Как Писарев и Воловой зарезали Священную Корову

АФОРИЗМЫ.РУ - Литературный сайт Геннадия Волового ( www.aphorisms.ru )
Впервые на едином портале собраны только самые талантливые произведения рунета - Русская литература XXI века.

КАК ПИСАРЕВ, ВОЛОВОЙ И АНДРЕЕВА ЗАРЕЗАЛИ "СВЯЩЕННУЮ КОРОВУ"
КРИТИКА РОМАНА "ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН" А.С.ПУШКИНА

1. ПУШКИН И БЕЛИНСКИЙ.ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН. (Д.И.ПИСАРЕВ)
2. ТАЙНА РОМАНА «ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН» А.С. ПУШКИНА (ГЕННАДИЙ ВОЛОВОЙ)
3. ТРАГЕДИЯ ТАТЬЯНЫ ЛАРИНОЙ.ВСТРЕЧА ПЕРВАЯ.(МАЙА АНДРЕЕВА)

       Лицемерие главное состояние русской литературы нашего времени. Все вшколе изучали роман Пушкина "Евегиний Онегин" и все знакомы с восторженной оценкой Белинского этого романа. Однако в русской литературе есть критический разбор не менее великого критика Писарева. А вот что он написал - мало кто знает. Понятно, что знают узкие специалисты, знакомые с обличительной критикой Писарева, но они предпочитают помалкивать. Почему же?.. Да потому, что в рассуждениях Писарева много правды! А она как раз и не нужна, потому что развенчивает наше представление о "Евгении Онегине", как о образце безупречного романа в стихах.
       Для читателя станет открытием резкая критика Писарева, которая как гильотина обрушилась на роман Пушкина. Так же вы познакомиться с критиками нашего времени - Воловым и Андреевой, которые приводят свои оригинальные концепции разбора романа. Соглашаться или нет - это выбор читателя. Но, сам факт, эти критики "зарезали" Священную корову и нарушили негласное табу не критиковать Пушкина, не вызывает сомнения.
       Главная цель критиков - это найти истину и представить ее читателям, и не вина критиков, если она оказывается не такой, какой бы хотели ее видеть, ибо есть время создавть мифы, а есть время их развенчивать...


Д.И.ПИСАРЕВ
ПУШКИН И БЕЛИНСКИЙ ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН
(Выдержки из статитьи с комментариями Геннадия Волового)


       I

       "Онегин, - говорит Белинский, - есть самое задушевное произведение Пушкина, самое любимое дитя его фантазии, и можно указать слишком на немногие творения, в которых личность поэта отразилась бы с такой полнотой, светло и ясно, как отразилась в "Онегине" личность Пушкина...
       Если творческая деятельность Пушкина дает какие-нибудь ответы на те вопросы, которые ставит действительная жизнь, то, без сомнения, этих ответов мы должны искать в "Евгении Онегине"...
       Посмотрим, насколько самый роман оправдывает и объясняет собою все эти восторги нашего гениального критика.

 Объяснив читателям, что милые ноги привлекали его сильнее и даже несравненно сильнее, чем уста, ланиты и перси, Пушкин вспоминает о своем Онегине, везет его с бала домой и укладывает в постель в та время, когда рабочий Петербург уже начинает просыпаться. Когда Онегин встает от сна, тогда начинается опять та же история: гулянье, обед, театр, переодеванье, бал и сон.

       II

       Итак, Онегин ест, пьет, критикует балеты, танцует целые ночи напролет, - словом, ведет очень веселую жизнь. Преобладающим интересом в этой веселой жизни является "наука страсти нежной", которою Онегин занимается с величайшим усердием и с блестящим успехом. "Но был ли счастлив мой Евгений?"- спрашивает Пушкин. Оказывается, что Евгений не был счастлив, и из этого последнего обстоятельства Пушкин выводит заключение, что Евгений стоял выше пошлой, презренной и самодовольной толпы. С этим заключением соглашается, как мы видели выше, Белинский; но я, к крайнему моему сожалению, принужден здесь противоречить как нашему величайшему поэту, так и нашему величайшему критику. Скука Онегина не имеет ничего общего с недовольством жизнью; в этой скуке нельзя подметить даже инстинктивного протеста против тех неудобных форм и отношений, с которыми мирится и уживается по привычке и по силе инерции пассивное большинство. Эта скука есть не что иное, как простое физиологическое последствие очень беспорядочной жизни.

(Принимает ли читател позицию Писарева, что жизнь Онегина похожа на жизнь инертного большинсва? Что в его жизни нет "протеста"? Если принимает, то соглашается с Писаревым. Если нет, то пусть попробудет найти в тексте элементы недовольства существующей жизнью светского общества. (Г.В.)

       Отношения Онегина к различным удовольствиям светской дани похожи, как две капли воды, на ваши отношения пудингу. Онегин всем объелся, и его от всего тошнит. Если не всех светских людей тошнит так, как Онегина, то о происходит единственно оттого, что не всем удается объесться.

       До сих пор превосходство Онегина заключается только в том, что он лучше многих других умел "тревожить сердца кокеток записных". Легко может быть, что Пушкин любит и уважает своего героя именно за эту особенность его личности. Но кто имеет понятие о Белинском, тот, конечно, знает, что Белинский не мог бы относиться к Онегину с сочувствием, если бы видел в нем только искусного соблазнителя записных кокеток.

(В чем тут не прав критик? Что еще заслуживающего внимания, кроме покорения "сердца кокеток записных" делал Онегин?.. Ничего?.. Значит, не будем оспаривать Писарева?.. Хорошо, последуем дальше (Г.В.)

       Шляться в течение нескольких лет по ресторанам и по балетам, потом вдруг, ни с того, ни с сего, усесться за письменный стол и взять перо в руки, с тем чтобы сделаться писателем, - это фантазия по меньшей мере очень странная. Браться за перо з_е_в_а_я и в то же время ожидать, что перо напишет что-нибудь мало-мальски сносное, - это также нисколько не остроумно. Наконец, отвращение Онегина к упорному труду, - отвращение, которое так откровенно, признает сам Пушкин, - составляет симптом очень печальный, по которому мы уже заранее имеем право предугадывать, что Онегин навсегда останется эмбрионом.

(Для многих образ жизни Онегина явялется эталоном, поэтому они будут бешенно защищать героя, но Писсарев вместе с «прогрессивно мыслящим человечеством» считает, что подобный образ жизни мещанским. (Г.В.)

       Онегин увидал, что он не может быть писателем и что сделаться писателем гораздо труднее, чем пообедать у Талона. Эта крошечная частица житейской опытности, вынесенная им из первого столкновения с вопросом о труде, по-видимому, не пропала для него даром. По крайней мере, вторая попытка его оказывается гораздо благоразумнее первой.

       И снова, преданный безделью,
       Томясь душевной пустотой,
       Уселся он с похвальной целью
       Себе усвоить ум чужой...

       Отрядом книг уставил полку;
       Читал, читал, а все без толку:
       Там скука, там обман и бред,
       В том совести, в том смысла нет;
       На всех различные вериги;
       И устарела старина,
       И старым бредит новизна.
       Как женщин, он оставил книги,
       И полку с пыльной их семьей
       Задернул траурной тафтой.

       (Строфа XLIV.)

       Если бы Онегин расправился так бойко с одними русскими книгами, то в словах поэта (можно было бы видеть злую, но справедливую сатиру на нашу тогдашнюю вялую и ничтожную литературу. Но, к сожалению, мы знаем доподлинно, из других мест романа, что Онегин умел читать всякие книжки, и французские, и немецкие (Гердера), и английские (Гиббона и Байрона), и даже итальянские (Манзони). В его распоряжении находилась вся европейская литература XVIII века, а он сумел только задернуть полку с книгами траурной тафтой. Пушкин, повидимому, желал показать, что проницательный ум и неукротимый дух Онегина ничем не могут удовлетвориться и ищут такого совершенства, которого даже и на свете не бывает. Но показал он совсем не то. Он показал одно из двух: или то, что Онегин не умел себе выбрать хороших книг, или то, что Онегин не умел оценить и полюбить тех мыслителей, с которыми он познакомился. По всей вероятности, Онегина постигли обе эти неудачи, то есть и выбор книг был неудовлетворителен, и понимание было из рук вон плохо.

(Ну, что поделаешь? Факт на лицо. Пушкин написал, что ум Онегина оказался таким великим, что в книжках прошлого он ничего нового для себя не усмотрел. Очевидная глупость Пушкина. Вот уж тут самое время вспомнить поговорку - "Ради красного словца, не пожалею и родоного отца". Ради того, чтобы эфектно задернуть занавеску, был выписан этот эпизод. Не получилось. Писарев тут же подметил очевидную глупость и выставил ее напоказ. (Г.В.)

       Итак, Онегин скучает не от того, что он не находит себе разумной деятельности, и не оттого, что он - высшая натура, и не оттого, что "вся тварь разумная скучает", а просто оттого, что у него лежат в кармане шальные деньги, которые дают ему возможность много есть, много пить много заниматься "наукой страсти нежной" и корчить всякие гримасы, какие он только пожелает состроить.

       III

       Пушкин подружился с Онегиным и признал за ним право презирать людей в то время, когда Онегин, постигнув суетность науки, задергивал траурной тафтой полку с книгами. Вслед затем умер отец Онегина, и Евгений предоставил наследство кредиторам,

       Большой потери в том не видя.
       Иль предузнав издалека
       Кончину дяди-старика.

       Действительно, дядя вскоре занемогает, и

       Прочтя печальное посланье,
       Евгений тотчас на свиданье
       Стремглав по почте поскакал,
       И уж заранее зевал,
       Приготовляясь, денег ради,
       На вздохи, скуку и обман.

       О предстоящих занятиях с больным дядей Онегин размышлял так:

       Но, боже мой, какая скука
       С больным сидеть и день, и ночь,
       Не отходя ни шагу прочь.
       Какое низкое коварство -
       Полуживого забавлять,
       Ему подушки поправлять,
       Печально подносить лекарство,
       Вздыхать и думать про себя:
       Когда же чорт возьмет тебя!

       Все это очень естественно и изложено очень хорошими стихами, но все это, очевидно, совершенно уравнивает Онегина с самыми презренными людьми презренной толпы. Из-за чего суетятся, сгибаются в дугу, актерствуют и подличают самые презренные люди? Из-за чего Молчалин ходит на задних лапках перед Фамусовым и перед всеми его важными гостями? - Д_е_н_е_г р_а_д_и, отвечает Пушкин со свойственной ему откровенностью. Онегин унижается перед дядей, Молчалин унижается перед начальником; побудительная причина у обоих одна и та же.

(Здесь есть такая деталь, с точки зрения обывателя ради денег надо поддерживать умирающих родственников, но в душе-то их и презирать, и желать быстро помереть. Это настколько созвучно обывателю, что Пушкин даже под сомнение не мог поставить, что его герой в этом естествнном желании получить наследоство и одновременно презирать старого дядю будет "неправильно понят"… Уж столько людей в подобной ситуации вели также. Все бы ничего, но поступок то, гадкий... Человек умирает, а племяник лицемерно поправляет подушки и думает, быстрей бы ты копыта откинул, и дал мне возможность развернуться на его денежки.... И здесь Писарев совершено справедливо называт Онегина "презренным человеком". Интересно здесь и следующее. Наследство, конечно, в глазах публики подымает статус Онегина. Богатый герой, это вам не бедный герой, живущий на съемных квартирах. Далеко глядел Пушкин… (Г.В.)


Онегин остается наедине с своей умственной нищетой, и, разумеется, ощущение этой безнадежной нищеты погружает его в то психическое состояние, которое называется скукой, тоской или хандрой. Все это нисколько не величественно и нимало не трогательно. Постоянным собеседником и приятелем Онегина, скучающего в деревне, становится его молодой сосед,

       По имени Владимир Ленский,
       С душою прямо геттингенской,
       Красавец, в полном цвете лет.
       Поклонник Канта и поэт.
       Он из Германии туманной
       Привез учености плоды:
       Вольнолюбивые мечты,
       Дух пылкий и довольно странный,
       Всегда восторженную речь
       И кудри черные до плеч.

       (Глава II. Строфа VI.)

       Плоды учености этого господина были, по всей вероятности, никуда не годны, потому что этому господину было "без малого осьмнадцать лет", а между тем он считал уже свое образование оконченным и помышлял только о том, чтобы поскорее жениться на Ольге Лариной, наплодить побольше детей и написать побольше стихотворений о романтических розах и о туманной дали.

(Не могу согласиться с Писаревым, что возраст в 18 лет является основанием говорить, что юноша не мог обладать глубокими знаниями. Не буду приводить в пример набивший оскомину жизненный путь Лермонтова, который и в 15 лет обладал интелектом гения, но замечу, что в наше время довольно часто и в 18 лет и ранее молодые люди становятся победителями различных олимпиад, не думаю, что то образование в чем то уступало нынешнему. Может быть даже превосходило, потому как появлялись Байроны, Пушкины, Лермонтовы, чего не наблюдается ныне)

       Пушкин уверяет нас, что беседы этих двух мыслителей были чрезвычайно
разнообразны:

       Меж ними все рождало споры
       И к размышлению влекло:
       Племен минувших договоры,
       Плоды наук, добро и зло,
       И предрассудки вековые,
       И гроба тайны роковые,
       Судьба и жизнь в своем чреду,
       Все подвергалось их суду.

       (Глава II. Строфа XVI.)

       В этих беседах могли бы обнаружиться и особенности геттингенской души и охлажденности онегинского ума; в этих беседах могли бы обрисоваться со всех сторон политические, нравственные и всякие другие убеждения Онегина и Ленского; но, к сожалению, в романе не представлено ни одной такой беседы, и вследствие этого мы имеем полное право крепко сомневаться в том, имелись ли у этих двух праздношатающихся джентльменов какие-нибудь убеждения.

(Ну, прав же Писарев.. Прекрасно намеченные беседы не находят продолжения. А описание в общих тем недостаточно, чтобы убедить читателя в интелелектуальной мощи героев. (Г.В.)

       Читатели мои, по всей вероятности, знают и помнят очень хорошо, что Пушкин в "Евгении Онегине" рассуждает чрезвычайно пространно о всевозможных предметах, очень мало относящихся к делу; тут и дамские ножки, и сравнение
а_и с б_о_р_д_о, и негодование против альбомов петербургских дам, и соображения о том, что наше северное лето - карикатура южных зим, воспоминания о садах лицея и многое множество других вставок и украшений. А между тем, когда нужно решить действительно важный вопрос, когда надо показать, что у главных действующих лиц были определенные понятия о жизни и о междучеловеческих отношениях, тогда наш великий поэт отделывается коротким и совершенно неопределенным намеком на какие-то разнообразные беседы,
которые будто бы рождали споры и влекли к размышлению. Один такой спор, очевидно, охарактеризовал бы Онегина несравненно полнее, чем десятки очень милых, но совершенно ненужных подробностей о том, как он играл на биллиарде тупым кием, как он садился в ванну со льдом, в котором часу он обедал, и так далее. Ни одного такого спора мы не видим в романе.

(Как поступил на месте Пушкина Шекспир? Ровно наоборот. Он прописал философский смысл в своем произвединие и весь мир сегондя затая дыхание слушает знаменитый диалог. Быть или не быть, вот в чем вопрос. И Шекспира знает весь мир! Чего не скажешь о Пушкине. За границей сегодня больше знают Толстого и Достоевского, нежели нашего пиита... И тут уж не отмахнешься, что перевод поэзии самый трудный. Перевод Шекспира на русский язык вполне достаточен, чтобы мы почувствовали мощь гения. Чего, увы, не произошло с Пушкиным (Г.В.)

Пушкину хотелось, чтобы Онегин в своих отношениях к Ленскому обнаруживал грациозную мягкость своего характера... Но Онегин, по своей неразвитости и по совершенному отсутствию убеждений, соблюдает в отношении к Ленскому ту знаменитую политику скрывания и педагогического обмана, которую постоянно прилагают к своим питомцам все родители и воспитатели, отличающиеся теплотой чувств и ограниченностью ума.

       IV

       Любопытно заметить, что грациозная мягкость изменяет Онегину именно тогда, когда она была необходима и когда охладительное слово было не только очень невежливо, но еще кроме того совершенно бесполезно. Вот каким образом Онегин рассуждает об Ольге, в которую, как ему известно, давно уже влюблен Ленский:

       В чертах у Ольги жизни нет,
       Точь-в-точь в Вандиковой Мадонне:
       Кругла, красна лицом она,
       Как эта глупая луна
       На этом глупом небосклоне.

       (Глава III. Строфа V.)

       Эта тирада, очевидно, было оказана только для того, чтобы полюбоваться насмешливой холодностью своего взгляда на природу я на жизнь. Ленскому эта грубая и бестолковая выходка против Ольги показалась очень неприятной, и, кроме этой, совершенно бесплодной неприятности, ровно ничего не вышло и не могло выйти из охладительного слова, произнесенного Онегиным ни к селу, ни к
городу, для услаждения собственного слуха. Впрочем, надо и то сказать, что Ленский сам напрашивается на подобные дерзости: он лезет к Онегину с такими конфиденциальными разговорами об Ольге, которые совершенно несовместны с серьезным уважением любящего мужчины к любимой женщине. Он с бокалом шампанского анализирует Ольгу с пластической точки зрения, и этому занятию он предается уже после того, как Онегин сравнил эту Ольгу с глупой луной. Вот его подлинные слова:

       Ах, милый, как похорошели
       У Ольги плечи, что за грудь!
       Что за душа!

       (Глава IV. Строфа XLVIII.)

       Когда Базаров сказал своему другу несколько слов о плечах женщины, которую он видел в первый раз, тогда наша критика и наша публика порешили, что Базаров - ужасный циник. Но если бы критика и публика потрудились перечитать "Евгения Онегина", то они увидели бы, что идеалист и романтик Ленский далеко перещеголял материалиста и эмпирика Базарова. Базаров говорил о незнакомой женщине, Ленский, напротив того, - о той девушке, в которую он
был влюблен с детства; Базаров говорил только о плечах, а Ленский - о плечах и о груди.

(Двойной стандарт подхода как раз и заключается в том, что героя осуждают, если он не симпатичен обществу, и оправдывают, если он симпатичен. Хотя действия героев могут быть одинковые (Г.В.)

       Чтобы дорисовать личность Ленского, надо разобрать его дуэль с Онегиным. Тут читатель решительно не знает, кому отдать пальму первенства по части тупоумия - Онегину или Ленскому. Единственное возможное объяснение этого нелепейшего случая состоит в том, что оба они, Ленский и Онегин, совершенно ошалели от безделья и от мертвящей скуки. Онегину захотелось взбесить Ленского и таким образом отмстить ему за то, что у Лариных на
именины Татьяны собралось много гостей, между тем как Ленский говорил Онегину, что не будет никого из посторонних. Чтобы исполнить свое намерение, Онегин танцует с Ольгой сначала вальс, потом мазурку, потом котильон. Во время танцев он,

       Наклонясь, ей шепчет нежно
       Какой-то пошлый мадригал,
       И руку жмет - и запылал
       В ее лице самолюбивом
       Румянец ярче.

       (Глава V. Строфа XLIV.)

       Но, спрашивается, что же он мог видеть? Что Онегин наклонялся к Ольге и шептал ей что-то, в этом, кажется, нет ничего преступного. Кавалеры обыкновенно говорят с дамами во время танцев, и никто не обязывает их говорить так громко, чтобы каждое слово было слышно во всех концах залы.
Пошлого мадригала Ленский не мог ни видеть, ни слышать, потому что он был произнесен топотом. Заметить пожатие руки было также невозможно, потому что это движение, мускулов совершенно неуловимо для глаз. Что Ольга улыбалась и краснела - это Ленский, конечно, мог видеть; но, во-первых, во время танцев никто не хмурится; а во-вторых, Ольга могла раскраснеться именно от движения; наконец, если бы даже Ленский мог быть твердо убежден в том, что Онегин говорит Ольге комплименты насчет ее наружности и что Ольга улыбается
и краснеет от удовольствия, то и тогда он не имел бы никакого основания сердиться ни на Онегина, ни на Ольгу. В двадцатых годах комплименты были еще в полном ходу, и дамы были еще так наивны, что находили их лестными и приятными. Стало быть, ни Онегин, ни Ольга не позволили себе решительно ничего такого, что выходило бы из уровня принятых обычаев.

(Вот этот объективный разбор говорит о том, что Пушкин сделал художественные опущения создавая конфликтную ситуацию. Он не написал ее с реалистичной точностью, а навязал героям как необходимость. Писарев совершенно справедливо подмечает, что причин ссоры не было. Что было в рамках общения того общества. И что поведение Онегина соответстовало бы поведению любого другого молодого человека, пригласившего девушку на танец. Но Пушкину важно завязать конфликт, чтобы развить действие. И он жертрвует правдивостью ради интриги).

Но Ленский лезет на стены:

       Не в силах Ленский снесть удара;
       Проказы женские кляня,
       Выходит, требует коня
       И скачет. Пистолетов пара,
       Две пули - больше ничего -
       Вдруг разрешат судьбу его.

       (Глава V. Строфа XLV.)

       А весь удар состоял в том, что Ольга не пошла танцовать с ним котильон. А не пошла она по той законной причине, что ее уже заранее пригласил Онегин. Легко может быть, что в двадцатых годах действительно существовали такие чудаки, которые принимали подобные события за жестокие удары. Но в таком случае надо будет сознаться, что у романтиков двадцатых годов была в голове своя оригинальная логика, о которой мы в настоящее время не можем составить себе почти никакого понятия. Кроме того, не мешает заметить, что женам этих
чувствительных и пламенных романтиков было, по всей вероятности, очень скверно жить на свете.

       Трагедия по поводу котильона происходит за неделю с небольшим до срока, назначенного для свадьбы Ленского, который знал и любил свою невесту с самого детства. Если Ленский осмеливается оскорблять бессмысленными подозрениями ту девушку, которую он знает с малых лет, и если эти подозрения могут возникнуть от каждого взгляда, брошенного Ольгою на постороннего мужчину, то, спрашивается, когда же и при каких условиях установятся между мужем и женою разумные отношения, основанные на взаимном доверии?

       ...Приехав домой после измены коварной Ольги, Ленский посылает Онегину:

       ...Приятный, благородный,
       Короткий вызов, иль к_а_р_т_е_л_ь.

       К сожалению, Пушкин не представляет нам того письма, которое написал по этому поводу "поклонник Канта и поэт". У Пушкина сказано только, что

       Учтиво, с ясностью холодной
       Звал друга Ленский на дуэль.

       Но так как вызов надо же чем-нибудь мотивировать, то было бы очень любопытно посмотреть, каким образом Ленский вывернулся из этой задачи, то есть каким образом он ухитрился писать к Онегину о небывалом оскорблении. Впрочем, рыбак рыбака видит издалека. Ленский, вероятно, предчувствовал, что всякая пошлость непременно найдет себе сочувственный отзыв в душе его бывшего друга и что, следовательно, в сношениях с этим бывшим другом можно нарушать совершенно безбоязненно все правила обыкновенной человеческой
логики... Разумеется, Онегин вполне оправдывает надежды своего достойного друга. Получивши "приятный, благородный, короткий вызов", он, как образованный денди, не требует никаких дальнейших объяснений и отвечает приятно, благородно, коротко, "что он в_с_е_г_д_а г_о_т_о_в". Секундант Ленского тотчас уезжает, а Онегин, "наедине с своей душой" начинает соображать, что эта душа наделала премного глупостей. Онегин недоволен сам собой. Пушкин говорит:

       И поделом: в разборе строгом,
       На тайный суд себя призвав,
       Он обвинял себя во многом:
       Во-первых, он уж был неправ,
       Что над любовью робкой, нежной
       Так подшутил вечор небрежно.
       А во-вторых, пускай поэт
       Дурачится: в осьмнадцать лет
       Оно простительно. Евгений,
       Всем сердцем юношу любя,
       Был должен оказать себя
       Не мячиком предрассуждений,
       Не пылким мальчиком-бойцом,
       Но мужем с честью и с умом.
       Он мог бы чувства обнаружить,
       А не щетиниться, как зверь:
       Он должен был обезоружить
       Младое сердце. "Но теперь
       Уж поздно, время улетело...
       К тому ж - он мыслит - в это дело
       Вмешался старый дуэлист;
       Он зол, он сплетник, он речист...
       Конечно, быть должно презренье
       Ценой его забавных слов,
       Но шопот, хохотня глупцов...
       И вот общественное мненье!..
       Пружина чести, наш кумир!..
       И вот на чем вертится мир!"

       (Глава VI. Строфа X, XI.)

       Евгений, как видите, любит юношу всем сердцем; кроме того, строгий разбор, произведенный на тайном суде совести, говорит ему, что муж с честью и с умом не стал бы щетиниться, как зверь, и не позволил бы себе стрелять в восемнадцатилетнего разыгравшегося мальчика. На одну чашку весов Онегин кладет жизнь юноши, которого он любит всем сердцем, и, кроме того, здравые требования ума и чести, - те требования, которые сформулированы строгим разбором тайного суда. На другую чашку Онегин кладет шопот и хохотню глупцов, которых натравит старый дуэлист и злой сплетник, достойный, по мнению самого же Онегина, самого полного презрения. Вторая чашка тотчас перетягивает, и догадливый читатель немедленно может составить себе очень наглядное понятие о том, как сильно умеет Онегин любить и как высоко ценит он свое собственное уважение. - Я должен убить моего друга, рассуждает Онегин, я должен оказаться перед тайным судом моей совести мужем без чести и без ума, я должен это сделать непременно, потому что, в противном случае, дураки, которых я презираю, будут шептать и смеяться.
       
       V

       Онегин остается ничтожнейшим пошляком до самого конца своей истории с Ленским, а Пушкин до самого конца продолжает воспевать его поступки, как грандиозные и трагические события. Благодаря превосходному рассказу нашего поэта читатель видит постоянно не внутреннюю дрянность и мелкость побуждений, а внешнюю красоту и величественность хладнокровного мужества и безукоризненного джентльменства.

       ...Хладнокровно,
       Еще не целя, два врага
       Походкой твердой, тихо, ровно
       Четыре перешли шага,
       Четыре смертные ступени.
       Свой пистолет тогда Евгений,
       Не преставая наступать,
       Стал первый тихо подымать.
       Вот пять шагов еще ступили
       И Ленский, жмуря левый глаз,
       Стал также целить, но как раз
       Онегин выстрелил... Пробили
       Часы урочные: поэт
       Роняет молча пистолет.
       На грудь кладет тихонько руку
       И падает.

       (Глава VI. Строфы XXX, XXXI)

       ...поведение Онегина в сцене дуэли заключает в себе еще свою собственную, совершенно специальную глупость или дрянность, которая до сих пор, сколько мне известно, была упущена из виду самыми внимательными критиками. То обстоятельство, что он принял вызов Ленского и явился на поединок, еще может быть до некоторой степени объяснено, - хотя, конечно, не оправдано, - влиянием светских предрассудков, сделавшихся для Онегина второю природой. Но то обстоятельство, что он, "всем; сердцем юношу любя" и сознавая себя кругом виноватым, ц_е_л_и_л в Ленского и убил его, может быть объяснено только или крайним малодушием, или непостижимым тупоумием. Светский предрассудок обязывал Онегина итти навстречу опасности, но светский предрассудок нисколько не запрещал ему выдержать выстрел Ленского и потом разрядить пистолет на воздух. При таком образе действий и волки были бы сыты, и овцы были бы целы. Репутация храбрых гладиаторов была бы спасена: Ленский, вполне удовлетворенный и обезоруженный, пригласил бы Онегина быть шафером на его свадьбе, а Онегин, сказавший Ольге пошлый мадригал и оказавший себя мячиком предрассуждений, за все эти продерзости был бы наказан тем неприятным ощущением, которое доставляет каждому порядочному человеку созерцание пистолетного дула, направленного прямо на его собственную особу. Конечно,Ленский мог убить или тяжело ранить Онегина, которому в таком случае не пришлось бы быть шафером на предстоящей свадьбе, но эта перспектива нисколько не должна была конфузить Онегина, если только он действительно был утомлен жизнью и совершенно искренно тяготился ее пустотой. Онегин не должен был колебаться ни одной минуты, когда ему надо было решать на практике вопрос, кому жить, ему или Ленскому? Он ни на одну минуту не должен был ставить собственную опротивевшую ему жизнь на одну доску с свежей жизнью влюбленного юноши. Однако он поступил как раз наоборот. Он первый стал поднимать свой пистолет и выстрелил именно в то самое время, когда Ленский начал прицеливаться.

       Почему же он это сделал? Или потому, что не сообразил заранее, как ему следовало распорядиться, или же потому, что чувство самосохранения одержало верх над всеми предварительными соображениями. Первое предположение очень неправдоподобно; сообразить было немудрено; если Онегин не умеет подумать даже тогда, когда от его размышлений зависит жизнь юноши, которого он любит всем сердцем, то, значит, он совсем не способен шевелить мозгами. С этим трудно согласиться, хотя, разумеется, умственные способности Онегина очень неблистательны и совершенно испорчены бездействием. Остается второе предположение, которое, по моему мнению, совершенно основательно. Онегин, несмотря на свое хроническое зевание и несмотря на свою замашку ругать жизнь всякими скверными словами, очень любит эту самую жизнь и никак не согласится променять ее не только на "покои небытия", но даже и на какую-нибудь другую жизнь, более разумную и более деятельную. Умирать ему совсем не хочется, потому что, как ни ругай нашу юдоль бедствий, а все-таки в этой юдоли есть для богатого собственника и устрицы, и омары, и бордо, и клико, и прекрасный пол...
       
(Ну, что тут добавить... Блистательный разбор. И пока никто не смог опровергнуть Писарева в этой части. Но, зато находится много менторов, которые снисходительно заявляют, что он ошибался в своих взглядах.. Ошибался?.. Берите и оспаривайте его, а не выставляйте себя глупцами..)

 "Мы, - говорит Белинский, - нисколько не оправдываем Онегина, который, как говорит поэт, был должен оказать себя не мячиком предрассуждений, не пылким мальчиком-бойцом, но мужем с честью и умом; но тирания и деспотизм! светских и житейских предрассудков таковы, что
требуют для борьбы с собою героев. Подробности дуэли Онегина с Ленским - верх совершенства в художественном отношении" (стр. 563).

       И это все! Хорош приговор. Он не оправдывает Онегина, а между тем тут же утверждает, что только герой на месте Онегина поступил бы иначе. Значит, вполне оправдывает, потому что мы не имеем никакого права требовать от обыкновенных людей таких подвигов нравственного мужества, которые превышают средний уровень обыкновенных человеческих сил. Но разве ж это правда? Разве в самом деле надо быть героем, чтобы уметь любить своего друга и чтобы не убивать собственноручно, из низкой трусости, тех людей, которых мы любим всем сердцем? Высказывая ту дикую мысль, что эти отрицательные подвиги доступны только героям, Белинский унижает человеческую природу и без всякой надобности является защитником нравственной гнилости и тряпичности. А вводит
его в этот тяжелый грех его крайняя впечатлительность, подкупленная тем обстоятельством, что "подробности дуэли Онегина с Ленским - верх совершенства в художественном отношении". Если бы Белинский потрудился задать себе вопрос, на что потрачено это художественное совершенство и к чему оно клонится, то он немедленно убедился бы в том, что за такие художественные фокусы надо не превозносить, а строго порицать поэта.
Фанатические драмы Кальдерона могли быть превосходны в художественном отношении, но влияние их на испанское общество было во всяком случае отвратительно.

(Писарев вступает в открытую дискуссию с Белинским. И это битва титанов. Кто прав Белинский или Писарев - пусть решает читатель (Г.В.)

       После смерти Ленского Онегин отправляется странствовать по России, везде хмурится и пищит, везде смотрит с бессмысленным презрением на занятия суетной толпы и, наконец, доходит до такой нелепости, что начинает завидовать больным, которых он видит на кавказских минеральных водах.

       Питая горьки размышленья,
       Среди печальной их семьи,
       Онегин взором сожаленья
       Глядит на дымные струи
       И мыслит, грустью отуманен:
       Зачем я пулей в грудь не ранен?
       Зачем не хилый я старик,
       Как этот бедный откупщик?
       Зачем, как тульский заседатель,
       Я не лежу в параличе?
       Зачем не чувствую в плече
       Хоть ревматизма? Ах, создатель!
       Я молод, жизнь во мне крепка;
       Чего мне ждать! Тоска, тоска!

       Размышления Белинского по поводу этих бессмысленных жалоб чрезвычайно любопытны; они дают нам самое наглядное понятие о глубокой искренности нашего великого критика, о его необыкновенной правдивости и о его изумительной способности принимать за чистую монету каждое человеческое
слово, даже такое, в котором очень нетрудно распознать самую грубую ложь и самое нахальное шарлатанство. "Какая жизнь! - восклицает Белинский. - Вот оно, то страдание, о котором так много пишут и в стихах, и в прозе, на которое столь многие жалуются, как будто и в самом деле знают его; вот оно, страдание истинное, без котурна, без ходуль, без драпировки, без фраз - страдание, которое часто не отнимает ни сна, ни аппетита, ни здоровья, но которое тем ужаснее!.. Спать ночью, зевать днем, видеть, что все из-за чего-то хлопочут, чем-то заняты, один - деньгами, другой - женитьбой, третий - болезнью, четвертый - нуждою и кровавым потом работы, - видеть вокруг себя
и веселье, и печаль, и смех, и слезы, видеть все это и чувствовать себя чуждым всему этому, подобно Вечному Жиду, который среди волнующейся вокруг него жизни сознает себя чуждым жизни и мечтает о смерти, как о величайшем для него блаженстве; это страдание не совсем понятное, но оттого не меньше страшное. Молодость, здоровье, богатство, соединенные с умом, сердцем; чего бы, кажется, больше для жизни и счастья? Так думает тупая чернь и называет подобное страдание модной причудой" (стр. 554).

       Я без малейшего колебания записываюсь в ряды т_у_п_о_й ч_е_р_н_и и вместе с этой т_у_п_о_й ч_е_р_н_ь_ю радикально отрицаю и беспощадно осмеиваю то ужасное страдание, над которым так добродушно сокрушается Белинский. На Вечного Жида российский помещик Онегин не похож нисколько, и сравнивать их между собою нет ни малейшей надобности. Вечный Жид, говорят, был так устроен, что никак не мог умереть; вследствие этой странной особенности
своего организма он действительно имел полное основание м_е_ч_т_а_т_ь о _м_е_р_т_и, к_а_к о в_е_л_и_ч_а_й_ш_е_м б_л_а_ж_е_н_с_т_в_е. Но Онегин этого основания вовсе не имеет, и фантастическая фигура Вечного Жида, воплотившего в себе такое страдание, которое далеко превышает размеры человеческих сил и человеческого терпения, приплетена тут ни к селу, ни к
городу. Белинский сам подозревает, что "онегинское страдание" н_е о_т_н_и_м_а_е_т н_и с_н_а, н_и а_п_п_е_т_и_т_а, н_и з_д_о_р_о_в_ь_я, но, по своей великодушней доверчивости, наш критик полагает, что оно т_е_м у_ж_а_с_н_е_е.
       
Я должен признаться, что, как грубый реалист, я только это последнее, грубое и не глубокое страдание считаю истинным. Когда же несчастный страдалец спит по восьми часов в сутки, ест, как здоровый бурлак, и толстеет от глубокой печали, тогда я осмеливаюсь утверждать, что этот цветущий мученик - большой шутник, выкидывающий самые уморительные коленца...

     

       Онегин, стоящий на одном уровне умственного развития с самим Пушкиным и с Татьяной, не мог своим влиянием охладить беспорядочные порывы ее разгоряченного воображения. Онегину очень понравилось сумасбродной письмо фантазирующей барышни.

       ...Получив посланье Тани,
       Онегин живо тронут был:
       Язык девических мечтаний
       В нем думы роем возмутил;
       И вспомнил он Татьяны милой
       И бледный цвет, и вид унылый;
       И в сладостный, безгрешный сон
       Душою погрузился он...

       (Глава IV. Строфа XI.)

       Онегину представлялась возможность расположить свои отношения к Татьяне по одному из четырех следующих планов: во-первых, он мог на ней жениться; во-вторых, он в своем объяснении с ней мог осмеять ее письмо; в-третьих, онв этом же объяснении мог деликатно отклонить ее любовь, наговоривши ей при сем удобном случае множество любезностей насчет ее прекрасных качеств; в-четвертых, он мог поиграть с нею, как кошка играет с мышкою, то есть мог измучить, обесчестить и потом бросить ее.

       Жениться Онегин не хотел, и он сам очень наивно объясняет Татьяне причину своего нежелания: "Я, сколько ни любил бы вас, привыкнув, разлюблю тотчас". Соблазнять ее он тоже не желает, отчасти потому, что он не подлец, а отчасти и потому, что это дело ведет за собою слезы, сцены и множество неприятных хлопот, особенно когда действующим лицом является такая энергическая и восторженная девушка, как Татьяна...

       С самого начала Онегин делает грубую и непоправимую ошибку: он принимает любовь Татьяны за действительно существующий факт; а ему, напротив того, надо было сказать и доказать ей, что она его совсем не любит и не может любить, потому что с первого взгляда люди влюбляются только в глупыхроманах...

       Когда б семейственной картиной

(продолжает Онегин)

       Пленился я хоть миг единый,
       То верно б, кроме вас одной,
       Невесты не искал иной.

       Это все за бестолковое письмо; разумеется, после этих слов сама Татьяна будет смотреть на свое послание, как на образцовое произведение, отразившее в себе самое неподдельное чувство, самый замечательный ум. Эти лестные и, к сожалению, искренние слова Онегина должны подействовать на бедную Татьяну так, как подействовала на несчастного Дон Кихота его победа над цырюльником и завоевание медного таза, который немедленно был переименован в шлем
Мамбрина. Добывши себе трофей, Дон Кихот, очевидно, должен был утвердиться в том печальном заблуждении, что он - действительно странствующий рыцарь и что он действительно может и должен совершать великие подвиги. Выслушав комплименты Онегина, Татьяна точно так же должна была утвердиться в том столь же печальном заблуждении, что она очень влюблена, очень страдает и
очень похожа на несчастную героиню какого-нибудь раздирательного романа.
Каждое дальнейшее слово Онегина подносит несчастному Дон Кихоту новые шлемы Мамбрина. Онегин объявляет своей собеседнице "без блесток мадригальных", что он нашел в ней свой "прежний и_д_е_а_л", но что, к крайнему своему сожалению, он, по дряблости своего сердца, никак не может воспользоваться этой приятной находкой:

       Напрасны ваши совершенства:
       Их вовсе не достоин я.
       . . . . . . . . . . .
       ...И того ль искали
       Вы чистой пламенной душой,
       Когда с такою простотой,
       С таким умом ко мне писали?
       . . . . . . . . . . .
       Я вас люблю любовью брата
       И, может быть, еще нежней.

       Длинный хвалебный гимн Онегина заканчивается плоским и бесцветным нравоучением, которое находится в непримиримом разладе со всеми предыдущими комплиментами и которое вследствие этого, разумеется, будет пропущено Татьяною мимо ушей:

       Учитесь властвовать собою:
       Не всякий вас, как я, поймет...
       К беде неопытность ведет.

       VII

       
       Онегин встречается с нею в Петербурге в то время, когда она, драпируясь в свою неприкосновенность, уже украшает своею добродетельной особой жилище толстого генерала. Видя, что украшение генеральского дома блестит самыми яркими красками, Онегин проникается предосудительным желанием вытащить это украшение из-под стеклянного колпака. Но украшение не трогается с места и, оставаясь под колпаком, читает оттуда предприимчивому денди такую проповедь, которая доставляет ему очень мало удовольствия. Этой проповедью, как
известно, заканчивается весь роман. Знаменитый монолог Татьяны заключает в себе следующий смысл: зачем вы не влюбились в меня, прежде? Теперь вы ухаживаете за мной потому, что я превратилась в блестящее украшение богатого дома. Я вас все-таки люблю, но прошу вас убираться к чорту; свет мне противен, но я намерена безусловно исполнять все его требования.

       Этот монолог доказывает ясно, что Татьяна и Онегин друг друга стоят: оба они до такой степени исковеркали себя, что совершенно потеряли способность думать, чувствовать и действовать по-человечески. Монолог
Татьяны отличается самой полной откровенностью, и именно по этой причине он весь составлен из непримиримых противоречий. Подозревая Онегина в мелком тщеславии, она очевидно отказывает ему в своем уважении, и в то же время, не уважая его, она его любит, и в то же время, любя его, она его отталкивает; отталкивая его из уважения к требованиям света, она презирает "всю эту ветошь маскарада"; презирая всю эту ветошь, она занимается ею с утра до вечера. Все эти противоречия доказывают совершенно очевидно, что она ничего
не любит, ничего не уважает, ничего не презирает, ни о чем не думает, а просто живет со дня на день, подчиняясь заведенному порядку и разгоняя свою непроходимую скуку разными крошечными подобиями чувства и мыслей, такими подобиями, которые могут выдавить из прекрасных очей несколько слезинок, но которые никогда не создадут ни одного решительного, поступка. Само по себе чувство Татьяны мелко и дрябло, но по отношению к своему предмету эточувство точь-в-точь такое, каким оно должно быть; Онегин - вполне достойный
рыцарь такой дамы, которая сидит под стеклянным колпаком и обливается горючими слезами; другого, более энергического чувства Онегин даже не выдержал бы; такое чувство испугало и обратило бы в бегство нашего героя; безумная и несчастная была бы та женщина, которая из любви к Онегину решилась бы нарушить величественное благочиние генеральского дома. Сам Онегин, вероятно, отшатнулся бы от нее, как от неистовствующей фурии, и уже во всяком случае Онегин поступил бы с нею по той программе, которую он наивно раскрыл перед Татьяной в липовой аллее, то есть, п_р_и_в_ы_к_н_у_в, р_а_з_л_ю_б_и_л б_ы т_о_т_ч_а_с. Стоит же в самом деле затевать в
генеральском доме скандал для того, чтобы доставить Онегину несколько приятных минут и попользоваться его благосклонностью до тех пор, пока он не привыкнет!

       Татьяна задает Онегину вопрос: отчего вы меня не полюбили прежде, когда я была лучше и моложе, и когда я любила вас? Этот вопрос поставлен очень удачно, и если бы Онегин хотел и умел отвечать на него совершенно искренно, то ему пришлось бы сказать: оттого что люди, подобные мне, способны только шутить и забавляться с женщинами. Когда вы были девушкой, тогда мне предстояла необходимость принять на себя, в отношении к вам, серьезные обязанности; мне надо было тогда взять на себя заботу о вашем счастье, то есть об удовлетворении всех ваших материальных и умственных потребностей;
раз принявши на себя эту заботу, я бы уже не имел возможности сложить ее на кого-нибудь другого; а такая перспектива приводила меня в ужас, потому что я не способен ни к какому серьезному делу, не способен даже заботиться о материальном и умственном благосостоянии той женщины, которая доставляет мне приятные минуты. Теперь дело совсем другое. Теперь я могу завести с вами веселую интрижку, с таинственными свиданьями, с пламенными объятиями и без всяких будничных, то есть серьезных и спокойных дружеских отношений. Эта
интрижка будет продолжаться месяцев пять-шесть, и потом я засвидетельствую вам мое почтение, не обращая никакого внимания на то, любите ли вы меня, или нет.

       Когда Онегин писал к Татьяне страстные письма и когда он у нее в доме бросился к ее ногам, тогда он, разумеется, добивался только интрижки. Пушкину представлялся очень удобный случай измерить глубину и силу онегинской любви. Но Пушкин, конечно, не воспользовался этим случаем, потому что он не имел ни малейшего желания выставлять напоказ самые мелкие и дрянные стороны онегинского характера. Это полное разоблачение ничтожной
личности было бы неизбежно, если бы на месте Татьяны стояла энергическая женщина, любящая Онегина действительной, а не придуманной любовью. Если бы эта женщина бросилась на шею к Онегину и сказала ему: я твоя на всю жизнь,
но, во что бы то ни стало, увези меня прочь от мужа, потому что я не хочу и не могу играть с ним подлую комедию, - тогда восторги Онегина в одну минуту охладели бы очень сильно. Может быть, он посовестился бы обнаружить сразу всю свою трусость, всю свою несостоятельность перед серьезной заботой; может быть, он не осмелился бы отшатнуться тотчас от женщины, перед которой он за минуту перед тем сам стоял на коленях; может быть, даже, чувствуя невозможность отступления, он решился бы, скрепя сердце, увезти эту женщину куда-нибудь за границу, но между невольным похитителем и несчастной жертвой завязались бы немедленно такие скрипучие и мучительные отношения, которых бы
не выдержала ни одна порядочная женщина. Дело кончилось бы тем, что она убежала бы от него, выучившись презирать его до глубины души; и, разумеется,бедной, опозоренной женщине пришлось бы или умереть в самой ужасной нищете, или втянуться поневоле в самый жалкий разврат. Если бы Пушкин захотел и сумел написать такую главу, то она, мне кажется, обрисовала бы онегинский тип ярче, полнее и справедливее, чем обрисовывает его теперь весь роман. Но для того, чтобы подвергнуть онегинский тип такому жестокому и вполне заслуженному унижению, самому Пушкину, очевидно, было необходимо стоять выше этого типа и относиться к нему совершенно отрицательно.

***************************

 Белинский смотрит на Татьяну очень благосклонно за то, что у нее оказалось в груди сердце, а не пустая яма, прикрытая корсетом. Это с ее стороны очень похвально, но, увлекшись этим достоинством ее личности, Белинский совершенно забывает справиться о том, имелось ли в ее красивой голове достаточное количество мозга, и если имелось, то в каком положении находился этот мозг. Если бы Белинский задал себе эти вопросы, то он немедленно сообразил бы, что количество мозга было весьма незначительное, что это малое количество находилось в самом плачевном состоянии и что только это плачевное состояние мозга, а никак не присутствие сердца, объясняет собою внезапный взрыв нежности, проявившийся в сочинении сумасбродного письма. Белинский благодарит Татьяну за то, что она - женщина, а не деревяшка; тут наш критик, очевидно, хватил через край и, замахнувшись на филистеров, сам потерял равновесие. Разве в самом деле надо непременно быть деревяшкой, для того чтобы, после первого свидания с красивым денди, не
упасть к его ногам? И разве быть женщиной - значит писать к незнакомым людям раздирательные письма?


       IX

       Отношения Пушкина к изображаемым явлениям жизни до такой степени пристрастны, его понятия о потребностях и о нравственных обязанностях человека и гражданина до такой степени смутны и неправильны, что "л_ю_б_и_м_о_е д_и_т_я" пушкинской музы должно было действовать на читателей, как усыпительное питье, по милости которого человек забывает о том, что ему необходимо помнить постоянно, и примиряется с тем, против чего он должен бороться неутомимо. Весь "Евгений Онегин" - не что иное, как яркая
и блестящая апофеоза самого безотрадного и самого бессмысленного status quo. Все картины этого романа нарисованы такими светлыми красками, вся грязь действительной жизни так старательно отодвинута в сторону, крупные нелепости наших общественных нравов описаны в таком величественном виде, крошечные погрешности осмеяны с таким невозмутимым добродушием, самому поэту живется так весело и дышится так легко, - что впечатлительный читатель непременно должен вообразить себя счастливым обитателем какой-то Аркадии, в которой с
завтрашнего же дня непременно должен водвориться золотой век.
       
       Спустя 20 лет за вопрос о Пушкине взялся превосходный критик, честный гражданин и замечательный мыслитель, Виссарион Белинский. Кажется, такой человек мог решить этот вопрос удовлетворительно и отвести Пушкину то скромное место, которое должно принадлежать ему в истории нашей умственной жизни. Вышло, однако, наоборот. Белинский написал о Пушкине одиннадцать превосходных статей и... преувеличил значение всех главных произведенийПушкина и каждому из этих произведений приписал такой серьезный и глубокий смысл, которого сам автор никак не мог и не хотел в них вложить.
       
       
 Мы надеемся доказать нашему обществу, что старые литературные кумиры разваливаются от своей ветхости при первом прикосновении серьезной критики. Что же касается до почтенного имени Белинского, то оно повернется против наших литературных врагов. Расходясь с
Белинским в оценке отдельных фактов, замечая в нем излишнюю доверчивость и слишком сильную впечатлительность, мы в то же время гораздо ближе наших противников подходим к его основным убеждениям.

       КОММЕНТАРИИ И ПРИМЕЧАНИЯ

       Статья "Пушкин и Белинский" впервые напечатана в журнале "Русское слово", 1865 г., апрель и июнь.







ТАЙНА РОМАНА «ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН» А.С. ПУШКИНА
Геннадий Воловой
(С сокращениями)


Роман «Евгений Онегин» стоит на вершине творчества поэта. И, разумеется, является новаторским произведением, непревзойденным по смелости творческого замысла. Никому еще не удалось создать роман в форме стихов. Никому не удалось повторить пушкинскую легкость письма и широту охватываемого материала.
Однако, несмотря на то, что Пушкин выступил как гениальный поэт, в этом произведении в композиционном и драматическом развитии есть слабые стороны. И в этом досадная оплошность, которую допустил Пушкин. В чем на наш взгляд заключается тайна романа «Евгений Онегин»?

       Десятая глава рассматривается как некое приложение к основному действию романа, которое завершается отповедью Татьяны в девятой главе: «Но я другому отдана и буду век ему верна», гимном брошенных женщин, упрекающих своих бывших возлюбленных.Тайна романа «Евгений Онегин» на наш взгляд заключается именно в этом в этом незавершенном окончании. Почему Пушкин именно таким образом завершил свое произведение? Почему сюжет оборвался на самом драматическом действии, разве подобным образом можно заканчивать художественные произведения?
 
Традиционно считается, что подобное окончание романа – это верх совершенства гения Пушкина. Предполагается, что Онегину предстояло разбиться об мраморно-ледяную глыбу долга и чести Татьяны, которая дала окончательный ответ о невозможности их отношений. Все этим роман исчерпан, действие завершено, драматическая развязка наступила. Однако мы не побоимся заявить, что Пушкин подобным окончанием ловко провел публику, иначе говоря, одурачил. Он скрыл истинный финал романа, потому что его продолжение стало ему не выгодно и могло подпортить его реноме.

Он не стал завершать роман, хотя финал возможно и был, как раз дописан в сожженной десятой главе, в любом случае поэт не захотел представить его публике. До сегодняшнего дня никто так и не понял, какую уловку предпринял Пушкин и почему он это сделал. Мы попытаемся разгадать тайну романа «Евгений Онегин».
Какие аргументы мы может привести в пользу скрытого Пушкиным финала романа?
Во-первых, Пушкин остановил действие на самом захватывающем моменте. Он очень хорошо понимает, что может возникнуть вопрос, а почему? - а потому - отвечает Пушкин:

«Блажен, кто праздник жизни рано
Оставил, не допив до дна,
Бокала полного вина,
Кто не дочел ее романа
И вдруг умел расстаться с ним,
Как я с Онегиным моим».

Может быть, кто-то и «блажен» не узнав как же именно дальше сложатся отношения Онегина и Татьяны, но настоящий драматург никогда не остановит действие на драматической развязке, он даст ее полное логическое завершение. Если уж рука злодея занесена над жертвой, она и должна опустится и последний крик несчастного должен донестись до зрителя, слушателя или читателя. Вот бы Гомер закончил путешествия своего Одиссея на моменте, когда он прибыл на Итаку и узнал, что скопище женихов осаждают его жену. А что же дальше спросили бы читатели? И он бы ответил подобно Пушкину – блажен муж, узнав, что его жену добиваются многочисленные соискатели и потому пришла пора прекратить повествование и покинуть Одиссея…

В приведенном отрывке есть очень важное признание самого Пушкина в незавершенности. Жизнь сравнивается с романом, который не дочитали. Это прямая проекция на сам неоконченный роман Пушкин оправдывается, пытается найти аргументацию к подобной развязке. Он заранее перебивает недоуменный вопрос читателя и навязывает свой взгляд.

Во-вторых, существование десятой главы. Пушкин написал, что сумел
расстаться с Онегиным. Что заставило его переменить планы и вновь вернуться к своему герою? Это нонсенс для литературного произведения, когда автор говорит, что на этом конец и вскоре вновь возвращается к своему произведению. Вероятно, Пушкин понимал, что у его романа нет финала, нет завершения. Как гениальный поэт он понял свою ошибку и решил исправить, но все-таки в конечном итоге отказался. Наши предположения, почему это произошло, мы изложим чуть позже.

В-третьих, хотел ли Пушкин представить Татьяну в другом свете, оторвать ее от сложившегося стереотипа? Если бы показывать окончательную развязку, то это пришлось бы сделать. Татьяна независимо от того как она повела, осталась верной долгу и чести или приняла бы любовь Онегина потеряла бы в глазах общества свою прежнюю привлекательность. Онегин в первом случае предстал бы как назойливый неудачник любовник, а Татьяна как безжалостная хранительница светских устоев. А во втором случае выступила как предательница семейного очага, изменница своему мужу и глупая женщина, отказавшаяся ради своего любовника от богатого мужа и положения в обществе…

Пушкин здесь гениально развил ситуацию. Он показал, как герой приобретает мучительный опыт истинной любви. Теперь Онегин действительно влюблен. Он влюблен до безумной страсти. И дело совсем не в том, как упрекают героя, в недоступности Татьяны, а в том, что он понял ценность любви в жизни человека. Проведя бурную молодость, разочаровавшись во всем и вся. Он обрел жизнь в любви. Это высшее постижение характера, сделанное Пушкиным. И как жаль, что пушкинский гений не сумел выдержать и довести этот характер до конца.

Но Татьяна, не смотря на все его ухаживания, не проявляет к нему никакого внимания.
Для Онегина это крах. Это подтверждение того, что от любви к нему осталась лишь зола.

Татьяна должна остаться в рамках приличий. Долг побеждает любовь и в этом сила русской женщины. А вот действительно хорошо это или плохо мы поразмышляем немного попозже, а сейчас вернемся к Онегину, который удалившись продолжает мучится и возрождаться. Все-таки страдания идут на пользу. Страдай – вот эволюция героя, вот когда он становится глубоко трагичным, а писатель создавший его истинно великим. Велик Пушкин, он создал живого героя и заставил его жить и страдать настоящими земными страстями.
 
Все его помыслы Онегина теперь сосредоточены на Татьяне. Он не может отказаться от нее, хотя знает, что она замужем, да еще за друга молодости, за генералом. Он стремится к ней, потому что понял какую бесценную вещь он по собственной вине потерял. Татьяна досталась его же другу, такому же, вероятно, в прошлом ловеласу, но который сумел разглядеть и не отказаться от сельской барышни. Для Онегина сознавать это вдвойне обидно. Но здесь важно подчеркнуть следующее – он не думает о своем товарище, он его не вспоминает, перед ним даже в душе у Онегина нет никаких оправданий._ На первый взгляд это можно расценить как проявление эгоизма. Но с другой стороны можно предположить, что он очень хорошо знает истинную «цену» своему другу и дальнему родственнику.

Действительно, что собой представляет муж Татьяны? Как могло случится, что она не полюбила боевого генерала, который был изувечен в сражениях? Генерал был стар, он был с кожей черного цвета, и она полюбила его, потому что было за что, что же мешает, ведь генерал это копия в молодости ее Онегина? Значит у него не было тех положительных качеств, которые могли бы внушить ей любовь.
Действительно, муж Татьяны сделал хорошую карьеру, он принимал участие в боевых операциях, но он верно служил режиму. В отличии он Онегина, он пошел на царскую службу и достиг на ней значительных высот. Пушки отрицательно относится к нему, он считает, что генерал не достоин любви Татьяны.
 
«И нос и плечи подымал
Вошедший с нею генерал».
 
Нет, Таня не любит своего мужа, не потому что у нее осталась вечно-непреходящая любовь к Онегину, а потому, что генерал не оказался тем человеком, который отвечал ее идеалу. Эту ему нужен свет, эту ему надо показывать всем свою красавицу, умницу жену и тешить свое тщеславие. Это он не хочет удаляться от двора, потому что ему важны награды, почести, и деньги. Он мучает свою жену. Для Татьяны лучше оказаться обратно в сельской глуши, генерал не хочет слышать душевный порыв своей жены. Она не может признаться так же, как и Онегину, что не желает блистать в свете, что у нее другие идеалы. Муж ее не захочет понять, она его заложница. Он хочет, чтобы свет стал ей также нужным, как и ему, и если этого не произошло он обязывает Татьяну жизнь в его мире.
       
Поэтому, как считает Пушкин, и мы с этим с ним согласны - Онегин не несет никаких моральных обязательств перед ним. Он не достоин любви Татьяны. Если бы это было не так, то поэт подчеркнул бы, что ради собственного чувства Онегин готов растоптать счастье друга. Поэтому в размышлениях Онегина возникает только Татьяна. Нет это не очередная интрижка, это не задетое самолюбие героя. Это понимание, что место Татьяны не в обществе, где: «Все белится Лукерья Львовна, все то же лжет Любовь Петровна, Иван Петрович так же глуп, Семен Петрович так же скуп, у Пелагеи Николаевны все тот же друг мосье Финмуш, и тот же шпиц, и тот же муж». Не на балах, где ее «всюду ее окружает пошлая толпа глупцов, лгунов, пустых и жадных до сплетен, до обедов, до богатых невест, завсегдатаев московских гостиных» (3).

Любовь, которая вспыхнула в душе Онегина разгорается с каждым днем: «Онегин «как дитя, влюб¬лен» в Татьяну. «Как дитя» — со всей непосредствен¬ностью, со всей чистотой и верой в другого человека. Любовь Онегина к Татьяне — так, как она раскрыта в письме,— это жажда другого человека. Такая лю¬бовь не могла отделять человека от мира — она проч¬но связывала с ним, открывала путь к деятельной и прекрасной жизни» (4).
С наступлением весны чувства сильней разыгрываются в душе Онегина и он вновь бросается на штурм Татьяны. Ему необходим отказ, ему нужно оскорбление, ему надо изгнать из души этот демонической образ, сковавший всю его душу и разум. Он спешит к Татьяне

«Стремит Онегин? Вы заранее
Уж угадали; точно так:
Примчался к ней, к своей Татьяне
Мой неисправленный чудак…»

Обратим внимание – Онегин не хочет смерится с потерей Татьяны. Он остается «неисправленным чудаком»! Очень важная характеристика героя для дальнейшей оценки его возможных действий. Кроме того, Пушкин прогнозирует ожидания читателя, который уверен, что главное объяснение еще не произошло. Татьяна должна была прояснить себя – кем она стала, осталась прежней Таней или стала светской львицей.

Теперь испытание выпало на долю Татьяны. И она доказывает, что свет не испортил ее душу, что она сохранила себе лучшие черты. И это ужасно для Онегина, ему не в чем разочароваться. Ему было бы легче сознавать, что его разлюбили окончательно, но теперь он ясно видит, что его любят и любят всей душой и сердцем.

Татьяна начинает преподносить урок Онегину. Она долго хранила в своей душе незаживающую рану и теперь выплескивает свои упреки не Онегина.
 Здесь Пушкин проявляет тонкое понимание женского характера. Его героиня демонстрирует проявление женского характера в его чистом виде. Она высказывает все, что накопилось у нее за эти годы. И хотя во многом упреки Татьяны несправедливы в своей «обвинительной» речи она прекрасна.
       В этом проявляется самый живой и самый верный характер героини. Так знать женщину, особенности ее поведения мог только Пушкин. И не только знать, но и боготворить, и любовно оберегать, и принимать упреки. Вот почему Пушкин не обвиняет Татьяну в несправедливости упреков, он дает ей выговорится.

«Онегин, я тогда моложе,
Я лучше, кажется, была,
И я любила вас; и что же?
Что в сердце вашем я нашла?
Какой ответ? Одну суровость.
Не правда ль? Вам была не новость
Смиренной девочки любовь?
И нынче – боже! – стынет кровь,
Как только вспомню взгляд холодный
И эту проповедь… Но вас».

Где же Татьяна увидела суровость в поучениях Онегина, когда же у него был холодный взгляд? Татьяна ведет себя сообразно женской логике. Она продолжает упрекать, хотя уже знает, что Онегин ее преследует не потому, что она «богата и знатна», не потому:
 
«…что мой позор,
Теперь бы всеми был замечен.
И мог бы в обществе принести
Вам соблазнительную честь?»
 
Знает она, что все это не так, знает, что душе Онегин есть честь, есть достоинство, но продолжает говорить. И вот здесь и Пушкин указывает на очень интересная деталь. Татьяна говорит о том, что ее муж получил ранения во время сражений, и: «что нас за то ласкает двор?» Двор?.. но ведь это четкое указание на ничтожность мужа, генерала, который стал верным придворным. Он заслужил благосклонность царского двора. Но не стоит ставить под сомнение отношение самого Пушкина к такому генералу. Он не тот человек, которого могла полюбить Татьяна. Она скорее полюбила бы генерала, который бы удалился от двора, которому были бы неприятны балы, маскарады. Как это мы отмечали выше.

Вообще в упреках Татьяны явилась живая и невыдуманная женщина. Со всеми свойственными женщинам слабостями и предубеждениями. Татьяна и сама понимает несправедливость своих попреков, ей надо оправдать свои нападки и она заканчивает обвинительную речь словами.

«Как с вашим сердцем и умом
Быть чувства мелкого рабом?»

Конечно же она признает в нем и ум и сердце в Онегине, как и признает, но только на словах, мелкую интрижку в его действиях. На самом деле она верит в искренность Онегина и не может долго выдерживать пафосный тон. Она становится снова простой и милой Таней.

«А мне, Онегин, пышность эта,
Постылой жизни мишура,
Мои успехи в вихре света,
Мой модный дом и вечера,
Что в них? Сейчас отдать
я рада Всю эту ветошь маскарада,
Весь этот блеск, и шум, и чад
За полку книг, за дикий сад,
За наше бедное жилище,
За те места, где в первый раз,
Онегин, видела я вас,
Да за смиренное кладбище,
Где нынче крест и тень ветвей
Над бедной нянею моей...»

Воспоминание о няне говорит о добросердечии Татьяны. Здесь в вихре маскарада она помнит свою первую воспитательницу и в этом проявляется необыкновенная высота ее души.
Да Татьяна поняла, что все, что ее окружает чуждо ей. Ложный блеск и ненужная мишура губит ее душу. Она понимает, что настоящая жизнь осталась у нее в прошлом она. Она бы рада туда вернуться, но не может.

«А счастье было так возможно,
Так близко!.. Но судьба моя
Уж решена»

Но что же мешает счастью?.. Что не дает вернуться назад в прекрасное прошлое? Какие препятствия и почему останавливают Татьяну? Ведь вот оно счастье рядом в лице Онегина, чуткого, внимательного, любящего, разделяющего ее взгляды и убеждения. Кажется протяни руку и исполнятся лучшие мечты. Она дает объяснение.

«Я вышла замуж. Вы должны,
Я вас прошу, меня оставить;
Я знаю, в вашем сердце есть
И гордость и прямая честь.
Я вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана;
И буду век ему верна».

Оказывается Татьяна замужем. Онегин этого не знал. Теперь, когда он в курсе этого он, разумеется, со всех ног кинется прочь. Что кстати он и сделал к радости Пушкина и читателей, обеспокоенных возможным нравственным падением любимой героини. Правильно ли поступил Онегин или нет об этом чуть позже, а сначала рассмотрим поближе, что это такое натворила Татьяна и что это она сказала.

Как ни странно до сих пор не говорилось, что существуют два диаметрально противоположенных мнения на высказывание героини. При чем они существуют в совершенно мирном взаимоотношении, хотя совершенно исключают друг друга.
А вот точка зрения на поступок Татьяны Белинского, который тоже ее оправдывает, но весьма странным непоследовательным образом:
«Вот истинная гордость женской добродетели! Но я другому отдана, - именно отдана, а не отдалась! Вечная верность – кому и в чем? Верность таким отношениям, которые составляют профанацию чувства и чистоты женственности, потому что некоторые отношения, не освящаемые любовью, в высшей степени безнравственны…» (5).

Значит, по Белинскому Татьяна поступила в высшей степени безнравственно? Выходит что да… Но критик спешит не согласится тут же с собственным суждением. Он заявляет, что: «Татьяна – это тип русской женщины…», которая считается с общественным мнением. «Это ложь: женщина не может презирать общественного мнения…» и спохватившись добавляет совершенно противоположенное: «но может им жертвовать скромно, без фраз, без самохвальства, понимая всю великость своей жертвы, всю тягость проклятия, которое она берет на себя, повинуясь другому высшему закону – закону своей натуры, (и снова возвращается на прежнюю точку зрения) а ее натура – любовь и самоотвержение…» (6).

Женщина может жертвовать общественным мнением. Татьяна этого не делает. Но может быть и прав Пушкин таков нравственный идеал русской женщины – идти на самоотвержение во имя долга? Хорошо посмотрим как эту нравственную проблему решают другие русские писатели. Есть ли кто-нибудь из великих кроме Пушкина, кто оправдал бы поступок женщины, отвергшей любовь ради светских приличий.

Финал роман был намерено Пушкиным выкинут из романа. Он сознательно прервал повествование. Но здесь можно возразить. Возможно, Татьяна действительно повела бы себя как героини Островского и Толстого. Но ведь этого не захотел сам Онегин, потому Пушкин и прервал повествование, что герой сам отказался и уехал в путешествия.
Кто отказался Онегин? Он, который во сне и наяву бредил Татьяной, кто перечитал горы литературы, кто готов был на все ради любимой женщины? Пушкин прекрасно понял какое благотворное перерождение произошло в душе его героя. Он прекрасно знал, что Онегин не остановится ни перед чем, поэтому самым волюнтаристическим образом он лишает своего героя дара речи. Он не дает ему возможности лично высказать свою любовь Татьяне. Сначала он припадает к ее ногам. Затем «Проходит долгое молчанье». Потом идет долгий монолог Татьяны, ее упреки и наставления. Онегин истинный джентльмен не может прервать его. Затем она удаляется – он даже не пытается окликнуть ее, он явившийся сюда без всякой надежды и вдруг узнавший, что он также любим. Пушкин возражает, но ведь это для него было так неожиданно, что он вполне не сразу мог найти, что сказать.

«Она ушла. Стоит Евгений,
Как будто громом поражен.
В какую бурю ощущений
Теперь он сердцем погружен».

То есть от потрясения он так ушел в самого себя, что стал вести как юная девица впервые услышавшая признание в любви. Но Пушкин предвидит, что читатель спросит, но когда же пройдет шок у Онегина он же бросится за Татьяной, он же начнет разубеждать ее, он же начнет клясться в любви. Если он столько времени преследовал ее без всякой надежды, то сейчас он то должен объяснить свои чувства… Как бы не так, Пушкин быстро заставляет явится мужа Татьяны. Когда Онегин преследовал ее на балах, муж не являлся, он стоял в тени и ждал своего часа, чтобы явиться в нужную минуту. Ну вовремя подоспел… Так можно было и осла за уши притянуть, лишь бы он исполнил нужную роль. Теперь в присутствии нежелательного свидетеля Онегин не может ничего уже сказать. Пушкин заботливо и бесцеремонно вышвыривает его из дома Татьяны. Так и хочется воскликнуть словами поэта: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын…», хорошо манипулируешь героями в нужном для тебя направлении. И далее автор радуется завершению романа.

«И здесь героя моего,
В минуту, злую для него,
Читатель мы теперь оставим,
Надолго… навсегда. За ним
Довольно мы путем одним
Бродили по свету».

Пушкин оставил своего героя, а чтобы читатель не сомневался, что роман закончил добавляет, что оставил навсегда. Но ведь герой-то остался с кипевшими страстями в сердце. А может быть он устроил скандал и вызвал на дуэль мужа Татьяны. А может быть он еще с большим рвением начал ухаживать. Пушкин лишает своего героя слова, что тот не мог высказать, что он думает, как ему действовать.
Татьяна сказала то, что она и должна была сказать в данную минуту, но читателю важно узнать что скажет и Онегин. Он увидел слезы любимой женщины, он услышал ее признание в любви. Конечно, Пушкин понимает как глупо и пошло бы прозвучало согласие Онегина оставить и не преследовать, что как бы подразумевается. Эти слова невозможны в устах пламенного любовника, поэтому Пушкин выбирает ловкую позицию – он затыкает рот своему герою.

Интересно, почему читатели так доверчивы позволяют себя водить за нос, это непозволительно никому, даже такому гению как Пушкин. Ну, нельзя же было лишать Онегина слова, по всем правилам драматического искусства ему надо было высказаться.
Пушкин боится, что герой очнется о начнет убеждать, говорить Татьяне, что нет ради «соблазнительной чести», не ради того, чтобы опорочить, не из-за мелкого чувства, а ради настоящей любви, ради счастья он явился сюда. И конечно он предложил руку и сердце, и Конечно об этом узнал муж и новая дуэль, и … Словом Пушкин решил больше не связываться со своими героями и бросил их на произвол судьбы.
Но во имя чего Автор манипулирует своим героем? Для чего ему понадобилась столь непонятная и сложная комбинация? Зачем он нарушает логику поведения героя, зачем в решительную для него минуту меняет характер?

 По всем правилам литературного жанра Онегин обязан был объясниться с Татьяной, дать свое объяснение в новых открывшихся для него обстоятельствах. Пушкин этого не захотел, точнее побоялся точно так же, как побоялся Гагин дать объяснится Н. Н. с Асей.
Вот что делает Пушкин со своим героем. Он не дает слова, он не хочет, чтобы Онегин более преследовал Таню, а вдруг он добьется желаемого результата, и Таня, носитель чистой морали, образец русской женщины падет в глазах публики… Вот чего боялся Пушкин. Он решил, что самое лучшее – это прервать роман.
 Пушкин останавливает роман на самом интересном месте, он нарушет один из важных элементов художественного произведения – не дает решающей развязки.

И все это во имя того же света, перед мнением которого сломился великий гений. В последующем действии Татьяна должна было изменить мужу и с этим поэт ничего не мог бы сделать. Он все-таки не Бальзак, который переворачивает своих героев верх тормашками, он понимает логику развития характеров, и понимает, что не сможет выйти из этой логики. Онегин безусловно продолжит преследовать любимую женщину и последуют новые объяснения, и будет измена, и будет дуэль Нет Пушкин испугался своих героев. Вот почему так неожиданно Пушкин решает закончить роман.
Падение Татьяны в глазах света, глазах читающей публики… да это невозможно… Защитники традиционной нравственности бросятся на защиту любимого идеала. Нет, завопят они, Татьяна никогда не отошла бы от своих слов, никогда не позволили завести интрижку, никогда стала любовницей Онегина. Полноте, господа, если вы ставите подобное поведение Татьяны в доблесть, то для Пушкина это означает провал ее героини. «Жизнь женщины по преимуществу сосредоточена в жизни сердца; любить – значит для нее жить, а жертвовать – значит любить, - пишет Белинский, но тут же оговаривает: «Для этой роли создала природа Татьяну; но общество пересоздало ее…» (14).

Нет, нет и еще раз нет. Общество не пересоздало Татьяну. Она осталасть истинной женщиной способной любить и способной жертвовать ради этой любви. Все что ей надо было – это окончательно убедится в силе чувств Онегина, что он не бросит ее на пол Пути, как это сделал Борис с Катериной, как это сделал неосторожно господин Н. Н.
 Это Пушкин, лишает ее счастья с любимым человеком, это он не дает выхода и оставляет страдать до конца жизни, это он разбивает счастье Татьяны. И ради чего? Ради того чтобы не осудили его героиню, чтобы не осудили в обществе и его самого, - в этом отчетливо проявились лицемерие и трусость певца «жестокого века». Но время, как гласит пословица – честный человек. Рано или поздно оно выносит свой приговор, увы далеко не утешительный для великого поэта.

В этом и заключается тайна романа «Евгений Онегин». Пушкин обманул публику, но обманул ли он себя? Он, который хорошо знал женщин, он, который как по гамам раскалывал композицию своих произведений. Нет. Скоро Пушкин понял, какую глупость он совершил, как лицемерно и недостойно он завершил свое действительно великое произведение. Он не смог уйти он себя, так же как и Онегин, оттолкнувший Татьяну, а затем вернувшийся к ней. Пушкин возвращается к роману! Он совершает невероятный по смелости поступок.
И вот происходит невероятное, автор, который заявил, что раз и навсегда распрощался со своим героем, что все он закончил роман возвращается к нему и возобновляет действие.
Факт написания десятой главы, свидетельствует о признании Пушкиным своей ошибки в поспешности завершения романа.

Онегин вероятно должен был стать участником сенатского восстания. И разумеется, получило бы дальнейшее продолжение отношений между Онегиным и Татьяной. Не стоит сомневаться, что отношения привели бы к разрыву с мужем, новой дуэли, участием Онегина в восстании и ссылке в Сибирь, куда последовала бы Татьяна подобно женам декабристов. Достойный финал великого творения.
Так завершил действие романа Пушкин или несколько иначе мы уже никогда не узнаем, потому что здесь Пушкин делает то, что навсегда опозорило его имя. Он сжигает десятую главу.
 
Вдуматься страшно, он не спрятал, не отложил, а беспокоясь за собственную судьбу уничтожил. Даже Галилей, как гласит легенда, перед лицом инквизиции вынужденный отказаться от своих математических выкладок воскликнул, а все-таки она вертится. А Пушкина никто не преследовал, никто не вгонял железные иглы под ногти, никто не ссылал в Сибирь…

 Страх потерять положение в обществе, страх испортить отношения с властями, страх за собственное будущее подтолкнул Пушкина к роковому шагу. Пушкинисты как льстивые придворные могущественного шаха, объявили сей шаг как проявление высшей мудрости и смелости: «Сколько бы страданий не стоило Пушкину сожжение десятой главы и уничтожение восьмой, все равно решение простится со своим героем и романом, которое с такой силой звучит в последних строфах и с такой же силою закреплено в памяти и сознании поколений русских читателей, - это решение Пушкина было твердым безоглядно смелым!» (16).

Да наш великий гений поступил самым ничтожным, самым недостойным образом, он опозорил себя. Но все об этом молчат. Никто не скажет, что рукописи не горят, если их не сжигают сами писатели. Пушкин первый русский писатель, который сжег свой труд. Он всегда тонко чувствовал ту грань, которую нельзя было переходить в его «вольнолюбивых» стихах, чтобы не повторять участь декабристов.

       Пушкин так и не смог вырасти, не смог избавится от собственных же предрассудков, приведших в конечном итоге его к гибели. Он не смог до конца состоятся как великий писатель. Но все-таки он вошел в русскую литературу как новатор, как создатель пока еще не превзойденного романа в стихах. Он остался в своих произведениях таким же, каким и был в жизни, и ничего уже не поделаешь - это наш гений и его мы принимает со всеми его слабостями и недостатками, и роман «Евгений Онегин» остается великим произведением, хотя и без достойного завершения.
Пушкин – это гений, но гений не без изъяна, это солнце русской поэзии, но не без пятен…
 





ТРАГЕДИЯ ТАТЬЯНЫ ЛАРИНОЙ.ВСТРЕЧА ПЕРВАЯ.
МАЙА АНДРЕЕВА
(С небольшими сокращениями и комментариями Геннадия Волового)

Время летит быстро. Многим сейчас, наверное, уже не интересно, что там Онегин не так сказал Татьяне, из-за чего у них так трагически оборвался едва начавшийся роман. Еще Белинский писал, что критика могла бы не без основания считать «Евгения Онегина» Александра Пушкина устаревшим произведением. В наше время такие Татьяны, должно быть, совсем вымерли, их почти нет; и люди сейчас другие, и эпоха другая. В современной России тысячи авторов пишут романы, и среди этих тысяч процентов семьдесят женщины. И я уверена, что ни одна из них не сделала бы своей героиней Татьяну Ларину, равно как ни одна из них не вела бы себя на первом свидании так же глупо, как пушкинская Татьяна.

(Так это плохо, что современные авторы не создают пусть идеализированный, пусть несуществующий, но идеал женщины. В этом плане Пушкин молодец. А выходит современные авторы настолько лишены высоких стремлений в своем творчестве, что не жалают делать идеальных героинь героиями своих произведений. Но, где же тогда традиция русской литературы, которая всегда давала людям путеводную звезду? (Г.В.)

В чем-то мы ушли далеко вперед, но в чем-то и безнадежно отстали, потому что до сих пор «Евгений Онегин» остается программным произведением, и школьников до сих пор заставляют по нему писать сочинения. Я не против того, чтобы «Евгения Онегина» проходили в школе, но плохо только, что другого-то почти ничего нет, в смысле, других героев. «Онегин» остается единственным произведением русской литературы, которое каждый более-менее знает. И в нашу культуру надежно проник этот устаревший и во многом негативный образ Татьяны Лариной и подсознательно ею правит. Критика в лице того же Белинского сотворила из нее некий идеал, назвав самым возвышенным, самым благородным типом русской женщины. Петр Чайковский создал блистательную одноименную оперу, навсегда обессмертив роман Пушкина и образ Татьяны. Не знаю, что они в ней нашли, но так или иначе Татьяна Ларина сформировала определенный стереотип поведения, который до сих пор продолжает сбивать с толку умы.

(Я вот не могу согласится ни с Андреевой, ни с Писарев, что Татьяна устарела и ведет себя мелко. Я считаю, что она замечательный образ, но который не был доведен до своего логического конца, Пушкин испугался силы своей Татьяны и закончил роман там, где он только должен быть начаться…(Г.В.)

Я говорю об одной Татьяне, потому что Татьяна, несмотря на то что ее образ сильно идеализирован, вполне типична для пушкинской эпохи. Пушкин взял ее из реальности, причем взял самую типичную и самую лучшую представительницу женского рода, чтобы на ее примере показать самый коварный и самый глубокий порок своего времени и своего общества. Он намеренно выбрал самую чистую, самую здоровую, самую русскую, самую сильную и самую неиспорченную натуру. Потому что если самая лучшая и самая неиспорченная ведет себя подобным образом, то что тогда взять с худших и испорченных?

Насколько Татьяна реальна и типична, настолько Онегин нереален и нетипичен. Это не представитель, а изгой общества; о нем даже трудно сказать, хороший он или плохой, сильный или слабый, потому что не с кем сравнивать. В умственном отношении он на голову выше всех, он хорошо воспитан, образован, опытен, он хороший игрок и он способен самостоятельно мыслить. О его личной свободе и независимости говорит то обстоятельство, что ему все надоело и наскучило и что он нигде не находит себе дела. Скука и пресыщенность – это первые признаки сильного духа. Однако он нереален, он чистая выдумка Пушкина, он – инструмент автора, при помощи которого Пушкин исследует свой взятый из реальности объект - Татьяну.

(Здесь идет совпадение с оценкой Писарева, только выражены более простым и ясным языком (Г.В.)

Онегин словно сваливается с неба. Без него Татьяна пролетела бы по жизни совершенно незаметно: в свое время вышла бы замуж за какого-нибудь Буянова или Петушкова, нарожала бы детей, состарилась и умерла, ничего незаурядного не достигнув. Да и чего достигать? Что остается женщине, которую выдают фактически поневоле, кроме как всю жизнь вздыхать о «другом, который сердцем и умом ей нравился гораздо боле?» Но вот возник он, свалившийся с неба Онегин, и перед нею встал немой вопрос судьбы: как быть? Должна ли она откликнуться на этот вызов судьбы, сойти с начертанной колеи и последовать за ним? И она откликнулась, но только душой. Дух и тело остались на месте и не последовали за душой. Она не сделала ни одного шага навстречу, и, собственно, так ничего и не поняла в нем.

(Это описание реальной судьбы Татьяны просто восхищает своей проницательностью и справедливостью. «Немой вопрос судьбы…» Что лучше может выразить те обстоятельства, в которые попала Татьяна? (Г.В.)

А мы понимаем, кто такой Онегин? Ну, общепринятая точка зрения гласит, что Онегин это порождение светского общества того времени. Какая ерунда! Если бы общество штамповало таких Онегиных, было бы слишком хорошо! Увы, Пушкин не нашел в обществе порожденных Онегиных, потому что их там не было. Онегин – это чистая, хотя вполне правдоподобная, выдумка Пушкина. Он сконструировал Онегина из самого себя. А о самом Пушкине-то мы хорошо знаем, что он вырос вопреки обществу, что он был одинок в этом обществе, как никто. К моменту завершения романа, когда Пушкин постепенно превращался из поэта-революционера в поэта-творца, в царя поэзии, у него даже не осталось старых друзей из революционеров. Хотя Пушкин и называет Онегина своим другом или приятелем, но слово «друг» нельзя понимать здесь буквально. «Друг» – это половина Пушкина, та его часть, которая получилась бы из него, если бы из Пушкина вычеркнули поэта. Онегин, это ясно, не поэт, хотя еще и мог бы им стать. Словом, Онегин - это Пушкин минус поэт…

(В Онегине действительно много от Пушкина, как и в Татьяне, о чем говорят иследователи, но это же прекрасно. Почему герой должен отвечать типажм? Он должен быть созвучет автору, и чтобы не говорили, но лучше всех получаются имено те герои, который являются духовным слепком самого автора. Андреева просто припечатавает великолепным определением Онегина – «это Пушкин минус поэ». Да.. лучше не скажешь! (Г.В.)


Вот он и создал Онегина, человека с великой перспективой, но взятого лишь на самом подступе к своему восхождению.

И вот такой человек, с огромным неведомым ему самому потенциалом, ждущий какого-то особого опыта, какого-то особого развития, которого никто до него в России не проходил, сваливается в лице Онегина на голову Татьяны. Сами понимаете, чего тут можно ждать! Какая-то далекая перспектива, маячащая над образом Онегина, - теперь о ней можно спокойно забыть! Она нужна была лишь для конструкции образа, но не для развития сюжета. Пушкина теперь интересует только любовная интрига, которая естественно начинает развиваться, едва фигура Татьяны сталкивается с фигурой Онегина. Татьяне, которая, что называется, была ни сном ни духом, удается сердцем что-то почувствовать в Онегине и она влюбляется. Прочитав ее письмо, Онегин, в свою очередь, понимает, что из всех многих-многих она, наверное, та единственная, которая нужна ему на его пути. И то, что он меньше всего чаял найти свою судьбу в этой деревенской семнадцатилетней девушке, еще больше усиливает его предположение. Ему нужна спутница, он хочет найти ее любой ценой. Словом, оба почувствовали вызов судьбы и сделали свой первый шаг навстречу друг другу.

Вроде бы неплохое начало. А дальше вдруг начинаются чудеса. Дальше начинается трагедия под названием «А счастье было так возможно!», которая последовательно проходит три стадии сообразно числу встреч Татьяны с Онегиным. Читатель ждет, что вот-вот, ну, наконец-то – и снова в очередной раз все срывается. Словно какая-то беда, какой-то рок тяготит их отношения. Но на самом деле никаких чудес нет, просто Пушкин сделал открытие, что пока русская женщина находится в состоянии Татьяны Лариной онегинской перспективе не суждено сбыться. Остановимся подробнее на этих трех встречах: в доме Лариных, в доме Онегина, в Москве.

(А так думаю, что для сюжета важно было их разлучить. И это верное наблюдение, что и Онегин и Татьяна угадали в друг друге родственные души. Но произвол автора не позволил им сразу же соединить души. Отказ Онегина, с моей точки зрения, не мотивирован, у него нет любимой женщины, он созрел для брака, так чего же он отказывается от девушки, чьи достоинства явно превосходят дам, которых он знал. (Г.В.)

Итак, встреча первая. В доме Лариных.

Получив знаменитое любовное письмо Татьяны к Онегину, наш герой произносит во время их встречи в саду речь (хочется сказать, обвинительную речь), которую во всех учебниках назвали отповедью Татьяне. Сам Пушкин назвал это проповедью и еще язвительно добавил от себя:

Вы согласитесь, мой читатель,
Что очень мило поступил
С печальной Таней наш приятель;
Не в первый раз он тут явил
Души прямое благородство

Мы не раз встретим на страницах романа, что Пушкин зло подшучивает над Онегиным, и на фоне этой иронии нам бывает непросто заметить, что Таня, например, почему-то была печальна. Почему она изначально не была рада ему!? Иронизируя, Пушкин создает впечатление, что Онегин будто бы во всем не прав. Однако, это всего лишь авторская провокация! Пушкин - великий провокатор! Он все время подсказывает читателю думать не то, что в данном месте пьесы следовало бы думать. Едва у читателя возникает легкое недоумение или подозрение, как Пушкин тотчас рассеивает его, переводя повествование в другое русло. Потому что он исходит из расчета, что у читателя есть своя голова на плечах, и не принимает во внимание, что произведение будут мусолить за партой пятнадцатилетние подростки, которым что положат в рот, то они и съедят. В первую очередь оно адресовано к представительницам прекрасной половину общества, которые должны представить себя на месте Татьяны: «А что ТЫ ответила бы на этот выпад Онегина?»

В чем собственно заключается «отповедь» Онегина? Он описал Татьяне в двух словах «прелести» семейной жизни:

Что может быть на свете хуже
Семьи, где бедная жена
Грустит о недостойном муже,
И днем и вечером одна;
Где скучный муж, ей цену зная
(Судьбу, однако ж, проклиная),
Всегда нахмурен, молчалив,
Сердит и холодно-ревнив!
Таков я. И того ль искали
Вы чистой пламенной душой,
Когда с такою простотой,
С таким умом ко мне писали?
Ужели жребий вам такой
Назначен строгою судьбой?

Помилуйте, где здесь отповедь? Онегин просто разговаривает с Татьяной, он высказывает ей некое мнение, ему по всей видимости интересно с ней, и у него нет никакого желания ее обидеть. Имеет же он право поинтересоваться ее воззрением на брак, что она думает о роли мужа и жены! К тому же он должен сказать ей пару слов о себе, объяснить ей, что я Онегин, что я не признаю пошлый светский брак и т.д, потому что у меня, сами понимаете, перспектива! Разве ты думала об этом, когда писала свое любовное письмо? Да вообще, видишь ли ты, что я не такой, как все!
Онегин не играет, не увиливает, он говорит совершенно прямо и открыто о себе, говорит то, что ему необходимо сказать в самую первую очередь. И в конце концов, соблюдя все тонкости жанра, он не пренебрегает ответным признанием

Я вас люблю любовью брата
И, может быть, еще нежней.

И заметьте: он задает ей вполне внятные вопросы: «Того ли вы искали? Ужели жребий вам такой назначен строгою судьбой?» И что она отвечает? А ничего. Вообще ничего. Хотя, казалось бы, так просто ответить: «Да, именно того искала! Не такой нам назначен жребий, у нас будет не так, как ты говоришь. Мне тоже не нужны эти свадьбы и браки. Я твоя и пойду за тобой, куда угодно». Вот и все. Почему же она ничего не сказала? Что мог подумать Онегин, увидев ее молчание, кроме как: «Сменит не раз младая дева мечтами легкие мечты». Не его это. Выходит, именно о том она и мечтала, о чем он ей сейчас говорил. Поэтому ей нечего возразить. Просто девочка хотела, чтобы у нее было с Онегиным так же, как у Ленского с Ольгой! Поэтому и молчит. Но если бы только поэтому!
Посмотрите дальше, чем кончился их первый «разговор»:

Так проповедовал Евгений.
Сквозь слез не видя ничего,
Едва дыша, без возражений,
Татьяна слушала его.
Он подал руку ей. Печально
(Как говорится, машинально)
Татьяна молча оперлась…

И все! Возможно ли себе такое представить! Человек ей высказал, совершенно свободно, как равному, как другу, все, что он думает, готовясь, может быть, со страхом к любому ответу, к любым неожиданным последствия своего неловкого выступления – одного только не предвидел, что разговор так тривиально закончится, что она вообще ничего не ответит, а будет только плакать! Почему она плакала? От большой любви? Это что – так принято, что если любишь, то надо плакать? Такую дикость, такую глупость трудно сегодня себе представить. Создается впечатление, что перед нами женщина, еще не освободившаяся из добродетельных сетей домостроя, которая твердо усвоила, что на каждую нотацию, на каждый вопрос мужчины она должна отвечать слезами и завыванием. Это просто карикатура, это просто пародия, которую Пушкин нарисовал на отношения мужчины и женщины того времени!

(Ну, я думаю, что плакала от того, что ее любовь не достигла своей цели. Ее слезы оправданы. И поведение Онегина было весма корректным и непонятно, почему его упрекает Татьяна в конце романа (Г.В.)

Слегка подтрунив над Онегиным, Пушкин ловко уходит от ответа на вопрос, кто виноват в том недоразумении, которым закончилось свидание, в сторону, в лирические отступления. Нам остается лишь догадываться … «Неужели сама Татьяна? – спросим мы. - Но автор посвятил ей столько прекрасных строф! Читая, мы чуть сами не влюбились в нее… Неужели он издевается над ней?» Да, именно так! В лице Татьяны он тонко издевается над женщинами своего окружения. А вы, сударыни, разве не таковы? Разве вам не надо предлагать каждый раз носовой платок, когда собираешься сказать что-то по существу? Да-да, не отпирайтесь, милые барышни, вы так воспитаны, от этого никуда не денешься.

Однако интересно, каким образом и от кого эта выросшая в этой природной глуши и умеющая так здорово излагать на бумаге свои чувства красавица успела набраться этого дурного воспитания? Пушкин не говорит прямо. Но через пару страниц лирических отступлений он рисует теперь идиллическую картину ухаживания Ленского за Ольгой. И нам вместе с Онегиным становится ясно, кто виноват. То самый стихоплет Ленский, который всю поэзию решил перенести в ольгин альбом! «И дрожь и злость меня берет», - чуть раньше говорит Пушкин. Вот он, преступник! Нашли! Вот кто успел испортить Татьяну!

Онегин совершенно всерьез воспринял, что Ленский его ограбил. Это единственная причина последующей дуэли, что по мнению Онегина Ленский отнял у него Татьяну, он сделал ее такой же, как все, он внушил ей ложный идеал. Но с Ленским-то Онегин справится! Пушкин нигде не говорит прямо о состоянии души Онегина, но косвенно, через знаменитый татьянин сон, мы вместе с Татьяной можем догадаться, что в ней творится. Помните, как в конце сна

МОЕ! – сказал Евгений грозно,
И шайка вся сокрылась вдруг;
…
Онегин тихо увлекает
Татьяну в угол и слагает
Ее на шаткую скамью
И клонит голову свою
К ней на плечо; вдруг Ольга входит,
За нею Ленский; свет блеснул;
…
Спор громче, громче; вдруг Евгений
Хватает длинный нож, и вмиг
Повержен Ленский; страшно тени
Сгустились; нестерпимый крик
Раздался… хижина шатнулась…
И Таня в ужасе проснулась…

В этом сне передано состояние души Онегина. Реплика «МОЕ!» означает – Онегин осознал, что Татьяна это его судьба. Он готов бороться за нее, несмотря на то, что Татьяна сильно смущена и уже не знает, что хочет. Шайка – это прежнее отношение Онегина к Татьяне, выраженное в его монологе при встречи в саду. А нож, который пускается в действие, это его мысль о том, что виноват Ленский или тот тип светского ухаживания и отношения к женщине, от которого он с этого момента открещивается. Как мы видим Онегин не сидел в бездействии все это время. В его душе целый переворот, целая буря. Любит ли он Татьяну? Конечно. Только это не влюбленность, как в первый момент у Татьяны, это любовь. Она не выражается в пылких признаниях, она сокрыта глубоко внутри, но она действует, и действует очень сильно, аж хижина шатается. И, конечно, решительности у Онегина теперь столько, что он действительно может убить Ленского, как соперника, который «МОЕ» дерзнул сделать своим.

(Анализ по Фрейду и только… Такое замечательное толкование сна, кажется еще никто не делал. Только я не соглашусь с тем, что нож это Ленский. Это уже замысловато получается. (Г.В.)

Что должна была увидеть и предпринять Татьяна после этого сна? Она должна была пережить, что есть только она и он. Она тоже должна была пережить, что Онегин это ее, Татьяны, судьба, что принц постучался к тебе, и она должна была ясно увидеть, что Онегин это не Ленский, что он совсем другой, и сделать шаг навстречу Онегину при их очередной встрече, теперь уже на именинах Татьяны. То есть, хотя бы сделать ему какой-то знак, что она все поняла, что она принимает Онегина таким, какой он есть, хотя бы дружески кивнуть ему, если не дадут сказать слова наедине… И вслед за этим блистательная развязка романа и пир на весь мир!

Однако Бог, гений Пушкина и Онегин опять позорно ошиблись в этой тонкой мечтательной натуре. Я не представляю, как можно было после такого грандиозного сна не увидеть такой очевидной простой и глубокой связи своей души с душой приснившегося человека. Но оказывается, порядочная барышня должна больше доверять не себе, не тому, что тебе подсказывает сердце, а толкователю снов Мартыну Задеке. Вот этого-то ни гений, ни Бог не учли!

Ее тревожит сновиденье.
Не зная, как его понять,
Мечтанья страшного значенье
Татьяна хочет отыскать.
Татьяна в оглавленье кратком
Находит азбучным порядком
Слова: бор, буря, ведьма, ель,
Еж, мрак, мосток, медведь, метель,
И прочая. Ее сомнений
Мартын Задека не решит;
Но сон зловещий ей сулит
Печальных много приключений.
Дней несколько она потом
Все беспокоилась о том.

Ну, раз толкователь не помог, то хрен с ним! Можно вообще не толковать. Выходит наша прекрасная героиня не только безобразно воспитана, но и к тому же суеверная дурочка. Опять, в который раз она ничего не поняла, просидела несколько дней в полной прострации, если не в страхе, а явление Евгения на ее именины стало для нее полной неожиданностью. Хотя по идее, если она любит его, как писала в письме, то должна ждать, ждать, ждать его каждую минуту, каждый миг, всю жизнь! Разве не так? Так, скажите мне: любит она его или нет?

(Однако «хрен» в такой свободной, инетересной, ясное критике как собаке пятая нога, без этих «хренов» должна писаться хорошая критика. (Г.В.)

На именинах начинается уже настоящая комедия. Чего стоит одно короткое выражение «уста жуют»! Полный идиотизм! Вы когда-нибудь жевали устами? И здесь Пушкин уже начинает открыто издеваться над Татьяной:

Она темнеющих очей
Не подымает: пышет бурно
В ней страстный жар, ей душно, дурно;
Она приветствий двух друзей
Не слышит, слезы из очей
Хотят уж капать; уж готова
Бедняжка в обморок упасть;
Но воля и рассудка власть
Превозмогли. Она два слова
Сквозь зубы молвила тишком
И усидела за столом.

Опять та же история: от большой и сильной любви у нее и дурнота, и слезы, и чуть ли не обморок. И если бы сюда не вклинились странные абсурдные слова и выражения типа «В ней страстный жар», «Но воля и рассудка власть превозмогли», то можно было бы подумать, что бедняжка и в самом деле тяжело страдает. Господи, неужели и про нас какой-нибудь Пушкин напишет такое! Тот, который Александр Сергеевич, хотя бы часть татьяниного позора перегрузил на плечи Онегина.

Траги-нервических явлений,
Девичих обмороков, слез
Давно терпеть не мог Евгений:
Довольно он их перенес.
Чудак, попав на пир огромный,
Уж был сердит.

Да, никакого знака Татьяна ему не дала. Даже глаз боялась поднять. И почему? Может, трудно было от собственной тупости? Татьяниного геройства хватило лишь на то, чтобы усидеть за столом! Жаль, что Онегин этого никак не оценил! А может, все-таки оценил? Ведь мы же читаем дальше, когда начались поздравления:

Когда же дело до Евгенья
Дошло, то девы томный вид,
Ее смущение, усталость
В его душе родили жалость:
Он молча поклонился ей,
Но как-то взор его очей
Был чудно нежен. Оттого ли
Что он и вправду тронут был,
Иль он, кокетствуя, шалил,
Невольно ль, иль из доброй воли,
Но взор сей нежность изъявил:
Он сердце Тани оживил.

Вот как! Ему, несмотря на злость и раздраженность нетрудно было на нее нежно посмотреть, а вот ей почему-то было трудно хотя бы улыбнуться ему. Правда, Пушкин не говорит, что она даже не улыбнулась, потому что боится нарваться на упреки читающих дам. Так что нам самим приходится догадываться, что в действительности она ни малейшим движением не выразила своего расположения к нему. Но что же это такое? Как же это назвать? Если бы она дулась на него, то еще понятно. Но сказано же «сердце Тани оживил». Неужели другому надо постоянно догадываться, что там у тебя в сердце! Ох, как тяжело Евгению из болота тащить бегемота!

Нежно смотрит на нее он потому, что знает, что она тут ни при чем, что виноват другой. Онегин таким образом дает ей знак, что он по-прежнему на ее стороне. А тому, Ленскому, он сейчас устроит! Вот таки сбываются наши сны! Татьяне снился сон, где Онегин поражает ножом Ленского. Он снился ей для того, чтобы она знала, что то, что ей снится, она еще может предотвратить, если вмешается своей волей, если хотя бы изменит настрой своих мыслей. Но она не соизволила ни разгадать сон, ни просто от души что-нибудь сделать тому человеку, который должен убить. Ничего не поделаешь, дура есть дура! Сны сняться не просто так. Они указывают на состояние души, которое, если его не изменить, приводит нас к трагическому исходу. Наше бездействие приводит нас к тому, что приснившаяся трагедия превращается в реальность. И теперь скажите, кто на самом деле убил Ленского? Онегин?

(Пушкин, кто же еще мог убить Ленского? (Г.В.)