Карачёни. Венгерские рождественские каникулы. Мы тоже гуляем заодно с венграми: на атомной станции только дежурный персонал. До Нового года пару дней. Я вышел прогуляться по посёлку, а заодно и купить ёлочку. Погода чудесная: лёгкий морозец, ветра нет, снежок. Встретил Золотарёва, коллегу из шефмонтажа. Он спросил, куда я направляюсь. Я сказал.
- Ты что? – изумился он и скомандовал. – Пошли.
По дороге он стал объяснять, что моя беда в том, что я тут недавно и не знаю обычаев. Оказывается мадьяры, отгуляв своё католическое Рождество, почти тут же выбрасывают ёлки, причём на них часто остаются игрушки, не говоря о всяких дождиках и гирляндах. Шли мы недолго. На пустыре он гордо показал мне целую свалку ёлок. Там копошились тщательно отобранные советские специалисты, привередливо выбирая главное украшение самого лучшего праздника. Я недолго любовался этим зрелищем, но всё-таки успел услышать комментарии проходящих мимо венгерских товарищей. Честно говоря, в эти минуты я не гордился своими соотечественниками.
- А ты говоришь покупать, – сказал Золотарёв.
Подумав, что после этого приятелей у меня не прибавится, я молча развернулся и двинулся к ближайшей кафешке. Там у меня настроение не поднялось, я, сидя за столиком, в одиночестве пил пиво, ощущая себя везде чужаком.
- Сабат? – спросил здоровенный дядька.
Я кивнул – да, свободно. Он сел, сделал хороший глоток пива и что-то произнёс. Я не понял что именно, но по интонации голоса и выражению его лица, понял, что ему совсем невесело. Что мне было делать? Я мог мрачно сказать: «Нэм иртэм» - «Не понимаю», это была одна из тех немногих фраз, что я знал по-венгерски. Можно было поступить вежливее: пожелать доброго дня – «Е напот киванок», глупо улыбнуться и развести руками: «Нэм тудом мадьярул» - «Не знаю венгерского». Потом допить своё пиво и попрощаться: «Висонт латашро». Но я придумал лучше.
- Кичи паленка? (Немного пАленки) - предложил я.
- Орос? (русский) - хмуро спросил он.
- Нэм орос, - ответил я, - Украина, Динамо Киев.
- Ё ван (хорошо), - кивнул он и представился, - Лаци.
Я назвал своё имя и спросил:
- Барацк? (Абрикосовую?)
- Бистош (конечно), - ответил он, явно удовлетворённый тем, что я разбираюсь в пАленке. - Тиз дэка?
- Да, для начала по сто, - кивнул я.
Мы славно посидели: и выпили немало, и наговорились всласть. Обо всём: о жёнах и других женщинах, о детях, о работе, и о политике. Правда, я не очень понял, из-за чего у него произошла размолвка с женой, а он - почему я так хочу домой. Но обоим стало легче.