С родительского собрания я возвращалась рассвирепевшая: двойки, прогулы.… Вот ведь, жизнь за дитя отдать готова, а как в школе при всех отстыдят – ну, убила бы любимое чадо!
С порога окликнула – тишина. Вошла в комнату. Ясно: наушники, глаза прикрыты. Мечтает! Подошла, выключила плеер. Дочка поглядела вопросительно.
- Сними наушники. Я с собрания.
- Господи, как я устала! – воскликнула вдруг Настёна. – Просто жить не хочется! Ты не способна меня понять!
Она бросилась на диван, но, прежде чем уткнуться лицом в подушку, на цветную фотографию на стене так взглянула, так…ну, словно этот лохматый парень с гитарой – божество какое-нибудь. Худенькие плечики вздрагивали от рыданий.
Доченька моя! Так вот в чём дело! Могу ли я понять тебя?
Двадцать лет уже прошло, а всё помню, словно вчера дело было. После первого курса уезжала на каникулы домой в деревню последней – всё ждала чего-то, но чуда не произошло. Мой кумир - Виктор Белорусов, солист рок группы нашего техникума – получил диплом и уехал. На моих фотографиях тех лет – маленькая худышка, а его окружали такие девушки! Он казался мне неземным существом. Когда начиналось выступление группы, я просто разум теряла! Чтобы привлечь его внимание, ярко красилась. Работала ночами, но сидела голодная, чтобы купить высокие сапоги и замшевую юбочку. А он…
Домой приехала в расстроенных чувствах: кто мог понять мою раненую душу? Весь день помогала матери, а вечером, выполняя своё решение «не опускаться», накрасилась, причесалась и вышла из дома.
На поляне горел фонарь, играл магнитофон, молодёжь танцевала. Нет, меня тянуло побыть в одиночестве. Я пошла по лесной тропинке вдоль обрывистого берега реки. Набежали тучи, брызнул дождик. Такая тоска охватила, что я села под деревом и разрыдалась. Слёзы не принесли облегчения.
- Господи, зачем, зачем мне жить без него?! Лучше утопиться! – воскликнула я и побежала к обрыву.
- Стой, дочка! – сильные руки незнакомой женщины подхватили меня, прижали к груди. – Вода от берега сейчас далеко, на камни упадёшь, покалечишься!
Грубоватый голос и большой рост незнакомки пробудили воспоминание о детской «страшилке» про лесную великаншу-людоедку. Смерть, только что казавшаяся мне желанным избавлением от страданий, предстала теперь в таком ужасном обличье, что я потеряла сознание.
Очнулась я на траве. Женщина хлопала меня по щекам, растирала руки.
- Что уж ты, дочка, так сердце надрываешь? Или умер кто? Нет? Тогда ясно: любовь. Все через это проходят…а я из вагончика за надобностью вышла, слышу – плачет кто-то. Дай, думаю, узнаю. Вовремя успела. Подняться-то можешь? Откуда ты? Из Макарьева? Далеко зашла. Знаешь, пойдём со мной, у нас одно место свободно, переночуешь, а уж завтра домой.
«Людоедка» оказалась работницей леспромхоза. Их бригада жила в вагончике.
Утро выдалось ясное. Женщины собирались на работу, переговаривались. Одна глянула в окошко и крикнула:
- Девчонки! Бригадир идёт! – и, повернувшись ко мне, добавила. - Он у нас серьёзный, институт заочно заканчивает.
Вошёл бригадир. Я тихонько ахнула: вылитый Виктор! Он взглянул на меня. Ах, как мне хотелось бы сказать словами из сказки: «…их глаза встретились, и они, конечно же, полюбили друг друга», но нет, он просто насмешливо хмыкнул и стал разговаривать с одной из женщин. Моя спасительница перехватила его взгляд, посмотрела на меня и тихонько сказала:
- Иди, дочка, умойся! Вон рукомойник.
Возле умывальника висело зеркальце. Боже! Макияж, который и в первозданном-то виде был бы здесь неуместен, размытый слезами, растёртый кулаками превратил лицо в клоунскую маску!
Я умылась и тихонько пошла прочь.
- Эй, постой, - услыхала я голос бригадира. – Тебя как зовут?
- Галя.
- Учишься?
- В лесотехническом техникуме.
- Ну, самое то! – обрадовался он. – У нас женщина в декрет ушла, рук не хватает. Сходи, возьми документы, ну и вещи, какие надо, и приходи. Я после обеда еду в контору, тебя захвачу, оформим, спецодежду получишь…лады?
Я послушно кивнула и заспешила к дому…
Доченька, мне ли не понять тебя! Только как слова найти, чтобы и ты меня поняла?
Я просто села рядом, обняла дочку и заплакала в голос вместе с ней.