Брат - будем пахать

Раиса Коротких
В памяти хранится воспоминание об одном вечере и ночи, проведенных  так необычно. Брат окончил училище механизаторов, работал трактористом. Я хорошо запомнила, как он много работал. Приходил с поля и сразу же засыпал, не успев раздеться. Потом, немного перекусив, опять шел на работу. И так всю страдную пору. В короткие перерывы между работой трактор оставался возле дома, вызывая восторги соседских мальчишек и тайную гордость брата.
А здесь выдался свободный вечер. Стояла грибная пора, и я уговорила брата пойти за грибами.

Брат согласился, но решил почему-то ехать до леса на тракторе. Я впервые в жизни сидела в кабине трактора. Все наши дома казались оттуда маленькими, а за околицей открылся невиданный ранее глазу простор.

Лес был уже близко, и я с нетерпением любителя - грибника ожидала маленького чуда, когда находишь подберезовик, укутанный пожелтевшими березовыми, рябиновыми, кленовыми и другими  опавшими осенними листьями. Еще больше радует глаз красная шапка подосиновика, не говоря уже о царе всех грибов в средней полосе - белом грибе,  который редко растет в одиночестве. Только надо хорошо искать. Аккуратно, чтобы не сбить ненароком палкой, не наступить на его попрятавшихся где-то рядом сородичей. Ах, как радуешься этой красоте, добротности. Срезать только жалко. Но на этот гриб уж как повезет.

Вот и поле, а за ним совсем близко тот лес, где я уже мысленно собираю грибы. Совсем немного осталось. Надо быстрее, солнце низко, в темноте будет трудно искать грибы. Воздух напоен полынью и ароматом полевых трав. Хорошо-то как! Скорее же, скорее!

Но что это? Трактор свернул с дороги, ведущей к лесу, и, тарахтя, потащился в другую сторону. Не понимая, что происходит, гляжу на брата. Он смеется, и что-то говорит. Из-за шума плохо слышно, но он уже кричит, и я отчетливо слышу: «Будем пахать! Земля не может ждать!».
Сейчас, спустя много лет, вспоминая твой поступок, я часто думаю: «Откуда у тебя, тогда 17-летнего мальчишки, взялась эта взрослость, ответственность перед  не вспаханной землей, эта любовь к ней?».

Ты,  дорогой Гриша, дал мне тогда прекрасный урок. Я часто вижу эту светлую темную ночь в фарах пашущего трактора, кажущуюся бескрайней землю, ее особый запах, когда она, словно нехотя, переворачивалась пластами за острым лезвием плуга. Из серой, пыльной, какой только что была, земля становилась тяжелой, жирной, черной. И было в этой черно-жирной ее наготе столько жизни, что хотелось прилетевшим грачом бежать за ней и живиться ее щедростью.

Я благодарна тебе, брат, что хоть раз в жизни увидела так близко и почувствовала эту тайну, тайну зарождения нового урожая, нового хлеба. Вот этим, наверное, и тянет к себе земля настоящего хлебороба, приобщая к обновлению жизни, к сложному процессу общения один на один с тайнами самой природы.

Брат устал. Тракторные рычаги с их постоянными переключениями с одной скорости на другую очень тяжелые, в кабине во время пахоты пыльно, шумно. Немного передохнув, он опять брался за работу, пока за нами не почернела уже под утро большая полоса свежевспаханной земли.

Этот урок был добрым, мудрым. Из нас двоих старше был тогда  ты, мой младший брат. Я очень гордилась тогда тобой и по жизни перед трудной работой нередко говорила себе твои слова: «Надо пахать».