Вечер сегодня выдался какой-то не в меру мрачный. Вернее, даже не в самом вечере дело, а в моем слишком развитом воображении. Для кого-то воображение – штука полезная: фантастику какую написать или ноу-хау запустить. У меня же от него с детства - сплошные неприятности. Помню, еще совсем маленькой я боялась темной комнаты, во всех углах мне представлялись разные ужасы: то большая страшная собака (а после того, как на меня оскалилась соседская овчарка, я до смерти боялась собак), то наша строгая усатая нянечка из яслей. Так я и засыпала при свете ночника, пока не пошла в школу. Несмотря на то, что я училась на одни пятерки, я иногда представляла себе, как забываю выучить стихотворение или прихожу на физкультуру без спортивной формы. К счастью, в жизни такого практически никогда не случалось, но неприятные минуты беспочвенного ужаса еще долго меня преследовали, иногда настигая даже во сне.
Когда я стала старше, я боялась заболеть. Любой прыщик в моем воображении вырисовывался в неизлечимый недуг и на несколько дней отнимал мой покой. Да что там говорить! Такие неприятные предчувствия и подозрения продолжают хватать меня и до сих пор, несмотря на мою солидную врачебную практику.
А сегодня подлое воображение сыграло со мной совершенно новую шутку. Придя с работы, я как раз стояла в прихожей и разувалась, как вдруг отчетливо поняла, что я влюбилась. Влюбилась, как девчонка в мальчишку. Он-то, собственно, мальчишка и есть – лет на десять меня моложе, симпатичный и веселый. Чертики в глазах и ямочки на щеках. Всего неделя, как проходит у нас ординатуру. Мы с ним сразу сработались – понимаем друг друга, что называется, с полуслова и полувзгляда. Даже с мужем, если честно, мне общаться сложнее. Тут я только взгляну, бровью поведу, а он уже кивает: все ясно, мол. Моему же, сколько ни кивай, как ни моргай, все равно ничего путного не выморгаешь, в лучшем случае – моргнет в ответ. Оно и понятно, одинаковое образование уже само по себе сближает людей, а от педиатра до бортмеханика …
Короче, я влюбилась. «И как я завтра на работу пойду? - тревожно думала я теперь, машинально поправляя перед зеркалом прическу. – Мы с ним настолько точно чувствуем друг друга, что он обязательно догадается!» - «Да он и сам по уши в тебя втрескался, вот и улыбается! – тут же бросилось убеждать меня воображение. – Вы – отличная пара. И не страшно, что моложе. Любви все возрасты покорны. У соседской Зинки вон муж на пятнадцать лет моложе, а живут прекрасно, она так молодится, что и не заметишь. А уж муж как счастлив – чуть ли на руках ее не носит. Дома, наверное, точно носит – он же по размерам ее раза в два превосходит. А ты чем хуже? Умная, симпатичная…» - «Да у меня же дети!» - возмущалась я, привычно намыливая по второму разу руки в ванной. – «Ну, это уже сложнее, - соглашалось воображение. – Вадик, скорее всего, к нему привыкнет, они и по характеру похожи, веселые оба. А вот с Леськой будет сложнее. Та к отцу привязана. Но потом, когда вырастет, все-таки поймет – женским-то умом!» - «А Коля? – ужаснулась я. – Как он без меня? Родной все-таки человек, тринадцать лет вместе!» - «Ничего, привыкнет. Что он, маленький?»
И я представила, как мы с моим практикантом, усталые, но веселые, жестикулируя возвращаемся из поликлиники домой, а навстречу – мой муж (теперь уже бывший). Заметил, взгляд отвел и идет, "не узнавая". Боже, до чего же неприятная ситуация! Я, с детства ненавидящая всякого рода предательства, вдруг почувствовала себя изменницей родины, этаким изгоем, на которого все друзья и соседи втихаря пальцем тычут: вот, мол, мужа, отличного мужика, во всех отношениях непьющего, бросила, на молодом повисла. А самой уже скоро дочку замуж выдавать. Голову парню вскружила, ни стыда, ни совести!
И так мне вдруг тяжело на сердце стало, так пусто и тоскливо, что хоть садись рядом с очередной соседской овчаркой и вой на луну.
- Ты чего это в темноте сидишь? – удивился входящий в комнату муж и потянулся к выключателю. – Медитируешь, что ли?
Яркий свет резанул по глазам. И – до чего странно! – все вдруг стало пустым и нестОящим.
- Ой, Коль, ты дома?.. Слушай, я - такая дура! – пожаловалась я, привычно чмокнув его в небритую щеку.
- Ну, с женщинами иногда такое случается, - снисходительно улыбнулся он. – Кофе будешь? Я сварил.
- Угу.
Он ушел на кухню за кофе, а я подумала: «И чего мне, дуре, не хватает?»