Да и все это его ухаживание, стихи, цветы, стояние у окон до утра и прочий романтизм чисто по-женски льстил, девчонки с курса, да и с других факультетов за ним всегда бегали да вздыхали промеж собой, видя его, то с одной красоткой, то с другой...
Слухи, сплетни...
Чего только не придумает голодная девичья фантазия!
Дон Жуан послушав, разрыдался и в монастырь бы ушел...
В женский...
Несмотря на все шушуканье у него за спиной, Мальчик правильный был, книжки умные с детства читал, знал, что такое хорошо и что такое плохо.
Что можно советскому джентльмену, а что нельзя!
И при этом серый цвет не просто не любил, ненавидел!
А тут «така любов»!
Така краля!
И така серость...
От горэ, тай годі!
При всем своем разгильдяйсве и казановстве, он был однолюб и отнюдь не пошлый кобель.
Просто жалел женщин, влюбляясь искренне в каждую, интуитивно понимая, что мир бардак, что счастье мгновенно и нечасто, а все остальное в жизни просто течение бОльших или мЕньших неприятностей…
И что им же ведь тяжелее, чем нам!
Мать Тереза с презервативом.
С ведром и тряпкой для слез.
Долго дело делается, да недолго сказка сказывается!
Влюбился таки Мальчик в Девочку – серьезней не бывает!
В двадцать лет все серьезно.
Решил он, что это его женщина.
Сам для себя решил.
Идеалист хренов.
Да и помогла она ему тогда по учебе, это правда...
Да и черт с ней с учебой!
Ведь на какое-то время стала она соответствовать своей внешности.
Такие вот чудеса...
Нас всегда делает лучше любовь к нам. Даже если своей маловато…
Ну, хоть на время.
Хоть на чуть-чуть...
Попытка соответствовать…
Вешность - ну, да... имидж - все!!!
Тяжело делать вид, что ничего не происходит, когда тебе так буквально поклоняются и так любят.
Ушла хоть на время куда-то серость.
Засияла даже слегка Девочка.
Постаралась подальше запрятать свой куцый культурный слой, как горошину в известной сказке.
Больше молчала.
Улыбалась тонко, интеллигентно так.
Но ушки торчали.
Девочка вначале, да и потом тоже напоминала Элен Безухову – этакая большая, русская красавица, которая все помалкивала и только вот так тонко улыбалась. Улыбалась тонко, потому как бедной Девочке по бедности ее родителей еще в родном поселке, коновал-дантист испортил передние зубы так, что пришлось ставить золотые коронки и улыбалась она редко и нехотя.
Скромно так.
Одними губами.
«Как ангел!» - сказала мама Мальчика, когда увидела ее в первый раз.
На дантиста нормального денег нет, зато потом на золотые коронки находятся.
У ангелов это постоянно.
И вот началась у них разворачиваться, раскручиваться любовь-морковь, под видом совместных занятий. Заглаживали и зацеловывали они друг дружку до обмороков, до судорог и до непроизвольного ..., но это все касалось Мальчика.
Девочка, хотя тоже тяжело дышала, в отличие от него держалась холодно и стойко, твердо усвоив мамины наставления, что мужики все козлы и нужно этим козлам только одно и если это «одно» потеряешь, то уже не найдешь!
Да, «оно тебе дается один раз и сберечь это «оно» нужно так, чтобы не было мучительно больно от оного через девять месяцев…».
Вот такая капуста.
Классика.
Шли месяцы.
Пообтерлись они друг возле друга, попривыкли, подрасслабилась Девочка – нет-нет, да и выплескивалась серая муть.
Выхлюпывалась!
Да такая яркая!
«Да-а-а, тебе козлу сейчас дай, так ты завтра и не посмотришь в мою сторону» и в том же духе еще десяток фраз вылетало из ее прелестного ротика и это при том, что Мальчик целомудренно с ней же решил, чтобы до свадьбы – ни-ни, что бы все было у них по-честному по-настоящему, чтобы была настоящая «брачная» ночь!
«Пусть будет все как ты захо-о-очешь…»
Девочка же подходила к проблеме секса, как и к любой другой – трезво, холодно и цинично: как там получится с этим кренделем еще неизвестно, а честь превыше всего!
Мама говорила!
И вообще!
Это больно и грязно!
Неприлично!
Мне рассказывали!
А что люди скажут?!!! Секса-то нет!
И то верно!
Горошинка постепенно превращалась в песчинку!
Песчинка в пылинку.
Так периодически шокировала она, своего задуренного Ромео своими же, заученными с детства в родном курятнике, дебильностями, пошлостями,и не только по вопросу секса, а вообще, по отношению к жизни, к ее благам, к ее целям, к людям вообще и к Мальчику в частности, уже начиная выдавая свои убогие мыслишки откровенно цинично, грубо, «по-базарному».
Мальчик, воспитанный на лучших примерах русской классики, только остолбенело хватался за голову и бегал по потолку и стенам.
Ну не может, не может, не может человек с такой ангельской внешностью такое говорить!
И такими словами!
Это она ошибается, мы сейчас присядем вот на эту скамеечку, поговорим, пообщаемся (часика три) и она же все поймет, что я люблю ее!!!
(А что тут за табличка? - "Осторожно, грабли!")
Ааааа!
Иногда у Девочки прорывалось совсем уж пещерная злоба на всех у кого чего-то больше, чем у нее.
Она даже темнела от зависти, поскрипывая оставшимися зубками.
И опять начиналось бла-бла-бла от Мальчика, на лавочках в парке или в метро - очередная 1001-я рассказка о том, что он ее любит и только ее и, что мир, в общем-то, прекрасен и интересен не только шмотками и жратвой, что жить к людям надо лицом, а не задом, что жалеть их надо и верить им, что головой можно не только есть и целоваться и, что Гитлер был не прав, что евреев расстреливал и газом травил, что слово «жид» - плохое слово, а «жидяра пархатый вонючий, сука такая» - очень плохое, девушка не должна так выражаться, она вообще выражаться не должна, а цветы нужны, цветы дарить нужно – это красиво и прекрасно, а не считать, сколько они стоят, и не устраивать истерику, и Райкин не увозил тридцать килограммов золота в Израиль в гробу вместе с трупом родной мамы, и что по газонам надо ходить и даже лежать, если хочется, не смотря на всякие дурацкие надписи и, что если на заборе чего написано, то это не значит, что оно там, за забором и есть и, что читать надо не только газеты, что учится надо не только на лекциях, что книжки нужны, чтобы учится жизни, узнавать новое и развивать мозг, повышать свой интеллект, а не для понта и выпендрежа, и что польская помада у Наташки за семь(!) рублей и подаренный Ленке предками мохеровый шарфик, не повод, чтобы шипеть и скандалить с ним уже седьмой день, и что порадоваться за подруг надо (ШО???), и что у него таких денег нет, он сын не миллионеров, а простых советских инженеров, и что он ее любитлюбитлюбит, и что мир прекрасен... и интересен не только... нарядами и пищей и... Гитлер... книги... но евреи... шарфик…читать... ахинея... ведь газоны... ооооооооооооооо!
Только бледнолицый мог наступить на эту швабру дважды.
Но Мальчик и не сходил с нее!
Полный идиЁт!!!
Начитанный великими гуманистами по самое горлышко и воспитанный своим интеллигентным папой и окружением в классическом, уважительном, даже джентльменском отношении к женщине, Мальчик искренне верил, что ЭТО самое лучшее, самое прекрасное, что могла создать природа на земле!
Наверное, где-то так и есть.
Тільки не в нашому селі…
Ге-ге-ге!
Да и подруга его, когда молчала и улыбалась (ага, щас!) лишний раз всем своим видом это доказывала...
Эффектная была Девочка!
Любовь слепа!
И глуха!
И упряма...
Девочка, как все учащиеся жопой, была в самом деле упряма, как наковальня и во время этих страстных мальчиковых монологов, угрюмо ковырялась в носу (был грех у ангела – любила она это дело) и почти ничего не говорила, так как ничего не понимала в них, но стояла на своем.
На каком «своем»?
Она и сама толком не понимала.
Но стояла.
Иногда бубнила, что «даааа, все вы такие», что «ляляля и обманите», что «мужики все козлы вонючие, только одного хотят, а потом и нету вас», что «говорить все мастера, а как до дела», что «слова, что вода», и «что с возу упало, то не вырубишь топором» и в таком духе другой подобный бред.
В детстве так все легко запоминается.
Ангел!
Ангел...
Пока Мальчик рядом исходил на говно, Девочка лениво размышляла, в чем она завтра пропрется в институт, чего еще было не надевано из гардеробу, что натянуть на себя, чтоб знали все эти сучки, «кто на свете всех…» и куда пройтись вечером и пойти ли с этим придурком или кто другой пригласит, кино, там дискотека, или вот «Динамик» приезжает, на Леонтьева так и не сводил, козел, а то театром своим уже задолбал, умничает придурок, книжки он читает, еще бы на балет пригласил, идиот, эстет хренов, а Наташке надо сказать, что ее новое платье и югославские босоножки (с большим трудом приобретенные наташкиными предками) – полное барахло и фигня, щас такое уже не носят и Наташке не идет, ага, с ее-то кривыми и волосатыми (ха-ха) копытами, вон кубинки в душе бреют и ей, дуре, не мешало бы, а Мальчик этот уже слегка достал, добра он мне хочит, знаю чего он хочит, козлина, все они одного хотят, кобели похотливые, мама права, надо бы и домой позвонить, нехай бабок подгонят и консервашки передадут автобусом, а то все кончается уже, сеструха сволочь, хоть и родная, а жлобистая, снега среди зимы не выпросишь, могла бы подкинуть сестренке рублей 20-30, небось не обеднеет, зараза, вон как стол ломился на новогодние, так нет же, хорошо хоть у меня день рождения летом, никого не будет, а то приглашать надо всех этих уродов, одногруппников, подарки дрянь дрянью, а на стол потраться, а тут тушь кончается, дерьмо ленинградское, утром глаза не разлепишь, надо на мать наехать, чтоб достала хотя бы рижскую, а еще лучше брасматик луифилипповский, корова, сама наградила меня такими ресницами, тоже мне, для родной дочери нехай напряжется дурында, и как же он достал, как он достал и заколебал, козел, своим этим «нельзя, должна, нельзя, должна» ... т. д. и т. п.
Ну, просто ангел!
Обычный.
Серый.
Ошибка Мальчика была в том, что было много текста.
Очень много.
Действительно «доставал».
Ну, правда же!
Однажды он убеждал ее полдня.
Как пламенный команданте Фидель Кастро в ООН проклятых империалистов. Результат был такой же.
Его не слушали и не слышали.
Мальчик распинался, не понимая, что мечет бисер.
Ведрами.
Для той чайной ложки серого вещества в сером же мозгу его возлюбленной достаточно было пять-десять минут разговоров.
И то много.
Затем объем памяти переполнялся, мозг отключался и начинал работать в режиме ожидания.
Ожидания непонятно чего.
ПК тогда еще не было.
Это как с детьми.
Они слушают первые пять минут.
Потом они начинают рассматривать обои, ногти и паркет, пока вы занимаетесь прекрасно построенными логическими умозаключениями в воспитательных целях.
Краткость, она того, знаете ли...
Можно было еще дать по морде и уйти.
Самый простой способ.
Сразу тебя услышат.
Или тоже убегут.
Но это не наш метод.
Не джентльменский.
У нас тут ЛЮБОВЬ!
Наивный Мальчик верил, что два интеллигентных (оооооо!) человека всегда могут договориться при любых конфликтных ситуациях.
А если они еще и влюблены друг в друга, то...
Мальчик любил.
Искренне и чисто!
Любил безумно.
Не смотря ни на что!
От Мальчика можно было прикуривать, так он пылал, искрился и сверкал всеми лампочками, прожекторами и иллюминаторами, брызжа фонтанами счастья, фейерверками и шаровыми молниями.
А Девочка сама ничего не понимала.
Ну не решила еще. Перебирала…
«Все такое вкусненькое».
Ммммм… Нууууу… Наверное.
Наверное, «даааа, люблю» - как редко и раздраженно отвечала она на его настойчивые вопросы. Но все-таки…
Все-таки…
Это было не похоже ни на что другое, что было с ней раньше.
И что-то надо было решать со всем этим.
Чувством приязни, что ли...
А может время ее пришло, замуж пора, как в старину, в деревнях, хочешь, не хочешь, а надо, возраст «еще пару лет и никто не возьмет».
Старой девой она все-таки не хотела быть.
Мизантропам тоже ничто человеческое...
Мальчик все-таки был не полный кретин, и при всей своей безумной влюбленности многое видел и о многом догадывался, - серость выплескивалась, просачивалась из всех Девочкиных щелей.
Но он истово верил, что любовь, его ЛЮБОВЬ – ого-го!, все победит и все преодолеет и все сможет, все построит и все вырастит.
Он, бедняга любил за двоих!
Самое удивительное было то, что во всем его окружении, полном друзьями, одногруппниками, родственниками и знакомыми, не нашлось ни одного человека, который бы сказал ему правду о его серой Девочке.
Жалели они его, что ли, или все равно было, но никто его не тронул за руку. Может, кто и хотел, но отступались, натыкаясь на его сияющие глаза и улыбку счастливого идиота.
Ведь все всё видели.
И абсолютную серость, и скудость ума и интеллекта и манерность и изуитское ханжество и завистливую безграничную жадность!
И полное отсутствие любви и вообще умения любить кого-либо!
И единственную цель в жизни – брать, брать и брать!
И абсолютный холод разума, души и сердца!
Полный Север.
Арктика.
Когда после их «занятий» он удивлялся ее холодности, вялости и даже фригидности, серая Девочка с гордостью выдавала очередной шедевр: «Да, я с Севера! Северинка – сердце с льдинкой!»
Ошибалась она только по поводу «льдинки».
Размерчик там был другой...
Так они прожили зиму, весну.
Заявление подали в начале лета.
Весь курс был в шоке!
Никто ничего не понимал.
Чтобы два таких разных и сошлись?!
Девчонки завидовали, мальчишки крутили пальцем у виска – у Девочки уже была своеобразная репутация в институте.
Лето вдвоем отработали в ремотряде.
Были тогда такие студенческие стройотряды по ремонту собственных общаг.
Все белилось, красилось.
Замазывалось.
Два месяца.
Кто за койку в той же общаге, кто за степуху, кто за деньги.
Они за деньги, так как скоро свадьба, а парочке очень хотелось быть хоть в чем-то независимыми от предков.
Мальчик и Девочка.
Желание, оно того... горы двигает.
В юности все легче и проще, чем потом.
Жизненный опыт этакая палка о семидесяти концах.
Вернее... конец о семидесяти палках.
Сильно ограничивает возможности человека.
А главное желания.
Жить негде, денег нет, профессии пока тоже, еще три года в институте вкалывать за гроши, а они женятся!
Тут уж это желание было обоюдным.
И физиология тоже... Природа, мать наша...
Деткам очень же хотелось!
Тут, конечно, их спровоцировала мама Мальчика, дама с претензией на диктаторство и домашнюю тиранию, амбициозная, склонная к артистизму и истерикам, то восторженным, то наоборот, страдающая мигренями и сексуальной неудовлетворенностью.
Когда Мальчик заикнулся дома о свадьбе, интеллигентный папа полез в рафинированно-эстетические дебри на тему «а пойдешь ли ты с ней в разведку?» и «а если она постареет и заболеет», что при тогдашнем горении для Мальчика было как два пальца...
Ха, разведка, старость!
Да он жизнь готов отдать за любимую!!!
А вот более практичная и эгоистичная мама тщательно перечислила Мальчику все, что было сказано выше – жить негде (я с вами жить не буду!), деньги (их нет!), работа (ее тоже нет!), маленькие еще, пойдут дети, нужно образование, безответственность сплошная, ты ее не любишь(!), я не хочу(!!!), доучись сначала и т. д. и т. п.
Вумэн, вумэн...
Мальчик согласился.
Не сразу, но...
Мальчик прекрасно понимал, что полностью завися от родителей, женится он мог, только при полном «непротивлении сторон».
Хорошо.
Они подождут.
Окончат институт, начнут работать.
И время покажет серьезность их чувств.
И вааще.
Как у классиков обписывается.
Пожилой Ромео все таскается под балкон постаревшей и подурневшей Джульетты и там они воркуют за любовь пока смерть от старости не разлучит их.
Это уже Девочка потом ему озвучила, правда не так поэтично.
Такая себе перспективка.
Но Мальчик согласился с мамой.
Согласился, не смотря на истерики Девочки.
Вот тут неуравновешенный мамин характер и выдал – так вот как ты ее любишь, я так и думала, ты еще маленький, ты ради своей любви и пальцем не пошевелишь, ты не борешься за свою любовь и далее в том же духе и потому же месту!
Мальчик, уже хорошо задерганный с двух сторон, взвился в небо и выше.
Шашка свистнула и лошади понесли!
Свадьбу назначили, заявление подали и стали готовиться.
Жить они будут в комнатушке у Мальчика (в квартире его родителей), учится изо всех сил, чтоб степендия была, Мальчик найдет какую-нибудь подработку, предки будут помогать, жизнь прекрасна, впереди светлое будущее, все будет хорошо!
Все будет ХОРОШО!!!
Сделаем в доме ремонт, купим кой-чего из мебели ну...и...
Ведь мы же любим друг друга!
Любим?!!
Да? Да? Да? Да? Да?
Правда?
Ну, скажи... ну...
А?
Вот так.
Лето прожили они в общаге, работая там же и тренируясь в семейной жизни. Ссорились свирепо, у Девочки прорезался, проявился наконец весь ее богатый оттенками серый спектр, и Мальчику было нескучно.
С серым цветом это бывает.
Как художник он это знал.
Несколько раз они расставались навсегда.
Но он считал себя уже не мальчиком, а сильным мужчиной и думал, что сильный должен уступать.
Он уступал и уступал.
Но были вещи, которые он не мог и не умел переносить.
А тут как оказалось, этого было сколько угодно...
Хамство, вранье и женский мат.
И главное все такое яркое, цветное!
Никаких серых оттенков.
Полная радуга!
Чудесный букетик к свадебке!
Выдавала она еще более экстравагантные душедвижения.
Когда они собрались подавать заявление, она не пришла.
Просто не пришла к загсу.
Домой уехала.
Взбешенный, прождавший ее почти три часа под бодрящим апрельским дождем, он накатал ей гневное письмо (мобилки тогда еще не придумали) и свалил к предкам, тоже домой, потихоньку начиная уже видеть всю картину целиком.
Но..
Когда любишь, всегда себя в чем-то немного обманываешь, лукавишь, что-то придумываешь...
Ведь так хочется счастья!
Ведь так хочется!
Девочка, через неделю(!), прочтя его гневные каракули, поняла, что поезд может уйти и без нее, и без городской прописки, и без замужества, без этого статуса Взрослой Дамы, который волшебным образом превращает мисс в миссис, сеньориту в синьору и так далее по списку, и который она уже себе примеряла со всех сторон, как новое свадебное платье и вообще, что «люди скажут» - и это-то и было самое ужасное в ее местечковом сознании и подсознании.
Мальчик всегда подтрунивал над ее провинциальным снобизмом – «...что скажет на это княгиня Марья Алексеевна!»
Но и Грибоедов тут не мог помочь.
Тут вся мировая культура была бессильна.
Эх, серость не радость!
Короче, все эти ее мысли, заставили-таки из автомата позвонить ему (сидящему в тоскливом ожидании у телефона) и выдавить из себя небрежным тоном какой-то извиняющийся бред.
Радости было полные штаны!
«Вы не дурак? Вы не идиот? Я извиняюсь!»
Он глупый, уговаривал себя, что все это у Девочки пройдет, «вылечится временем».
Что все будет хорошо, и они вместе проживут долгую и счастливую жизнь, до конца своих дней безмерно любя и уважая друг друга, окруженные вниманием и заботой детей, внуков и правнуков. Такая у него была программа. Только так и не иначе.
Иначе не надо.
В другой раз, практически перед самой свадьбой она тоже просто удрала домой, перед этим трехэтажно по-шахтерски обложив своего жениха.
Утром, после очередного скандала, когда он ушел в свой ремотряд, она быстренько собрала шмотки и брызнула на автовокзал.
Мальчик случайно заглянул в их комнату (все в жизни у нас состоит из случайностей), сразу все понял и догадливо тоже рванул на вокзал, где и нашел ее с пальцем в носу оскорбленного лица, причем, уже сидящую в автобусе.
«Графиня изменившимся лицом бежит пруду»
Был шум, крик, скандал, весь автобус, да и весь автовокзал получил массу бесплатного удовольствия, наблюдая картину на тему «похищение римлянами сабинянок» - как Мальчик с боем выволакивает отбивающуюся и орущую Девочку с ее барахлом и прижимает ее к ограде и держит там, держит до тех пор, пока восторженно бибикающий и машущий руками Икарус не уезжает.
Если и были у Девочки и у всего автовокзала какие-то сомнения в его любви к ней, то после этого «похищения» они отпали.
(Аплодисменты, зал встает.)
Долго мирились, плакали уже вдвоем прямо там же, у ограды, сидя на асфальте. Девочка ревела от всей этой предсвадебной нервотрепки и испуга, что опять чуть не поступила, как дура, а Мальчик от счастья, что успел и тоже от испуга, что мог не успеть.
Он боролся за свою любовь как умел.
Такие страсти-мордасти.
«Такая, блин, вечная молодость!».
Хей!
окончание http://www.proza.ru/2008/03/19/216