Хоботовы сидели на кухне после ужина, о чем-то добродушно говорили, смеялись. Мамин приятель к ужину не притрагивался: у него был день терпения. В это время из кожаного рукава маминого приятеля, выглянул комочек снега. Выполз, понюхал атмосферу и улез обратно. Это было так вдруг, как в мультипликации! Все испуганно замолчали. После бесконечных минут накаленной тишины он опять показался и медленно вышел на табуретку.
«А-ах...» - выпали в осадок дети: младший сын Макс, средний сын Лука, старшая дочка Слава. Мама Неда прямо замерла, ни звука. Тут же загремели чашки, забулькало молоко - последний пакет распороли! Снег плавно изогнулся, лизнул блюдце и задумчиво поставил хвостик карандашом. И ушел осматривать дом...
Приятель ушел, ласково усмехаясь в несгораемые пожарницкие усы, сделав свое дело - черное или белое? Дети Хоботовы отлично знали, что когда он тушит пожары, он делает хорошее дело, но сам пожарник говорил так: мы сделали свое черное дело! Ведь после пожара оставались черные стены, черные бревна…И когда принесли кошку, у Хоботовых началось, началось.
Молока в холодильнике всегда не хватало. Дети часто болели, им самим надо было много молока пить, но молоко доставалось только тем, кто успел утром. К вечеру основной продукт с отдела исчезал, а нереальное как снег существо как раз его и хотело.
Белое тянулось к белому!
Перед остальной едой брезгливо дрожало.
- Интересно, мальчик оно или девочка? - деловито спросила Слава.
Мальчикам это даже в голову не пришло. А Слава знала - без этого трудно котенку имя дать! Они побежали, показали снежное существо соседке тете Ане, у которой уже было несколько кошек. И та постановила: девочка! Вечером гордые раскрасневшиеся дети вернулись со своим снежком в обнимку. И сказали торжественно, хором:
-Мам, котеночково имя - Зима.
-Может, мы лучше вернем котеночка? - умильно спросила их Неда. - Мы не договаривались на девочку, она начнет рожать по сто штук... Я не переживу.
- Переживешь!- бодро сказал средний Лука.- Ты много повидала, а такого не видала.
- Да и где бы ты видела такую белую, такую пушистую Зиму? – наседала Слава.
- Лучше бы вообще не видела,- слабовольно сдалась мама Хоботова.- А не будет как с хомяком? Помните, как умер хомяк? У нас гибнет все живое.
- У хомяка не было домика, - разумно подытожила дочь.- Он сбежал под пианино, и его пришлось доставать лыжной палкой. Была бы клетка, так и лыжная палка ни к чему.
- Но у него вздулся пузырь на лбу! И он не ел четыре дня! А потом закоченел. И вы, все трое. Никто из вас даже не заплакал. И еще говорите, что любите животных.
- Заплачем, мамочкин, если что, - пообещал находчивый Макс, чувствуя, что маму надо задабривать.
Ну почему мамы всегда против кошек? Как будто не понимают, какое это чудо.
Чудо по имени Зима из игрушечного кукленыша сделалось грациозной и сильной кошкой. Может, она и была немного худой от неполноценного питания, но из-за ее белого и длинного ворса она смотрелась прямо-таки облаком. То есть очень была похожа на свое имя. Только Зима не любила зиму. Она по-настоящему боялась снега и шипела на него.
Она со всеми членами семьи установила свои правила. Младший Максик ее донимал катанием на самосвале, так что она, в конце концов, от него вырывалась и с глухим рявканьем шпарила под диван. К среднему Луке она подбиралась на время кино, чтоб лежать и качаться на его животе. А вот с дочкой Славой (полностью -Ярославой) муркала бесконечные песни. С дочкой у них было родство. Дочка потом говорила, что Зиму надо носить в училище на сольфеджио, она высоту звука чувствует.
- О-о! Ну и теплая она! - восклицала дочь Слава. - Не прогнать, какая теплущая... Мне бы такую в общежитие…
И напевала себе песенку под нос – «Ночь тиха над Палестиной», а кошка подмурлыкивала. Чем ни благодать? Но после мурканья песен мама долго чистила дочкину юбку сырой варежкой и чертыхалась. Если не успевала, то дочка так и шла на хор, облепленная ворсом.
А Неда сама пыталась установить с Зимой хорошие вежливые отношения, но это никак не получалось! Мама Неда смотрела на кошку, а кошка на Неду. И каждая чего-то думала, подозревала подвох... Утром на всех парах, прямо в ночной рубахе, мама Неда мчалась ставить чайник, и кошка опрометью неслась на ней. По квартире рассыпался двойной скокот: топали две больших ноги и четыре кошкиных маленьких. Лихорадочно шаря по пустому холодильнику, хозяйка доставала дешевую колбасу дачную. Зима нюхала, жеманилась и отъезжала от колбасы задним ходом.
- Что тебе не так? – был вопрос к кошке.
Она с видом оскорбленной добродетели отодвигалась еще, отряхивая лапки.
- Как ты смеешь, - бормотала мама Неда, стремительно нарезая оставшуюся колбасу на сковородку и бухая туда яйца,- ты видишь, даже дети едят, а ты ковыряешься!
Кухню заполняло ароматное шипенье и кошка, уныло свернувшись в пирожок, поднимала уши, настораживалась... Поворчав минуты две, озадаченная мама Неда швыряла ей кусочек из сковороды, который она, вежливо обжигаясь, съедала. То есть кошка по имени Зима она не любила холодную еду! И не любила, когда еду бросали в блюдце задолго до ее прихода. Но если она видела, что при ней приготовили, остудили, подали, как в ресторане, тут уж она смягчалась, согласилась взять… Мама подрядилась кормить, когда у самой нищета, так должна быть благодарность или нет? Что такое благодарность, кошка не знала.
Однажды мама Неда собралась варить бульон из цыпленка, отрезала крылки, лапки. Кошка неслышно выплыла из-за угла и встала над блюдцем, углубившись в новый запах. Прямо застыла вся.
- Слабо тебе холодное съесть, - прошептала мама Неда, пытаясь не нарушить процесс познания.
Но тут сработали инстинкты, и раздался хруст косточек. Ага, сработал зов крови! Хищник он и есть хищник. Но радоваться было рановато. На первый-то раз она остановилась на крылышках, на второй потребовала шейку, спинку... Она разевала розовый ротик, зычно вякала и становилась очень наглой, смотрела на меня остановившимися глазами. Такое попрошайничество даже не вязалось с ее царственным белоснежным обликом. Она излучала тревогу. Чтобы она отстала, ей бросали еще, еще... Однако, помня о детях, нельзя было скормить ей всю курицу. Налопавшись, она садилась напротив, осоловело качаясь. Чего добилась? До обеда борьба с голодом, после обеда со сном?
Она только ушком поведет. А спала в кресле и на диване. Чтоб на кухне лечь - ни боже мой. В крайнем случае, на больших комнатных тапках, облепляя их плотным белым войлоком. И если ее случайно кто-то заденет, она поднимет все так же лениво голову или уши и весь ее балдежный вид как бы говорит: не то чтобы это вершина блаженства, но так - жить можно. Кто-то должен метаться, ишачить и урезать себя, только чтоб эта ленивая сонная тетеря... не знаешь даже, как сказать... лежала и потягивалась?
Все знают, кошек купать нельзя. Им это вредно. Но когда Зима выползла на улицу гулять, она своей пушистой кипенью собрала по крыше всю сажу, так что обратно пришла чучело чучелом. А дети вечно с ней обнимаются! "Зима, Зимушка, а какая ты мягкая, теплая. А какая ты печка..."
Пришлось эту печку – нести в ванную, где она стала придушенно орать. Тельце стало твердое как дерево, пух весь слипся, шея длинная как у жирафа, глаза одичалые. Мама Неда одной рукою держала ее в тазу, второю быстро мылила - еще и шампунь дорогой, рекламный, на нее, поганку, тратила. Дети, конечно, участвовать в этом не хотели. Пусть грязную работу делают другие! Они потом брали ее, завертывали в пеленку и грели. И она муркала, муркала, как каша на огне. Потом шла дрожать и вылизываться. Ох, это купание было самое нервное дело.
- Что ж ты раньше не вылизывалась? Сразу после помойки? – наперебой спрашивали дети. Она не реагировала, когда не в настроении.
Ночью, бывает, встанут мама или папа - кому попить, кого в туалет. Кошка же воспринимала это как сигнал к еде и пока что-то не бросят, с кухни ни в какую не уходила - сидит под раковиной, надсадно мяуча. Упадет кусочек, а она схватит и бежит, пригнув башку, в темный угол ... прятать. Спрашивается - зачем клянчишь, если все равно не трескаешь? Если она все же ела, хрустя костями в ночи, то тоже сильно хозяйку раздражала..
- И днем, и ночью ест! - негодовала она. - Обжора! Обжорство - признак слабоумия. - И бросала в ее сторону тапку.
- Не шпыняй божью тварь, - бормотал добрый папа Хоботов, - она не виновата, это биология.
И она, кстати, чувствовала его молчаливую поддержку. Вечером, когда все пять человек собирались у телевизора либо в большой комнате с уроками и газетами и получалась неимоверная плотность населения на один квадратный метр, кошка стремилась к папе. Мягко вспрыгнет на его доброе брюхо и давай вино на нем давить. Топчется, топчется полчаса, пока не устанет. Папа тихо гоготал от щекотки, все бросали свои занятья и тоже смеялись. Тогда она обиженно ложилась и еще час муркала.
***
Вскоре она растолстела. Она теперь ползала на своем раздутом животе, как баржа на перевозе. У нее лапы плохо доставали до пола, морда вечно сонная, вид вообще до того биологический и тупой, что сил нет. Даже дочка смеялась - ну ты и раздулась, Зима, не лопни.... Трудно вспомнить, сколько еды она слопала в это время, сколько куриных ножек, отложенных для детей, котлеток и яичницы покрала с высокого подоконника. Бить ведь нельзя, чем она и пользовалась. А в доме Хоботовых обычно же ничего не прятали!
Потом однажды Зима стала метаться и тревожно вякать. Лазала то туда, то сюда, забивалась даже в одежный шкаф. Неужели надо ей позволить спать на новых полотенцах и детских майках с бабочками?
Мама Неда поняла, что будет что-то страшное, и утром сухо велела поставить ей коробку с подстилкой в угол, но кошке это не понравилось. И когда вечером все пришли со школы, из училища и с работы, она уже не орала. Макс поискал ее, Лука поискал, а Слава еще как следует, поискала ее, проникла на писк и чуть в обморок не упала. Мама родная! Родила кошка на рукописях! В диване! Слава просто вспомнила, что это место самое тайное и догадалась…
Воспоминания маминого детства, первая любовь, рассказы о хороших людях - все было в крови, в грязи и в котятах… Перетащив все это безобразие в коробку, смелая дочка Ярослава что-то выбросила, что-то помыла под краном и развесила сушить на батарее. Братья Лука и Макс в мокром деле не участвовали, только фыркали. Когда пришла мама, она все это увидела, и на нее напал столбняк. Снимая с батареи покоробленные листы, она даже ужаснулась, как долго ей придется восстанавливать эту работу. И заплакала. «Новое напишешь, - сказал Лука, - лучше старого».
Мама три месяца восстанавливала рукописи. Котят утопить не удалось.
Дети Максик, Лука и особенно Ярослава очень кричали, что коли котята под светлую пасху родились, губить нельзя, ангелы-хранители не одобрят... Зато ангелы одобряли полное издевательство над усталой матерью, которая зависела от этой мяучащей семейки. И то, сколько дадут поспать, и то, сколько еды останется. Только собрались Хоботовы строганины из мороженой рыбы наделать - как коты уже потрусили туда в немой тоске. Теперь на кухню уже проносилась не одна пасть, а целая орда в пять пастей, им бросали две-три сырых рыбы и зажмурившись, убегали, чтоб не видеть их урчания и потасовок. Эх... А хуже всего было с котиным тазиком. Мама Хоботова пыталась приобщить к гуманитарной помощи детей, уверяя, что следить за кошками должны они, но они не слышали.
Знал бы верный пожарник с усами, что он натворил! Мама Неда в оцепенении наблюдала дикие игры, разбросанные где попадя какашки, мокрые покрывала на креслах и цирковые раскачки на шторах. Дети, разумеется, визжали, и прыгали с ними вместе. А мать думала: «Надо же, господи, как я не люблю животных». Открыв это в себе, ужаснулась. Раньше она думала, что добрая, а жизнь доказала обратное.
- Не любишь? - удивлялся добрый папа Хоботов. - Оглянись назад. Причина не в ней, а в твоей психике. Все внутри тебя.
- Слушай, есть у меня сомнения. Наверно, я просто злая. Это же патология - ненавидеть кошку? Божья тварь, тем более дети как ее любят. А как быть мне?..
Иван Хоботов нежно улыбнулся - от этого любое его слово доходило быстрее.
- Когда нет детей и друзей, когда никого, кроме кошки и собаки, когда магазины забиты едой и сервизами для кошек - это патология. Когда близких променивают на зверя, на тварь божью - возможно, патология. Но когда окружает такой плотный круг, когда и людей больше, чем надо - тут ничего патологического нет. Твои вспышки - сигнал близким, что ты без сил. Ты как-то приучай уже детей к ответственности.
Это были далеко не все испытания. После того, как дети Хоботовы – Ярослава, Лука, Максим - долго унижалась, распихивали по соседям всех котят, всю эту шумную псюрню - началось, опять началось. Кошка стала скрести лапами голову, содрала с нее всю шкуру до голого черепа. Приходят в квартиру чужие люди по делу, кошка выходит из-за угла в прихожей и садится. Люди смотрят - у нее башка за ушами окровавленная. У них постепенно глаза вытаращиваются, и они смотрят, не в силах даже нить разговора поймать. И скомкав любую идею, убегают, не попрощавшись. Может, они думали, что кошку бьют, или сама эта кошка чем-то заразная - неизвестно. Короче, мама Неда детям обрисовала обстановку и сказала, что если они ее в ветлечебницу не свезут, будет плохо дело.
Дети долго шушукались, боялись ехать, зверячья больница в городе была далеко, но поскольку были каникулы, они взяли денег и рискнули. Видимо, до них дошло, что шутки кончились. Главный командир операции был Максик. Слава только дозвонилась до больницы, а он самолично кошку погладил, посадил в сумку и понес. Только Лука почему-то не захотел ехать. Оказалась у кошки в ушах какая-то моль, она там копошилась и создавала невыносимый зуд. Врач насыпал ей в уши серы, и она перестала драть свою башку! И через неделю все заросло. Все-таки дети оказались волевые люди. Решили вмешаться - и помогли. Да они вместе гораздо лучше, чем по отдельности!... Они даже как-то сдружились в тот день, в знак защиты Зимы. Никто не дрался, не отбирал книги и шоколадки, никто не переключал без спроса телевизор…
У детей был праздник. Обнимались с кошкой день и ночь: «Зимочка, какая ты царица, какая ты у нас бочка выросла...» Тварь божия. Тетеря, наконец.
И вдруг товарищ по работе по имени Мариночка подошла к маме Неде и попросила котеночка.
- Какое там! Кончились котята.
- Ну, со следующего раза...- не отставала Мариночка.
- Так вам кота или кошку?
- Конечно, кошку. - Мариночка завздыхала. - У меня мама в деревне так просит, так просит кошку! Чтобы мышей ловила, много котят рожала, чтобы вся деревня свободно вздохнула. Я привозила ей котов, да они сбегают и дичают, такие худые оказались, урки, а не коты.
Сердце мое громко застучало. Я поняла, что если мне судьба дает шанс, надо шанс ловить. Удалить ее, сослать - только так можно спасти ее жизнь. Только ссылка! Иначе я не ручаюсь...
- А если большую кошку?
- Так вы ж не отдадите большую, жалко, небось...
Договорилась, что Мариночка приедет с сумкой на замке, когда детей дома не будет и сразу на машину и в деревню... Так все и случилось. Был тяжелый момент, когда они узнали. Дочка Слава плакать пошла. Неда в сильном волнении пыталась ей говорить, что больше так жить нельзя, скоро крыша поедет. Что дети не хотят маме помогать, все свалили на нее, а мама Неда кроме работы, детей и плиты уже не имеет права попеть под гитару, постучать на машинке, вообще пожить как все люди, без этой нервотрепки. Мама Неда сморкалась и смотрела на детей так, как если бы крыша у нее уже поехала.
- Ты ничего не понимаешь, - грустно сказала Ярослава.
- А ты?- горько спросила Мама Неда
Но они не понимали друг друга.
- Мы принесем новую кошку, - громко сказал Лука.
- Отзынь, - сказал мама Неда.
- Отзынь от мамики, - вздохнул Максик.
Все затихли и понурились, как при потере близкого.
Каждый раз, когда Мариночка возвращается из отпуска, она рассказывает новости. Кошка рожает в деревне как из пушки. В каждом доме теперь есть белый кот! Кошка совершенно не любит хозяйку. Подходит и ластится только к хозяину избы, с ним же спит на кровати. Кошка разъелась на мышах и приобрела сильное уважение деревни. Она сперва ловит себе, потом окрестным котам, которые сидят каждый у своих ворот и ждут. А может, это все ее дети? Они же все белые! Тогда тем более. Она важно идет и несет мышь, кладет ее перед этими лентяями. Те нюхают и подарок, и дарительницу. Мурчат, облизываются, но не кидаются лопать сразу. Потом она вперевалочку уходит за другими мышами. И как она мышей ловит, когда на вид не повернется? Говорят, что белые коты, альбиносы, живут мало, но насыщенно. Вот и она много успела…Ее теперь не надо купать, она стала белая-пребелая, снег, а не кошка. Идет, подняв хвост как у белки трубой, переваливается. Она идет себе среди травы, сонно смотрит через плечо зелеными глазами и дальше. Можно съездить и посмотреть, что настала у нее настоящая жизнь. Жизнь Зимы в зеленых травах.