Часть 4. Дмитрий.
1.
...Помнится, когда-то в детстве я мечтал встретить доброго волшебника, который бы смог исполнить три моих самых заветных желания. Самым первым, самым главным из них было – летать. А остальные со временем забылись.
Я хотел летать не на чём-то, а сам, подобно птице. Мчаться вслед за уходящим солнцем, купаясь в мягких пушистых облаках....
И вот, моя, казавшаяся совершенно несбыточной, мечта исполнилась. Но всё оказалось иначе, чем представлялось когда-то. Чувство полёта не похоже ни на что, его просто не с чем сравнить. Странная непонятная сила, подчиняясь велению воли, наполняет каждую клеточку тела, делая его всё легче и легче. Вода и огонь одновременно. Так, конечно, не бывает, но не могу найти иного образа. Человеческий язык беден, а образы – всего лишь увиденное ранее.
А ещё, оказывается, летать страшно. Стоит подняться на шесть-семь метров над землёй, как появляется противный сосущий страх, всё внутри замирает и холодеет.
В раннем детстве я не боялся высоты, потому что не знал, что это такое. Летом, после окончания шестого класса я впервые увидел горы. Невысокие северные горы показались мне тогда огромными, я потратил не меньше двух часов, чтобы залезть на одну из них. И там, стоя на краю отвесного обрыва, я впервые почувствовал страх высоты, зовущий, ожидающий взгляд бездны. И там же, на этом обрыве, я сумел перебороть свой страх, раз и навсегда. После, мне много раз приходилось подниматься на горные вершины и стоять на краю бездны, но взгляд вниз вызывал лишь пьянящий восторг перед открывающимся простором.
И вот теперь, умея летать, я стал бояться высоты. Но страшно лишь телу, а не поющей летящей душе. Это странное и противоестественное чувство, когда ничто не держит над землёй, кроме собственной силы воли. Чувство распахнутой безграничной свободы.
Ещё одна моя мечта, появившаяся значительно позже, была связана с растущей под нашими окнами высокой берёзой. Можно сказать, мы росли вместе. Я помню время, когда макушка дерева была ниже нашего балкона, а сейчас она уже на несколько метров возвышается над крышей дома. Мне иногда хотелось дотронуться до неё, коснуться самого верха. Желание простое и, казалось бы, бессмысленное, преследовало меня из-за своей неосуществимости.
Сегодня я наконец решил исполнить своё давнишнее желание.
...Ночь встретила меня пронзительной морозной свежестью и звёздным светом, сумевшим пробиться даже сквозь искусственное сияние городских огней. Тёмные ветви дерева кажутся подчёркнуто реальными на фоне мерцающего обманного неба.
Я стою на балконе, вслушиваясь в редкие звуки города, оцепеневшего в ледяной дремоте. Шум невидимых автомобилей где-то за домами, отчётливый скрип снега под ногами невесть куда спешащего одинокого прохожего, далёкий собачий лай, иногда срывающийся до тоскливого воя.
Иная жизнь....
Оборачиваясь в прошлое, я пытаюсь разглядеть путь, приведший из детства ко мне настоящему. Сколько всего минуло за эти годы! Конечно, я стал другим, но что-то осталось неизменным. Что-то, что позволило мне безоговорочно поверить в невероятное и взлететь над землёй.
В будущее же смотреть не хочется. Всегда сторонился всяких предсказателей - никто не должен знать своего будущего. Иначе жизнь превращается в скучное ожидание смерти.
...Неожиданно, откуда-то из неимоверного далёка до меня донёсся протяжный гудок поезда, ритмичный стук колёс. И вновь – длинный зовущий гудок....
Он оторвал меня от воспоминаний, вернув к реальности. Что за поезд, куда он мчится? Или это только звук минувшего, бесконечно долго летевший до звёзд и отразившийся от их света?
Так ли это важно?
Призвав силу, я поднялся над домом. Приблизился к берёзе и осторожно, словно боясь нечаянно разбудить, погладил холодные обледенелые ветви.
Мечта сбылась. Таинство свершилось. И что? Ничего не изменилось ни во мне, ни вокруг меня. Звёзды всё также безучастно смотрят с небес, кончики пальцев постепенно немеют от мороза. И поезда больше не слышно, осталась лишь странная тоска, словно бы я вновь потерял что-то очень важное, и не заметил.
...Вернувшись в дом, я остановился возле кровати Инны, присел рядом, вслушиваясь в тихое дыхание спящей девушки.
Моё счастье.
Интересно, что тебе сейчас снится? Мама? Дом, тот дом, каким он был раньше, с оранжевым плюшевым медвежонком, сидящем на диване? Друзья? Или небо, синее-синее, бездонное небо?
Пусть плохие сны обходят тебя стороной!
2.
...Я проснулся от назойливого телефонного трезвона.
Проклиная ненавистный аппарат, вылезаю из под тёплого одеяла, не открывая глаз плетусь к телефону.
- Да?
- Здорово! – поприветствовал меня Шарманщик. – Я к тебе через минут пятнадцать заскочу. Идёт?
- Ага, - автоматически отвечаю я, пытаясь привести мысли в порядок.
Услышав в трубке короткие гудки, я наконец понимаю, что пятнадцать минут – это почти сейчас.
...На улице яркий солнечный день, по-зимнему пронзительный свет режет глаза. Интересно, сколько времени?
- Проснулся? – заглянувшая в комнату Инка одарила меня улыбкой. – Доброе утро! Кто звонил?
- Шарманщик. Не знаю, хорошая это новость или плохая, но он обещал через пятнадцать минут быть здесь.
- Нехороших предчувствий нет, - девушка пожала плечами. – Ты ему доверяешь?
- В общем-то - да.
- Хорошо, будем встречать. Кстати, куда тебя ночью носило?
- Хм, - я немного сконфузился. - Лечил детские комплексы. Я надеялся, что ты благополучно спишь, и не заметишь моего кратковременного отсутствия.
- Я чутко сплю. А ты очень гремишь, когда стараешься быть тихим, - Инка вновь улыбнулась. – Комплексы-то вылечил?
- Не знаю. Нет, наверное.
- Не страшно. Ты нравишься мне и с комплексами, – девушка слегка прищурясь придирчиво меня рассматривает. – Да, с ними лучше. Они придают тебе особую прелесть.
- Хватит издеваться над только что проснувшимся человеком. Иди лучше чайник поставь, гость вот-вот придёт.
- Слушаю и повинуюсь, - Инка грациозно склоняется в поклоне, вдруг неожиданно молниеносно выпрямляется, оказываясь прямо передо мной. В сияющих глазах пляшут бесенята, губы слегка приоткрыты, словно в ожидании поцелуя. Я пытаюсь обнять её, но она ловко уворачивается, в ту же секунду оказываясь возле окна. Стратегически выгодное положение - тёмный силуэт на фоне сплошного света.
Оставив бесплодные попытки поймать этот живой огонь, иду умываться....
...
- Ещё раз, привет! – протянув для рукопожатия руку, Саша-Шарманщик шагнул в квартиру. – Знакомь.
Вот так. Просто, без лишних слов. Заметив моё недоумение, он счёл нужным пояснить:
- Я знаю, что ты нашёл ту девушку. Вот, кстати, тебе дополнение к моему новогоднему подарку, - он запустил руку в изрядно провисший карман и извлёк небольшую пластиковую коробку.
Патроны.
- Вы машинку забрали, а «семечки» почему-то оставили, - Саша с усмешкой вручил мне увесистую коробку.
Новогодний подарок, значит. Я сразу понял, о чём речь. Появление заряженного револьвера, который так пригодился Инне, во время нашего визита в её квартиру, стало для нас неразрешимой загадкой. Люди, с которыми мы там столкнулись, не бросают оружие где попало.
- А если бы мы не решились посетить её квартиру? Машинку не жалко? Кольт, насколько я знаю, дорогая штучка.
- А куда бы вы делись? – Шарманщик искренне удивился. – Не только я, паучата тоже прекрасно понимали, что рано или поздно вы там появитесь. Вся разница, что они могли себе позволить устроить за квартирой круглосуточное наблюдение, а я – нет. Пришлось подарочек на тумбочку положить и газеткой сверху прикрыть, благо обыск они до того уже несколько раз делали.
- С чего ты вообще решил, что Инна была там со мной, а не с кем-нибудь ещё?
- Если тебе охота, можешь считать это профессиональным чутьём, - усмехнулся Шарманщик. – На самом деле, моих скромных познаний в человеческой психологии достаточно, чтобы понять - если ты сидишь дома, значит, вы таки встретились. Открою тебе печальный секрет: если бы ты её не нашёл, то искал бы, не переставая, всю оставшуюся недолгую жизнь. Див был не прав - в твоём случае время не лечит.
Оставив меня позади, Саша целеустремлённо двинулся на кухню.
- Да-а, после всего услышанного я чувствую себя полнейшей свиньёй, - Инна вышла нам навстречу.
Шарманщик остановился, окинув девушку быстрым оценивающим взглядом, обернулся ко мне.
- Завидую светлой завистью! – и, обращаясь к Инке, добавил: – Свиньи - милые и дружелюбные создания, можно сказать – благородные животные. Недаром их мусульмане не едят.
- Вообще-то мне казалось, что не едят они их по другой причине, и мнения о них противоположного, - высказалась Инна.
- А-а, - отмахнулся Саша. - Не всё ли равно?
Инна с виноватым видом приблизилась ко мне, нежно погладила по щеке.
- Прости. Я действительно сделала тогда величайшую глупость, оставив тебя.
Шарманщик с иронией наблюдает за нами.
- Очаровательно! Кто бы мог подумать, что такие милые и симпатичные ребята совсем недавно укокошили трёх неплохо обученных головорезов Паука? А до того....
Инна резко отстраняется от меня, всем корпусом развернувшись в сторону Шарманщика.
- Замолкаю..., - Саша буквально расцветает в улыбке. – Пусть ваши демоны останутся при вас. Собственно, я к вам по делу.
- Чай будешь? – я передвинулся вперёд, на всякий случай, встав между ним и девушкой.
- Не откажусь. Так вот, моё прошлое предложение остаётся в силе, - спокойно сменив тему, продолжил он.
Я уже неоднократно задумывался о том, что оставаться в моей московской квартире опасно. Хорошо, что первым появился Саша-Шарманщик. А если бы Див?
- Где, кстати, твоё надёжное место? – поинтересовался я.
- За Дмитровым. Это Савёловское направление. Не новорусский особняк, конечно, но вполне приличный тёплый домик со всем необходимым, за исключением водопровода. Зато, есть настоящая баня.
- Там кто-то живёт?
- Зимой - нет. Потом придумаем что-нибудь ещё.
Я взглянул на Инну:
- Ты не против переехать?
- Нет, - она слегка пожала плечами. - Тем более за город.
- Вот и хорошо! – Шарманщик садится, придвинув табурет к столу. – У меня к вам ещё одно дело. Вернее, предложение. Не хотите заработать немного денег?
- Насколько я тебя знаю – незаконным способом?
- Конечно!
Покосившись на Инку, наталкиваюсь на её подчёркнуто невинный взгляд.
- Ну, деньги лишними не бывают. Что делать-то надо?
- Бороться с преступностью. Помните истинный лозунг большинства революционеров? «Грабь награбленное!» Вот примерно этим мы и займёмся. Кстати, прибыльное дело.
- Что ж, надо же как-то зарабатывать себе на жизнь, - налив всем чаю, Инна села за стол. И внимательно глядя на Шарманщика, добавила. – Нужен хороший мастер для работы с металлом. К завтрашнему дню я нарисую, что надо сделать.
3.
...
- Почему ты предпочитаешь холодное оружие?
Инна задумалась.
- Не смогу, наверное, объяснить точно, - сказала она. – В нем есть что-то притягательное.
Девушка взяла со стола один из свежеизготовленных боевых ножей. Перехватила рукоять, примеряя к руке.
- Красиво, - просто сказала она.
Интересный ответ. Хотя, именно что-то в этом роде я и ожидал. Всё-таки Инна в душе намного лучше меня. В отличие от неё, я, беря в руки отточенную сталь, рассматриваю её не с точки зрения красоты, а с точки зрения функциональности. Правда, в данном случае красота и функциональность следуют рука об руку.
Как и в этом.... Аккуратно подняв пистолет-пулемёт «Клин», я прищелкнул к нему снаряженный магазин. Хорошая штука. Раньше мне приходилось обращаться со многими типами стрелкового оружия, но «Клин» я впервые взял в руки неделю назад. Семь дней посещения стрельбища под Нахабино и я привык к нему, как к родному.
...Пора.
Инка возится со своим собственноручно сшитым костюмчиком, распихивая по многочисленными внутренним кармашкам разнообразные металлические орудия труда. Интересно, сколько же он весит в полном снаряжении?
Да, настоящая женщина всегда остаётся женщиной! Свой боевой костюм она надевает перед зеркалом, а сейчас тщательно расправляет складочки. Почувствовав мой взгляд, обернулась. Улыбнулась вопросительно и немного смущённо.
- Сидит на тебе прекрасно! Ты мне в нём очень нравишься.
Смутилась.
- У тебя извращённые вкусы.
- Да, нет. Ты мне и без него очень нравишься.
Отвернулась. Нервничает. Мне тоже не по себе. Знать бы, что нам сегодня предстоит.
...Когда мы вышли из подъезда, Шарманщик даже соизволил вылезти из машины нам навстречу.
- Готовы?
- Как пионеры, - хмуро ответила Инка. – Или, скорее, как сосиски.
- Поехали, - подытожил я.
Саша, удовлетворённо хмыкнув, открыл перед девушкой дверцу микроавтобуса, и она скользнула в тёплый салон. Я - следом.
Ритуал рукопожатия. Один из ритуалов, иногда начинающих сильно меня раздражать. Но не сейчас. В этот момент он скорее символичен, жаль, что Инна самоустранилась из оного.
- Никогда не работал с женщинами, - недовольно бурчит Леший, но, натолкнувшись на ослепительную улыбку девушки, замолкает.
Леший – мой давний знакомец. Собственно, он в своё время и познакомил меня с Дивом. В последние два года Леший куда-то пропал, и я был немало удивлён, встретив его в компании с Сашей-Шарманщиком.
-...Дело нам сегодня предстоит относительно простое, - Шарманщик обернулся к нам с переднего сиденья. – Кто такие «напёрсточники», все знают?
- Дешёвка, - коротко высказалась Инка.
Я решил промолчать, ибо о подобной публике могу судить лишь по газетным статьям.
- На подробный экскурс в истории «лоходромов» у нас мало времени, – продолжил Шарманщик. - Так что вкратце. «Напёрсточники» бывают разные: дикие «индейцы» нас особо не интересуют, те, кто всё своё носит с собой – тоже. А вот те, кто сидит на постоянных точках и сдаёт кассу в конце «рабочего дня» - наши клиенты. Вернее, даже не они сами, а собранная с разных мест касса. Место, куда мы сейчас направляемся – последняя точка маршрута бандитских инкассаторов. Вопросы есть?
- Сколько их? – поинтересовалась девушка.
- Обычно четверо, одна машина, - подал голос Леший. – Двое остаются в ней, двое идут за деньгами. Плюс человека три-четыре на точке....
Итак, их максимум – восемь, нас – пятеро. Шарманщика можно считать за троих. К тому же у нас преимущество в подготовке, плюс фактор внезапности. Отчего же так тревожно? Что не так?
Ловлю на себе напряжённый взгляд Инны. Похоже, не я один мучаюсь нехорошими предчувствиями.
4.
...Интересно, почему вокруг «напёрсточников» всегда такая толпа? Вроде бы всем давно известно – обман это, обираловка, а всё равно! Глупость человеческая иногда меня изумляет....
Мы с Инкой, изображая ожидающую электричку влюблённую парочку, стоим в пятнадцати метрах от «лоходрома». Если верить Лешему, касса должна бы была появиться около двадцати минут назад. За полчаса нашего ожидания мы успели изрядно замёрзнуть. Сочувствую «напёрсточникам», каково им целый день на морозе!
- Шарманщик, зараза, в тёплой машине! – Инка слегка пританцовывает от холода. – За время, что мы тут торчим, уже три электрички прошло. Как эти идиоты не засекли, что их пасут?
- У них клиент пошёл, по сторонам смотреть некогда.
- Холод собачий. Автомат у тебя этот дурацкий, не прижмёшься, - девушка зло взглянула на меня, но, натолкнувшись на мою улыбку, отвернулась.
- Чего смеёшься? Если касса не приедет, Шарманщика убью.
- Лучше Лешего, по его наводке работаем.
- Всех убью, одна останусь. Между прочим, писать очень хочется. Причём давно. А сортира на станции нет.
Ну что тут скажешь. Сочувствую.
...Ага, кажется, началось. «Лоходромщики» засуетились, собираются. Двое из толпы присоединились к ним: охрана – специально обученные дяди для отшивания обобранных клиентов. А вот и ещё два каких-то типа, целенаправленно топающих к столикам. Шарманщик с Лешим прорисовались, держа интервал, движутся следом. Антон - наш водитель, по совместительству бывший снайпер, прикрывает выход на станцию на верху короткой каменной лестницы. Всё, как и договаривались.
Инна, стоящая к «напёрсточникам» спиной, заметив по выражению моего лица, что обстановка изменилась, повернулась чуть боком, наблюдая за происходящим.
Чёрт! Руки замёрзли, если начнётся что-нибудь неприятное, оружие я смогу достать не сразу. И мирных граждан вокруг слишком много. Плохо. Очень плохо.
Слегка кивнув девушке, перемещаюсь ближе к основному театру действий. Шарманщик уже вступил в переговоры. Леший расположился чуть сзади, грамотно выйдя из наших секторов обстрела, в таком положении мы сможем положить всех противников в две секунды. «Кассир», похоже, тёртый калач, обернулся, оценил наше расположение и что-то сказал второму, скорее всего, охраннику, начавшему было выражать бурное негодование. Тот сразу сник. Молодцы ребята, жизнь дороже денег.
Вот и всё. Леший контролирует бандитов, выстроенных в ряд у решётки ограждения станции, я подстраховываю его, Шарманщик с «кассиром» направились по лестнице наверх, к машине с деньгами, Антон следит за ними, мирные граждане индифферентно проходят мимо. Но тревога почему-то не проходит. Более того, усиливается. Не видя опасности, начинаю паниковать. Инна в стороне, следит за толпой на станции. Ловлю её настороженный, немного растерянный взгляд. Она тоже что-то чувствует. Отворачиваюсь, смотря на массу людей, ожидающих электричку, и замираю....
Глаза серые, какие-то блёклые, равнодушные. Он идёт прямо на меня, уже на половину достав из под куртки автомат. «АКС-74У – высокая скорострельность, небольшая дальность стрельбы...», никому не нужное знание выплывает из подсознания, по мере того как чёрный ствол поднимается выше и выше, стремясь взглянуть пламегасителем мне в лицо. Зачем ему большая дальность? Люди, идущие на платформу.... Много людей. Я рву куртку, пытаясь достать оружие, понимая, что уже слишком поздно. Смерть с серыми глазами взмахнула косой, чтобы выкосить это поле – открытый участок платформы с людьми, спешащими на опаздывающую электричку.
Я расслышал лёгкий свист даже сквозь людской гул и гудок приближающегося поезда. Глаза цвета стали потухли, тяжёлый метательный нож Инны остановил занесённую косу, выросши причудливым рогом на лбу незнакомца.
- Бля! Суки! – раздался сзади пронзительный вопль.
Моё тело сработало само, развернувшись и полуприсев, руки наконец-то ощутили надёжную тяжесть пистолет-пулемёта. Один из стоящих в ряду бандитов прыгнул на Лешего, второй, непрерывно вопящий, выхватил откуда-то пистолет. «Клин» в руках ожил, вздрогнув, вопль резко оборвался. Леший остановил своего противника в прыжке, перерезав очередью пополам. Оба тела отшвырнуло к решётке ограждения, расцветило снег позади ярко-красными комкающимися полосами. Остальные бандюки резво попадали на землю, решив не вмешиваться. Со стороны проезжей части, закрытой от нас кустами и задними сторонами коммерческих палаток, послышались два выстрела. Леший, махнув нам рукой, рванулся к машине, одним прыжком взлетев на верх лестницы.
...Сила-душа убитого мною пришла, когда мы спешно грузились в машину. Никто, кроме Инны, этого не заметил.
5.
...Тишина. Треск сучьев в огне и ровный гул пламени лишь подчёркивают ледяное безмолвие, как неверные пляшущие блики - царящую вокруг темноту. Тьма кажется живой, она ползёт к костру, пытаясь затопить собой слабый зовущий свет, безрассудно бросающий ей вызов. Чем ярче свет, тем плотнее вокруг мрак. Правда, если отойти от огня подальше, понимаешь - на самом деле ночь светла.
Мы молчаливо сидим возле костра. О чём нам говорить? Недавние события на железнодорожной станции и так показали, кто есть кто. Шарманщик искал людей, способных выступить против паутины, и нашёл. Сидит сейчас, задумчиво глядя в огонь, до неприличия трезвый, хотя вторую бутылку водки они с Лешим только что прикончили. Леший, похоже, уже до хоббитов напился, валяется с блаженной улыбкой на лице на куче старых телогреек, принесённых нами с чердака будущего жилища Инны. Что ж, каждый расслабляется по-своему.
Налетевший откуда-то легкий ветер направил дым в нашу сторону. Девушка недовольно фыркнула, отвернувшись от костра. Шумно заворочался Леший, зарываясь поглубже в телогрейки.
- Интересно, здесь какие-нибудь звери водятся? – нарушила молчание Инна, всматриваясь в застывшую в холодном сне мрачную стену близкого леса.
- Лисы, зайцы, лоси. Кабаны, может быть, - ответил Саша.
- Медведи и волки, - добавил я для полного комплекта. – Медведи спят, правда.
Девушка отвернулась от леса, придвинулась ближе к костру. Надо же, поверила!
В следующую секунду тишина взорвалась.
- Ой, мороз, мороз! – завопил-запел Леший. – Не морозь меня!
Шарманщик вздрогнул, и недобро посмотрел на певца. Инка от неожиданности выронила кружку с ликёром.
- Не морозь меня! Моего коня! – неслось вдаль. Пел Леший громко, с душой. Правда, крайне немузыкально. В доме, куда час назад, самоустранившись от пьянки, удалился спать Антон, что-то шумно повалилось. Наверное, он от неожиданности с кровати упал. Бывает.
-...У меня жена! Ух, ревнивая! – продолжал блажить Леший.
Инка перевела изумлённый взгляд на меня, потом снова на него.
-...Напою жену! – Леший внезапно осёкся. – Жену? – спросил он сам себя. – Не-е, коня. А жену чего? Забыл.
- М-да. Если в этом лесу и жили какие-нибудь дикие звери, то они уже далеко, - заключил Шарманщик.
Леший подполз ближе к костру. В наступившей тишине хорошо слышно, как где-то вдалеке весёлым многоголосым хором заливаются разбуженные собаки.
- Миледи, налей ликёрчику, что ли. Водка надоела, - он протянул Инне кружку.
Девушка, оставаясь под впечатлением отзвучавшей песни, даже не отреагировала на «миледи».
- Не наливай ему, - подал голос Саша.
- Это почему!? – возмутился Леший, поворачиваясь к нему.
- Я о твоём здоровье беспокоюсь. Похмелье с водки – это плохо, но если ты вольёшь в себя ещё и этой сладкой гадости, будет несоизмеримо хуже.
- Плевать! У меня горе. Я сегодня человека убил.
- И что? – искренне удивился Шарманщик. – Насколько я знаю, далеко не впервой.
- У меня каждый раз – словно впервые, - торжественно заключил Леший. – Ликёрчику-то налей, - добавил он, вновь повернувшись к Инне.
- Да, ребята, не скучно с вами, - высказалась она, наливая. – У меня в ушах до сих пор звенит.
- Мы вообще парни весёлые, - уверил её Леший. – Хочешь, я тебе ещё что-нибудь спою? Я много песен знаю, разных..., - он недоговорил, залпом выпив содержимое своей кружки.
- Да, действительно – гадость, - он поморщился. – И как ты это пьёшь?
Леший поднялся и, шатаясь, побрёл в сторону дома. Где-то на полпути его занесло в сугроб, сделав несколько бесполезных попыток подняться, он продолжил дальнейший путь на четвереньках.
- В доме не блевать! – напутствовал его вдогонку Шарманщик.
Мы остались втроём. Поднявшись и подбросив в костёр пару крупных поленьев, Саша пересел поближе к нам.
- Завтра с нами поедешь? – спросил он меня.
Я кивнул:
- Самому отсюда выбираться - день терять.
- Хорошо. Часов в десять, наверное, тронемся.
- Нам ещё машину из снегов выталкивать, - вспомнил я про наш микроавтобус, благополучно застрявший на полпути отсюда до более-менее наезженной дороги, ведущей от трассы в деревню.
- Вытолкаем, - отмахнулся он. – Четыре здоровых мужика как-никак.
Он замолчал, глядя, как пламя голодным драконом впивается в сырые поленья.
- Как думаешь, менты нас уже ищут? – поинтересовался я.
- Вряд ли. "Никто ничего не видел, никто ничего не слышал" – люди за последние годы научены горьким опытом не лезть не в своё дело. К тому же всё быстро прошло, примет наших никто не запомнил.
- Бандюки ищут, - убеждённо сказала Инна.
- Пусть ищут, - ухмыльнулся Шарманщик.
Он помолчал, что-то обдумывая.
- Можно очень нескромный вопрос? – Саша взглянул на девушку. Инна встретила его взгляд, невесело улыбнулась.
- Угадать какой? – спросила она. – Что я чувствую, после убийства?
- Нет, - ответил Шарманщик. – Мне не интересно - что, не вовремя, не после. Также не интересно, где ты этому научилась. Мне хотелось бы знать - почему. Зачем?
Девушка задумалась, нерешительно глянула на меня, затем вновь на Шарманщика.
- Зачем? – словно бы переспросила она себя. – Причин несколько. Я, пожалуй, назову самую простенькую. Принцип равновесия. В мире полно подонков, а хороших людей слишком мало. Приходится выправлять сложившуюся ситуацию. Кто если не я. Устраивает?
- Вполне. Враньё конечно, но звучит достойно.
Шарманщик замолчал, отвернувшись к огню.
Инна придвинулась вплотную ко мне.
- Береги себя, - шепнула она еле слышно.
- Я постараюсь....
Резким выстрелом щёлкнула горящая ветка, тлеющий уголёк, вылетев из пламени, зашипел, упав в подтаявший снег....
6.
...Наконец-то вырвался из Москвы! Последнее время в моей жизни тянется чёрная полоса. Вернее, если быть объективным – серая. Мерзкая такая, серенькая под цвет зимнего неба. Надеялся вернуться к Инне дня через два после отъезда, а прошло уже четверо суток. Пришлось разгребать кучу мелких настырных дел, от которых не убежать, и к тому же заболела мама....
Но это всё уже стало прошлым. Забыть! Я еду к своей любимой. Две минуты назад проехали Икшу, скоро уже моя станция.
Темнота за окнами вагона холодна и бессмысленна, словно пустота. Огоньки далёких деревень, посёлков похожи на звёзды – такие же обманчиво зовущие. И каждый огонёк свой мир. Там люди, такие разные и схожие между собой. И почему-то хочется думать, что среди них нет плохих, слишком уютными и тёплыми кажутся огоньки. Но там мне нет места. Меня ждёт мой мир.
...Станция Яхрома. Мне всегда казалось, что в этом названии есть что-то сказочное. Людям, здесь живущим так, конечно, не кажется: обычные люди – обычная жизнь, а в обычной жизни нет места сказке. И никто не догадывается, что волшебство мы несём с собой. Если кто-нибудь увидит, как я поднимаюсь в небо, сказка станет реальностью. Хоть на миг, хоть для кого-то.
А почему бы и нет?
Я останавливаюсь, отвергнув первоначальное решение отойти от посёлка подальше. Приближающихся машин не видно, и слава богу, врежется ещё куда-нибудь от удивления. По дороге в мою сторону, пошатываясь, медленно движется какой-то мужик, больше зрителей, судя по всему, не предвидится. Жаль, сказки не получилось. Будем надеяться, что из дома напротив кто-нибудь романтично смотрит в окошко. А приближающийся мужик после нашей встречи бросит пить, решив, что начинается «белка». Хоть какая-то польза.
;Сила приходит сразу, мощным потоком ледяного пламени. Я стрелой ввинчиваюсь в тёмное небо, навстречу редким снежинкам. Прощальный взгляд на мужика, замершего с задранной головой, не замечающего упавшей в снег шапки.
Хочется петь, кричать что-то восторженное, не обращая внимание на обнявший меня пронзительно-ледяной ветер. Ожидаемый страх падения умер, не успев родиться. Ощущение полёта в этот раз какое-то особенное, не похожее на предыдущие. Огни внизу подернулись волнистой дымкой, словно бы оставшись в ином мире, я же – пришелец, подчёркнуто чужой посреди раскинувшейся бездны, в которой нет ничего, кроме ветра и кружащихся в пустоте холодных снежинок. Пытаясь избавиться от ощущения ирреальности, опускаюсь ниже и, оставив позади огни станции и посёлка, лечу на восток. В стороне сияющей пеленой раскинулось зарево Дмитрова. Дымчатый полупрозрачный свет, отражаясь от облаков, распространяется далеко вокруг. Не люблю города, но всё равно красиво.
К сожалению, восторг полёта очень быстро выдувается встречным ветром, ледяными пальцами проникающим под одежду и пытающимся похитить моё тепло. Из-за лепящих острых снежинок смотреть приходится только вниз на кажущийся замёрзшим мхом лес. Ветер резко усиливается, внезапно всё исчезает за сплошной снеговой пеленой. В мгновении ока я оказываюсь в непроницаемой беснующейся колючей круговерти. Плохо дело, так недолго и потеряться. Опускаюсь к самым верхушкам деревьев, и неистовство пурги остаётся надо мной. Деревья, поля, сетка дорог, снова пятно леса, свет посёлка в стороне. А вот и знакомая автотрасса. Лечу параллельно, ориентируясь по ней. Не перепутать бы теперь нужный отворот, слишком уж сверху всё неузнаваемо похоже друг на друга.
Внизу лениво ползёт автобус, похожий на загадочного бронированного зверя с рядом жёлтых светящихся глаз. Вот он остановился перед поворотом, пропуская едущую по встречной полосе машину.... Это же мой поворот! А рейсовый автобус, судя по всему, последний сегодня. Мелькнуло слабовольное желание поехать дальше в нём, я уже весь заледенел. Ну уж нет! Осталось совсем немного.
Оставив автобус позади, поднимаюсь выше, пытаясь сориентироваться в мерцающей россыпи огней внизу. Слабый одинокий огонёк на краю лесного массива сразу же привлекает моё внимание. Направляясь к нему, благодаря какому-то неведомому чувству, я уже знаю, что не ошибся.
Это дом, в котором ждут меня.
7.
...Счастье. Оно может быть полным, обманчиво бесконечным, когда нет ни прошлого не будущего, есть только сейчас. Когда каждое движение, каждый жест, каждый звук вдруг обретают особую пронзительность, особое значение.
...Тёплый ветер прикосновений. Бессвязный шёпот. Пьянящий, чуточку дикий, травяной запах волос. Тень прерывистого дыхания на кончиках губ. Беззвучный вскрик. Вспышка света за закрытыми веками. Ночь....
Я исчез, меня не стало....
Мы были ветром, мы были небом, мы горели единым огнём, умирали и воскресали бесчисленное множество раз. Принадлежали друг другу, растворились друг в друге, чтобы вновь стать собой, а затем опять потерять себя, слившись воедино.
Не нужны слова, когда существует так много способов сказать: «Я люблю тебя!» Лишь когда рассвет ласковым котёнком пробрался на колени ночи, а мы засыпали в изнеможении, я услышал тихий шёпот:
- Твои волосы пахнут снегом....
8.
Сегодня был странный день. В такие дни по-настоящему начинаешь верить в волшебство.
...Мы встали поздно, и Инка сразу же после еды потащила меня в лес. Поначалу я всячески упирался, прекрасно представляя себе глубину сугробов и быстротечность зимнего дня. И вообще я зиму не очень-то жалую. Но как только мы оказались среди скованных морозным сном деревьев, всё изменилось. Мы словно бы попали в величественный сияющий храм, посвященный неведомому божеству. Взявшись за руки, не замечая мороза, мы до вечера бродили по этому храму, и было так удивительно хорошо – вдвоём в этом царстве покоя.
А потом, когда закатное солнце наложило на снежное одеяние елей мягкую нежно-розовую патину, и чуть голубоватые тени сплелись в волшебный узор, мы поднялись над лесом. Каждый полёт не похож на предыдущие, каждый полёт – открытие. Его впитываешь всей душой, стремясь запомнить каждой клеточкой тела, зная, что ничто неповторимо. Мы плыли сквозь алую струящуюся дымку, вслед убегающему солнцу, и мир вокруг был неописуемо прекрасен. Я не знаю, есть ли на свете Бог, и никогда не перед кем не преклонялся, но если он всё-таки есть – спасибо Ему за одно только создание этой красоты.
Мы летели вдоль края леса, провожая солнце. Простирающиеся справа поля терялись в туманной дымке, казались бескрайними, на минуту вдруг поверилось, что так оно и есть. А потом я неожиданно увидел человека – чёрную фигурку на бесконечном белом полотне. Остановившись, он помахал нам рукой, затем продолжил путь, словно в мире не было ничего важнее его пути, а парящие в небе люди – вполне заурядное явление, вроде рейсового автобуса.
Приблизившись к Инне, я указал на человека.
- Я видела, - рассеянно кивнула она. – Он нас тоже.
Желая лучше рассмотреть незнакомца, я опустился пониже....
Я и сейчас не могу точно описать, что я тогда почувствовал. Сейчас уже думается, что мне всё просто показалось, но это не так. От незнакомца исходила СИЛА. Небывалая сила, сродни той, что даёт нам способность летать, только в тысячу, в сотни тысяч раз превосходящая её. Меня даже чуть подбросило вверх. На какое-то мгновение я выпал из реальности, и словно попал в свой давнишний сон – на песчаный берег одинокого холодного моря. Только было и что-то ещё, мелькнуло ослепительным болидом и пропало, не позволив всмотреться как следует.
Мгновения.... Мы живём, строя из своих поступков хрупкую сеть иллюзии. Мы – это любовь, ненависть, стремление души к недостижимому.... А мимо невидимкой проходит что-то иное, иногда чуть-чуть касаясь. И ощутив прикосновение волшебства, вдруг осознаёшь, что мир совсем не такой, каким кажется, что недостижимого не существует, просто мы – это мы, и самое главное для нас – видеть свой собственный свет в глазах любимого человека.
Наверное, сегодня мы встретили Бога. Я – прежний обязательно попытался бы поговорить с ним, что-нибудь узнать. Ведь так много вопросов! Но я – прежний не умел летать, и не знал, чем надо платить за это умение. И мне почему-то совершенно не хочется знать, чем же надо платить за такую силищу, которая сегодня ко мне всего лишь чуть прикоснулась.
Пусть уж лучше этот Бог идёт дальше своим неведомым путём, в одиночестве.
9.
...Как же я порой ненавижу телефоны! Звон мерзкого аппарата плавно вписался в мой и без того не особо приятный сон, окончательно испоганив его. Матерясь, встаю с кровати, задевая углы и, спотыкаясь, бреду к трезвонящей твари.
- Да.
- Пора вставать. Ранний подъём продлевает жизнь.
Это Див. Весь мой сон сразу куда-то улетучивается.
- Я сегодня себе выходной устроил. Специально в Университет не поехал, а тут ты.
- Ну, я. Ты на меня всё ещё дуешься?
- Да нет. Я как-то и не дулся.
- Врёшь, я помню, как ты на меня смотрел во время нашей последней встречи. Надеюсь, это в прошлом? Вернуться не хочешь? Денег подзаработать.
- В патрули? Нет, наверное. Деньги есть пока. А у тебя людей нехватка?
- Ну, это, смотря каких людей. «Крокодилов» можно набрать в каждой подворотне, но мне люди с мозгами нужны.
- Сейчас лопну от гордости! А если серьёзно, не тянет больше в патрули. Что-то перегорело. Честно сказать, боюсь, что бандюков на улице отстреливать начну. Кто если не я? – вспомнил я слова Инны.
- Во как.... Я вообще-то в курсе, что ты с Шарманщиком теперь работаешь, - трубка на другом конце замолчала.
- Ну и что? - прервал я затягивающуюся паузу.
- Да ничего особенного. Осторожнее будь. Шарманщик рано или поздно доиграется. Главное успей вовремя отскочить. И девушку свою прихватить....
- Девушку? Она нашлась?
Див хмыкнул.
- Я вообще-то думал, что ты обо мне лучшего мнения, и не считаешь меня полным идиотом. Но не хочу об этом сейчас. Помнишь, во времена социализма был такой излюбленный термин: «не телефонный разговор». Со временем сей термин стал только актуальнее, так что если охота пообщаться, заезжай как-нибудь. Звякни только предварительно, чтоб я в Конторе был. Всё, бывай!
- Пока, - услышав короткие гудки, я положил трубку.
Почему-то вспомнилась фраза из давно забытого фильма: «Какая у людей жизнь интересная! Туда ехали, за ними гнались, обратно едут – за ними опять гонятся...».
Пожалуй, к Диву я не поеду. Может это и ошибка, но не хочется неосторожными шагами подкреплять чьи-то домыслы. Будем надеяться, что домыслы, а то у меня почему-то появилось ощущение, что пока я спал, кто-то нарисовал мишень у меня на лбу. Пойду смою, сна всё равно ни в одном глазу.
10.
...Февраль пролетел, как сон, с сумасшедшим калейдоскопом морозов и оттепелей, по-зимнему кусачими вьюгами, наносящими на крыши развесистые рельефные сугробы, и мокрыми талыми ветрами, за день превращающими эти сугробы в тяжёлую текучую массу. Ночью масса застывала, отливаясь в тускло-прозрачном льде сосулек, с наступлением очередной оттепели хищно выискивающих в проносящемся внизу людском потоке неосторожные жертвы. Город размеренно и неторопливо собирал ежегодную дань.
Февраль – месяц контрастов.
...Грязь и сутолока Москвы, бесконечная череда заснежено-зелёных электричек, с бродящей по вагонам полупьяной шпаной, вечно ломающийся рейсовый автобус, ходящий не по расписанию, а по закону подлости.
...Полёт сквозь пятнистую темноту, наперегонки с полной безумной Луной, мутно-шелковистое сияние городов внизу, ночи полные любви, яркое солнце, заглядывающее через маленькое окошко нашего дома.
Начало марта потерялось в этой карусели, слившись со всё никак не желающей уходить зимой.
...А сегодня утром наконец-то наступила весна. Она обрушилась на мир пронзительным поющим небом, по особенному звенящей капелью, так не похожей на капель зимних оттепелей, вкрадчивым ароматом просыпающегося леса. И сразу стало ясно, что зима, какой бы она ни была, ничто по сравнению с этим уже по-настоящему тёплым солнцем и этим шальным многообещающим ветром. Конечно, будут ещё холода, но в воздухе уже разлито что-то неосязаемое, живительное, манящее какой-то тайной, настолько важной, что всё остальное в сравнении с ней – ерунда.
Мы сидим на залитом солнцем крыльце, словно мартовские коты на тёплых просохших после снега досках. Инна то ли замечталась о чём-то, то ли просто задремала, прижавшись щекой к обветренному дереву перилл. Когда-то ровно-зелёные, они похожи на неведомую лесную страну с высоты – с сеткой трещин дорог, озёрами отвалившихся кусочков краски....
Пошевелившись, девушка приоткрыла глаза, всматриваясь в направлении заметённой снегом дороги.
- Кто-то идёт, - удивлённо сказала она.
- Где? – оторвавшись от созерцания своей прекрасной дамы, разворачиваюсь к дороге. В слепящем снежно-солнечном сиянии с трудом проступает неясное копошение. Похоже, двое.
- Пойду за «трещоткой» схожу на всякий случай, - нехотя поднявшись, направляюсь в дом. Благо идти далеко не надо, трофейный автомат висит на крючке возле двери.
- Погоди, - Инна внимательно разглядывает приближающихся незнакомцев. - Если меня не обманывает зрение, это наши.
- Хорошее у тебя зрение, - позавидовал я.
- Тащат что-то длинное, - девушка, сладко зевнув, закрыла глаза.
- Хм. Тебе даже не любопытно, что?
- Любопытно. Только спать очень хочется.
- Вот, соня! Посмотри, какой день сегодня прекрасный! Небо уже весеннее!
Глаза вновь приоткрылись, послышалось недовольное сопение.
- Между прочим, ты случайно не знаешь, кто мне до утра спать не давал? Воплощение сексуальной энергии!
- Не знаю, ко мне тоже какая-то тётка всю ночь приставала. Сплошная Кама-Сутра. Точнее с вечера до утра..., - увернуться я таки успел, отскочив от крыльца метра на три.
- Кстати, тётка была что надо, всё на свете бы отдал, чтобы повторить при случае, – послав воздушный поцелуй прекрасным, мечущим молнии глазам, направляюсь к прорисовавшимся Лешему с Антоном. – Пойду гостей встречу.
Женскую мстительность я недооценил. Метко пущенный снежок большей частью осыпался мне за шиворот.
11.
...Ожидание, предвкушение? Нет, не то. Никак не предвкушение, а ожидание – слово слишком спокойное, неподходящее. Напряжённый комок в груди, азарт. Наверняка скачет содержание адреналина в крови, организм как бы заранее готовится к предстоящему.
А предстоит нам настоящий бой. Всего через неделю.
Мы стоим над расстеленным листом кальки – планом почти что посёлка: двенадцать домов – два основных здания, пристройки, баня, домики для прислуги – неплохо живут некоторые. Весь этот, с меткого слова Лешего – «паучатник» окружён глухим высоченным забором с «колючкой» поверху, видеокамерами и всевозможными датчиками обнаружения, трёхметровой полосой отчуждения, «егозой» с внутренней стороны;. Разве что противопехотных мин не хватает.
«Мой дом – моя крепость».
- ...Точную сумму узнать не удалось. Может «лимон», может два, может больше. В любом случае всем должно хватить надолго, - Леший влюблённо погладил кальку. – Мне не удалось выяснить, за что такая нев;бенная выплата наличными. Наркотики, оружие, торговля людьми? Может быть, и то и другое, может, ещё что-то. Информации удалось получить с гулькин хрен, и этого оказалось достаточно, чтобы почувствовать себя, как дерьмом облитым. Эти люди занимаются такими вещами! Когда вдруг осознаёшь, кто на самом деле реально управляет государством, как и какими способами, хочется сделать что-нибудь страшное. Мы ведь служили этому государству, Родине, ****ь! Воевали за неё. А на нас всего лишь делали деньги. Им понадобилась война – пожалуйста! Перестала быть выгодной – можно закончить! – Леший развернулся, злобно сопя, прошёлся по комнате, вновь вернулся к столу.
- Они правят не государством, а миром, - меланхолично заметил Антон. – На войнах всегда удобно делать деньги. Для таких людей нет правых и виноватых, есть только большой мясокомбинат. Как это не странно, но именно они сейчас делают историю.
- Одним словом у нас есть шанс и денег заработать и свой след в истории оставить, - подытожил Леший.
Да, у каждого свои цели. Я внимательно оглядел присутствующих. Натолкнулся на вопросительный взгляд Лешего. Всё-таки для него предстоящее это, прежде всего, деньги. А всё остальное.... Есть суммы, значения которых позволяют чувствовать себя нормально в любом государстве.
Антон. Скорее всего, то же самое, хотя кто знает. С Шарманщиком он давно, а рассказывать о себе не любит.
Инна сидит в кресле чуть в стороне от стола, словно бы дистанцировавшись от происходящего, задумчиво и немного недоумённо поглядывая то на кальку, то на свежесобранную СВД – подарочек от Шарманщика на восьмое марта. Антон сказал, что подарок для меня, на 23 февраля, в Москве остался, тяжёлый слишком. Пушку они что ли приготовили или миномёт? Шутники, блин.
- Завтра поедем знакомится с новыми членами команды, - сказал Леший. – Сегодня должны прибыть в Москву. Так что воевать будет легче.
- Что за люди?
- Не знаю, Шарманщика знакомые. Вроде бы, с войны едут.
- Я надеюсь, они захватили с собой парочку вертолётов огневой поддержки? А то как-то неуютно без вертолётов на этакую крепость, - я махнул рукой в сторону карты.
- Ага. И бочку варенья, - ехидно добавил Леший.
- Кто там будет? – спросила Инна.
- Там? Ты про Паука?
Молчаливый кивок.
- Стопроцентно не ручаюсь, но должен быть. У них помимо передачи денег какие-то важные переговоры. Так жаждешь его достать?
- Он не должен жить, - коротко ответила девушка.
- Именно он? – неожиданно заинтересовался Антон, и как бы, между прочим, добавил. – Я его хорошо знаю. Мы были в одной разведгруппе в Афгане. Из всего отряда нас вернулось трое. «Пауком» его тогда ещё никто не звал. Он всегда был лишь исполнителем, да и сейчас носит чужую кличку. Настоящие пауки всегда прячутся в тени.
Антон замолчал. В наступившей тишине хорошо слышно, как где-то бьётся о стекло невидимая не ко времени проснувшаяся муха.
- Он не друг мне, - уточнил Антон, по-своему истолковав пристальный взгляд Инны. – И мне, в общем-то, наплевать на его дальнейшую судьбу. Просто у нас есть шанс достать настоящих «пауков». Кто-то из них там будет точно. Так стоит ли разбрасываться по мелочам?
12.
Ну, здравствуй, Москва....
Весна осталась позади, а здесь, как всегда, нас встречает Безвременье. В этом есть что-то мистическое – над Москвой почти всё время тучи. Скорее даже, одна огромная туча. Она началась ещё над Лобней, её край как чётко очерченная граница, разделившая два неба: пронзительно-синее весеннее – с одной стороны, и тускло-серое холодное – с другой. Как только наша машина переехала некую невидимую черту, отразившуюся в небе, что-то изменилось. Откуда-то накатила вязкая тоска, непонятная усталость. Инна, благополучно спавшая всю дорогу, вздрогнула во сне, прижалась ко мне, словно ища защиты от чего-то неведомого.
Господи! Куда мы едем, зачем? Через неделю, уже даже меньше, я собираюсь убивать людей, которые в свою очередь будут пытаться убить меня. И кто-то внутри меня воспринимает это совершенно спокойно, как само собой разумеющееся. За счастье надо платить.
Страшно.
Не за себя, чувство самосохранения погрузилось в спячку. Очень, очень боюсь за Инну. То, что не смогу закрыть, защитить, уберечь. Она, похоже, совершенно не представляет, во что мы ввязываемся. Ведь в этой чёртовой крепости нас встретят не бандюки-любители, только и умеющие, что распугивать мирных обывателей своими рожами, а профессионалы, за спинами которых наверняка не одна война. И очень сложно будет оказаться лучше.
А что будет потом....
Даже если мы не найдём никаких миллионов, нам придётся прятаться всю оставшуюся жизнь. Вся эта возня вокруг алмазов – детский сад по сравнению с охотой, которую устроит на нас обиженное паучье семейство.
Хотя, с другой стороны, так ли важно где жить? Мы с Инной не ограничены границами государств на картах, а языковый барьер – ерунда. Гораздо сложней перешагнуть границу в нашем сознании, слишком большая часть души принадлежит этой ужасной прекрасной стране. А жить можно много где, мир восхитительно огромен, главное – быть вместе.
13.
...Новоприбывших было трое. Двое мне не понравились сразу. Несмываемая чернота пороховой гари на руках, лица в мелких оспинах от бетонной крошки. Одинаковые, как братья-близнецы, эти люди давным-давно стали тенью войны. Она вошла вместе с ними, осмотрелась и уселась напротив, глядя на нас выцветшими, равнодушными глазами. Не самое приятное соседство.
Сказать, что я удивился, увидев третьего из вновь прибывших, это ничего не сказать. Больше всего он походил на сказочного восточного принца. Высокий, смуглый, с удивительно правильными чертами лица и приятной открытой улыбкой. Двигался он с потрясающей, невероятной пластикой – каждое движение словно танец.
- Рустам, - коротко представился «принц», протянув руку для рукопожатия.
На секунду я взглянул ему в глаза. В совокупности с честной доброй улыбкой их змеиное выражение входит в явный диссонанс. Не хотел бы я иметь такого врага.
Инке Рустам, конечно же, поцеловал ручку, на мой взгляд, задержав губы явно дольше, чем следует. Увидев её совершенно очарованное личико, я с некоторым удивлением ощутил настоящий классический укол ревности.
Леший, за моей спиной издал нарочито громкий чмокающий звук. Инна резко обернулась, в глазах полыхнула ярость. Но, встретившись взглядом со мной, отчего-то смутилась. Ярость испарилась, я и не успел заметить как.
- Мать моя! – удивился Леший. – Наша Миледи умеет краснеть. Какой восхитительно закатный цвет ушей!
Девушка ничего не ответила, но, кажется, я расслышал зубовный скрежет.
- Не хами даме, - с ленивым равнодушием посоветовал Рустам.
- Точно, - поддержал его входящий в комнату Саша-Шарманщик. – Все уже познакомились? Тогда обсудим наши дела.
Вошедший следом Антон расстелил на столе уже виденную нами кальку.
- Здесь, - Шарманщик положил ладонь на стол, рядом с одной из сторон схемы. – Примерно в километре от нашей цели невысокая, но очень удобная горушка. Мы на ней уже побывали, вернее, попытались побывать. Какие-то типы с гербовыми книжечками быстро нас оттуда попросили, неся невнятный бред про стратегический объект, но то, что нам нужно, мы увидеть успели. Чёртов посёлок как на ладони: со всеми строениями, заборами и даже автомобильной стоянкой. Видать, проектировали его люди не военные, в тактике не смыслящие. А может, тогда это и не было особо актуально, не знаю. Сейчас высота, конечно же, охраняется, - Шарманщик сделал паузу. – Я думаю, вдвоём с Антоном мы эту охрану уберём минут за пять максимум.
- Что поставим на высотке, - поинтересовался один из «близнецов».
- АГС, - коротко ответил Саша. – «Тридцатку».
«Близнец» уважительно хмыкнул.
- Показать не могу, станок установлен в машине, - продолжил Шарманщик. – Нам останется только загнать машину на гору. Дорога туда есть, на вид накатанная, охрана явно не пешком ходит.
- Что такое «АГС»? – шепнула мне на ухо Инна. – И что такое «тридцатка»?
- Автоматический гранатомёт, - тихо пояснил я. – «Тридцатка» – что-то вроде модели. Если честно, я в них не разбираюсь совершенно. Пару раз стрелял из чего-то подобного, будучи в армейской «учебке».
Вероятно расслышав мой ответ, Саша задумчиво посмотрел на нас.
- Немного потренируетесь сегодня, - неожиданно сказал он. – И подольше непосредственно перед операцией.
Мы с Инной ошарашено переглянулись.
- Стрелять тебе, Дмитрий, - пояснил Шарманщик. – А девушке тоже не мешало бы знать, как этой штукой пользоваться. Мало ли какие ситуации в жизни бывают.
М-да.... Я попытался представить себе подобную ситуацию, но получилось плохо. Виденный в «учебке» трёхногий стальной зверь и невысокая тоненькая девушка как-то плохо сочетаются друг с другом. Инку, похоже, тоже терзают некоторые сомнения, но она их решила пока не озвучивать.
- В общем, диспозиция следующая, - продолжил между тем Саша. – Встреча у наших клиентов днём, так что забрасываться будем рано утром, пока на дорогах посты не выставили. Машины две, самого невинного вида – «батон» и «копейка».
На месте разделяемся. Вы, - Шарманщик кивнул «близнецам». – Высаживаетесь чуть раньше, вот здесь, - он указал на карту. – И дуете лесом в сторону посёлка. Ждёте в прямой видимости от него, маскхалаты дам, оружие бинтами замотаете, не мне вам объяснять. Когда услышите грохот и пальбу, перескакиваете на территорию и убираете охрану по периметру.
Мы тоже ждём, пока не появятся гости наших «друзей». К их приезду должны подвести и деньги. Потом мы с Антоном быстро зачищаем высотку, а Леший загоняет "батон" наверх. Пока он с Димкой устанавливает АГС, мы мчимся к главному въезду.
Рустам, твоя задача – ворота. У нас шесть одноразовых гранатомётов, два из них будут у тебя – соответственно будка с охраной и сами ворота. Действуешь, как только увидишь нашу машину, это заодно будет сигналом для Дмитрия.
Дмитрий, твоя цель – автомобильная стоянка и все здания кроме этого, - Саша указал на самое большое, если верить схеме - двухэтажное. – Где-то там будут деньги и мы соответственно, так что постарайся в этот дом не попасть. Леший тебе помогает, а девушке надлежит старательно следить, чтобы ни одна собака к вам в этот момент не подкралась, от того, как вы отстреляетесь, зависит половина успеха операции. После грузитесь в машину и двигаете в посёлок. Остаётесь на улице, старательно следите за тем, что творится вокруг, и добиваете, если понадобится, оставшуюся на улице охрану. Гранатомёт лучше перезарядить и нацелить в сторону ворот, мало ли что. Сюрпризов я не ожидаю, но хрен его знает. Может явиться подмога нашим "друзьям". Думаю, АГС их на время остановит. За домом тоже следите, особенно за окнами, бронежилетов у вас не будет.
Деньги в Москву мы не повезём. Недалеко от посёлка оборудован тайник. Там же есть прекрасная болотина, бывшее рукотворное озеро на месте песчаного карьера. Туда отправим машины. Расходимся по одиночке и парами, без оружия…
- Как ты, однако, во всех нас уверен! – с усмешкой перебил его Рустам. – Ты в курсе, что если хоть кто-то что-то сделает не так, то твой превосходный план летит к чёрту?
- Тогда будет другой план. Но я уверен, что этого не случится.
- А зачем нам вообще ломиться в этот посёлок, не проще ли перехватить машины с деньгами по дороге?
- Не проще. Во-первых, на всём протяжении дороги будут усиленные посты обычных ни в чём не замешанных ментов. Во-вторых, охраняемых броневиков может быть несколько, и поедут они в разное время, деньги можно везти по частям, можно положить в любой из них, мы никогда не узнаем в какой. В-третьих, ты когда-нибудь пытался вскрыть броневик с деньгами? Довольно мутное занятие. Ну а помимо денег у нас ещё есть причины лезть в этот хренов посёлок. Для меня, к примеру, даже более основательные.
Ещё вопросы?...
14.
- ...Как ты думаешь, нас убьют?
Подхожу к девушке, молча сажусь рядом на крыльцо.
- Можешь не отвечать, я и так знаю. Пусть не в этот раз, но рано или поздно это случится. Человек не может быть так беспардонно счастлив, - Инна зябко поёжилась.
- Пессимистка, - скинув телогрейку, заматываю в неё девушку. Хороший размерчик – почти с головой.
- Пессимист – это хорошо информированный оптимист, - Инна сделала попытку высвободиться. - Оденься, на дворе всё-таки март.
- Вот и нечего было в своей жалкой куртейке из дому выходить, сидела бы возле печки.
- Звёзды, - просто ответила она. - Я за водой вышла, а тут такое небо!
Небо сегодня и впрямь удивительное. Кажется, что звёзды заполняют его целиком, совсем не оставив места темноте.
- Как-то всё неправильно, - немного помолчав, продолжила девушка. – Звёзды вот, весна. Всё просыпается, оживает. Мы любуемся на эти звёзды, радуемся весне, солнцу, небу. И при этом, такие вот милые люди, послезавтра перебьём кучу людей.
Она повернулась ко мне.
- Так ведь нельзя! Да, я убивала, но знаешь, у меня была такая вот глупая специальная молитва: «Господи, не дай мне убить невинного!» А теперь.... Все эти ваши пулемёты, гранатомёты не будут разбирать, заслужил человек смерти или нет. Там ведь будут не только бандиты. Охрана, обслуга какая-нибудь – разные люди.
Инна, Инна.... Я знаю, тебе не нужен мой ответ и всякие глупости о том, что всё будет хорошо, зло повержено, а невинные живы и здоровы. Просто ты боишься. Боишься любить меня, который будет убивать всех подряд, боишься, не заметив, переступить черту, за которой мы станем такими же, как наши враги. Ты всматриваешься в мои глаза, боясь увидеть то самое багровое пламя, которое как-то заметила у странной девушки в зеркале перед собой.
Ты права. Мы уже на черте. Мы падаем в Бездну. У нас есть цель.... Ну и что? У тех, кого мы отнесли к врагам, тоже есть цель. Вряд ли они убивают ради собственного удовольствия. Деньги, власть, желание жить красиво, возвысится над толпой, их взрастившей. Вполне человеческие желания. Ради них они готовы идти по трупам, начинать войны, убивать людей, как самостоятельно, так и чужими руками. Кого волнует мораль? Мы не лучше, и не хуже них. Просто жизнь столкнула. Я буду мстить за пережитую войну, в которой не было правых и виноватых, а была лишь грязь, кровь и искалеченные души. Ты – за свою маму, которую убили ни за что, мимоходом, даже без особой злости, тем нелепее и страшнее её смерть. Шарманщик с Антоном – за обгаженную веру в величие государства. Остальные – ради тех же денег – маленьких билетиков на сеансы хорошей жизни.
Все мы люди. А то, что мы с тобой умеем летать, не делает нас другими.
Что мне сказать тебе, любимая моя? Что я попытаюсь не трогать тех, кто ни в чём не виноват? Да, попытаюсь, только, как их отличить? Если честно, мне плевать на них всех, и единственное, чего я боюсь, это потерять тебя. И даже если бы в моём прошлом не было никчёмной войны, я бы всё равно попёрся в эту чёртову крепость вместе с тобой, ибо твоя месть давно уже стала моей.
Без тебя я уже никто. Я люблю твой голос, твои глаза, твои руки. Мне нравится смотреть на тебя. Я люблю тебя, завороженную красотой звёздного неба, не замечающую холода. Каждый такой момент мне особенно дорог, ибо в нём ты - единственная.
- Я люблю тебя....
Снежинка упала мне на щеку, мимолётно уколов холодом и тут же растаяв. Ещё одна.
- Я любил тебя всю жизнь, только не знал, когда нам суждено встретиться. Ты моя половинка.
Инна взглянула на меня чуть удивлённо, потянувшись встала, скинув телогрейку, неожиданно наклонилась ко мне, и я ощутил тёплое лёгкое прикосновение губ.
- Меньшая, - утвердительно сказала она. – Но лучшая, заметь.
15.
Почему-то всё всегда происходит не так, как это себе представляешь. Не обязательно лучше или хуже, просто не так. Готовясь к сегодняшнему событию, я представлял себе разные варианты. Но то, что доехав почти уже до цели, мы свернём в лес и будем рассказывать друг дружке истории вокруг разожжённого костра, я себе и вообразить не мог. Никто не мог, само собой получилось. Выехали в три ночи, добрались быстро и без происшествий. Что делать? Не в машинах же сидеть.
Ближе к утру потянуло в сон. Инка, стойко терпевшая всю ночь, перед самым рассветом заснула на пеньке возле костра в фантастической и, на мой взгляд, совершенно неудобной позе. Шарманщик долго смотрел на это чудо природы, с каким-то непонятным, мне показалось, даже виноватым выражением лица. Подошёл ко мне, будто желая что-то сказать, но почему-то промолчал.
Так мы и встретили рассвет.
Примерно около девяти стронулись с места, оставив снаряжающихся «близнецов» возле потухшего костра. Где-то по дороге высадили Рустама. Возле искомой горушки, загнали машины в какое-то тупиковое дорожное ответвление, превращённое местными жителями в небольшую свалку. После чего Шарманщик с Антоном куда-то смотались.
Всё шло по задуманному. Оставалось только ждать.
А без десяти одиннадцать всё полетело кувырком, когда над нами на низкой высоте с рёвом пронёсся вертолёт. Затем грохнуло так, что наш микроавтобус слегка подпрыгнул и закачался. Девушка, свернувшаяся калачиком возле меня, спросонья чуть не свалилась на пол. Мы выскочили из машины, и тут же тугой волной накатился второй взрыв. А последующую остервенелую пальбу стало прекрасно слышно даже сквозь заложенные уши. Вертолётный гул приблизился и удалился, машина заложила вираж, пронёсшись чуть в стороне. Затем подряд прогремели ещё два мощных взрыва.
- Ё-моё! Что там происходит? – изумился Леший.
Пальба слилась в один бесконечный треск.
Минут через пять появился Шарманщик.
- В машину! Быстрее! – скомандовал он.
- Что стряслось?
- Конкурирующая фирма, - весело осклабился Саша. – Какие-то отморозки камуфлированные на броневике и с поддержкой с воздуха.
- Где Антон?
- На высотке. Действуем пока в рамках прежнего плана.
...Азарт боя. Он пришёл уже в машине, когда нас мотало из стороны в сторону и приходилось крепко держаться, чтобы не поцеловаться с угловатым и очень жёстким гранатомётом, закреплённым посреди салона. Всё уходит на второй план, становится несущественным. Полутонов больше нет, есть лишь чёрное и белое, враги и друзья.
Солнце словно бы ждало нас на горе, брызнув ослепительным светом навстречу, и бесстыдно осветило кипящий внизу бой. Вид посёлка несколько не согласуется с планом-картой: вместо двух домов – две ямы с дымящейся грудой обломков, главных ворот тоже больше нет, как и будки с охраной. Всё то и дело затягивается разноцветными клубами дыма: белым с желтизной от горящих домов, густым чёрным от полыхающего бронетранспортёра и нескольких автомобилей на автостоянке перед красивым двухэтажным зданием – нашей главной целью. Оно кстати выглядит целым и невредимым. В стороне за посёлком тоже что-то дымит чёрным, но это отмечается мимоходом, как незначительная деталь.
Вместе с Лешим быстро готовим АГС к бою. Станок на салазках позволяет не вынимать его до конца из машины. Удобно.
- Противники наши молодцы, вертолёт сшибли на его втором заходе, - заметил Антон, любовно изучающий какой-то длинноствольный агрегат, напоминающий противотанковое ружьё врёмен Великой Отечественной.
- Дальнобойная снайперская винтовка, - добавил он, заметив мой интерес к агрегату. – Хорошая вещь, пригодится. Эти неудачники приволокли, - кивнул он в сторону стоящего в стороне расстрелянного внедорожника.
- Они на горочку тоже машину послали, - пояснил Саша-Шарманщик. – Правда, мы уже закончили, когда их мотор услышали. Пришлось двойную работу делать.
Пальба внизу постепенно затихает.
- Мы готовы, - отрапортовал Леший.
Шарманщик, мельком глянув на орудие, повернулся в сторону задымлённого посёлка.
- Пора вносить свежую струю, - ухмыльнулся он. – А то они там расслабились, заснут ненароком. Диспозиция несколько меняется. Антон останется здесь. Эта штука - дар небес, – кивнул Саша на длинноствольную снайперку. – Отсюда прекрасно просматривается не только посёлок, но и ближайшие к нему подступы. А Антон из такой винтовки за два километра яйца коту отстрелит.
Леший готовься, поедем с тобой. Остальные остаются здесь. Отстреляетесь, перезарядите гранатомёт и следите, чтоб ни одна сволочь, ни к вам, ни в посёлок не добралась. Здесь, как в горах – кто выше, тот и победитель.
Кстати, Дмитрий, постарайся не все машины на стоянке увечить. Будет хорошо, если вы здесь до конца останетесь, мы бы спокойно деньги успели погрузить. «Копейки» маловато будет, мы то изначально на микроавтобус рассчитывали, но раз пошла такая пьянка.... Как погрузимся, снимаетесь, и к нам.
Шарманщик замолчал, задумчиво рассматривая раскинувшийся внизу посёлок - стрельба там окончательно стихла. Обернулся к нам, внимательно оглядел каждого, и тихо выдохнул:
- Начали.
Азарт боя исчез, уступив место холодному расчётливому спокойствию. Время остановилось.
16.
...Автомобильная стоянка принесла мне семь душ. После прихода пятой, я услышал странный звук, напоминающий тихий шёпот. Я не придал ему значения, и даже не сразу осознал, что звучит он у меня в голове.
Ещё три души пришли, когда я расстреливал дома. Шёпот стал гораздо более внятным.
Невидимый ребёнок читает стихи....
Слова непонятного языка накатываются ледяными волнами. Языка абсолютно чужого, но кажущегося почему-то таким знакомым, просто давным-давно забытым. Лицо застыло, волосы, покорные древнему неуправляемому инстинкту, зашевелились на голове.
Ещё одна душа. Кто-то на автомобильной стоянке умер не сразу.
Детский шёпот оборвался.
Почему-то мне страшно. Дикий иррациональный совершенно необъяснимый ужас. Словно что-то, легонько коснулось, напоминая о себе, и отступило. До времени.
Ещё душа....
...Запах пороховой гари и раскалённого металла. Реальность врывается в меня, стирая пугающие тени. Наталкиваюсь на странно застывший взгляд Инны, стоящей рядом. Она смотрит на меня, но в глазах лишь тёмное бушующее пламя. Осознание того, что она только что слышала и видела то же, что и я, быть может, даже нечто большее, приходит слишком поздно. Медленно, словно во сне девушка разворачивается, выпустив из рук винтовку, которая с мягким чавком падает в талое снежно-грязное месиво, и прежде, чем я успеваю понять, что происходит, вскинув руки с зажатыми клинками, поднимается над землёй, скользнув хищной птицей в сторону посёлка.
- Ух, бля!... - слышно рядом изумлённое.
Нет времени задумываться о дальнейшем, о том, не засадит ли мне Антон от удивления в спину из своей крутой дальнобойной винтовки, и о том, что мне придётся потом ему говорить.
Мне не надо призывать силу, я буквально переполнен ею. Схватив первое попавшееся под руки оружие - винтовку Инны, взлетаю следом.
17.
...Собаки.
Почему-то никто даже не упоминал о них, и первым существом, встретившим меня, был безумный доберман, рывками волочащий за собой кровавое одеяло полусодранной шкуры.
Выстрел. Душа собаки отправилась в свой собачий рай, мне достаются только людские.
Кисть руки, горелое тряпьё, чей-то труп без головы и почему-то в летнем камуфляже....
Подбираю валяющийся рядом Калашников с двумя связанными изолентой магазинами, закидываю за спину, пригодится. В СВД патронов мало, а взять ещё я как-то не успел.
В окне дома смутное шевеление. Стреляю не целясь. Очередь из автомата, предназначавшаяся мне, уносится куда-то вверх. Трачу ещё один патрон, но моему мимолётному врагу сегодня везёт. Душа его ко мне так и не пришла. Интересно, я его хотя бы задел?
Дом ждёт приоткрытой дверью, ныряю внутрь, оказываясь в полнейшей тьме – очередная неожиданность, каких уже много сегодня. Не видно вообще ничего. Наступаю на чьё-то тело, оно не возражает, и ладно. Воняет пороховой гарью и свежей кровью. Господи! Сколько раз мне ещё предстоит ловить этот, такой знакомый запах? Всю жизнь? Под ногами звенят рассыпанные гильзы, если в этой темноте и есть ещё кто-то живой, обнаружить меня он сможет без труда, несмотря даже на нескончаемый гул пальбы где-то внизу, кажется прямо подо мной. Знать бы, что там происходит, и куда черти Инну понесли.
- Инна!
Вместо ответа пронзительно ясное ощущение неведомой угрозы. Падаю под грохот распахиваемой, доселе невидимой двери. В узком потоке ворвавшегося света, массивная фигура в бронежилете. Слепой свинцовый веер проносится надо мной, кроша всё на своём пути.
Бронежилет плохая защита от СВД. Первый мой выстрел вбивает фигуру обратно в комнату, второй – отнимает душу. Сорвав из-за спины автомат, очередью в полмагазина режу свет за дверью. Кто-то противно визжит, тем не менее, больше ничья душа ко мне не приходит.
Оставляю полосу света и несмолкающий визг позади. Тёмный коридор заканчивается закрытой двустворчатой дверью. Краткий миг колебаний перед выбором – винтовка или автомат? Последнее перед неизвестностью предпочтительнее.
Гулкий взрыв внизу. Распахиваю дверь, оказываясь на лестничной площадке. Сквозь пыльно-дымную завесу в мутном свете уцелевших ламп разорванные выстрелами стены, два тела, распластавшиеся на лестничной площадке снизу. И... нелепая, совершенно неуместная здесь фигура светловолосой девушки, в чистеньком строгом костюмчике и изящных туфельках на высоком каблуке, в ужасе застывшая на ступеньках в двух метрах надо мной. Палец на спусковом крючке сводит судорогой, но я каким-то чудом умудряюсь не выстрелить.
Секретарша чья-то? Вот попала бедолага!
Опустив автомат, делаю шаг в сторону. Беги!
Девушка срывается с места, волосы взлетают соломенным каскадом. В мгновение она оказывается рядом, бросаясь к выходу.
В следующую секунду мощный удар буквально сносит меня с лестницы. Кажется, это была нога, в изящной туфельке – разглядел сквозь искры из глаз. Мне повезло, я упал не на каменный пол, а на одно из тел, лишь винтовка довольно болезненно упёрлась в спину. Девушка соскочила следом одним прыжком, пружинисто развернувшись, попыталась пригвоздить меня каблучком к полу. Секретарша, блин! Я успеваю откатиться, и пинок достаётся равнодушному к внешним воздействиям трупу.
На меня обрушивается целый шквал ударов. Причём в основном ногами, нежными ручками незнакомка параллельно пытается вывернуть у меня автомат. Да, забирай!
Заполучив оружие, она от неожиданности отшатывается, что даёт мне краткий миг преимущества. Всем весом врезаюсь в девушку, спиной впечатывая в стену, и, не давая опомнится, резким ударом под подбородок ломаю ей шею.
Её душа не похожа на все те, что пришли ко мне раньше. Не объяснить – чем, всё немного иное. Такое ощущение, словно вместе с душой мне достались какие-то её воспоминания. И почему-то я уверен, она любила фиалки....
Жалко. Как же жалко эту дуру!
Во рту солоно от крови, несколько ударов девушки в той или иной мере достигли цели. Сплёвываю кровь, пытаясь прогнать совершенно ненужную сейчас жалость.
Здесь война! Война! Она была врагом!
А я первый раз в жизни убил женщину....
Наклоняюсь за автоматом и застываю, даже сквозь несмолкаемую канонаду внизу расслышав характерный металлический щелчок за спиной.
- Лучше оставь на месте, - раздаётся спокойный голос. – И медленно повернись.
Незнакомый мужик стоит на верхней лестничной площадке, немного расслабленно держа в руке Калашников. Эта расслабленность меня не обманывает, шансов схватить автомат или развернуть, болтающуюся за спиной винтовку, нет никаких.
- Не везёт мне что-то сегодня на телохранителей, - с лёгкой грустью заметил незнакомец. – Ты только что убил последнего, вернее последнюю. А было три штуки. Одного взорвали, второму башку отстрелили.... Девушка должна быть тебе благодарна, она, по крайней мере, осталась красивой.
Незнакомец присел на ступеньку, подчёркнуто направив ствол автомата в сторону.
- Расслабься. Я вообще-то убивать не люблю, хотя тебя и твоих друзей подобные комплексы похоже мало беспокоят, - он кивнул на лежащие тела.
- Ошибаешься, - заметил я. – Насчёт остальных ничего сказать не могу, но я здесь вообще по делу. От меня любимая сбежала. Вот ищу.
В глазах незнакомца появляется явный интерес.
- Кажется, я знаю, где она, - он указал пальцем наверх. – Но, по-моему, она сейчас несколько не в себе. Мы с Женей, – мужик кивнул на убитую девушку, – решили не попадаться ей на глаза. Нас впечатлили тела двух охранников – здоровенных прекрасно обученных бугаёв, с улыбками от уха до уха, ниже рта только.
- Да, она сейчас немного нервничает.
- Бывает, - одной рукой, не снимая вторую с автомата, незнакомец достал пачку сигарет. – Куришь?
- Нет.
- Правильно. А я вот в своё время в армии пристрастился. Ты, кстати, тоже по воздуху ходишь? Как и девушка твоя? – невинно поинтересовался он. – Или это от нервов у неё способности проявились?
Изображаю непонимание.
- Ага, понял. Наверное глюки у нас были. Одни на двоих. Где-то я читал об этом, - мужик усмехнулся.
Внизу снова грохнул взрыв. Под нами что-то гулко обрушилось. Наверное, один из лестничных пролётов. Незнакомец неодобрительно покачал головой, встал с места.
- Пойду, пожалуй, а то ещё вся лестница рухнет. Иди – ищи свою девушку. Вниз только не ходи, там сейчас та ещё мясорубка. Денег вообще-то и не было никаких, это засада была. Не на вас, правда. Не предусмотрели мы, что кандидатов окажется несколько.
Кстати, постарайся к нашим живым не попадаться – умирать долго будешь.
Пока. Надеюсь, не увидимся больше.
Кивнув на прощание, незнакомец скрылся в тёмном коридоре. Я не стал спрашивать, кто он. Я и так догадался. Приятный мужик, даром что – Паук....