Инженер Лиховец сидел дома, подле телевизора и пытался посмотреть что-нибудь “для души”, когда в дверь позвонили. На пороге стоял рослый волосатый сосед по этажу и смотрел на Лиховца по петушиному откинув голову и кося глазом, что, догадался Лиховец, должно было говорить о его, соседа, незаурядности.
-Не поможете ли мне собрать столик? - приятным баритоном обратился он к Лиховцу. - Я в этом деле полный профан, а жена сказала, что вы инженер.
Лиховец взял отвертку и специальным образом изогнутый гвоздик и пошел помог. Сосед достал из бара квадратную бутылку темного стекла и предложил выпить по случаю такого дела и для знакомства.
- За дружбу, так сказать, творческой и технической интеллигенции! - произнес он.
Лиховец выпил и спросил осторожно, что сосед имел ввиду.
- Как, то есть, что?- удивился сосед и опять по петушиному глянул на Лиховца.- Вы ведь не скрываете, что вы инженер. Значит, принадлежите к технической, так сказать, интеллигенции. А уж творчество, извините, не ваш удел. Тут нужно призвание, талант, если хотите. Вот, я - ИСПОЛНИТЕЛЬ НА ФОРТЕПЬЯНО, это понятно вам?
- Понятно, - ответил Лиховец, научившийся за свою инженерную жизнь смотреть на вещи с разных сторон. - Вы сами сказали: исполняете. Но, ведь, исполнительство - не творчество. Конечно, сложно, долго учиться надо. Вот, у меня техник, Леночка, начисто полный комплект чертежей на новое изделие оформляет. Тоже не один год учили, пока научили. Тоже сложно. Но разве - это творчество? Это - по готовому, уже созданному. И у вас то же. Творец- композитор, а вы, извините, технический исполнитель.
- Вы что? - обиделся сосед,- как можно сравнивать меня ИСПОЛНИТЕЛЯ и какого-то техника? Хотя, - он посмотрел на Лиховца как на неразумное дитя - где вам… Вы ведь далеки от всего этого - от искусства, от творчества…Ваш удел - какие-то дурацкие винтики-шпунтики и прочая чепуха…
- Почему же, - насупился Лиховец,- у меня вся работа - творчество. За пятнадцать лет ни разу чужого готового решения не использовал. Все сам, своей головой. Каждый проект – созидание...
- А!- отмахнулся сосед. - Это не то. Совсем не то. Как бы вам объяснить, на вашем, так сказать, уровне. Мы, ИСПОЛНИТЕЛИ, владеем душами публики. Нас идут слушать, лицезреть. Нам цветы преподносят, дамы в слезах… Вам цветы дарят?
- Ну нет, что вы,- смутился Лиховец,- зачем…
- А этой вашей, как ее, Леночке, когда она вашу дурацкую машину нарисует? Преподносят?
- Да нет…
- А что вам говорит жена, когда вы с работы возвращаетесь?
- Говорит, что мог бы и пораньше прийти.
- Это во сколько она говорит?
- Полседьмого.
- А я домой заполночь с концерта. Иногда навеселе. И восторг в глазах. Ах, говорит, Святослав! Это было великолепно!
Инженер Лиховец попытался мысленно представить себя в этой ситуации, но не смог. Извинившись за возможную бестактность, он пошел домой.
Задумчивость не покидала его весь вечер. Жена пыталась пару раз обменяться с ним жизненным опытом. Лиховец отмолчался. Спал впечатлительный инженер в ту ночь неспокойно. Ему снилось, как Леночка приносит комплект чертежей на нормоконтроль в отдел стандартизации, а там ее встречают с цветами и аплодисментами. Леночка кланяется и посылает всем воздушные поцелуи ... К Лиховцу подходит Надя Корабликова - руководитель группы отраслевой нормативной документации и, касаясь его руки, нежным грудным голосом говорит: «Я в восторге от комплекта документации изделия ФАГТ.999.999.000! Полностью выполнены требования действующих ОСТов и Руководящих технических указаний»...Рука Нади теплая, касание многообещающе... Потом он долго идет по длинному полутемному коридору Опытного производства и видит главного технолога с саркастической улыбкой на физиономии... Чьи-то руки хватают его и волокут на ковер к Начальнику производства Бернарду Викентьевичу, который кричит Лиховцу в лицо: «Ваша документация не технологична! Мы сорвем сроки по вашей вине!»...
Лиховец заворочался во сне и пробормотал: “Мы все подправили, извещения на корректировку у технологов ... ”
Жена проснулась и, не открывая глаз, сказала: “ Ты простудился. Ты совсем не думаешь о семье. Я тебе говорила, когда ты вчера в одной рубашке выходил на балкон, чтобы оделся, но ты как всегда…”