Марья Алексеевна тяжело зашла в троллейбус и, обрадованная тем, что есть свободные места, очень осторожно села. С некоторых пор она стала чувствовать себя так, будто она и не женщина вовсе, которая еще на пенсию-то выйти не успела, а человек, которому давно пора ногами вперед. И все потому, что левая нога болит.
Просто хоть криком кричи, ни днем, ни ночью покоя нет. По больницам замучилась ходить. Ходит, ходит, а даже диагноза до сих пор точного не знает. Вот если б врач была такой же внимательной и заботливой, как соседка, тогда еще можно было бы на выздоровление надеяться. А так?!
-Ну, что у тебя болит? - спросила Аннушка, когда больше года назад Марья Алексеевна впервые стала ощущать сильную боль.
-Нога левая.
-Да, понятно, что нога. Ты уже про нее сто раз говорила. Но в ноге-то что? Мышцы, кости?
-Мне кажется, что вроде нерв болит. Ну, как в зубе дергает.
-Где дергает? - не унималась соседка.
-В ноге.
-Понятно, что в ноге. Но где именно? В пятке? В голени? В бедре?
-Везде.
После такого "анамнеза" Аннушка шла читать народные лечебники, "ЗОЖ", "Популярную медицинскую энциклопедию", для того чтобы найти чудодейственное средство. Человеком она была действительно сердобольным, а для таких страдания близких (соседи ведь!) все равно, что свои.
В больнице на приеме врач вела беседу, задавая вопросы другого ряда.
-Давно болит? - поинтересовалась она, когда Марья Алексеевна впервые пришла на прием.
-Давно. Больше года уже.
-Почему заболела, знаете?
-Да, нет, сама не пойму, чего ей надо-то.
-Мать, отец ногами не страдали?
Диабета ни у кого из них не было?
Вены на ногах есть?
Хронические заболевания имеются?
Климакс наступил?
Казалось, что весь смысл диалога сводился к тому, чтобы задать как можно больше вопросов одной стороной и не дать возможности для вразумительного ответа другой.
-Понятно, - глубокомысленно произнесла врач после того, как попросила Марью Алексеевну согнуться в позвоночнике и чем-то очень острым исколола ногу по всей длине.
-Что у меня, доктор? Диагноз-то какой?
-Диагноз такой, что лечиться надо.
Марья Алексеевна хотела подтвердить, что, конечно, надо, затем и пришла в больницу, но не успела, потому что допрос с пристрастием продолжился.
-Страховка медицинская есть?
Деньги на лечение есть?
Аллергия на лекарства есть?
Флюорография есть?
Самостоятельно лечились? - сыпались один за другим вопросы.
Марья Алексеевна хотела сказать, что марлей с мочой несколько раз на ночь ногу перебинтовывала да кол осиновый прикладывала к больному месту (соседка в "ЗОЖе" вычитала, что стопроцентно помогает), как опять не успела, потому что услышала:
-Вот так всегда! Всю картину смажут, до хронического состояния себя доведут, а потом уж к терапевту идут.
Марья Алексеевна что-то здесь совсем не поняла: она вроде к невропатологу на прием пришла, при чем здесь терапевт. Уж не заговаривается ли врач? Устала, видно.
Марья Алексеевна, и правда, в больницу долго не шла: не любила она подобные учреждения. От этого ее желание и было - самостоятельно вылечиться. Ногу-то свою, словно малого ребенка, лелеяла: пеленала, укутывала шерстяными платками, натирала маслами разными да бальзамами, массажировала по утрам и на ночь. Столько внимания, а толку никакого. Ни на день боль не отпускала. Соседка пришла, говорит, что у начальницы мать так же мучилась. Думала - навсегда, но прошло.
-Телефон я для тебя взяла. Звони. Узнай, отчего полегчало.
-Да, как звонить-то? Человек незнакомый. Может, ей про мучения эти и вспоминать-то не хочется.
-Хочется, не хочется, тебе что? Спроси!
Марья Алексеевна еще раздумывала, стоит ли людей тревожить, как вечером Аннушка, придя попроведовать больную, произнесла:
-Звонила я насчет ноги-то. Не знает она, отчего боль ушла. А до этого, как и ты, полтора года ночами не спала, мучилась. Представляешь, даже йогой заниматься стала. На голове научилась стоять в свои шестьдесят.
Особого труда представить такое было совсем несложно: и сама готова была на голову встать, когда боль одолевала. За шею только опасалась: выдержит ли.
Сегодня с утра Марья Алексеевна опять ехала в больницу иголки ставить. Капельницы добросовестно проделала. Курс массажа прошла. Магнитами и электрофорезом лечилась. Вот сейчас иголкам время подошло. Боялась их как огня. Вдруг куда воткнут по недоразумению, так и вообще обе ноги откажут. Даже врачу такие опасения высказала.
-У вас что были осложнения после иголок? - полюбопытствовала та.
Марья Алексеевна только хотела сказать, что "нет", потому как никогда себя такой процедурой не баловала, как доктор произнесла:
-У нас знаете, какая медсестра работает? Никто не жалуется. Я сама, когда насморк начинается, к ее услугам прибегаю. Иголочку поставит, так ни одна капелька из носа не вытечет. Слушайте, ну, это просто невозможно! Вы что от лечения отказываетесь?
Марья Алексеевна хотела объяснить, что просто побочными действиями интересуется, но опять не успела.
-Так кто ж вас вылечить-то сумеет, когда вы сами этого не хотите? Процесс запустили, а врачи виноваты! За что мне такие мучения? Идите в платную клинику, пусть вас там лечат. Думаете, у них ассы работают? Попытайте счастье! Авось повезет!
Нет, у невропатолога нервы были ни к черту. Это Марья Алексеевна еще в первый раз заметила. Иголочку ей надо поставить, чтоб успокоилась. Обижается по пустякам. Взрывается даже. А ведь еще такая молодая! Вся жизнь впереди. Интересно, у нее реакцию на раздражение все пациенты вызывают или только Марья Алексеевна такой чести удосужилась? Так и хочется произнести:
-Возьмите себя в руки. Нервные клетки не восстанавливаются. Не беспокойтесь, никуда я от вас не уйду, ни на какую платную клинику не променяю. Здесь и от бесплатного лечения скоро семью по миру пустишь.
Но ничего такого она не сказала, просто взяла направление, да и была такова.
Курс лечения иголками подходил к концу. Марья Алексеевна даже бояться процедур перестала. Еще две, и опять на прием к врачу. Или действительно уже ничто не поможет? Вот до поликлиники всего ничего - две остановки - но попробуй дойди, когда от боли в ноге сердце разрывается. Раньше она с удовольствием совершила бы марафон по свежему воздуху, да и не считала при этом километры. А сейчас? Инвалид без удостоверения!
После первой остановки троллейбус пополнился людьми. Свободных мест уже не было. Вон двоим стоять уже приходится. И тут Марья Алексеевна увидела, что у одного из них не было ноги, до колена не было. Он стоял, опираясь на костыли, и, казалось, для него это было абсолютно привычным делом.
Звучала хорошая музыка, доносившаяся из салона водителя.
Парень и девушка, увлеченные друг другом, о чем-то тихо переговаривались.
Молодая мама успокаивала своего малыша, который по непонятной причине сильно капризничал.
Мужчина средних лет, явно случайный пассажир троллейбуса, каким-то чудом оказавшийся среди народа, читал с интересои газету.
Пожилая супружеская пара, груженная целлофановыми пакетами...
Двое мальчишек начальных классов...
Марья Алексеевна в секунду увидела всех. Не раздумывая, встала, указав глазами, чтоб тот, на костылях, присел на освободившееся место.
Вот и остановка. Вышла из троллейбуса и бодрым шагом пошла по направлению к поликлинике. Она как-то даже не поняла сразу, что боли нет.
Отпустила боль! Ушла!
Cчастье-то какое!