О, легкая эротика метели. Омичка

Омичка
О, легкая эротика метели ( Омичка)
Георгию Петровичу Кичигину самому любимому
Художнику

О, легкая эротика метели,
меня бросавшей в бездну площадей,
Мы встретиться на улице хотели,
по Любинскому шли уже быстрей
К художнику, была там мастерская.
И тесный круг, и темные стихи.
Тень адмирала, тишина какая.
И женщина на зов его летит.

Мне снится город, боль его и стоны,
эротика заснувших площадей,
Наш Любинский , любимый и влюбленный,
он с девы начинается -владей
Простором снежным и моей душою,
художник мой, заложник дивных грез
Меня он нынче чести удостоил,
коснуться полотна, там запах роз,

Сирени там истома и прохлада.
О чудеса, за окнами метель,
Да, жили мы в эпоху снегопада,
 не думали о тяжести потерь,
В метели у реки проходит время,
оно несется в бездну , где Ермак
Тонул, уже в спасение не веря.
Но снова дева с книгою в руках
Встречает нас. И на плечах снежинки,
и плен улыбки, надо бы проститься.
Когда любовь и страсть на поединке,
 то замирает третья столица.

И адмирал ее на танец снова
в метель влечет, Рождественская ночь.
И видим мы тень бытия былого,
любуемся, не можем им помочь.
О, легкая эротика забвенья,
когда реальность увлечет во мрак,
Тогда метель подарит вдохновенье,
поведает о счастье и о драме.
И засыпает третья столица.
И только дева с книгою в тиши,
В реальность нашу хочет возвратиться,
и тихо плачет нежная, в глуши.

В миг Рождества мы верим Вдохновенью,
эротику подарит нам стихия.
Останется метель и вдохновенье,
художника улыбка и Россия.
И город мой, укутанный снегами
и занесенный вьюгами до срока,
И Пианист , не ведая о драме,
нам музыку дарил. И бури рокот
С гармонией сливался и во мраке
салютов запоздалая возня,
Прелюдия к стихии или драме,
сияние и страсти и огня.

№№№№№№№№№№№№№№№№№

№№№№№№№
У каждого есть свой уголок в этом мире, та единственная, настоящая Родина, с которой никогда не расстаться, куда бы мы ни заплыли, не заехали, не попали в бурном потоке времени.
Только этот мир и надежда и опора, он снится всегда, и в трудный момент мы вольны всегда туда вернуться.  Родина – природа- родичи – род.
Что может сравниться с этим миром?


Мой спутник шутил и смотрел так лукаво на город,
Укрытый туманом и тайнами прошлых веков,
И где-то  Иртыш вечно скован и темен, и молод,
Казался  текущей по вечности дивной рекой.

И там, в пустоте, снова лес вековой проступает,
И тени кочевников темной  стеною встают.
И их атаман безрассудный опять укрощает,
И тонет, и тонет, и песни Бояны поют.

Последние мифы растаявшей где-то эпохи,
Лицо адмирала сурово и слишком красиво,
И только во мраке и смех их я слышу и вздохи,
Реальность отступит, и где-то бредет сиротливо.

А здесь, в тишине как внушительны эти картины,
Пространство и время не властно уже над душой,
И если однажды я мир этот бурный покину,
То снова вернусь в этот город с его Иртышом.

И будут другие стоять в тишине на причале,
Холодные ветры и дивные мифы листать.
Мой спутник шутил, мы рассвет  в той беседке встречали,
Событья и лица сменяли друг друга опять.

И где-то в экстазе замрет и исчезнет столица,
Она обойдется без нас, да и мы проживем,
Но эти просторы мне будут  все сниться и сниться,
Душа все парит над смирившим свой гнев Иртышом.

Укрытый туманом, он кажется  вечным потоком,
И выплыл Ермак, и  растаял вдали Адмирал.
Однажды причалит он к брегу, красивый, высокий,
И к деве прекрасной, с улыбкой шагнет на причал.

И солнечный мальчик нас снова в тумане встречает.
Последний хранитель, луч света во тьме и аду,
Уже окрыленный все выше и выше взлетает,
И снова на помощь любимые тени придут.