Катька протянула озябшие руки к свету. Свет струился из устало моргающего уличного фонаря, единственного на улице. Желтые электрончики скакали почти солнечными зайчиками вокруг замерзших пальчиков девочки, но не грели.
Катя уже битый час бесцельно шагала по промерзлым улицам. Март выдался очень холодным. Девчонке хотелось домой, но она должна было дождаться наступления того времени, когда мама, так велел называть мачеху отец, вдоволь насмотрится сериалов, напьется зеленого чая для похудения и мирно почит в объятиях Морфея.
Сегодня Катюшка хотела быть особенно хорошей для мачехи. Завтра у нее день рождения, и отец сказал, что надо быть примерной девочкой.
Внимая просьбе отца, девочка почти с удовольствием натянула на худые плечики потрепанную «дутую» курточку, зажала в ладошке мятую «десятку» и отправилась в другой конец города, в цветочный магазин. Мачехе вздумалось развести на балконе петунии. Катя тоже любила цветы, поэтому отложила в сторону учебники и поехала за длинным балконным горшком.
Она почти дремала в полупустом троллейбусе, когда в салон вошла девочка. Такая же 8-классница, как Катя, в старой, съехавшей на бок шапке, и в стоптанных, легких не по сезону ботинках.
Катя не увидела, что было написано на табличке, которую держала девочка. Она сидела на самом последнем сидении. Но до нее донесся тонкий и звонкий голос ровесницы. Незнакомая девочка просила пассажиров о помощи. Ее матери срочно нужна операция.
Люди в транспорте реагировали по-разному. Кто-то стал торопливо искать в карманах мелочь, кто-то осуждающе зашипел, до чего докатились: милостыню просят уже не на паперти, а в общественном транспорте, а одна хорошо одетая женщина зачем-то крикнула на весь салон, что у нее с собой только кредитная карточка….
Девчушка шла через салон, глаза ее на долю секунды встретились с синими Катькиными глазами. Еще секунда, и Катя выскочила из троллейбуса на холодную улицу. Ветер ударил в лицо, накрыл волной снежинок. Она схватила девочку за руку, зажала купюру в ее холодной ладошке и опрометью бросилась прочь.
Осознание того, что она отдала деньги, на которые мачеха велела купить горшок и семена, настигло Катю только тогда, когда она пробежала три улицы. Хотелось домой, горячего чая, но мысль о том, как объяснить отсутствие и денег и горшка, гнало девочку в противоположную от дома сторону.
Катя вспомнила ужасный синяк под глазом., когда она забыла выстирать пеленки сводного братишки. Было жутко стыдно врать одноклассником, что ударилась о дверь.
Девочка не заметила, как подошла к храму. Ее папка был атеистом, мать умерла, когда ей было 3 годика. Только от бабушки, в самом раннем детстве Катя слышала, что «Боженька воздаст и за добро, и за зло». Однако бабушкины слова казались доброй сказкой.
Катькины глаза устремились к постаменту, на котором молодой босой мужчина в терновом венце согнулся под тяжестью креста. Против воли, словно притягиваемая магнитом, Катя зашла в храм. Ей были непонятны песнопения на латыни, и лицо священника, возвышающегося перед алтарем, вводило в смущение.
Катя шмыгнула в уголок, и вдруг ее обдало жаром. С картины напротив на нее смотрела Мама. Слезы ручьями хлынули из глаз, девочка устремилась к выходу. Предательский шнурок вывел из равновесия, и Катя кубарем полетела по ступенькам под постамент. Саднили сбитые ладошки, Кате показалось, что она сломала не менее пяти ребер.
Бормоча матерные выражения, и проклиная всех вокруг, Катя попыталась встать. Глаза ее невольно скользнули по постаменту. Фигура с крестом подавляла величием. Надпись на металлической табличке гласила «Sursum corda».*
Кате не был понятен смысл латинских слов, но она уверенно поднялась и распрямила плечи.
Ей показалось, что лицо мужчины с крестом озарила улыбка.
____________________________________________
* - ввысь сердца