Танго для компрадора

Предисловие.
ВНИМАНИЕ!!! Уважаемые читатели (а главное, писатели!) Прозы.ру! Данное произведение (как и другие вещи цикла) размещено здесь ВРЕМЕННО, т. к. относится к категории текстов, которые в настоящее время принято называть словечком "фанарт". То есть нормальному, здоровому человеку, никогда не путешествовавшему по данному конкретному фантастическому миру, повесть будет практически непонятна. Публикация предназначена прежде всего для друзей.
Поэтому, простите, будет большая просьба рецензий типа "чё за фигня, прочел, ни бельмеса не понял, хрень какая-то!" под повестью не размещать. ;) Давайте уважать друг друга.

Танго для компрадора
(повесть)
(Продолжение сюжета "За сиреневым стеклом")

Предисловие.
У каждого автора фанарта имеется свой исторически сложившийся бзик, и чаще всего не один. Поэтому заранее извиняюсь и прошу знатоков не падать в обморок от фраз типа:
1. Он посмотрел в карие глаза Храповика;
2. Грабитель завилял хвостом;
3. У входа стояли Взрыв, Гром, Вихрь, Оселок и Фингал…
Я принципиально называю героев так, как они назывались в русском переводе 6-го канала. Для нормальных людей предлагаю словарик второстепенных персонажей, упомянутых в данном фанфике, чьи имена и названия отличаются от оригинальных.
Арбалет - Silverbolt
Боевиконы - combaticons
Безумец – Wildrider
Взрыв – Blast off
Вихрь - Vortex
Гром - Brawl
Грубикус - Bruticus
Детектор – Defensor
Дикий – Frenzy
Защитники – protectobots
Лобзик – Buzzsaw
Мегазавр – Menasor
Налётчик – Air raid
Огнемётчик - Fireflight
Оселок - Onslaught
Пикировщик - Skydive
Разрушитель – Devastator
Рогатка - Slingshot
Тупик – Dead end
Фингал - Swindle
Эффектиконы – stanticons
…А также на всякий случай сообщаю, что Велта – это вовсе не Вета, а марка дорожного велосипеда, на котором я рассекаю пространство родного района вот уже 12 лет подряд.
Итак, поехали!

ТАНГО ДЛЯ КОМПРАДОРА

Нельзя сказать, чтобы Оселок был очень уж обрадован очередным всплеском внимания со стороны высшего руководства. Высшее руководство в лице Мегатрона, связавшись со штабом боевиконов, потребовало, чтобы последние в полном составе прибыли в указанный квадрат через шесть часов. Причины такой спешки лидеру боевиконов были не ясны. Вызвав подчиненных, он сообщил неожиданную новость, но обсудить её не успел: экран передатчика загорелся вновь.
Увидеть на экране изображение Мотомастера Оселок, мягко говоря, не ожидал, и впал в кратковременный ступор. Пару секунд командиры подразделений с интересом разглядывали друг друга. Первым заговорил эффектикон. По-видимому, не найдя слов приветствия, он сразу перешёл к основному вопросу:
- Слышь, это… вас Мегатрон к себе того? Вызывал?
Оселок нехотя кивнул:
- Только что. А в чём дело?
- Да тут… По слухам, Скандалист опять расшалился. Вы не в курсе?
Боевиконы переглянулись. Намёк был прозрачен, как пустой энергокуб, и абсолютно конкретен. Однако Скандалист уже довольно давно не возникал на горизонте, и в его шалостях ни Оселок, ни его подчиненные не участвовали. Но, судя по тому, что развлечениями горе-летуна озадачились даже эффектиконы, ничего хорошего ждать не приходилось. Оселок скрестил руки на груди и ответил довольно язвительным тоном:
- Нам-то что? Пусть хоть Прайму целует выхлопную трубу. Мы подчиняемся Мегатрону. Так же, как и вы.
Мотомастер криво ухмыльнулся:
- Имей в виду, вызов пошёл на все базы, а разведка даёт – мол, автоботы даже покрышками не шуршат по этому поводу.
- Ты-то сам приведёшь колонну? – поинтересовался Оселок.
Мотомастер кивнул с экрана:
- Да. Не нравится мне вся эта… ситуёвина. Ну ладно. Считай, я тебя предупредил.
Изображение на мониторе мигнуло и исчезло. Оселок поднес руку к маске, потер подбородок и крепко задумался.
- Странненько, - высоким резким голосом сообщил Вихрь, почесав шею. – Рожа у него была какая-то перепуганная.
- Мегатрон способен надумать всё, что угодно, - буркнул Взрыв. – Тем более что у автоботов сейчас хлопот предостаточно. Намедни Колун с Ревуном подстрелили этого мелкого аэробота… Рогатку. Горело красиво! Недели три в ремонте проваляется, сопло на запчасть даю.
- То есть Супериона им не собрать, - задумчиво сказал Оселок. – Может, Мегатрон решил использовать удобный момент?
- Собрать всех – да как грёбнуть по автоботам? – радостно заржал Гром.
Оселок пожал плечами. Из противоположного угла раздался хриплый насмешливый голос:
- Рогатка наверняка не так плох, как вы думаете. И в случае необходимости частью Супериона отфункционирует запросто.
- Вот вечно норовит настроение испортить, - сердито заметил Взрыв, кивнув на сидящего в углу робота. – Уж не ты ли ему недостающие запчасти продал, а, Фингал?
- Да пошёл ты, - безо всякой эмоциональной окраски произнес тот.
- Откуда ж тебе тогда известны интимные подробности из жизни Рогатки? – вкрадчиво поинтересовался Оселок.
Фингал смерил командира презрительным взглядом:
- От Юникрона!

* * * * *

Мерцатель сидел на койке в ремонтном отсеке, угрюмо глядя перед собой. Храповик и Микроскоп, склонившись над рабочим столом, колдовали над платами, вынутыми из его грудного отсека. Рядом стояли Оптимус, Шершень и Броневик.
- Веселенькое дельце! – пробурчал Броневик. – Это что ж за произвол? А ну-ка колись, красавчик, с какой это радости к тебе Скандалист приставал!
- Так это у Микроскопа, наверное, надо спрашивать, а не у меня…
Мерцатель был в самом скверном расположении духа. Они с Апперкотом и Скалолазом возвращались в штаб с задания – и неожиданно подверглись атаке Скандалиста. Он был один и вёл себя исключительно нагло: парализовав Мерцателя нуль-лучом, распорол ему капот и выдрал оттуда аккумулятор. Сунул руку и стал выковыривать соседние детали, но тут подоспели друзья, и десептикон, бросив всё, удрал так же стремительно, как появился. Изувеченного автобота доволокли на тросе до штаба, где его ремонтом немедленно занялся Храповик.
- Ему нужна была именно деталь Мерцателя, - сказал Прайм. – в Скалолаза с Апперкотом он даже не стал стрелять.
Шершень посмотрел на Прайма:
- Оптимус, а может, спросим Телетрон? Может, он подскажет?
- Да нет, зачем же, - заслышав эту реплику, негромко возразил Микроскоп. – Я сейчас вам объясню. На самом деле он хотел выдернуть вот эту плату – но не успел.
- Зачем ему моя отражающая? – хмуро спросил Мерцатель.
- Если подсоединить её к аккумуляторам Скандалиста, получится мощнейший щит от некоторых видов волновых излучений.
- К аккумуляторам? – усомнился Храповик.
- Сильно же ему нужна защита, если он не побоялся так беспардонно на меня накинуться! – сердито сказал Мерцатель.
- Не мешало бы спрятать эту плату, чтоб уже никто до неё не добрался… - вполголоса заметил Шершень.
- Вообще не мешало бы, - кивнул Прайм. – Если Мерцатель согласится.
- Если я не соглашусь, мне светит второе такое же харакири!
- Наверняка. Что ж, я посоветуюсь с Гонщиком. У меня есть идея, как спрятать эту плату. И поможет нам не кто иной, как Лада.
- Как?! Это же опасно!
- Во Дворце Перевоплощений? Не думаю. К тому же, девочку прикроют аэроботы.
Мерцатель переглянулся с Броневиком, Храповик – с Гонщиком.
- Как скажешь, Прайм.

* * * * *

- Ужас. У меня такое впечатление, что на нас все смотрят. Чувствую себя так, точно меня покрасили в розовый цвет, а вместо цветочков – матюги по всему фюзеляжу!
Сказавший это человек с огорчением посмотрел на свои ладони, на белые манжеты, выглядывающие из рукавов пиджака, и вздохнул. Мужчина и девушка, сидевшие с ним за одним столиком, рассмеялись; девушка похлопала его по плечу:
- Ничего, скоро привыкнешь! Сперва все себя чувствуют неуютно.
Она, без сомнения, была хороша: серо-голубые глаза, светлые, слегка вьющиеся волосы, подхваченные обручем. Тонкие руки и запястья, нежная кожа. Её сосед, наоборот, был некрасив, с довольно грубыми чертами лица: крупный нос, толстые губы, выступающие скулы. Светлые глаза смотрели серьезно и строго из-под коротких, почти прямых бровей. Он был крепко сбит и широкоплеч; темно-русые, чуть тронутые сединой волосы были зачёсаны назад, большой подбородок гладко выбрит. Человек, заговоривший первым, был пониже ростом, слегка пучеглаз, с маленькими пижонскими усиками. Темные волосы были аккуратно разложены на пробор, узел галстука безукоризненно сидел под отглаженным воротничком. Этот мужчина держался особенно скованно – даже сейчас, сидя за столиком ресторана, старался не делать резких движений: точно боялся, что один неосторожный жест может нанести значительный урон этому богатому залу с высоким потолком. На вид им обоим было не меньше сорока; девушка выглядела значительно моложе.
Мужчина с усиками обвёл зал внимательным взглядом, вздохнул:
- Рогатка нам этого ни за что не простит. Его там Храповик в очередной раз разделывает, как арк кофеварку, а мы тут… развлекаемся.
Губастый посмотрел на него как можно строже:
- Вообще-то мы на задании!
Девушка положила руку с ярким маникюром на его крупную ладонь:
- Расслабься! Даже если он выследил нас, думаю, мы его вычислим. Этот кадр по определению не умеет скромничать. Чего сидеть в углу и бояться?.. Я вообще предлагаю… давайте потанцуем, в самом деле!
Большеротый отпрянул:
- Ты с ума сошла?!
- О! Вот ты и пойдешь первым.
- Да я же… не умею.
- Ну и что, я тоже! Давай, пошли! Я тебя научу!
Она вскочила, вывела его за собой на танцпол, где уже неумело топталось с десяток пар. Мужчина с усиками проводил их слегка растерянным взглядом и принялся преувеличенно равнодушно разглядывать публику.
Возможно, в чём-то Лада и права. Скандалист – слишком неординарная личность, и глупо полагать, что, сменив оболочку, он начнет вести себя тихо и деликатно.
Интересно, а каким он будет, перевоплотившись в человека? Скорее всего – высоким, молодым, достаточно привлекательным, с голубыми глазами. Наверное, и улыбаться будет так же самоуверенно и нагло. Впрочем, это не более чем догадки… Взялись же откуда-то эти идиотские усики! Хорошо еще Лада тактично промолчала по этому поводу…
Зря она, конечно, выбрала себе такое броское платье. Может быть, у них там, на Земле, так принято – идти на секретное задание, завернувшись в самую яркую тряпку, но вообще – это глупо. Да и… прижиматься к партнёру в танце она могла бы и поменьше!
Ресторан Дворца Перевоплощений в этот час был почти полон. Публика была разномастной, разновозрастной; как и в любом заведении, легко вычислялись и завсегдатаи, и те, кто оказался здесь впервые. Например, как тот вертлявый брюнет за дальним столиком. Этот парень буквально не находил себе места: ежесекундно оглядывался по сторонам, поправлял то лацкан пиджака, то брючину; то и дело проводил рукой по волосам. «Точно у него гайка в хвостовом отсеке расконтрилась!» - с усмешкой подумал мужчина. А вон явный завсегдатай: так талантливо управляться со столовыми приборами может только тот, кто хорошо изучил возможности белковой оболочки. Любопытно, кто он… Черты лица довольно правильные – прямой тонкий нос, темные, с изгибом, брови, тёмные волосы, стянутые на затылке в пучок. Кажется, и фигура недурная. Хотя на Скандалиста определенно не тянет: староват и мелковатист. Но похоже, что десептикон. Уж больно злой и холодный у него взгляд. А какой там знак на его деструктуральном браслете, сиреневый или алый – да разве ж отсюда разглядишь!
Танец закончился, и Лада с кавалером вернулись за свой столик. Он сел; она же смущенно улыбнулась:
- Мальчики, я отлучусь на пару минут, хорошо?
- Ты внимательней там, пожалуйста, - укоризненно сказал губастый. – Если что подозрительное, сразу свяжись с нами.
Девушка отмахнулась:
- Ой, да что там со мной может случиться?.. – и, подхватив сумочку, бойко двинулась к выходу, слегка покачивая бедрами. Мужчины проводили её долгим взглядом. Усатый, усмехнувшись, спросил:
- Ну что, товарищ командир, научили вас танцевать?
- Не ёрничай, - наколов его на острие сердитого взгляда, ответил тот. – Протри оптические датчики да смотри в оба, чтоб за ней кто-нибудь не пошёл.
Они замолчали – и в ту же секунду мужчина с пучком волос на затылке отодвинул стул и встал. Приятели напряглись: неужели ОН?
- Неужели это… Я думал, он помладше! – прошептал мужчина с усиками.
- Погоди делать выводы… Подождём.
Мужчина с хвостиком не слишком уверенно пересёк зал – и подошёл к столику, за которым, положив ногу на ногу, сидела вульгарная девица в чёрных колготках и мини-юбке. Подойдя совсем близко, он слегка наклонился и протянул руку, приглашая даму на танец – но ядовитая ухмылка в углах губ ясно говорила, что имелся в виду не столько танец, сколько его продолжение. Девица взглянула на него с плохо скрываемой ненавистью, что-то вякнула в ответ, затянулась сигаретой и выпустила дым ему в лицо. Мужчина схватил её за запястье, но тут же получил пощёчину. Деваха заверещала:
- Отстань! Я не танцую!
Тот, рассердившись, тоже повысил голос:
- А я не про танцы спрашиваю!
- Что-о?! – она молниеносно вскочила с места и толкнула мужика в грудь так, что тот отлетел на несколько шагов. – Мерзавец!
Побежала к выходу, покачиваясь и косолапя. Она была высоченная, с некрасивыми ногами, в туфлях на каблуках – судя по всему, уже здорово перебрала и держалась на них не особо уверенно. От икры вверх по чёрным колготкам убегала под юбочку соблазнительно бесстыдная стрелка. Мужчина, ко всеобщему удивлению, поспешно двинулся за девицей. Та в дверях обернулась, выкрикнула какое-то ругательство и, чуть не врезавшись в косяк, выбежала вон.
Мужчина с хвостиком заторопился. Когда он поравнялся со столиком автоботов, большеротого поразило выражение его лица. Перед ним был солдат: злой, жестокий, целеустремленный. Еще несколько шагов – и он скрылся в дверном проёме.
Автоботы переглянулись. Губастый поднялся: чувство тревоги с воплями хватало его за шиворот, толкало в шею: скорей, скорей!
- Куда? – удивленно спросил пучеглазый.
- Это он! Быстрее!.. Это он… А девка – сообщница! Бегом!
Усатый поднялся; они поспешно пересекли зал, а за дверью кинулись направо, в коридор. Где-то впереди раздался истерический крик, топот и звук выстрела; хлопнула дверь.
- Великий арк! – прошептал широкоплечий, на ходу доставая пистолет. Пинком ноги распахнув дверь в дамскую уборную, он мгновенно понял, что там никого нет. Лишь под ближней раковиной валялась женская туфелька. Чёрная – а на Ладе были красные. Значит, та дылда действительно сообщница!
- Командир, здесь!
Усатый указал на дверь в самом конце коридора. Служебная лестница!
Путь вниз загораживала решётка. Они рванули вверх; пробежали два марша – и на площадке едва не споткнулись о труп. Тело девицы в чёрных колготках лежало поперёк прохода, вниз лицом, разбросав руки и ноги.
- Подонок! – не сдержавшись, прошипел усатый.
Было ясно: в неё стреляли со спины. Однако времени выяснять, что произошло между Скандалистом и его сообщницей, не было. Нужно было спасать Ладу. В том, что мужчина в белой рубашке с расстёгнутым воротом, с пучком тёмных волос, собранным на затылке, и есть Скандалист, сомнений больше не осталось.
- Что там? Ход на чердак?
- Да! Или на крышу.
- Ах ты… Жуликона чешуя!
Ступеньки прыгали перед глазами, узкая грязная лестница казалась бесконечной. Но внезапно, как в дурном сне, она оборвалась – прямо за дверью на чердак прилипла к стене узкими балками без перил. Несколько метров над пропастью, вдоль гладкой отвесной стены – и железная пожарная лестница на крышу. Но до нее еще нужно добежать!..
Большеротый схватился за косяк и резко отпрянул назад.
- Чёрт побери!..
Облизнул губы, посмотрел вниз и прислонился к косяку плечом. В глазах его беззвучно выл ужас перед открывшейся бездной. Усатый налетел на него; мужчина вздрогнул. Пальцы руки, сжимавшей спасительную опору, побелели. Товарищ посмотрел на него с мольбой и отчаянием:
- Арбалет!..
Тот помотал головой, закрыл глаза ладонью:
- Я не могу! Прости, Пикировщик… Я не могу!
Пикировщик, сжимая в руке пистолет, протиснулся в проём мимо командира и поставил ногу на узкую металлическую балку.

* * * * *

- Прайм, мы его всё-таки упустили. Но кто мог подумать, что он нас выследит!
Арбалет и Пикировщик, опустив голову, стояли перед Оптимусом Праймом. Сзади, у самого входа в отсек, молча ждали Налётчик и Огнемётчик; подле Прайма, испытующе глядя на провинившихся аэроботов, стояли Гонщик и Броневик.
Арбалет предпочёл бы сразиться в воздушном бою со всей шайкой Скандалиста разом, но не чувствовать сейчас испепеляющих взглядов товарищей по оружию. Ему казалось, что друзья презирают его за провал, и эта минута полнейшего позора будет продолжаться вечно. Он первый не выдержал: порвав мембрану мучительной паузы, сказал:
- Оптимус, это всё из-за меня… Это я виноват. Если бы я позволил Пикировщику подниматься первым, мы бы его изловили… А я, как дурак, побежал сам.
- Было бы странно, если б ты поступил иначе, - ответил Прайм. – Что ж это за командир, который идёт в атаку за спинами подчиненных?.. А потом – вы бы всё равно не успели. Он ведь догнал Ладу, выхватил у неё сумочку, выстрелил в Пикировщика и прыгнул в слуховое окно, верно?
- Именно так…
Прайм раскрыл ладони в примиряющем жесте:
- Ну, а в другом случае он сначала бы выстрелил в Пикировщика, а потом выдернул сумочку. Логично? Так что не переживайте. Вы сделали всё возможное. Главное, что все целы.
- Да, - хитро подмигнул Гонщик.- А как ещё сопротивлялись: мол, нафига нам поддельная плата? Да что с оригиналом может случиться? Десептиконы ж тоже не паяльником сварены!
- Да уж, - согласился Арбалет. – Сегодня мы в этом ого как убедились.
- Значит, Лада осталась там, охранять настоящую плату, а Скандалист с подделкой скрылся в неизвестном направлении? – уточнил Броневик.
Арбалет кивнул.
- А вы не боитесь, что Скандалист разгадает, что это фальшивка? – встревожено спросил Огнемётчик. – Может, нам с Налётчиком…
- Ну, нет уж, - помотал головой Прайм. – пошалили и хватит! Вторую смену аэроботов на секретном задании мой больной мотор не выдержит.
- Да он и не доберется до настоящей платы, - заверил Пикировщик. – Лада заперлась в своей комнате и выйдет только по сигналу. Даже при большом желании отыскать её там Скандалист не сумеет.
- Ну, и отлично, - подытожил Прайм. – А сейчас сходите к Рогатке, спросите, как он. Возможно, в скором времени придётся как следует поработать не только нам, но и Супериону. Однако если Рогатка еще слишком слаб, лучше его не беспокоить.
- Хорошо, Прайм.
Аэроботы вышли из отсека, зашагали в сторону ремонтных мастерских Храповика.
- А знаешь, Пикировщик, - вдруг сказал Арбалет, - у меня всё не идёт из головы та девица. Какой же тварью нужно быть, чтобы выстрелить в спину безоружной женщине!
- Откуда ты знаешь, что он убил её? – пожал плечами Налётчик. – Может, пальнул нуль-лучом, как в Пикировщика. Она полежала минуты три и очнулась.
Арбалет покачал головой:
- Да нет… Там ведь и кровь была. Зря мы не вернулись. Может, ей ещё можно было помочь… А, Пикировщик?
Тот молчал, напряжённо думая о чём-то.
- Э-эй! Опять занялся походным матанализом?.. Микросхемы не пережжешь?
- А?.. Нет…
Сейчас, когда друзья заговорили о выстрелах, Пикировщик ощутил явное чувство дискомфорта. Точно где-то в глубинном блоке процессора царапала микросхемы маленькая мысль, какое-то наблюдение. Пикировщик понимал: он что-то увидел, что-то узнал – очень важное – но мозг пока не в силах донести до сознания, что же конкретно. Аэробот снова прокрутил в памяти, как резко обернулся тот человек с хвостиком на звук его шагов, как вскинул руку с пистолетом; как вырвался из дула лазерный луч, похожий на длинный розовый язык, стегнул в плечо – и всё померкло, закружилось… Да, та странность была связана именно с тем, что Скандалист стрелял в него – и с тем, как стрелял.
Внезапно Пикировщик остановился прямо посреди коридора.
- Ты чего?
- Идите, ребята, я чуть позже. Хочу кое-о-чём спросить Гонщика. Или, может, Броневика… Короче, я задержусь! – и Пикировщик торопливо зашагал обратно. Он не был уверен, что поразившая его догадка настолько уж серьёзна, но если это действительно так…
…то, возможно, в рядах автоботов появился предатель.

* * * * *

Лада рассеянно нажала на дверную ручку – и вздрогнула: дверь щёлкнула и приоткрылась.
О Боже… Ну и растелёпа…
Неужели она так переволновалась, что забыла запереть свою комнату?! Неужели, пока танцевала с Арбалетом, пока Скандалист гонял её по лестницам Дворца – неужели всё это время дверь в ту комнату, где спрятана настоящая плата, оставалась открытой?! Хороша секретная агентка, нечего сказать!
Лада с опаской вошла, заперла дверь на задвижку и приблизилась к зеркалу. Полюбовалась на свое отражение, героическое и романтическое одновременно: со съехавшим обручем, с растрепанными волосами. Ах, Лада, ну до чего же ты прелестна!
Внезапно в глубине стекла она заметила какое-то чужое, недружелюбное движение. Вскрикнула, шарахнулась в сторону, оглянулась – и тихо застонала, когда из-за узкого шкафа вышел мужчина с пучком волос, стянутых на затылке.
- Господи… Как ты здесь оказался?!.
- С твоей стороны было довольно любезно бросить ключ в сумочку.
Лада почувствовала, как с плеч – по спине, по груди и рукам – катятся ледяные крошки с острыми краями.
- Неужели тебе мало на сегодня?..
Он подошёл к ней совсем близко; спросил насмешливо, слегка издеваясь:
- Это у тебя вместо приветствия?
- Что ты вообще здесь делаешь?..
Он выразительно изогнул брови:
- О-о, сейчас расскажу. У меня есть к тебе одно сугубо деловое предложение.
Она скрестила руки на груди:
- Да ладно!
- Видишь ли… Я поковырялся в плате – настоящей, разумеется, - и выяснил кое-какие любопытные детали. Если как следует поколдовать над ней, это может стоить жизни всем автоботам…
Лада резко замотала головой:
- Бред! Ты блефуешь, как всегда! Причем исключительно нагло!
- Это не бред.
Она взмахнула ресницами и посмотрела прямо в его холодные глаза, в освещении комнаты казавшиеся тёмно-серыми. Поняла: этого делать не следовало. Её взгляд, подобно спичке, брошенной подле канистры с бензином, породил взрыв. В глубине чёрных зрачков взметнулось зелёное пламя, и взгляд преобразился: стал хищным и жадным, как у зверя.
- Вот об этом я и хочу с тобой потолковать. Через два часа Мегатрон собирается опробовать на практике своё очередное дерьмовое оружие. И эта плата нужна ему как глоток энергона! Ну, так вот… - он слегка подался вперёд, поставил руки на пояс. – Я предлагаю тебе сделку. Учти, персонально для тебя имеется бонус: если ты согласишься на мои условия, я рискую головой!
Лада не выдержала напряжения и опустила глаза – но, опустив, наткнулась взглядом на пряжку ремня своего визави. Металлическая бляха, стилизованное изображение одного из пяти лиц квинтессона – маски Судьи. Интересно, почему именно Судьи?..
- Я слушаю… Говори.
- Через два часа я должен стоять рядом с Мегатроном. И вот представь, как он обрадуется, если я вдруг не появлюсь! А я, в принципе, готов на это пойти, если…
Лада сжала губы, боясь, что нервная дрожь выдаст её: она догадалась, что сейчас услышит.
- …если ты позволишь мне остаться здесь.
Ещё пару секунд она помедлила – а потом дала ему звонкую, хлёсткую пощёчину. Он потер скулу, ухмыльнулся – и промолчал.
Какое-то время они неподвижно стояли друг напротив друга: чтобы продолжить начатый диалог, эта пауза была необходима. Потом Лада улыбнулась какой-то странной, кривой улыбкой, и сделала шаг вперёд – последний шаг, отделявший её от шантажиста. Он по-прежнему молчал. Ещё бы: этот прыжок в бездну она должна сделать сама – раз уж решилась.
Девушка медленно подняла руки и положила ладони на горячие плечи мужчины. Поколебалась – и обняла за шею; чуть откинула лицо и прикрыла глаза. Он подхватил её движение и продолжил; мгновение – и они поцеловались.
Ладе казалось: она умрёт тут же, немедленно – от стыда, от отвращения. Но ничего не случилось. Лишь пульс бился всё громче, и метроном его опускался всё ниже; тягуче замирало что-то внутри. Она расцепила руки и нежно, осторожно провела ладонями по его груди, стала расстёгивать рубашку. Он задышал прерывисто, часто; обнял её за талию.
Раньше – когда-то очень давно, века и тысячелетия назад – ей чудилось: в такие моменты разверзается земная твердь, звёзды и месяц падают с неба, и через эту дыру в пространстве сам Господь Бог заносит над головой презренной твари карающий меч. Но оказалось – ничего подобного не думало случаться. Ни тогда, миллионы лет назад, ни теперь, когда она, землянка, автоботка, целовала и гладила десептикона.
Нет, не разверзнется пропасть, не поколеблются небеса! Ничего не произойдет в этой скучной, равнодушной Вселенной – ничего, ничего, ничего! – что могло бы сейчас остановить её!
Она расстегнула последнюю пуговицу на его рубашке и приникла к обнаженной груди, ощущая, как щекочут лицо жёсткие курчавые волоски. Затем медленно, нежно коснулась губами ямочки между ключицами и осторожной поступью поцелуев тихонько, несмело пошла вниз: по груди, через область сердца, через солнечное сплетение, по мягкой коже живота…
Он вздрогнул, хрипло зашептал:
- Лада… Любимая… Я хочу тебя!..
Ну, что же делать, ведь бывает, что люди спят друг с другом просто так… от скуки… или из любопытства…
Боже, да как будто что-то изменится в этом мире, если она переспит с десептиконом!
И Лада спокойными, уверенными движениями расстегнула ремень с металлической мордой квинтессона, пуговицу, а затем и молнию на брюках своего врага.

* * * * *

- ГДЕ СКАНДАЛИСТ?..
По истерическому тону, которым был задан этот вопрос, Бархан понял, что через несколько астросекунд от ближайшего к Мегатрону трансформера останется кучка металлолома. Ближайшим к командиру был именно он, и самое неприятное, что вопрос о Скандалисте был не риторическим, а вполне адресным.
- Бархан, ты оглох?! Я кого спрашиваю?!
- Около полудня зафиксировано нападение Скандалиста на трёх автоботов. Больше он нигде не появлялся.
- Около полудня! Это больше шести часов назад! И запомни, Бархан: Скандалист не может быть НИГДЕ, Скандалист обязательно ГДЕ-ТО, и это его главное свойство!!! Находиться ГДЕ-ТО и готовить какую-нибудь ПАКОСТЬ!! Найди его, приведи ко мне, и я разорву его на запчасти вот этими самыми манипуляторами!
К концу тирады Бархан морально приготовился получить по роже – но Мегатрон, развернувшись, плюнул и зашагал прочь.
Вообще-то отсутствие Скандалиста нервировало многих, в том числе и Бархана. Но, как вскоре выяснилось, присутствие автоботов нервирует впечатлительное командование куда сильнее.
- Мегатрон, тревога. Автоботы!
- Тысяча квинтов! Проклятый Прайм! Как они догадались?!
Этот вопрос вполне тянул на риторический. Оптимус и его подчинённые оцепили высоту, на которой закрепились десептиконы; началась перестрелка. Мегатрон перебрался с линии огня на северный склон холма, густо заросший деревьями и труднопроходимым кустарником – даже робот, оказавшись в этой чаще, будет вынужден потратить достаточное количество энергии на то, чтобы выбраться. Бархан последовал за командиром, повинуясь короткому, резкому движению руки.
- Наше новое оружие не отдавать ни в коем случае! Высоту ползучие железяки взять не должны!
- Приказ понял, Мегатрон.
- Выпусти Грабителя, Лазерника и Лобзика: пусть следят, чтобы никто из десептиконов не предпринимал попыток саботажа. Чтоб если Скандалист с кем-то выйдет на связь, я через пять минут знал содержание разговора!
Бархан кивнул; нажатием кнопки вышвырнул из грудного отсека кассеты:
- На вылет! Операция «слежка».
Чей-то не в меру прыткий луч мелькнул рядом с Мегатроном, и тот скривился:
- Сейчас опять вылезет этот красный мусоровоз, нотации читать будет… Как они узнали? Уж не Скандалист ли крылышко приложил?
- Данными, подтверждающими эту версию, не располагаю.
- Да знаю я…
Видимо, мысль о мусоровозе породила в голове Мегатрона цепь сложных ассоциаций, ибо через некоторое время он спросил:
- А эффектиконы здесь?
- Прибыли, Мегатрон.
- Свяжись с Мотомастером – пусть поставит своих парней прикрывать северный склон. Конструктиконы на месте?
- Да. Прячутся в холме.
- Отлично! Их выход ещё впереди, - Мегатрон сложил кисти рук пирамидой, потер кончики пальцев друг о друга. Спросил с лёгким оттенком презрения и, как показалось Бархану, несколько нервно:
- А боевиконы явились?
Бархан кивнул:
- Оселок доложил о прибытии.
Мегатрон кивнул. Пару мгновений молча слушал звуки перестрелки – крики, свист огня, грохот и шум сбитых камней. Проведя ладонью по плечу, точно стряхнув невидимый гнёт, зло пробормотал:
- Хотел бы я знать, арк меня запаяй, где сейчас этот паршивец!.. Все явились, все до одного, даже Оптимус Прайм собственной персоной – нет только этого паразита! Хотел бы я знать, где этот бракованный пискун!
Бархан с удовольствием подсказал бы командиру, где его любимчик, а главное – чем он занят, но, к сожалению, знал о данном факте не намного больше Мегатрона.

* * * * *

Она вздрогнула от неожиданной боли, распахнула полуприкрытые глаза:
- Ай…
Он остановился, разжал руки; провёл ладонями по её ногам – от бёдер к коленям.
- Что?..
- Больно… Ты меня царапаешь чем-то.
Он взглянул на неё снизу: растерянно и слегка бессмысленно. Глаза у него в этот момент были сумасшедшие, тёмно-зелёные, как листья в тонких летних сумерках. Она потёрла рукой бедро и улыбнулась:
- Я поняла. Это твой браслет.
Тонкий блестящий браслет с десептиконским знаком. У неё такой же – только с автоботским, и темнее, с отливом в бронзу. Они не снимаются. Что уж тут поделаешь…
- Ну, я буду осторожнее. Сейчас, погоди немного… Подожди…
Тишину нарушало только их дыхание. Он лежал, откинувшись на подушку; она сидела сверху. Он долго любовался ею; погладил по спине, по талии, провёл пальцами по маленьким грудям с твёрдыми сосками. Она изящно наклонила голову, и пряди светлых волос перелились через плечи, по-особому обрамляя её личико с полуоткрытыми влажными губами.
- Я даже не думал, что мне будет с тобой так хорошо…
- Я тоже… не ожидала.
Да, она действительно не ожидала, что всё получится именно так. Он всё-таки добился своего! Сколько сил, сколько времени, сколько бессмысленных часов, проведенных в этом поганом Дворце – и всё только для того, чтобы…
Да, она сдалась. Почти без боя, что по сути своей позорно. И теперь они стали одним целым: она и этот трансформер в человеческом обличье. Не очень молодой, не слишком красивый – складки в углах губ, тонкая сетка морщин около глаз… Должно быть, по людским меркам ему крепко за тридцать, если не под сороковник.
Да, жутковато думать об этом, но ей так хорошо, что она ничего не хочет больше, ни о чём не жалеет, ничего не боится! Даже если сейчас она обернётся и увидит за своей спиной всех автоботов разом – это её не остановит!
Она нагнулась и поцеловала его в губы. Кончики их языков соприкоснулись; он сделал медленное осторожное движение, проникая в неё. Она оторвалась от его губ, распрямилась, как травинка, часто, прерывисто задышала; застонала – низко и тихо, потом громче, резче, и постепенно перешла на отрывистые всхлипывающие крики. Он продолжал, стараясь не поранить её браслетом – но вскоре оба забыли о его существовании: ощущали лишь, как, качаясь с ними в такт, раздвигается пространство и сходят с привычных орбит далёкие планеты.

* * * * *

Нда, не получилось. Как ни противно, а придётся это признать.
Он шмыгнул разбитым носом, сел на холодную каменную площадку, достал из кармана сигареты и закурил. Как вообще живут эти людишки, имея такой непрочный корпус? Подумаешь, один раз упал – и полный комплект: ноги, руки, нос…
Он задумчиво рассмотрел свежие ссадины на коленках и пятна крови на одежде. Пошевелил пальцами правой ноги; почесал левую, обутую в чёрную лакированную туфлю.
Видел бы его сейчас Мегатрон!!!
Впрочем, ему самому созерцать ржущего до треска в проводах предводителя… Ну, уж нет!
А вот с предателем надо будет разобраться.
Он поёрзал на ледяной площадке, ощутил неприятное покалывание между лопатками. Какая-то там говняная гиро-пушка, а вырубает не хуже нуль-луча!
Парень в последний раз затянулся, бросил окурок на лестницу и встал.
Ну что, если от удара не остановились часы, то ровно через 27 минут в сверхновом оружии Мегатрона сработает маленькая аккуратная бомба. А вот дальше… О, а дальше уже он поржёт над командиром! Правда, к сожалению, издалека.
Решительным жестом одёрнув короткую юбчонку, он гордо встряхнул головой и, спустившись на один марш, зашагал по коридору третьего этажа, размазывая по лицу кровь, текущую из носа, и прихрамывая на босую ногу.

* * * * *

Над холмом взметнулся огненный столб, похожий на жёлтый клинок, распорол облака и пропал; миг спустя ухнул взрыв. Взрывная волна повалила деревья, расшвыряла камни. Внизу попадали с ног автоботы; десептиконов же смело и разбросало по площадке.
Мегатрона с Барханом отбросило прямо в непролазный кустарник северного склона. Едва поднявшись на четвереньки, Мегатрон увидел, как из холма в панике выбегают конструктиконы. Ниже по склону из кустов вынырнули плечо Безумца и голова Тупика.
- Мегатрон, ты цел? – откуда-то сзади спросил Бархан.
- Да! – он резко вскочил, зло заорал: - Конструктиконы! Я не приказывал отступать! Вернитесь сию же секунду! Эффектиконы, ко мне!
Бархан поднялся на ноги с видимым трудом: ударился головой. Мегатрон несколько секунд смотрел на него, потом перевёл взгляд на вершину холма и нахмурился. Развороченное орудие истекало струйками зловонного дыма, и в глубине нижнего конуса, к которому крепилась вся конструкция, что-то зловеще тлело.
- Проклятье!..
Если это проделки Скандалиста – а это проделки Скандалиста!!! – уничтожением орудия дело явно не кончится.
Мегатрон огляделся. Трансформеры, отброшенные взрывом, понемногу приходили в себя, вставали на ноги. Поначалу казалось, что опасность миновала, но очень скоро стало ясно, что это далеко не так.
Внезапно, ойкнув, упали на землю Дикий и Громила. Они ползали в пыли, скользя коленями по камням, но подняться не могли. Под холмом один за другим свалились несколько миниботов. Бархан схватился за дерево и взглянул на командира:
- Что происходит?..
Неужели у этого недоумка хватило мозгов перепрограммировать генератор поражающего выстрела в волновой излучатель?! Если так, то это катастрофа!
Бархан разжал пальцы, пошатнулся и рухнул под ноги Мегатрону. Не долетев до хозяина, камнем вниз упал Лазерник. Мегатрон, грязно выругавшись, выстрелил из пушки в останки орудия – но, вопреки ожиданиям, выстрел произвёл на тлеющую субстанцию лишь положительное действие. Излучение пошло с удвоенной силой, и уже через несколько минут на холме не осталось ни одного робота, который мог устоять на ногах – включая самого Мегатрона. Со всех сторон неслись вопли и ругань; внизу громко перекрикивались автоботы. По идее, следовало отступать – но куда тут отступать, если еле-еле передвигаешься ползком на карачках, а холм оцеплен врагами?!
А убираться от этой адской машинки нужно немедленно. Ибо если это то, о чём он подумал, то спустя пару часов вся армия десептиконов рассыплется на атомы!
Мотомастер, везя железным пузом по кустам, кое-как подполз к предводителю.
- Мегатрон! Что делать?
- Надо уходить!
- Но как? Там ведь автоботы…
- Я знаю не хуже тебя, что там автоботы! Но если мы не хотим сдохнуть, как белковые слизняки, придётся спуститься!
- И… сразиться?
- И договориться, идиот…

* * * * *

- Ну, вот что: если его не уничтожить, температура дойдёт до критической отметки, и тогда… В принципе, может быть всё, что угодно. В зависимости от того, какую начинку туда засунул Скандалист, - Гонщик, лежавший на земле, попытался повернуть голову к собеседникам, но сделать это ему помешали собственные локаторы.
- А хотя бы в теории – что? – спросил Прайм.
- Взорвать всё к юникроновой матери, как обычно, - хмыкнул Мегатрон.
Они с Праймом стояли на четвереньках рядом с распластавшимся Гонщиком. Прайм понимал, что со стороны это смотрится более чем забавно: деловые переговоры, участники которых в лучшем случае способны ползать на карачках, да и то с большим трудом. Он с удовольствием посмеялся бы над ситуацией – если бы всё не было настолько серьёзно.
- Хорошо, Гонщик… А ты не можешь сказать хотя бы приблизительно, сколько у нас времени?
- А как я это рассчитаю? Ну, допустим, у нас переход от генерационного к усилительному режиму. Если Скандалист вставил туда усилители с резонансными структурами…откуда я знаю, какие? И вообще, на каком типе взаимодействия?
- Логичнее, что на поперечном, - буркнул Мегатрон. – А хотя… чёрт побери, я не знаю. Да и какая разница, что туда напихал Скандалист – лучше скажи, как теперь уничтожить эту дрянь!
- Легче всего выстрелом из твоей пушки, - опередив Гонщика, сказал лежавший неподалеку Броневик. – Но только если ты трансформируешься и подключишь подкачку энергии из чёрной дыры.
- И как я буду стрелять? – зло поинтересовался десептикон. – Уперев задницу в деревце? В режиме пистолета меня кто-то должен держать! А кто, если все, как пьянь, ползают по земле?!
- Может, вызвать диноботов? – предложил Следопыт.
Прайм покачал головой:
- Нет. Диноботы передвигаются слишком медленно – в обоих режимах. Пока подойдут на нужное расстояние, их скосит волной. А Свупу Мегатрона не удержать.
- Кстати, если там дифракционный генератор, где резонансные периодички с положительной дисперсией основной волны, легче сразу зарыться в землю, - глубокомысленно сообщил Гонщик.
- В землю зарыться мы всегда успеем, - заметил Прайм. – Не спеши.
- Квинтессон её побери, эту Землю… - процедил Мегатрон. – Слушай, ты, мозг… А Мегазавр или Разрушитель не смогут эту хрень растоптать?
Гонщик задумался.
- Растоптать – нет, а вот…
Через несколько минут над затихшим холмом разнёсся окрик Мегатрона:
- Конструктиконы! Немедленно ко мне!
Пока конструктиконы с неимоверными усилиями сползались к командиру, Гонщик спросил Мегатрона:
- Когда ты качаешь энергию из чёрной дыры, на сколько выстрелов хватает сил?
Мегатрон ухмыльнулся:
- Обычно достаточно одного!
- У Разрушителя после слияния будет не более тридцати секунд – потом он тоже ослабнет. Рука дрогнет – и выстрел пропал.
Мегатрон замялся.
- Ну… Думаю, выстрела три я выдержу. Уж со второй попытки Разрушитель не промажет!
- Второй попытки у Разрушителя не будет, - негромко сказал Прайм. – В том-то всё и дело. Я свяжусь с защитниками, они сюда доберутся. Если у Разрушителя ничего не получится, заменим его Детектором. И, если я правильно понимаю, Мегазавр с Грубикусом тоже смогут взять эстафету, так?
- Ты забыл про своего воина, Прайм, тебе не кажется? У тебя ведь есть Суперион!
- У меня был бы Суперион, если б твои птеродактили поделикатней обошлись с Рогаткой. Здесь только четыре аэробота. Можешь в этом убедиться.
- Да, Прайм, уже ползу!.. Проклятье!.. Ладно. Но последнюю попытку оставим за Грубикусом. Он не промажет точно! Уж он-то не подведёт.
- Договорились.
…Внимательно прослушав этот диалог, боевикон Вихрь, цепляясь лопастями винта за кусты, подполз к Оселку. Командир лежал на спине и смотрел в небо. Вихрь зашептал – издевательски и довольно злобно:
- Ну, придумай что-нибудь! Слышь, Оселок! Ты же у нас самый умный!
- Заткнись, - не поворачивая головы, ответил тот. – Может, и обойдётся.
- Оселок, он же нас пристрелит, киборг арка мать!
- У тебя есть три минуты, чтобы покаяться во всех содеянных преступлениях, о мой виртуозно летающий друг.
- Да пошёл ты, гад, я же серьёзно!
- Не капай на процессор, урод! Отвали! – рявкнул Оселок и замолк, сосредоточенно разглядывая мирно плывущие по небу облачка.

* * * * *

- Конструктиконы! Составить Разрушителя!
Гигантский корпус Разрушителя вырос над землёй. Сейчас, когда не было никакой возможности убежать и спрятаться, он казался особенно страшным.
- Гонщик, таймер! – громко напомнил Прайм. – Время пошло!
Конструктикон посмотрел вниз, раскатисто произнёс:
- Разрушитель готов. Приказывай, Мегатрон!
- Хватай меня скорее, болван!
Разрушитель нагнулся, сгрёб командира огромной фиолетовой рукой, поднял в воздух.
- Не сжимай, идиот, дай мне трансформироваться!
Мегатрон выпрыгнул в воздух прямо с руки Разрушителя, сложился в оружие – но, повинуясь привычке, не отключил генератор адаптивной формы. Гонщик с Броневиком невольно охнули, когда в ладонь конструктикона упал крошечный чёрно-белый пистолетик. Секунды неслись, драгоценное время уходило слишком быстро. Мегатрону пришлось повторить процедуру трансформации; поймавший его Разрушитель заторопился к вершине холма – но буквально через несколько шагов покачнулся, и вытянутая рука слишком недвусмысленно задрожала.
- Стреляй! – надрывно крикнул кто-то из десептиконов. – Стреляй, переросток!
Разрушитель попытался сделать ещё несколько шагов – видимо, хотел подойти ближе к цели – но его повело влево, и здоровенный робот рухнул, запутавшись в ногах, так и не успев сделать выстрел. Падая, он рассыпался на составные части – и в густой кустарник приземлились шесть скорченных конструктиконов вместе с Мегатроном в режиме пистолета.
- Мегатрон! Не двигайся! – крикнул Прайм. – Защитники! Составить Детектора!
Белый гигант Детектор кинулся к лежащему Мегатрону.
Мотомастер упёрся руками в землю, встал на колени:
- Эффектиконы! Приготовиться.
- Я не пойду! – истерически выкрикнул Безумец. – Я не пойду! Конструктиконы подохли, неужели ты не видишь?! Я не пойду!!
- Молча-ать! – взревел Мотомастер.
- Ты! Серый урод! Ублюдок! Обсосок Юникрона! Я тебя ненавижу! Ненавижу! Я вас всех ненавижу! А-а-а!!!
Детектор остервенело шарил рукой в кустах – оказавшись на месте, не смог сориентироваться, где же Мегатрон. Наконец увидел; схватил, поднял, прицелился – но было поздно. Белые руки автобота задёргались, плечи заходили ходуном. Помня об ошибке Разрушителя, Детектор нашёл в себе силы нажать на курок – но струя огня, с грохотом вылетевшая из дула Мегатрона, ушла куда-то наискось, вверх. Детектор отшвырнул пистолет назад и упал, распавшись на обездвиженных роботов.
- Я не пойду! – завизжал Безумец. – Не смейте! Не трожьте! Отстаньте!
Мегатрон трансформировался и молча пополз к эффектикону. Предводитель был почти невменяем; казалось, из его глаз кипящими нитками льётся бешенство. Поравнявшись с Безумцем, он вдруг пополз как-то боком – и мгновение спустя ударил вопящего эффектикона ногой по лицу. Обернулся к Мотомастеру; из искривленного рта вылетело:
- Ну?!
- Эффектиконы! Составить Мегазавра!
Аэроботы, наблюдавшие эту сцену, переглянулись.
- Не смогут, - беззвучно шепнул Арбалет. – Если часть не подчиняется, то… всё пропало.
- Что Храповик? – спросил Налётчик.
Арбалет покачал головой:
- Рогатка плох. Он не сможет нам помочь. Хотя Храповик делает всё возможное. Прайм говорит, у нас где-то полчаса – но чтобы Рогатка через двадцать минут поднялся в воздух… Нереально!
- Придётся выкручиваться, - пробормотал Пикировщик и сжал губы. - В конце концов, можно попытаться вызвать Омегатора. Вдруг успеет?
- Омегатор – не составной робот. К тому же, ему нечем ухватить Мегатрона.
- Ах, ну да…
- Да ладно, ребята. Ещё боевиконы с их Грубикусом. Уж он-то попадёт хотя бы в вершину холма! – подбодрил Огнемётчик.
- Будем надеяться…
От шагов Мегазавра сотрясалась земля, подпрыгивали камни. Сжимая Мегатрона, он целенаправленно шёл к дымящемуся орудию. Трансформеры притихли, впиваясь взглядом в рогатого верзилу. Но внезапно кто-то крикнул:
- Мегазавр, осторожно! Смотри под ноги!
Случилось непредвиденное: великан Мегазавр не заметил обездвиженного Скребка, почти полностью скрытого деревьями и кустарником, и с ходу налетел на препятствие. Споткнулся и упал, выронив Мегатрона. По склону холма прокатился вздох, больше похожий на стон.
Мегазавр попытался подняться, но было видно, что его левая рука – красный Безумец – уже не повинуется телу. Гигантский эффектикон развалился на части, так и не сумев ни встать на ноги, ни дотянуться до лежащего в двух шагах от него Мегатрона.
- Джаз! – крикнул Прайм. – Тросы!
Джаз выстрелил; якорьки тросов цапнули землю возле Мегатрона. Тот трансформировался, схватил тросы рукой, обмотал вокруг запястья. Пока лидера десептиконов выволакивали из опасной зоны, боевиконы, сгрудившись около своего командира, молча ждали.
Мегатрон с изрядно поцарапанным и запачканным корпусом тяжело лёг на землю рядом с Праймом.
- Придурки… Идиоты… Недоумки! Всё, хватит с меня!
- А это и так будет последняя попытка.
- Да знаю и без тебя, Прайм, помолчи!
Ещё когда его несла под облака железная лапа Разрушителя, Мегатрон думал, что вполне можно после выстрела в орудие приказать Разрушителю развернуться – и жахнуть по автоботам так, чтоб покрышки припеклись к ободам!
А теперь уже не до того. Осталась последняя надежда: что Грубикус всё-таки сумеет подобраться к адскому агрегату и выстрелить.
Мегатрон приподнялся на локтях. Его подташнивало, перед оптическими датчиками плясали в диком брейкдауне фиолетовые пятна. Подтянув под живот сперва одну, потом другую ногу, командир десептиконов сел на правое бедро и скомандовал:
- Боевиконы! Составить Грубикуса!
Но звука трансформации не последовало. Над холмом висела тишина. Мегатрон дёрнулся, рывком поднял голову:
- В чём дело?! Боевико…
Он не договорил: осёкся, увидев, что перед ним на земле полулежат в беспомощных позах лишь четыре робота: Гром, Взрыв, Вихрь и Оселок. Обжигающая волна ужаса прокатилась сверху вниз через все цепи. Мегатрон открыл рот, беззвучно подвигал губами, точно задыхался, и страшным шёпотом спросил:
- Где Фингал?..
Стало слышно, как там, на вершине холма, со звоном задевая стенку полосы прозрачности, вылетает из орудия поток электронов.
- ГДЕ ФИНГАЛ?!? – не своим голосом заорал Мегатрон.
Боевиконы хранили недвижное молчание. Наконец Оселок чуть заметно покачал головой и пожал плечами. Мегатрон выпрямился, встал на колени и, медленно подняв руку со стволом, по очереди выстрелил во всех четверых десептиконов. С особой жестокостью разрядив пушку в голову Оселка, он издал жуткий вопль и повалился вниз лицом на равнодушную вытоптанную землю.

* * * * *

Они долго лежали обнявшись, обессиленные; он тяжело дышал, прижавшись головой к её щеке, она целовала его мокрое, горько-солёное от пота плечо. И первая мысль, пришедшая в опустошённый мозг, была всё та же: ну, вот ты и отдалась десептикону.
Он глубоко вздохнул, приподнялся на руках и перелез через неё; встал, подошёл к кулеру. Она задумчиво наблюдала, как он наполнял стакан и как пил жадными глотками. На тело, разгорячённое близостью, тончайшей невесомой тканью опустился прохладный воздух. Яркий дневной свет, запутавшись в шторах, ложился на пол жидкой полутенью, матовыми пятнами дрожал на коже кресел. В этом мягком свете мужчина со стаканом в руке казался чуть моложе и привлекательнее, чем был на самом деле. Она с интересом рассматривала его: грудь, покрытую жёсткими чёрными волосками, чуть обозначившийся животик, крепкие, жилистые ноги. В принципе, голый мужчина очень редко когда представляет из себя эстетичное зрелище. Этот исключением не был.
Он поймал её взгляд; прищурился, поставил руку на пояс:
- Не надо на меня так смотреть! Да, не красавец, знаю.
Она перевернулась на бок, приподнялась на локте, медленным жестом отвела с плеча светлые волосы:
- Ну, почему же… По человеческим меркам ты очень даже ничего… Даже симпатичный…
- Ну уж, прямо… Хочешь пить?
Она покачала головой:
- Нет, спасибо.
Между прочим – если уж быть с собой откровенной до конца – он вполне сносный любовник. Видимо, за то время, пока ходил за нею по пятам, с завидным постоянством возникая во Дворце Перевоплощения, всесторонне изучил возможности человеческой оболочки. Что ж… Он выиграл эту долгую молчаливую битву. Она её проиграла.
Хотя… Это ведь был шантаж.
Он взглянул на часы, подошёл, сел на кровать.
- Сколько у нас ещё?
- Минут сорок. Потом надо одеться и топать на контроль. Не хочется…
- Не хочется… О чём ты сейчас думаешь?
- Честно? – она заглянула в его узкие зеленоватые глаза и лукаво усмехнулась. – Что я перепихнулась с десептиконом и не умерла со стыда.
Он рассмеялся, открыв мелкие зубы. Уточнил:
- С боевиконом.
- А это неважно… Всё равно мы враги.
- В некотором роде – да… Но я ведь не воин.
- Ты работаешь на десептиконов.
Он ухмыльнулся, и в глазах кристаллизовались острые, купоросного цвета льдинки:
- Я что, похож на идиота?.. Я работаю на себя, и не более, - мужчина забрался на кровать, лёг, набросив простыню на себя и на Ладу. – Друзей у меня нет, одни враги. Конкуренция, опять же, как в любом бизнесе. Но палить из пушки – это точно не моё.
- То есть ты пытаешься мне впарить, что в целом отнюдь не такой подонок, каким кажешься?
- Ну, почему же… Женщинам гораздо больше нравятся талантливые подонки, нежели пресные святоши вроде этих твоих… автоботов. И потом, объясни мне разницу между выстрелом автобота и выстрелом десептикона. В чём выражается хвалёное автоботское благородство? В том, что автобот не надругается над трупом врага? Так трупу, знаешь ли, всё равно.
- Десептиконский выстрел чаще всего направлен в беззащитных и невинных.
- Это в людишек, что ли?.. Интересно, если термиты выстроят термитник там, где лет сто назад закопали клад – ты попрёшься искать другое сокровище? Букашки вряд ли сумеют грамотно распорядиться драгоценностями. В этом мире побеждает тот, кто сильнее.
- Нет! Побеждает правда.
- Ерунда. Правда у каждого своя. Кто-то видит смысл жизни в выращивании цветов, а кто-то в том, чтобы стать правителем хотя бы пары Галактик. Методы у них явно разные, согласись. Наивно думать, что последний будет деликатничать, стремясь к своей мечте!
- Но так же нельзя!
Он улыбнулся ей, как ребёнку, смешному и не очень-то умному:
- Это тебе Прайм сказал?
Она рассердилась:
- Прекрати!
Он легонько коснулся пальцем кончика её носа:
- Хм, а такой ты мне нравишься ещё больше… - обнял, привлёк к себе и нежно поцеловал, прикрыв глаза. Она провела рукой по его плечу, приникла к мужчине всем телом и ответила на поцелуй. Они долго не отрывались друг от друга, то едва-едва прикасаясь губами, то впиваясь глубоко и страстно. Наконец она почувствовала, как его ладонь прокралась вниз по её ноге – и, скользнув через колено, стала медленно подниматься по внутренней стороне бедра.
Она аккуратно, но решительно остановила его:
- Эй… Мы так не договаривались…
Он открыл глаза – зелёные, кошачьи, и зашептал:
- Значит, договоримся сейчас… Ты такая потрясающая, я так тебя хочу, и у нас ещё целых сорок минут! Будь моей ещё раз… Люби меня так же нежно… Милая моя!
Ну, что же делать… Единожды она уже согласилась на это… Что ж теперь, отказывать? Разве что-нибудь от этого изменится?.. Теперь-то по-любому всё равно. В конце концов, она обязана ему жизнью – не выстрели он в Скандалиста, ещё неизвестно, как бы всё повернулось!
Да и вряд ли автоботы когда-нибудь узнают, чем она занимается сейчас. С кем она, что чувствует в этот момент… Да какое им дело?!
Она прижалась к своему любовнику и нежно прикоснулась пальчиками к его раскалённой плоти.

* * * * *

- Проклятый Скандалист! Проклятая Земля! Ненавижу! Ненавижу!! Ненавижу!!!
- Прекрати! Ещё не всё потеряно!
- Отвали, Прайм, не лезь, а то застрелю! Хоть душу отведу перед смертью!
- Да уймись же ты наконец! Послушай! Есть еще надежда!
Грабитель, поскуливая, подполз на брюхе к распростертому Бархану, завилял хвостом. Положил голову на безжизненно откинутую руку, ткнулся носом в локтевой сустав. Бархан чуть заметно шевельнул кистью, разжал пальцы. Грабитель попытался подсунуть морду под ладонь хозяина, но ничего не получилось: не хватило сил. Смертоносное орудие на вершине холма продолжало изливать губительные волны частиц, и было ясно, что вот-вот произойдёт взрыв. Громовержец, вдоволь насмотревшись на эту картину, повернул голову: в поле зрения попали плечи и грудь Деформера.
- Слышь, Деф, ну чё… Отвоевались.
- Угу... На фиг это всё было…
- Да ладно, чё теперь-то…
Внезапно над холмом раздался оклик, своей абсурдностью заставивший полуживых роботов вздрогнуть и поднять голову.
- Ребята! Слушай мой приказ!
Эти слова, произнесённые усталым, не очень-то зычным голосом, без всякого пафоса, вмиг заставили ток бежать по цепям быстрее.
- Ну, они маньяки! – прошептал Громовержец.
- Что ты хочешь: автоботы! – вполголоса согласился Деформер.
- Слушай мою команду! Аэроботы, составить Супериона!
Звук трансформации – и над поваленными деревьями, над мятыми, раздавленными кустами вырос огромный автобот. Левой руки у него не было, и в единственной правой он крепко и бережно держал Оптимуса Прайма. Оптимус сжимал в руках трансформированного Мегатрона.
Десятки взглядов молча впились в этот причудливый альянс. Было слышно, как в плече Супериона с треском лопаются контакты, рвутся от напряжения провода, тлеют и вылетают вниз многочисленные разъемы. С гулким звуком расселся резервуар, и по белой обшивке потекли жирные струи топлива. Но аэробот, казалось, не замечал своей страшной раны. Он молча, целенаправленно шёл вперёд, осторожно неся в вытянутой руке командира автоботов. Прайм был напряжён до предела: локти его дрожали, из сочленений сочилось масло. Суперион благополучно обошёл останки Разрушителя, затем – составные части Мегазавра, а потом и распавшегося на куски Детектора. Трансформеры замерли.
- Хватит, я больше не выдержу! – крикнул Оптимус. – Суперион, стоп!
Мегатрон прыгал в руках Прайма: их обоих била дрожь. Кое-как поймав в прицел верх холма, Оптимус нажал курок – один раз – и тут же, почти не целясь, второй.
Из адского устройства показался язычок огня; свечение расползлось в белый шар. Над холмом разнесся низкий злой гул, вырос, закрыл собой небо – и орудие взорвалось, разлетевшись на миллион осколков.
Взрывная волна толкнула Супериона в грудь. Он грохнулся навзничь – и замер на земле четырьмя скрюченными роботами. Прайм упал на камни рядом с ними – и лишь после удара о землю разжал пальцы. Пистолет вылетел из его рук, мгновенно трансформировался – и подле автоботов, проскользив боком по ошмёткам кустов, шлёпнулся Мегатрон.
…В процессоре звенело и жужжало, точно под шлем влетела гигантская муха. Лидер десептиконов потряс головой, провёл грязной ладонью по лицу. Со всех сторон, обнимая склоны холма, неслись радостные крики, вопли «ура!», кое-где звучал смех. Мегатрон сел, согнул ноги в коленях, помедлил с секунду и рывком встал с земли.
Орудия больше не было: это стало ясно с первого же взгляда. Мегатрон громко расхохотался и с высоты своего роста посмотрел вниз, на вспаханную сражением бурую землю. Первое, что бросилось в глаза – неподвижный командир аэроботов, Арбалет. Половина его тела была изуродована, лицо обожжено; в грудном отсеке зияла рана. Мегатрон невольно отвёл взгляд – и посмотрел туда, где, упираясь рукой в крупный валун, на одном колене стоял Прайм. Голова его была склонена, вторая рука безвольно лежала на бедре. Плечи автобота вздрагивали, и вместе с ними легонько дрожал весь корпус. Было очевидно, что Прайму не подняться самостоятельно. Если бы он вовремя разжал руки и отбросил пистолет, падение было бы не столь болезненным.
- Дурак ты! – со смаком заметил Мегатрон. – Жопу готов разбить вдребезги, лишь бы понтануться своим благородством!
Оптимус поднял голову, спокойно произнёс:
- Ну, извини.
Мегатрон смотрел на беспомощного врага с видимым удовольствием. В принципе, один хороший выстрел, и…
Лидер автоботов в очередной раз попытался встать, но это ему не удалось: слишком дрожали колени. Мегатрон сжал губы; ещё несколько мгновений поколебался, а потом, решившись, торопливо подошёл к Прайму – и, взяв того за руку, дёрнул на себя и вверх.

* * * * *

Она сразу почувствовала что-то жуткое в повисшей паузе. Вроде всё было как обычно – пришла в ремонтный отсек проведать Арбалета и Рогатку, поболтать с Мерцателем. И, хотя помимо Гонщика и Храповика там почему-то оказались Охотник, Джаз и Молниевик, а чуть позже подошли Броневик и Апперкот, поначалу она не придала этому особого значения. Не насторожило и то, что Пикировщик, сидевший в изголовье у Арбалета, сделал ей недвусмысленный знак рукой: мол, не надо, не подходи, нельзя, он ещё слишком слаб – такие сцены случались и раньше. Она заговорила с Мерцателем – и вдруг, после нескольких ничего не значащих фраз, эта пауза.
Такая, что видно невооружённым глазом, как горит фитиль, как бежит секундомер тишины. Вот сейчас, осталось немного. Ещё секунда – и всё взлетит на воздух.
- Ты в самом деле трахалась с Фингалом?
В устах Мерцателя эта фраза прозвучала так омерзительно, что Лада невольно передёрнула плечами. Краем глаза заметила: автоботы загородили выход, замкнули полукруг. Значит, знают. Или догадались… Интересно, как?! Видать, всё-таки следили, ангелочки! Она посмотрела в синющие глаза Мерцателя, изобразила удивление, понизила голос:
- Кто тебе такое… сказал?
Мерцатель отвёл взгляд, холодно заметил:
- Вообще-то об этом уже все говорят. Как ты могла?!.
- Да я… С чего ты взял? Я не спала с ним…
Охотник отделился от общей массы, сделал несколько шагов – но к Ладе не подошёл, остановился в отдалении: так, словно от девушки исходила резкая вонь.
- Да ладно. Не ври. Нечего тратить время на спектакли. Уже весь штаб знает, что ты с ним переспала, – он мотнул головой и продолжил злее и глуше:
- Вот только я никак не могу взять в толк, почему ты это сделала.
- Я так и знала, что святая общественность обвинит меня в предательстве! – её голос прозвучал насмешливо и раздражённо. – Он ведь шантажировал меня. Предлагал, ну… это самое. Говорил, что иначе всем автоботам конец. Я-то хотела, как лучше! Я знала, что Рогатка ранен, и… Ну, и решила так поступить, чтобы лишить Мегатрона возможности собрать его обожаемого Грубикуса.
Она увидела, как страшно изменилось при этих словах лицо Храповика. Врач сжал красные кулаки, шагнул к Ладе – но напоролся на молниеносно мелькнувшую в воздухе руку Броневика. Заорал через весь отсек:
- Лучше б ты молчала! Лучше б ты… Дура! Я видел женщин, которые так поступили! Это дни и месяцы, а когда и годы лечения, психологической адаптации! И, и… И хоть бы постыдилась так нагло лгать!
Полукруг сжимался, замыкаясь, точно тиски. Лада подумала: говорить сейчас о том, что именно Фингал спас её от Скандалиста, не имеет никакого смысла. Она смерила Храповика сердитым взглядом, пожала плечами:
- Не надо на меня кричать, я не глухая. Я в самом деле не понимаю, из-за чего такая массовая истерика. Я не выдавала никаких секретов, не перебрасывала никакую информацию, не помогала десептиконам. К тому же, он, строго говоря, не десептикон… По-моему, это моё личное дело, с кем я оказываюсь в одной постели!
- А по-моему, ты просто шлюха, - негромко сказал Джаз.
Лада хотела завизжать, устроить скандал, сказать колкость – но почему-то не смогла. И в наступившей тишине вдруг очень спокойно и медленно прозвучало:
- Оставьте её, мальчики. Если взрослая женщина не знает, что такое верность, честь, что такое чистота – оставьте! Вы ей этого не объясните. Каждый имеет право жить, как хочет. Ну, пускай живёт, что ж… Лада, прости, но ведь Джаз в чём-то прав. Он сказал сейчас так, слишком резко, но… я вдруг всё понял. И, знаешь, мне действительно больно от этого. Гораздо больнее, чем вот это вот… всё. Не подходи ко мне, пожалуйста. Я не хочу тебя видеть. Я не хочу с тобой разговаривать. И очень жалею, что так поздно узнал, какая ты – на самом деле.
Сказав это, Арбалет повернул голову набок; рука его, вытянутая вдоль тела, соскользнула и свесилась вниз с ремонтного стола. Пикировщик торопливо поднялся со своего места, с соседней койки соскочил Рогатка. В огромной ране Арбалета захрипел воздух, со щелчком повылетали из гнёзд мелкие штекеры. Большие губы на обожженном лице дрогнули и приоткрылись; оптические датчики потускнели, и голова в угловатом белом шлеме упёрлась в подголовник: Арбалет потерял сознание.
Джаз резко развернулся и вышел вон, едва не налетев у самой двери на Апперкота. Чуть помедлив, за ними последовали Молниевик и Охотник; последним покинул отсек Броневик. Лада продолжала стоять, глядя на изуродованного аэробота, и в горле скреблись чьи-то крошечные железные лапки.
Пикировщик поднял голову, и в глазах его моментально зажглись злость и презрение. Он даже не пытался маскировать их. Выдержав небольшую паузу, спросил:
- Чего стоишь? Уходи, пожалуйста. Хватит.
Но Лада не уходила. Опустив лицо, она разрыдалась, зажимая ладонью рот. Слёзы катились по щекам, падали на грудь, срывались и разбивались об пол. Всё вокруг уплыло в какой-то жёлтый туман, стало корчиться, извиваться, раздирая процессор.
Храповик и Гонщик подошли к койке Арбалета, Мерцатель лёг и отвернулся к стене. И она осталась совершенно одна, раздавленная и жалкая – словно малютка, что заигралась и не заметила, как ушли взрослые. Стояла и плакала посреди отсека – но эти слёзы уже никого не трогали.

* * * * *

Головная боль была настолько невыносимой, что Оселку с трудом давались даже самые простые мысли. Малейшее же движение сжимало процессор так, точно в него вонзались зубы сразу трёх жуликонов. Но когда в центральном тоннеле раздался ровный шум двигателя, и темноту раздвинул старомодно-жёлтый свет фар, боевикон кивком объявил полную готовность и поспешно занял надлежащую позицию.
Из туннеля выехал открытый джип с фиолетовым капотом. Трансформировался в робота, покрутил головой по сторонам – и непроизвольно сделал шаг назад. У въезда в штаб стояли помятые, израненные боевиконы с отчётливыми следами выстрелов Мегатрона на корпусах. Страшный коричневый танк Гром с торчащей над головой пушкой и космический шаттл Взрыв стояли слева от входа, озверевший от боли ракетный тягач Оселок и вертолёт Вихрь с покорёженным корпусом и обломанными лопастями – справа.
Жёлтый робот, безошибочно расшифровав зловещее молчание, попятился в туннель, но был пойман за руку и вытащен в центр круга. Командир, цепко сжимая его предплечье, приблизился на расстояние одного шага и быстрым, отточенным движением сделал подсечку, одновременно с этим с силой толкнув жёлтого вниз. Тот с грохотом рухнул на спину, тоненько взвизгнул; мгновенно перекатился на живот и закрыл голову руками – после чего испустил вопль, переходящий в ультразвук. Оселок охнул от боли, схватился за шлем и пнул лежащего робота в бок бронированной ступнёй.
Это был сигнал: начали. Время, отведённое командиром, пошло. Оселок отошёл на безопасное расстояние и прислонился к стене. Голова раскалывалась и трещала, но он не без удовольствия слушал звуки, производимые подчинёнными: слаженный грохот ног по плотной броне, бессодержательные уханья и эханья, лязг, скрежет и звон разбиваемого стекла. В последнюю минуту куча мала вдруг распалась: Взрыв и Вихрь сосредоточенно ухватили что-то, разодрали в стороны, и подскочивший Гром со всей дури заехал ногой в открывшееся место. Отчаянный крик боли взмыл вверх и замер где-то под потолком, перейдя в захлёбывающийся хрип. Оселок взглянул на секундомер и равнодушно скомандовал:
- Стоп.
Громоздкие корпуса распрямившихся боевиконов отбрасывали на стены отсека монструозные тени. Роботы отошли от жертвы, и их гигантские тени закачались, поползли по стенам. В красных защитных очках воинов горел отсвет бешенства, лишь раздразненного коротким выбросом негативной энергии. Оселок ткнул сжатый кулак в рожу Грома:
- Я же просил!
- Ну, ётить… Не сдержался, командир.
- Ладно… Всё. Свободны!
Боевиконы перешли в другой отсек. Когда затих их топот, Оселок скрестил руки на груди и обернулся к избитому трансформеру. Тот валялся, раздвинув ноги, и, судя по всему, был без сознания. Оселок почесал живот где-то под десептиконской эмблемой и подумал, что, хотя поначалу день и не задался, конечная его точка оказалась вполне себе ничего. Еще несколько секунд он любовался эстетическим зрелищем этой конечной точки, после чего заложил руки за спину и неспешно последовал за подчиненными в соседний, ярко освещенный, отсек.

* * * * *

- Честно говоря, я надеялся, что мне никогда не придётся делать этого. Но, к великому сожалению, у меня нет выбора.
Лада стояла напротив Телетрона и ждала. Ждала, когда Оптимус закончит говорить, когда завершится эта позорная процедура, когда, наконец, она перестанет чувствовать себя униженной и раздавленной. Посмотреть на то, как её, преступницу и предательницу, публично клеймит лидер автоботов, собрались чуть ли не все его подчинённые. Ещё бы: подобного зрелища им, должно быть, и не доводилось созерцать!
Ей хотелось, чтобы всё закончилось как можно скорее – Прайм же, как назло, всё тянул и тянул.
- Лада, прости… Мне невероятно трудно подобрать сейчас нужные слова. Мы все очень верили тебе, все очень тебя любили – да, в сущности, я полагаю, многим ты по-прежнему дорога… но… есть всё же некие объективные величины, рамки, можно так определить, за которые заходить не следует. Лада, я хочу, чтобы ты знала: лично я не считаю тебя идейной предательницей. Просто ты… Возможно, ты не осознаешь, насколько серьёзно мы относимся к угрозе десептиконской гегемонии и насколько мы с ними непримиримы. В общем… Прости, но после известных событий я не могу поступить иначе.
Она опустила и чуть отвернула голову, вытянула руки вдоль тела. В наступившей тишине Оптимус Прайм грузно шагнул к ней и приложил к груди небольшое устройство со светящейся щелью. Лада почувствовала приятное тепло и увидела краем глаза, как слегка меняет цвет прямоугольник, наклеенный на капот. Прайм убрал машинку, осторожно подцепил пальцами раскрывшийся шов и отодрал с Ладиной обшивки алый знак автоботов.
В зале посреди подавленного молчания вдруг раздался жуткий звук: кто-то из автоботов совершенно по-земному захлопал в свои железные ладоши: настолько громко, откровенно и цинично, что Лада с трудом удержала слёзы.
Прайм поднял голову, холодно и строго сказал:
- Джаз! - и вновь посмотрел в лицо Ладе. На этот раз она не успела отвести глаза, и Оптимус прострелил её своим синим взглядом до самой дальней платы процессора, до самого дна души.
- Лада… Мне бы хотелось, чтоб ты поняла. Невозможно ехать сразу по двум полосам, да ещё в разных направлениях.
Она пожала плечами, неопределённо покачала головой. Автоботы хранили молчание довольно долго; наконец Прайм спросил:
- Может, ты хотела… сказать что-то, или объяснить, или… попрощаться?..
Лада вновь пожала плечами. Чуть скривила губы и произнесла:
- Ну… мне жаль, что так получилось.

* * * * *

- Не, ребята, вы как хотите, а я считаю, что это просто неудавшийся эксперимент.
- Ну нет, Гонщик, просто их мораль разительно отличается от нашей, а ты этого признавать не хочешь. Благородство и честность поверх обшивки не припаяешь!
Они сидели впятером на зелёном холме: Гонщик, Привод, Броневик, Храповик и непривычно задумчивый, печальный Шершень. Внизу, лениво блестя, перекатывалась река, перебирая белые камни; воздух был удивительно свеж и прозрачен, и в нём чётко, маняще были видны и далёкие голубые горы, и тёмно-зелёные холмы, поросшие лесом. Эти холмы были похожи на гигантских животных с густым мехом, которые вылезли к тоненькой речушке, чтобы погреться на солнце.
Гонщик повернулся к Приводу, заговорил. Лицо его – тёмно-серая сталь, карие глаза, составная маска из нескольких пластин – казалось более усталым, чем обычно.
- Разумеется, не припаяешь. Но если б мне дали ещё шанс… Мне кажется, неудачным оказался, так сказать, материал.
- Ну да, Привод, согласись, - торопливо подхватил Храповик. – Не все же, наверное, люди… больные на одно место! Есть же и нормальные… Как Спайк, например, или Факел…
- Ой, не знаю, - скептически заметил Привод. – Но если люди в большинстве своём такие, как Лада, то защищать их нечего! Они хуже десептиконов! Целая планета, населённая лгунами и предателями! Кстати… как всё-таки вычислили, что Лада… ну, того – с этим боевиконом? Это как-то мимо меня прошло.
- А… Это всё Пикировщик, - нехотя ответил Броневик. – Он тогда пришёл ко мне и спросил… Ох и пришлось поковыряться в архивах Телетрона!
- В смысле?
- А там вот какая штука была. Они с Арбалетом преследовали объект, думая, что это Скандалист. Ну, логика понятна: кто ещё за той платой будет по всей Галактике бегать? А Пикировщик взял и заметил, что мужик этот стрелял с левой руки. Стало быть, левша. Ну и, опять же: для Скандалиста чуточку низковат, чуточку староват… Короче, засомневался летун. Стали пробивать по базе, шарить по старым файлам. Первым делом, конечно, выяснилось, что Скандалист правша, и это точно. Ну, а потом доковырялись, нашли нескольких… В том числе и этого, Фингала.
- Ага, - продолжил Гонщик. – А потом как выяснилось, что его нет… Я, кстати, сразу тогда подумал: сейчас точно Арбалет потребует составить Супериона, вот рацию съем, если нет!
Броневик кивнул:
- Во-во, я тоже так подумал. Арбалет – такой парень… Для него неприемлемы всякие эти земные штучки. Вот он, с отчаяния, видать, и пошёл на риск. Мог ведь запросто не выдержать. Еще б чуть-чуть – и погиб! Бедолага…
- Я одного не понимаю, - спросил Гонщик, - почему он решил, что отсутствие Фингала однозначно говорит о предательстве Ладки?..
Броневик усмехнулся:
- Извини, но мы все, по-моему, подумали одно и то же. После той-то истории с линзами… И это мы строили догадки, понимаешь, а Арбалет уже знал наверняка, что тот парень во дворце – ни хрена ни Скандалист, а Фингал…
- Да, бедняга Арбалет! Что он чувствовал в этот момент!..
- Почему? – удивленно вставил Привод. – Чего ему переживать из-за какой-то потаскушки?
Броневик, Храповик и Гонщик переглянулись.
- Ты не знал, что ли? – вполголоса спросил Гонщик. – У Арбалета с этой потаскушкой был роман… В смысле, он её очень любил, а она его… сам понимаешь.
- Как роман? – опешил Привод. – То есть, он… То есть они…
Гонщик с Храповиком кивнули. Броневик, которому разговор, судя по всему, не доставлял никакого удовольствия, отвернулся и стал разглядывать сверкающие солнечные искры в далёкой реке.
Привод ошарашено покачал головой:
- Ну она и дрянь!
Они замолчали. Шершень, за всё это время не проронивший ни слова, поднял с земли небольшой круглый камешек, подержал на ладони, словно взвешивая, и задумчиво сказал:
- Она сама сделала выбор. А нам, знаете что, надо просто понять, что и такое тоже бывает, да и… отпустить. Не думать даже. Вот так…
Он подкинул камешек на ладони, после чего сильным броском отправил его в полёт. Чёрная точка несколько секунд парила в синеве ясного неба, а потом коснулась дымчатых гор на горизонте, стремительно рухнула вниз – и затерялась на фоне пегой шкуры мохнатых холмов.
- А ещё… Знаете, ребята – я вот смотрю сейчас и думаю: эта планета такая красивая! А это значит, что подарена она могла быть только очень добрым существам. И если до сих пор Высшие силы её не отобрали – значит, здесь, на Земле, ещё есть по-настоящему разумные, честные и верные люди. Способные любить. Это главное.
- А может, ты и прав, малыш, - кивнул Храповик. – Мне тоже что-то подобное приходило в процессор.
- А по мне, так это чушь, метафизика всякая, – помотал головой Привод. – Земля сама по себе, людишки сами по себе. Они так уверенно уничтожают свою планету, пытаются всё перекроить под себя, что просто диву даёшься, сколько в них глупости и ненависти! А ещё больше – эгоизма и жадности. Настоящие десептиконы! Только белковые.
- Ну-у, нет, я не согласен! – откинувшись всем корпусом назад, решительно возразил Броневик. – Нельзя всех равнять под один разъём, ну, Привод! Это же абсурд!
Привод собрался ответить – но в этот момент за спиной у трансформеров кто-то тихонько кашлянул, и робкий женский голос спросил:
- Простите, пожалуйста… Вы – автоботы?
Они оглянулись, как по команде. На едва заметной тропке, ведущей к вершине холма, стояла тоненькая девушка в длинной юбке, край которой шевелил ветер. Несмотря на солнечный день, она зябко куталась в шерстяную кофту, и голова её была замотана белым платком. Она вся была в светлом – и только неуклюжие жёлто-коричневые кроссовки с торчащими из них тёмными носками смотрелись странным диссонансом. Девушка разглядывала роботов, застенчиво улыбаясь. Личико у неё было жалкое, худое, с реденькими бровями; большие усталые глаза почти без ресниц глядели доверчиво и ласково.
- Да, мы автоботы, - кивнул Броневик. – А что, где-то нужна наша помощь?
Она улыбнулась:
- Нет-нет, что вы… сидите. Я просто… Я так ужасно рада! Я столько о вас слышала – и так хотела повидать! И… И вот такое чудо… Какое счастье!..
Она вдруг всхлипнула и расплакалась. Расплакалась, совершенно не стыдясь своих слёз: так и стояла, улыбаясь, а по щекам катились прозрачные капли.
- Что с вами? Вам плохо? – разволновался Шершень. – Что случилось?
Она слабо махнула рукой:
- Не обращайте внимания. Это я от того, что чувствую слишком много сразу. Видите ли, я тут не живу, я тут… временно. Мне родные и друзья денег насобирали, и я приехала… Вон, видите то здание? – она обернулась и указала на белый домик, прикорнувший на склоне соседнего холма в окружении нескольких других, жёлтых и кирпично-красных. – Это больница. Я оттуда…
- Болеете? – участливо спросил Храповик. – Ну, ничего, держитесь! Вас наверняка скоро починят. Ой! Вылечат, то есть.
Она снова улыбнулась, но теперь – жалкой, горькой улыбкой:
- Нет... То-то и оно. Я и говорю: меня сюда отправили… потому что это был последний шанс. Но и здесь мне тоже ничем помочь не смогут. Мне жить осталось совсем недолго. Даже по человеческим меркам. И я всё думала: жаль, я столько не успела! Я бы столько ещё могла! А вот сейчас… я вас увидела. Понимаете, какое чудо? Ещё одна моя мечта успела сбыться!
Автоботы переглянулись.
- Как же так? – спросил Храповик. – Вы точно перепробовали всё? Может, есть какие-то другие способы лечения?
- Нет, нету… Конечно, мне очень страшно умирать, вы не думайте! Но, значит, я уже выполнила то, для чего приходила в этот мир. Но я бы ещё пожила… Да и маму так жалко… - и девушка вновь заплакала, часто моргая веками без ресниц, продолжая смотреть на притихших автоботов.
Гонщик кинул на друзей быстрый многозначительный взгляд – и лоб в лоб столкнулся с точно таким же. Шальная мысль, сразившая его наповал, настолько точно отразилась в карих глазах Храповика, что слова были совершенно излишни. Чуть заметно кивнув врачу, Гонщик поднялся и подошёл к девушке.

* * * * *

Было ли когда-нибудь то счастливое время, когда словосочетание «положение обязывает» не было спаяно с ним, как частицы в ядре атома? Если и было, он его не помнил. Теперь положение обязывало молчать, делая вид, что последние события затронули его лишь по касательной. А между тем он чувствовал колоссальное опустошение, усталость и боль. Накатывали приступы тоски, граничащей со злостью, и в такие моменты не хотелось уже ничего. Он злился на себя, понимая, что переживания такого рода – чудовищный бред, особенно теперь. Отгонял их – но они возвращались, как солнечный зайчик, пущенный в далёкое окно.
Вот и сейчас: Телетрон выбросил на экран результат запроса вместе с картами квадрата, а он потерял целых две минуты, размышляя: что стало с непутёвой девчонкой после того, как она покинула штаб автоботов?..
За его спиной раздвинулись створки двери, и в зал управления кто-то вошёл. Помялся у порога, переступил с ноги на ногу:
- Можно?
Оптимус Прайм повернулся спиной к мерцающему экрану, сложил руки на груди. Кивнул:
- Входи, Арбалет. Как самочувствие?
Аэробот прошагал внутрь, остановился на середине отсека.
- Да вот… Я как раз пришёл сообщить, что ремонт окончен. Сегодня поменяли последний узел. Так что я снова в строю.
Прайм довольно долго молчал, глядя в его мужественное и слегка отрешённое лицо.
- Что с тобой, Арбалет?
Он поднял глаза:
- А разве… это важно?
- Безусловно. Я же вижу, что ты нездоров.
- Да я здоров… Ребята починили мой корпус, поменяли кое-какую начинку. Но если честно, я… словом, я никак не могу прийти в себя из-за этой истории. Такое странное ощущение – будто внутри все шланги сдавило. Тяжело двигаться, летать… Но я могу, если надо. Просто…
- Постарайся не думать о ней, - Прайм подошёл, положил руку на плечо аэробота. – Она вообще не заслуживает, чтобы мы её вспоминали.
Арбалет грустно улыбнулся:
- Да я понимаю, Оптимус. Но ничего с собой поделать не могу. Я словно на запчасти разобран, выпотрошен весь. И еще иногда чувствую, что устал. Очень. И тогда уже ничего не хочется. Вот так вот… работаю, занимаюсь чем-нибудь, а потом остановлюсь и думаю: почему она это сделала? Зачем? Для неё это всё, получается, игра была. А я ведь в самом деле любил её. Верил…
Прайм опустил взгляд:
- Мы все ей верили. Чего уж теперь… А ты отвлекись. У меня как раз есть для тебя задание. Возьмёшься?
- Конечно.
- Рогатке после ранения пришлось менять всю рулевую систему, и теперь ему отчего-то кажется, будто это повлияет на его функциональность в качестве части Супериона.
Арбалет нахмурился, сжал свои большие губы:
- Ну, он сам-то летал? Если в полёте внештатных ситуаций не возникало, то… чего он трепыхается?
Прайм положил вторую ладонь на белую обшивку Арбалета, легонько сжал его плечи:
- Ну, вот и проверь. Заодно и сам посмотри, не насторожит ли что.
Аэробот кивнул.
- Хорошо… Эх! Если б только быть уверенным в том, что больше мы её никогда не встретим!.. Возможно, было бы легче.
- Не знаю, Арбалет. Наверное.
Они помолчали. Прайм понимал: Арбалет мучительно ищет какую-нибудь тему – нейтральную, безболезненную – на которой с лёгкостью можно будет завершить этот разговор.
- Оптимус, а не известно ли, случаем… Скандалист-то вернулся?
Командир кивнул:
- Да. Какое-то время скрывался, но потом вернулся.
- И опять, небось, остался безнаказанным…
- Отнюдь. Мегатрон был слишком зол на него.
- Побил? – безразлично спросил Арбалет.
Прайм усмехнулся:
- Поставил раком.
- В… каком смысле?
- В прямом! Связал электрохлыстом и заставил ползать на четвереньках.
Арбалет вдруг засмеялся совершенно несвойственным ему громким, даже злорадным смехом:
- И долго?
- Порядочно.
Они вновь замолчали. Маска смеха постепенно слезала с лица Арбалета. Улыбка стала корчиться, линять; последний отблеск её и вовсе напоминал судорогу.
- Ну ладно, я пойду.
Прайм мечтал хоть ненадолго остаться один. Сесть перед экраном Телетрона, уставиться в одну точку, а потом – погасить оптические датчики. Хотя бы на несколько секунд! Просто погасить. И не думать, не думать, не думать…
Дверь в отсек растворилась так стремительно, что Прайм едва не вздрогнул. Влетел Броневик, с порога закричал:
- Оптимус, он всё-таки сделал это!
Следом вломились Храповик, Микроскоп, Бластер, Джаз, Нытик и Привод; все загалдели разом. Прайм жестом руки заставил прекратить гвалт, спросил:
- Вы Арбалета по дороге не растоптали?
- Прайм, нет, ты послушай! – завопил Броневик, - Ты понял?! Гонщик собрал новую женщину!
- Пигмалион хренов! – застонал Нытик. – Наваял очередную голотурию!
- Галатею, - машинально поправил Прайм.
- Нытик, но иначе нельзя было! – вклинился Храповик.
- Она же умирала! – подхватил Микроскоп.
- А какое дело, вообще? С какой стати мы должны вмешиваться в циклы этой планеты?..
- Какие циклы, Привод, в транзистор сигма мать!
- Нет, ты послушай! Не переби…
- Не-ет, это ты послушай!
Маховик оглушительного спора раскручивался и набирал обороты – но вдруг все разом затихли и расступились – и Прайм увидел, как от двери медленно и осторожно идёт Гонщик, бережно поддерживая под руки тоненькую девушку-трансформера с большими перепуганными глазами. Её обшивка отливала серебристо-голубым, тёмно-серые руки заметно дрожали. Она судорожно цеплялась за автобота; переступала тяжело и неуверенно. Личико у неё было узенькое, с аккуратным носиком, маленьким ртом. Шлем – без острых углов и выступающих частей, ровный, гладкий: лишь слегка обозначенные локаторы и треугольник надо лбом, вершиной вверх, со вписанным в него кругом.
«Совсем не похожа… Совсем другая!»
Дойдя до центра зала, они остановились. Гонщик взглянул на Прайма:
- Оптимус, а у нас тут большой сюрприз!
- Да я уж вижу…
Он внимательно посмотрел девушке в глаза, шагнул ближе:
- Ну, здравствуй. Как тебя зовут?
- Велта…
Она заметно растерялась – и, пряча свое смущение, наклонила личико почти к самому плечу Гонщика. Да, она вела себя совсем не так, как когда-то Лада. И голос у этой девочки был другой: высокий, тихий, очень мелодичный.
- Что ж, очень хорошее имя. А я - Оптимус Прайм, командир автоботов. И я… рад приветствовать тебя здесь, в нашем штабе. Я очень надеюсь, что мы найдём общий язык. Ты ведь землянка?
- Да… Но благодаря… Гонщик и его товарищи спасли мне жизнь… Подарили вторую! Я им бесконечно благодарна… И вам... Ну, всем автоботам… Вы сделали столько добра для нашей планеты!
Оптимус покачал головой:
- Это вопрос спорный. Мне иногда кажется, что мы принесли гораздо больше горя. Ведь это мы приволокли сюда десептиконов.
Она резко замотала головой:
- Нет, вы не виноваты! Просто… Каждый сам выбирает, как ему… прожить эту жизнь, как… Ищет свой путь. У них тоже был этот выбор. Вы не виноваты, что десептиконы решили идти по своей… по такой дороге!
Девушка говорила торопливо, сбивчиво, глотая окончания – словно боялась, что не успеет, что её оборвут на полуслове – но в отсеке стояла тишина. Она договорила последнюю фразу – и испуганно осеклась. Прайм подбодрил её:
- Велта, не бойся. Здесь тебя не обидят. Мы – твои друзья. По крайней мере, хотели бы стать ими.
- Ой… Я ведь тоже… Я бы тоже так хотела с вами подружиться!
- Ну, что ж… Вот и договорились. Замечательно.
…Постепенно отсек опустел – остались только Оптимус и Броневик. Прайм достаточно хорошо знал Броневика, чтобы понять: тот собирается задать какой-то важный, мучающий его вопрос.
- Оптимус… А ты ведь даже не спросил, хочет ли она стать одной из нас.
Именно это он ожидал услышать.
- Видишь ли, налепить на капот автоботский знак – дело нехитрое. Но теперь… я предпочёл бы знать наверняка, что его никогда не придётся отдирать.
Броневик развёл руками:
- А как ты собираешься это узнать?
- Она права: у каждого свой путь. Каждый выбирает сам. Но этот выбор очевиден и понятен для всех.
- Ну, знаешь ли! От ошибок и глупостей никто не застрахован.
Броневик развернулся и вышел прочь; командир остался стоять, глядя в дверной проём. Створки двери захлопнулись, и Прайм, опустив голову, пробормотал:
- Что ж, моё счастье, что в этот раз я глупость сделать не успел.


08.01.2007 – 02.02.2007
Санкт-Петербург