Петр Максимович, спокойной, и я бы даже сказал, вальяжной походкой шел по улице. Лицо его было сосредоточено, словно он решал сложнейшую задачу.
Путь его лежал мимо церкви. Остановившись напротив входа, он снял шапку и стал широко креститься, при этом косым взглядом смотреть на народ, мол, видит кто-нибудь его сейчас. Убедившись, что несколько любопытных взглядов обращено в его сторону, с достоинством надел головной убор и двинулся к входу в храм. На крыльце в Дом Божий сидело несколько нищих. Достав плотный портмоне, он взглянул на просящих, на народ недалеко от себя, и начал раздавать крупные купюры. Когда же он понял, что больше в его сторону никто не смотрит, перестал раздавать деньги и вошел в церковь. Купив самые дорогие свечи, он двинулся к алтарю, попутно ставя свечи там, где больше народу. Возле иконы Спасителя он встал на колени и стал широко креститься и класть поклоны. О чем он думал в этот момент сказать сложно, но лицо его было сосредоточено.
- Сынок, - к нему подошла бабушка-прихожанка, - помолись за меня, грешную. Ты, я вижу, набожный очень. А я недостойна того, чтобы просить Боженьку о прощении. Слишком долго была я атеисткой и лишь сейчас поверила в Него. Помолись о рабе Божьей Марии.
- Конечно, помолюсь, бабушка, - Петр Максимович по отечески обнял сухонькую старушку, - Он меня любит и ваше желание исполнит. Не сомневайтесь. Я же воцерковленный человек.
Выходя из храма, он обнял по пути старичков на выходе и сбежал по крыльцу вниз. Подходя к остановке маршруток, он пнул старую собаку, которая перебегала ему дорогу, обругал шофера автобуса, почему так резко подскочили цены на проезд, а, придя домой, обматерил жену за то, что не приготовила к его приходу обед.
Жена же, с усталым и измученным лицом, тяжело вздохнула и села на краешек стула, глядя на то, как муж, скинув на пол одежду, плюхнулся на диван с бутылкой пива и включил телевизор. А она, вытерев лицо полотенцем, снова пошла на кухню…