Кто, если не ты?

Елена Ипатова
       Кто, если не ты?

       - На сцене месье Марсель Лабёр! – пронеслось над залом, и тотчас же, не дожидаясь музыкального сопровождения, зазвучал мощный проникновенный голос недавно приехавшего из Франции певца.
       Это имя болезненно отозвалось в душе Лизы. Дрогнувшей рукой она дописала заказ и поспешила отнести его на кухню. Здесь не была слышна музыка из зала, и девушка почувствовала себя свободнее.
       Лиза уже почти год работала официанткой в ресторане «Ночная звезда» и находила эту работу довольно привлекательной, хоть и не лишённой некоторых трудностей. Но с трудностями, создаваемыми клиентами, она справлялась легко, за что её ценила администрация. Трудности, создаваемые самой администрацией, преодолеть было несколько сложнее. Лиза справлялась и с ними. Главной же трудностью в её работе стал в последнее время поселившийся в гостинице над рестораном гость из Франции Марсель Лабёр Он почти не выходил из головы, но Лиза делала вид, что он ей совершенно безразличен.
       В туалетную комнатку официанток, куда Лиза спряталась, чтобы привести в порядок свои мысли и внешний вид, ворвалась всегда подвижная и жизнерадостная Ниночка.
       - Ты видела, как он на тебя смотрел? Как ты можешь оставлять без внимания такие взгляды? Я бы уже растаяла, - затараторила Ниночка, прихорашиваясь у зеркала. С самого появления Лизы в их рабочем коллективе Ниночка взяла на себя обязанность подыскать ей жениха. Она искренне считала, что у молоденькой официантки должен быть постоянный парень, который мог бы быть ей защитой от приставучих клиентов.
       - Лизка, чего ты теряешься, - Ниночка припала к плечу подруги и щекотно зашептала в ухо. – Ты же по-французски шпаришь, как парижанка. Подойди к нему, спроси, может ему что-нибудь нужно.
       - А то я так не знаю, что ему нужно, - огрызнулась Лиза и легонько оттолкнула Ниночку. – Тебе он интересен, вот сама и спрашивай.
       - Неужели упустишь такого красавца? – Ниночка даже руками всплеснула.
       - Поверь, Нинон, я знаю всех этих французиков, как облупленных. С детства знаю.
       - Ах, да. Я и забыла, что ты у нас сама француженка, - Ниночка легкомысленно взбила рукой чёлку. – А что, может быть, тогда меня с ним познакомишь? Чем я ему не пара?
       - Может, и познакомлю, - сухо отозвалась Лиза. – А пока иди работай. Клиенты заждались.
       Ниночка убежала. Лиза задержалась у зеркала ещё на пару минут, с интересом разглядывая своё отражение. И придя к выводу, что окончательно успокоилась, вышла в зал.
       Лиза раньше жила во Франции. Несколько лет там работали по контракту её родители. Французский язык был её вторым языком. Она выросла и училась в Париже. Здесь же она познакомилась с необыкновенно красивым молодым человеком, студентом какого-то музыкального учебного заведения. Семнадцатилетней Лизоньке молодой человек показался необыкновенным во всех отношениях: и по внешности, и по складу характера, и по роду занятий (он представился режиссёром музыкальных роликов). Даже в манере ухаживать он отличался от всех Лизиных знакомых. Его непринуждённо утончённые манеры вызывали воспоминания о героях любимых с детства рыцарских романов.
       Лиза познакомилась с ним в одном из близлежащих баров, куда она зашла после учебы со своими однокурсниками, и где в этот вечер блистал в качестве певца Марсель Лабёр. Лиза так и не поняла, почему из всей компании этот бесподобный жгучий брюнет обратил внимание именно на неё. Ведь были девчонки и постарше, а Лиза была по меньшей мере раза в полтора младше Марселя.
       Два года продолжался их почти безоблачный роман. Он был её первой серьёзной любовью, смог многому научить её, помог по-новому взглянуть на многие казавшиеся незыблемыми вещи. Находясь под его влиянием, Лиза поверила в свои способности и в привлекательность своей внешности. По его словам выходило, что он с первого взгляда разглядел в ней большие возможности, о которых она сама и не подозревала. И решил проверить, может быть это она и есть девушка его мечты.
       Многое в Марселе казалось Лизе загадочным, но она и не пыталась разгадывать его, довольствуясь возможностью просто любить и быть любимой. Он был благодарен ей за её безоглядную доверчивость и непривычно бескорыстное отношение к нему. Он уже привык к тому, что всем от него что-то нужно. А Лизоньке нужен был он сам, со всеми его достоинствами и недостатками, а не его возможности в мире шоу-бизнеса. Ей нравились его пластичность, некоторое средневековое изящество, необычные актёрские способности и незаурядные внешние данные. Нежность, с которой Марсель относился к ней, несколько смущала Лизу. Все всегда обращались с нею, как с равной, здоровой, сильной. Предупредительность, с которой относился к ней Марсель, вызывала в ней ощущение нездоровья, когда все вокруг становятся заботливыми и внимательными. И в то же время ей льстило, что этот сильный красивый мужчина так утончённо вежлив и внимателен к ней, хоть она и не нуждается в заботе. Каким-то непостижимым образом он угадывал настроение и желания девушки и всегда исполнял все её прихоти, впрочем, весьма скромные, в меру чувства собственного достоинства. Он никогда не требовал от неё откровенности, а она всегда была благодарна ему за это и невольно сама делилась с ним своими неприятностями и трудностями.
       И вот однажды Лизет сбежала от своего возлюбленного. Она сама не могла понять, почему она это сделала, ведь серьёзных причин для ревности не существовало. Ей просто показалось, что Марсель ей изменяет. Вокруг него всегда было так много красивых длинноногих девушек, рядом с которыми Лиза казалась самой себе совершенной дурнушкой. Как мог такой красавец, как Марсель оставаться верным ей, когда рядом с ним всегда вились роями такие красавицы. Напрасно Марсель, чувствуя настроение подруги, пытался уверить её, что у него лишь рабочие отношения со всеми этими красотками в студии, что не только внешность имеет для него значение, что и внешностью, и духовностью Лиза превосходит всех девушек, с которыми он до сих пор имел дело. Лиза только согласно кивала в ответ на его слова, соглашаясь с его доводами и объяснениями, но при каждой новой встрече с очередной партнёршей Марселя её вновь охватывал неудержимый приступ ревности. Марсель же, хоть и называл её ласково Славяночкой, Берёзкой и тому подобными прозвищами, хвалил её неповторимую русскую красоту, но понять её русскую душу так и не смог. И вот Берёзка сбежала от него.
       Лиза уехала в Россию, к матери. Но здесь её поджидало большое горе: мать умерла, так и не дождавшись возвращения дочери. Лиза осталась совершенно одинокой на чужой ей родине. Все друзья и знакомые остались в той прежней жизни во Франции. Там остались и отец, с которым, впрочем, они мало общались в последнее время, и любимый, общение с которым захватило её целиком с тех пор, как они познакомились.
       Теперь она была одна, без близких людей рядом, без образования, без специальности. Уезжая на родину, Лиза не думала о трудностях, ожидающих её в незнакомой для неё стране, к которой не успела привыкнуть, которую она совершенно не помнила, и которая совершенно не помнила её.
       Лиза поселилась в квартире, оставшейся ей в наследство от матери. Лишь знакомые с детства ароматы вещей, которыми пользовалась мама, напоминали ей о прошлом и связывали её с настоящим. Да вид из окна на реку связывал воедино воспоминание о далеком детстве, проведенном в этом доме, с видом из окна парижской квартиры отца на набережную Сены. Конечно, река Сура это далеко не Сена. Но в весенние разливы, когда Сура выходит из берегов и подступает к стенам дома, она вполне может потягаться с Сеной своим размахом.
       Лизе понадобилось почти полгода, чтобы привыкнуть к своей новой жизни. Она нашла престижную работу в шикарном ресторане при гостинице, названной по имени реки «Сура». Устроиться сюда ей помогло знание иностранных языков, что, к удивлению Лизы, было достаточно редким явлением в этой стране. С головой уйдя в работу, Лиза бежала от своего прошлого, как бежала от Марселя. Она не хотела больше никаких романов, с легкостью уступая потенциальных кавалеров своим новым подругам, почти перестала думать о Марселе. В её сердце царила пустота, и, казалось, она почти потеряла интерес к жизни. Как вдруг на её горизонте снова появился Марсель…
       
       * * *
       
       Лиза каждый день видела Марселя, слышала его голос. Но ни она, ни он не пытались завести разговор на волнующую тему. Лиза мучилась вопросом, случайно ли появление Марселя в их городе. Или он искал её? В общем-то, найти её при желании было нетрудно: Марсель знал, где живёт мать Лизы, и мог предположить, что именно к ней Лиза направится. Но Лиза никак не могла поверить в то, что Марсель мог бы отправиться в такой неблизкий путь на её поиски. Так что же привело его сюда? Ей хотелось бы объясниться, но она никак не могла найти подходящий повод. А Марсель как будто и не стремился к объяснению. Лиза не догадывалась, что Марсель, создатель сценариев и любитель мистификаций, не просто ждёт подходящий случай. Марсель решил поторопить судьбу, не очень-то спешившую предоставить такой случай, и создать такую обстановку, чтобы Лиза не могла уйти от разговора так, как это было несколько дней назад, когда ей пришлось отнести в гримёрку Марселя заказанный им ужин. Марсель попытался удержать Лизу, чтобы поговорить, но она осмелилась нагрубить ему. Он не мог знать, что потом Лизонька всю ночь не могла уснуть, проклиная собственную глупость, а наутро хотела извиниться перед ним. Но в этот день Марсель не вышел на сцену, а решимости Лизы хватило совсем ненадолго.
       Лиза видела, что Марсель избегает общения со своими поклонницами, от которых не было отбоя, где бы он ни появился, и в душе радовалась этому. Она поняла, что в её душе не осталось места для ревности и что она совершила большую глупость, сбежав от него. Правда, тогда она была убеждена, что Марсель не любит её. Как бы ей хотелось убедиться в обратном. И вот однажды ей представился такой случай.

       Лиза возвращалась домой позже обычного. После работы её подруга Ниночка попросила её задержаться, рассказав, вне себя от счастья, что она недавно познакомилась с Марселем и он предложил ей поужинать сегодня с ним. Нисколько не удивившись этому, Лиза почувствовала, что совсем не ревнует. Она была уверена, что Марсель не просто так пригласил её подругу на ужин. В отличие от Ниночки Лиза прекрасно знала о его умении притворяться и любви к идиотским розыгрышам и мистификации. Хотя, в общем-то, обладал чутким и где-то даже нежным сердцем.
       Ниночка предложила подождать Марселя вместе с нею, чтобы иметь удовольствие познакомить Лизоньку со знаменитостью. Смеясь в душе, Лиза согласилась. Подруги напрасно просидели в ресторане полтора часа. Марсель так и не появился. Зато прислал букет цветов и записку с извинениями, которая сильно огорчила Ниночку и невольно порадовала Лизу. В записке Марсель уверял, что лишь одна у него любимая, и никто кроме неё, не будет владеть его сердцем. Лиза поняла записку по-своему и постаралась утешить подругу в том смысле, что не стоит расстраиваться из-за мужчины, который не в состоянии по достоинству оценить её привлекательность и способен не прийти на им же самим назначенное свидание.
       Теперь Лиза шла домой, полностью погруженная в свои мысли, испытывая некоторое удовлетворение от выходки Марселя. Пусть не на все сто процентов, но с большой долей вероятности Лиза была убеждена, что великий мистификатор Марсель знал, что Ниночка пришла на свидание с ним не одна, а привела с собою Лизу, и прислал записку, зная, что её прочитает и поймёт она, Лиза.
       Поглощённая своими мыслями и мечтами Лиза не замечала, что уже некоторое время за нею идут двое мужчин подозрительного вида. На улице было уже темно, люди навстречу больше не попадались, Лиза почувствовала себя неуютно и прибавила шаг. На пешеходном мосту через Суру глухо зазвучали шаги позади. Что-то заставило Лизу обернуться, и она увидела совсем близко двух мужчин. Она не успела ни вскрикнуть, ни защититься, когда её неожиданно и грубо схватили и зажали ей рот.
       Один из нападавших попытался отнять её сумку, но Лиза отчаянно рванулась, лягнула наудачу ногой и, видимо, по чему-то попала, так как вслед за тем раздалось приглушённое ругательство и её сумку оставили в покое.
       - Какие смелые нынче пошли мужчины, - раздался вдруг в темноте насмешливый голос. – Не боятся вдвоем ограбить одну женщину.
       Лизе показалось, что ей знаком этот голос. Но ей было не до того, чтобы разбираться в своих чувствах: она ожесточённо пыталась вырваться из цепких лап бандита. Тем временем один из бандитов был повержен. Второй бросил Лизу на землю и кинулся на выручку своему напарнику.
       Очутившись на свободе, Лиза мигом вскочила на ноги, хоть и почувствовала сильную боль в колене, и поспешила домой, не желая даже узнать, кто помог ей, и, не задумываясь, чем кончится для её спасителя его заступничество.
       Примерно через час, когда Лизонька приходила в себя в тонизирующей ванне, тщательно стирая с себя жёсткой мочалкой воспоминания о грубых прикосновениях бандитских рук, раздался звонок в дверь.
       «Да что ж за день-то сегодня такой!» - раздражённо подумала Лиза.
       Завернувшись в полотенце, она осторожно прошла к двери, но помедлила открывать, пытаясь услышать, что делается в коридоре.
       - Кто там? – наконец спросила она дрогнувшим голосом.
       - Это я, - донеслось из-за двери по-французски.
       - Марсель? – не поверила своим ушам Лиза и торопливо добавила: – Подожди минуту, я оденусь.
       Лиза наспех влезла в домашние брюки и свитер и открыла дверь. За нею действительно стоял Марсель. Но, Бог мой, в каком виде! Рукав пиджака порван, на рубашке не хватает пуговиц, на правой щеке ссадина, нижняя губа чуть припухла. Лиза схватила Марселя за руку и втащила в квартиру:
       - Господи, откуда же ты такой! – и тут же, сообразив, схватилась за голову: - Так это был ты!? – то ли спрашивая, то ли утверждая, буквально простонала она. – Извини, я была в шоке, и мне как-то не до того было, чтобы благодарить спасителя. Проходи. Будем приводить тебя в порядок.
       Пока Марсель пил кофе, она чинила ему рубашку и пиджак. За всё это время они не сказали друг другу ни слова. Она склонила голову над работой и ни разу не взглянула на него. Все слова, которые она готовилась сказать ему при встрече, куда-то пропали, вопросы, которые она хотела ему задать, вдруг перестали иметь значение. Ей было хорошо оттого, что он рядом, что волей или не волей он пришёл ей на помощь, что вообще оказался в России. Она боялась спрашивать о чём либо, опасаясь разрушить это хрупкое очарование нечаянной близости. Она не спросила, каким образом он оказался в нужную минуту в нужном месте, чтобы спасти её от грабителей. А он не торопился объяснять. Он просто сидел и наблюдал за нею, воспользовавшись её то ли занятостью, то ли робостью, мешавшими ей проследить направление его взглядов. Он любовался ею, не в силах оторвать взгляд, и уже понимал, что никакие объяснения не нужны, попытки что либо объяснять или выяснять принесут только вред. И он молчал, зная уже наверняка, что, вновь обретя её, он уже не потеряет её так нелепо, как это произошло год назад.
       - Теперь ты можешь идти домой, - негромко проговорила Лиза, подавая Марселю рубашку и пиджак.
       Марсель слегка прикоснулся пальцами к её руке, но Лизонька отдёрнула руку, как от раскалённой печки, и отошла на безопасное расстояние.
       - Ты всё ещё не веришь мне, Малыш? – грустно спросил Марсель. – Я надеялся, что хотя бы сегодня ты будешь ко мне более доверчива.
       - Я благодарна тебе, но… - голос Лизы прервался.
       - Ты до сих пор сердишься на меня?
       - Нет. Но и видеть тебя не хочу. И не называй меня «Малыш», мне это неприятно.
       Марсель внимательно посмотрел на Лизу, словно пытаясь определить, насколько она искренна. Но Лиза отвернулась от него, подтверждая этим движением решимость его не видеть. С минуту длилось молчание.
       - Хорошо, я уже ухожу, - Марсель резко распахнул дверь и вышел, на ходу одевая рубашку.
       Лизонька даже не пыталась его удержать…
       Лишь мокрая от слез подушка могла бы утром поведать, о чем проплакала всю ночь Лизет.

       * * *

       На следующий день Ниночка дулась с утра целых двадцать минут, считая подругу коварной обольстительницей и предательницей. Затем не выдержала и, зажав Лизу в туалетной комнате, первой начала разговор:
       - Ну и как в объятьях француза, недотрога ты наша?
       - Вы что же, мамзель, позволили себе шпионить за мной?
       - Еще бы не шпионить! - с возмущением воскликнула Ниночка. - Приглашаю лучшую подругу на свое первое свидание с парнем, к которому та вроде бы равнодушна. В итоге получаю вечер в гордом одиночестве. Потому что мои лучшие, как мне казалось, друзья тихо меня покидают и оказываются в одном месте в одно время и полном неглиже, как говорят у вас во Франции.
       - Ну, уж если ты пала так низко, чтобы подглядывать в окна...
       - Скорее уж поднялась высоко, поскольку до твоих оконцев не так легко добраться, - возразила Ниночка.
       - Можно низко пасть, высоко забираясь, когда шпионишь за друзьями, - все так же сдержанно продолжила свою мысль Лиза. - Но если уж ты заняла такой удобный для наблюдения пост, то должна была видеть, что уж перед тобой-то я ни в чем не виновата. Оказала парню посильную первую медицинскую помощь. Тем более, что и пострадал-то он, вступившись за меня в переулке. Впрочем, что это я перед тобою оправдываюсь: ты ж, змеючка Ниночка, небось, всю дорогу от самого ресторана за мной шпионила.
       - Все верно, золотая моя, - перешла вдруг Ниночка на шутовской тон карнавальной цыганки, - все видела, все слышала. Всю судьбу твою могу рассказать тебе по отметинам на ладошке, - Ниночка вдруг с силой вывернула лизины руки ладонями вверх, на которых остались отметины от падения на гравий. - Да и по коленям могу гадать, - Нина поддернула сарафан Лизы выше колен, и все собравшиеся на интересный разговор девчонки увидели разбитые лизины коленки.
       - Ну, Лизонька, тебе вчера и досталось, - сочувственно заахали подружки. - Ты просто в рубашке родилась. Тут Нинок верно тебе нагадала: суженый твой и выручил тебя от беды.
       - Ладно-ладно, раскудахтались! Работать надо, - повыталкивала Ниночка всех за дверь и, для пущей важности заперла дверь на задвижку.
       Она ласково обняла растерявшуюся Лизоньку за плечи и с силой усадила на диванчик.
       - Ну, ты как, говорить можешь?
       Лиза молча кивнула.
       - Ладно, поверю. Прости меня за этот спектакль: сама виновата, могла бы с лучшей подругой первой с утра заговорить о том, что с тобой вечером случилось. Я и город-то лучше знаю, могу чего насоветовать. Но вот сейчас я тебе ничего советовать не буду. Расскажу до конца, что видела. А решать сама будешь.
       - Интересно, - деланно рассмеялась Лизонька, - что же можно увидеть в окне оставшейся в одиночестве подружки? Как она плачется в подушку? Жестоко так смеяться над людьми.
       - Ну, вот еще. Ты перестала меня интересовать с тех пор, как выставила Марселя за дверь.
       - Неужели? А что же тебя заинтересовало?
       - Конечно, сам Марсель. Быстрее, чем он вышел из подъезда, я слетела с дерева, привела себя в порядок и с самым невинным видом проходила мимо крыльца, когда появился он: "Ба, какая нечаянная встреча! А как это вы, месье, оказались в доме моей подруги в тот вечер, что был предназначен мне?" Ты знаешь, я думала, французы смущаться не умеют. А этот смутился, да еще как! "Я, - лепечет, - решил прогуляться перед сном. А тут, слышу, на девушку напали. Пришлось заступиться, а потом она в качестве благодарности, оказала первую медицинскую помощь моему чуть пострадавшему лицу и весьма пострадавшей одежде".
       Ниночка уже не могла спокойно сидеть. Она летала по бытовке, как по театральной сцене и эффектно жестикулировала:
       - Ах, говорю, так это совершенно случайно вы заставили нас с Лизонькой допоздна засидеться в ресторане, чтобы потом по поздним темным улочкам возвращаться домой.
       - Простите, мадмуазель, это была моя ошибка.
       - И по ошибке, очевидно, вы поручили двум личностям проводить Лизоньку до ее дома? - Ты бы видела его физиономию: он дар русской речи потерял. Лопочет что-то по-французски: "Пардон. Нон муи".
       - Я кричу: никаких "пардонов". Я сама все видела: и как пальцем на нее показывал, и как следом шел, и как ручки им потом пожимал, и как рубашку на себе рвал, и как макияж на лице наводил.
       Ниночка, наконец, устала. Чтобы перевести дыхание, она плюхнула себе полфужера вина и залпом выпила.
       Лиза смотрела на нее с изумлением:
       - Ты считаешь, что он решился на такую дешевку, чтобы добиться от меня взаимности? Честное слово, я была о нем лучшего мнения.
       - Я не считаю. Я знаю, - с гордым видом доложила Ниночка. - Когда я таким вот образом приперла его к стенке, он во всем признался. Сказал, что уже давно тебя приметил, что ты ему отказывала не раз, причем в грубой форме. Кстати, правильно, Лизка, это по-нашему. Иначе, дай шанс одному, полезут другие. И не факт, что другие будут приятнее этого.
       - Да, Нинон, ты как всегда, права. Ну, так что же твое расследование?
       - Лизка, сиди, держись за диван. Дальше он заявляет, что это была его последняя попытка добиться твоей благосклонности, что после всего происшедшего, ему неудобно оставаться в нашем городе. И вообще: его потянуло на родину, и он на днях улетает в свою Францию.
       - Скатертью дорога. Не стоило и прилетать.
       - Лизка, ты точно о нем не пожалеешь?
       - Тут просто не о чем жалеть.
       - И на меня не обидишься?
       - А на тебя за что же?
       - Точно-точно?
       - Ну, давай уж, выкладывай. Чего еще натворила.
       - Лизка, мне сделали предложение, - в порыве эмоций Ниночка обняла Лизу и начала ее целовать.
       - Это кто же? Ты так меня обнимаешь, как будто это я беру тебя замуж.
       Ниночка отстранила от себя подругу и попыталась заглянуть в глаза:
       - Скажи еще раз, ты в самом деле равнодушна к Марселю?
       - Тут не о чем больше говорить.
       - И не будешь на меня сердиться, если он станет моим?
       - Я же не сердилась до сих пор на твои попытки соблазнить его.
       - Ну а если попытки увенчались успехом?
       - Неужели? Поздравляю. Совет вам да любовь. Если сумеешь его удержать возле себя хоть какое-то время.
       - Лиза, не будь злюкой. Скажи просто, что слегка завидуешь.
       - Завидую, согласна. Есть чему. Ты лучше расскажи, как это вы сговорились.
       - Так вот в этом то все и дело: в моем расследовании. Я ему выложила все, что видела, и даже как ты выставила его за дверь...
       - Ниночка, ты слышала, что тот, кто много знает, долго не живет?
       - Ага. Буквально вчера от твоего французика.
       - Ты только что сказала, что он уже твой.
       - Вчера он был кандидатом в твои. Он тоже сказал, что большое знание укорачивает жизнь. А потом добавил, что мои способности вызвали в нем большое уважение и заставили по иному увидеть мои прелести. А потому не соглашусь ли я составить ему компанию в его возвращении во Францию.
       - И ты согласилась?
       Ниночка снова бросилась Лизе на шею:
       - Лизка, какая я счастливая! Увидеть Париж - и умереть!
       - Не умри от счастья до Парижа, - довольно сухо произнесла Лиза и отстранила Нину от себя. - Все, подруга, заболтались мы тут с тобой. Пора работать.
       И уже уходя, поинтересовалась:
       - Так когда же вы летите?
       - Совсем-совсем скоро. Как только Марсель уладит формальности.
       - Счастливого пути.
       - Но ты хоть придешь проводить свою подругу?
       Лиза пожала плечами:
       - Посмотрим. Как вести себя будешь.

       ***
       
       - Лиза, Лизонька! Поднимайся быстрее! - телефонный звонок среди ночи, как сигнал воздушной тревоги. - Марсель звонил с аэропорта: у него все готово - и документы, и билеты, и даже чемоданы собраны. Собирайся скорее, проводишь меня.
       - Ты что, обалдела? Какие документы, какие самолеты в три часа ночи? Как я туда доберусь?
       - Собирайся, ни о чем не беспокойся. Я на такси, через двадцать минут буду у тебя.
       - Ну что с тобой поделать, - вздохнула Лиза. - Приезжай, буду готова.
       Через полчаса под окном просигналила машина. Еще через час они вбегали в вестибюль аэровокзала. Где-то как в тумане маячила фигура Марселя. Он призывно махал букетом цветов, и Ниночка в полном восторге кинулась к нему, волоча за собой еле передвигающую ноги Лизоньку. Потом не вытерпела, бросила упирающуюся подругу, подбежала к Марселю. Как сквозь сон Лиза видела, как милый ее друг обнимает ее лучшую подругу, они идут к пресловутым чемоданам, оформляют и сдают багаж. Видела счастливую Ниночку и улыбающегося, как ни в чем не бывало, Марселя, и к горлу подступал ком, как будто это сердце готово было выскочить наружу. От сознания совершающейся несправедливости и оттого, что она сама оттолкнула Марселя и подарила свое собственное счастье другой, Лизонька вдруг расплакалась. Ниночка, заметив состояние подруги, тут же подскочила к ней:
       - Ну и чего ты ревешь, глупая. Теперь все будет хорошо. Лизка, представляешь, какая я счастливая: я увижу Париж, я буду жить во Франции. Марсель сказал, что я замечательная актриса и обязательно буду играть в его труппе. Ведь хороший артист должен уметь выжать слезу хотя бы у одного зрителя, а у тебя не то что слеза, вся тушь потекла.
       Ниночка принялась заботливо вытирать слезы и размазанную тушь. Ни на секунду не переставая щебетать о том, какая она счастливая, как она понравилась Марселю и что вообще уже время не ждет и пора прощаться, она волокла вконец обессилевшую Лизоньку к турникету. Вдруг Лизонька услышала, как сквозь сон, свое полузабытое французское имя:
       - Лизет Ферра, - произнесла девушка у турникета, проверяя посадочные документы.
       "Он что, совсем обалдел, - с досадой подумала Лиза, - вывозит Нинку под моим именем".
       - Лизет Ферра, - повторила девушка и посмотрела на Лизу. - Мадмуазель, как вы себя чувствуете?
       Лизонька кивнула: нормально.
       - Лизет Ферра - это вы?
       - Да, конечно, - поспешно кивнула ничего не понимающая в происходящем Лизонька.
       - Поторопитесь на посадку, - сухо произнесла контролер и вручила ей билет.
       Ниночка подхватила Лизу под руку, с другой стороны галантно предложил руку Марсель:
       - Мадмуазель, вы не будете на меня в претензии, если я украду вас у ваших подруг.
       Вместе они доволокли Лизоньку до выходных дверей, дальше которых провожающих не пускают.
       - Ну, Лизка, пора прощаться. А то самолет нас не дождется.
       - Нинок, ты хоть объясни, кто же из нас летит.
       Ниночка прыснула:
       - Ты, конечно. Ведь насколько я понимаю - это ты "Лизет Ферра". А я всего лишь Нинка Полуянова.
       - А как же: "Увидеть Париж и умереть". "Ах, какая я счастливая"?
       - Ты все еще в коме, милая? Очнись и слушай: Марсель предложил мне сыграть роль, я с нею прекрасно справилась, и он берет меня к себе в театр. Но ведь не так же сразу - нужны какие-то бумаги, формальности.
       - Все-таки ты стерва, Нинка. Так ты меня разыграла?
       - А как тебя было вывести из комы? - невозмутимо ответила "стерва". Человек приперся ради тебя через полсвета, а ты: "Видеть его не хочу. Слышать его не желаю".
       - Ах, Нинка, какая я счастливая, - Лиза обняла подругу и впервые за последнее время действительно счастливо рассмеялась. - Ах, увидеть Париж - и умереть.
       И обе расхохотались так, что столпившиеся у дверей провожающие и отъезжающие дружно обернулись в их сторону.
       - На свадьбу не забудь пригласить, - успокоившись, деловито сказала Нина. - Хотя бы в благодарность за то, что я для тебя сделала. И вас, Марсель, прошу не забыть о своем обещании.
       - О, что вы, что вы. Вы будете иметь успех в Париже. Поверьте моему чутью и опыту.
       Лишь за дверями вокзала Лизонька, наконец-то, отдалась своему долго сдерживаемому чувству: на глазах наблюдавших сквозь стеклянные двери провожающих, она с визгом кинулась на шею Марселю и они, кружась в вихре вальса, понеслись к трапу самолета.
       Медовый месяц Лизоньки-Лизет начался на высоте десять тысяч метров над уровнем моря.