Снайп вызвал врачей после того, как я подстригла себе ресницы. Мне казалось, это было самым безобидным из того, что я сделала за последнее время, но Снайп считал иначе. Думаю, он просто боялся, что следующим шагом будет бритьё налысо. Мало кто хочет, чтобы его девушка была лысой. Говорят, волосы сохраняют связь с космосом, мне же хотелось быть ближе к земле.
Мы курили и ждали санитаров.
- Посмотри, какая я теперь красивая, - я положила его руку на свои глаза и тщательно поморгала.
- Колючая.
-Это потому что не успела под корень, ты помешал.
Когда санитары приехали, я была разочарована тем, что на меня не надели смирительную рубашку. Это, конечно же, снижало эффектность момента. Снайп всегда упрекал меня в склонности к излишней театральщине.
Он поехал со мной и ждал в коридоре, пока меня определяли в палату.
- Извини, что так долго. Выбирала койку. Остановилась на той, что дальше от окна. Подозреваю, что у нас начнутся проблемы со сном.
- Всё будет хорошо, - уныло пообещал Снайп,- я завтра приеду.
- Привези фломастеров. И книг каких-нибудь.
Снайп ушел. Мы не любили друг друга. Просто жили вместе и не могли уснуть, если не держались за руки.
Ночью я проснулась и, не обнаружив знакомой ладони в своей, заскулила от страха. Сначала тихо, потом разбудила соседей по палате, затем прибежал рыжеволосый санитар, который днем оформлял меня в отделение
- Ну, чего орешь?
Я хлопала остатками ресниц и продолжала кричать.
- Заткнись, - он зажал мне рот рукой.
Рука пахла женской смазкой и накрыла мне лицо так, что стало трудно дышать. Я куснула его ладонь, давая понять, что мне некомфортно. В ответ он еще сильнее вдавил моё лицо в подушку. Потом мне сделали укол, и я куда-то провалилась. А хотелось всего лишь нормально уснуть.
Утром, как и обещал, пришёл Снайп.
- Чертов ублюдок, - произнесла я сразу, как его увидела, - у тебя даже нет кругов под глазами. Значит, ты нормально спал? Не один?
- Ты знаешь, что я не засну, пока не возьму чью-то руку. Ты же сама такая.
- Но мне не всё равно, чью руку держать.
- Мне тоже. Но раз такие обстоятельства и неизвестно, сколько ты здесь пробудешь. Не могу же я без сна всё это время.
Это я понимала.
- Допустим. И как тебе её ладонь?
- Ну теплая такая. И влажная.
- Лучше моей?
-Что ты. Никаких сравнений, - мы, наконец-то, обнялись. - Я про фломастеры твои не забыл.
-А где белый? - спросила я, засунув нос в пакет.
-Что им рисовать? Белые фломастеры и карандаши – это извращение какое-то.
-Много чего! Белые горошины на мухоморах, например!
-Не замечал, чтобы ты рисовала мухоморы. Ты вообще ничего не рисуешь, только раскрашиваешь детские книги. Но если так нужен белый, привезу в следующий раз.
-Лучше сам оставайся. Сделай что-нибудь такое, за что тебя к нам определят.
Снайп почему-то не согласился. Тогда я сбегала в палату, надо было найти листок бумаги. В тумбочке рядом с соседней кроватью нашла тетрадь в клетку с Поночкой на обложке. Двойной лист оставался последним, и был исписан с одной стороны. Пока я шла по коридору, успела прочитать: «вторник. сегодняобход проводил тотсамый Врач. на полдник давалимолоко.пыль. он смотрел многозначительно и говорил про положительную динамику. пряники зачерствели. выбросить.боюсь выдать чувства…»
Снайп положил ладонь на развернутый лист, и я обвела её контуры сиреневым фломастером.
- Хочу нарисовать что-нибудь на тебе!
- Давай. Какую-нибудь авторитетную масть.
На руках свободного места не было. Я только стянула со Снайпа футболку, как появился дежурный по этажу - велел соблюдать тихий час и идти в палату.
До вечера я болталась по отделению. Подговорила двух психов пробраться на коммерческую половину, там мы стащили нормальную подушку, а не то, на чём предлагали спать нам, и пакет вишнёвого сока, но были остановлены со всем этим одним из врачей.
После отбоя я достала лист с отпечатком и вложила в него свою ладонь. Ждала сна несколько часов, таращась воспаленными глазами в стену, затем вышла в коридор. На посту, обложившись учебниками, сидел вчерашний санитар.
- Извините, вы не могли бы посидеть рядом, пока я не засну, и подержать меня за руку? – я всерьёз рассчитывала, что это может помочь.
Он посмотрел на мои пижамные штаны и босые ноги.
- Я могу тебя не только за руку подержать, - ухмыльнулся и отложил книгу.
- Нет, спасибо, - я отправилась дальше по коридору в туалет.
Санитар последовал за мной, я сменила направление и вернулась в палату. Остаток ночи мучалась не только от невозможности уснуть.
На следующее утро Снайп не пришел. До обеда я гуляла по палатам, рисовала портреты психов и дарила им на память. Где-то потеряла зеленый и коричневый фломастеры.
В столовой, пока я смотрела, как соседка по столу разбавляет суп компотом, меня посетила еще одна идея. Я решила поменять всю свою еду на хлеб. За первое мне дали три куска, за гречку и котлету ещё четыре. Компот ужасно хотелось выпить самой. Я выловила ягоды и съела, остальное обменяла. Хлеба всё равно не хватало. Тогда я обошла несколько столов и забрала оставшиеся куски. Психи мычали, протестуя, один швырнул в меня чем-то, извлеченным из супа.
Жуя корки, я начала лепить из мякиша ладонь. Она получилась плоской, зато с длинными, похожими на снайповские, пальцами.
Сам он пришел после обеда.
-Неважно выглядишь, - попытался поцеловать.
-Её ты тоже целуешь?
-Конечно, нет. Мы только держимся за руки.
-Тогда ладно, - я уцепилась за его ладонь и захныкала, - посиди со мной, мне так плохо, я страшно хочу спать.
-Вообще-то мне идти надо. Я на минуту забежал. У нас репетиции, ты же знаешь, я и так достаточно забивал на них и подводил ребят.
-Иди ты к чёрту со своей группой! - я вонзила в него ногти, - Сейчас ты забиваешь на меня. Я без сна действительно с ума сойду.
-Прости, малыш, - он выдернул руку и лизнул царапины. - Мне, правда, пора.
-Не называй меня так и проваливай.
Я вернулась в палату. Отвернулась к стене и достала хлебную руку. Она рассыпалась на крошки, держать ее было так тупо и бесполезно, что я разрыдалась. Заглянули санитары, одним из которых был вчерашний дежурный.
-Так, что здесь за истерика? – спросил он.
-Да ладно, пусть себе ноет. Девчонка не буйная вроде, - второму хотелось побыстрее закончить обход.
-Они все до поры до времени не буйные. Правду я говорю?
Он подошел и потрепал меня по волосам, ожидая ответа. За что сразу же получил ногой в живот. Вряд ли ему было больно, он даже не согнулся, завел мне руки за голову и, велев второму санитару звать врача, облапал, уже как следует. Тут я заметила, как его руки похожи на снайповские, и моментально придумала новый план, после чего затихла и расслабилась. Мне опять что-то вкололи, пришла в себя я уже ночью. Испугалась, что дежурит кто-то другой, но на посту в коридоре сидел всё тот же рыжий санитар. Учебников вокруг него было ещё больше, чем прошлой ночью.
- Ты извини, что я тебя ударила. Мне, правда, неловко. Просто здесь так непривычно. И страшно. Поэтому я такая неадекватная. А ты очень милый. Давай займемся сексом, - выпалила я скороговоркой.
- Ты что, от лекарств не отошла? – он выглядел озадаченным, подошел и заглянул мне в глаза, больше не прикрытые ресницами.
-Нет, я в полном порядке, - в подтверждение своих слов я стащила с себя майку.
-Подожди, не здесь, - оглядываясь, он повёл меня в ординаторскую.
Там я сразу же нацепила майку обратно, пока санитар запирал дверь.
- Я пропустила ужин. Можно я чай быстро попью сначала?
Видимо, парень он был не плохой, потому что включил чайник и стал резать вафельный торт. Заметив то, что мне было нужно, я подошла к столу и взяла рыжего за запястья. Решив, что я передумала и хочу прямо сейчас, санитар подчинился и уперся руками в стол.
В этот момент я и схватила нож.
Я успела трижды рубануть по кисти, но, кажется, даже не дошла до кости. Парень заорал, отшвырнул меня и вылетел из ординаторской.
Я заплакала от досады. Мне так нужна была его рука.Она осталась бы со мной, нам было бы хорошо вместе. Я бы засыпала, сплетая свои пальцы с её.
За мной пришли очень скоро, я едва дожевала кусок торта, который успел отрезать санитар. Но даже сейчас они не использовали никакой смирительной рубашки, а просто пристегнули меня ремнями к кровати в отдельном боксе.
Вкололи что-то такое, отчего у меня в голове сначала вспыхнуло, стало очень больно, и всё перевернулось.
Я перестала быть психом и стала такой же, как все.