Страшный натюрморт

Людмила Калиновская
Холодный осенний ветер гонял по городу листву. Дворники собирали ее в кучи и сжигали. Эти рыжие, бурые кучи лежали повсюду, и мальчишки- школьники тоже жгли их и толпились вокруг, а потому были грязные и пропахшие дымом.
Я стояла на углу огромного дома и смотрела на страшный натюрморт, сооруженный на ящике из-под водки. Ящик был накрыт газетой, а на ней стоял фарфоровый чайник – заварник, и подпирал собою настоящую человеческую голову.
Черные густые волосы свешивались вниз. Глаза были закрыты, но под одним выделялся след от удара. Молодое и довольно привлекательное лицо мужчины чувашского типа…
Стояли теплые солнечные дни уходящей осени. Настроение у Николая было скверное. Вот уже полгода, как он приехал из Норильска, устроился слесарем на речную верфь «Затон», а его школьная подруга Юлька не могла решить важный для них обоих вопрос – об их свадьбе.
Когда Николай жил в Норильске, он писал Юле письма, посылал хорошие подарки, деньги, а она обещала ждать его. И вот Николай, заработав денег, вернулся и надеялся на скорую свадьбу. Ему дали отдельную комнату в семейном общежитии, которое находилось в престижном районе города. Недалеко был цирк, молодежный танцевальный центр, кинотеатры, парки. Жить и работать было в удовольствие.
Юлька – девчонка взбалмошная, веселая и простая. Она работала продавцом в универсаме недалеко от своего дома.
Николай стал подозревать Юльку – думал, что она его обманывает, что у неё есть другой парень. Но она всё отрицала. Она знала, какой Николай работящий и серьезный парень, но ей хотелось, чтобы он был этаким разбитным и нахальным. Таким, каким был Эдик, с которым она познакомилась перед приездом Николая. Эдик был высокий, с черными вьющимися волосами, нахальный и сильный. В первый же вечер он увязался за Юлькой после закрытия ее универсама. Дошел с ней до дому, а потом предложил взять в ресторане вина и посидеть вдвоем у нее. Юлька согласилась, и этот вечер понес ее, как поток грязной бурной воды…
После выпитого вина Эдик стал еще нахальней – он раздел Юльку и стал делать с ней то, чего никогда не позволял себе Николай. Ей понравилось с Эдиком, и они стали любовниками.
Эдик ничего о себе не рассказывал, на вопросы отвечал уклончиво. На его теле было много татуировок, которые были классно сделаны, очень изящны, и отличались хорошим вкусом художника. Юлька часто их рассматривала, проводя накрашенным ноготком по изображенным картинкам. Встречались они не очень часто, так как Эдик периодически куда-то пропадал, да и с деньгами у него было туговато. Юлька сказала ему про своего жениха, что хочет выйти за него замуж, что не любит его, но зато он надежный. Эдик этому не удивился, а наоборот, стал советовать, чтобы Юлька непременно выходила замуж, а он скоро уедет далеко от этого сибирского города. У него своя жизнь, но до отъезда он будет встречаться с ней. Так молодая женщина встречалась с одним и морочила голову другому. Наконец она поняла, что действительно, Эдик скоро уедет, а Николай может ее бросить. И она решила выйти замуж за Николая. Свадьба должна была состояться в середине октября. Когда в магазин к Юльке пришел Эдик, она ему похвалилась, что все слажено, и осталось лишь кое-что прикупить, что Николай должен принести ей много денег. Была очень разговорчивой и как будто виноватой. Эдик, как бы, между прочим, спросил у Юльки, когда ей принесут деньги. Она ответила, что это будет завтра.
-А я завтра уезжаю, так что мы с тобой на этом и распрощаемся.
В глазах Юльки стояли слезы. Она так привязалась к этому парню, она была с ним близка, и ей доставляло это радость. А с Николаем все не так: он хороший, но такой скромный.
На следующий день, вечером, пришел Николай, принес деньги, необходимые на расходы к свадьбе. Молодые и здоровые Николай и Юля сидели в комнате, которую освещал мягкий розовый свет абажура. Пили вино, потом чай, потом снова вино. Было тихо, только негромкая музыка словно шелестела в комнате. Белокурые локоны девушки казались Николаю облаком, а зеленые глаза были грустными. Николай же был счастлив. Он давно любил Юльку, хотя не мог понять – за что. Еще в школе, он обратил на нее внимание. Она хорошо училась, но всегда много смеялась и о чем-то шепталась со своими подругами. Была подвижная и ловкая, любила заигрывать с мальчишками, но далеко не заходила. Она всегда подсмеивалась над ними и считала их недотепами. Николай до отъезда в Норильск даже не дружил с ней, но всегда думал о Юльке и, когда решил уехать, то просто пришел к ней и попросил ее дождаться его возвращения, а потом выйти за него замуж. Вот так все начиналось…
В двери позвонили. Юлька открыла, и у нее на лице застыло удивление – на пороге стоял Эдик. «Привет, куколка», - сказал он и прошел в комнату. Подошел к Николаю, поздоровался и сказал, что работает с его невестой, но сегодня уезжает в длительную командировку, зашел поздравить, и заодно попрощаться. Достал бутылку водки. Открыл, налил в рюмки и предложил выпить. Юлька ничего не понимала. Выпили, потом еще и еще. Подвыпивший Эдик стал развязным и нахальным, как всегда. Стал говорить непристойности. Николай не выдержал этого и предложил Эдику уйти, чтобы тот мог уехать своевременно. Тогда Эдик сказал, что он никуда не собирается ехать, и не собирался никуда уезжать, что он не работает с Юлькой. Он просто «трахал эту шлюху».
Юлька оцепенела, что же это такое? Николай не верил своим ушам. Он схватил этого ублюдка за шиворот и хотел вытолкать за дверь, но силы были не равны. Получив удар под глаз, Николай отлетел в угол. Он ничего не понимал. Вскочил на ноги и получил новый удар – ножом в грудь. Резкая острая боль пронзила его тело, что-то горячее залило рубашку на животе и хлынуло вниз. Тело стало тяжелым и непослушным. Хотелось крикнуть, но, кроме хрипа, из горла ничего не вырвалось. Темнота обняла его своими мягкими руками, погрузив в вечный сон.
Разъяренный Эдик стоял посреди комнаты и смотрел горящими глазами на Юльку, которая, вжавшись в стену, стояла белая и безмолвная от страха. Потом Эдик поднял Николая и отнес его в ванну, открыл все краны. Зашумела, полилась вода. В комнате гремела музыка – работал телевизор, а Юлька уже не стояла, а сидела на полу и что-то мычала. Эдик подошел к ней и ударил рукой по щеке – раз, другой, с силой, наотмашь. Юлька пришла в себя. Эдик сжал ей плечи и сказал: «Не пикай, сука, - убью».
Потом пошел на кухню, взял нож, разделочный топорик, нашел мешок – обычный из-под картофеля, из мешковины. Нашел еще один – из под сахара, и взял мусорное ведро. Зашел в комнату и сказал Юльке, чтобы она сидела и не высовывалась. Закрыл дверь на замок, погасил свет и ушел в ванную.
Юлька слышала какую-то возню в ванной, но там шумела вода, и можно было подумать, что идет обычная стирка. Ее трясло как в лихорадке. Она не знала, что делать. Балкона нет, этаж высокий, в дверь не выскочить. Что же делать? Не хватало сил на какие-то мысли. Страх терзал все ее существо. Было три часа ночи, когда Эдик куда-то ушел, потом вернулся, снова ушел, вернулся. Немного повозившись в ванной, он зашел в комнату, включил свет, все осмотрел, вытер кровь. Закончив все дела, он подошел к Юльке и сказал:
-Все деньги положи на стол!
Юлька достала деньги и положила на стол.
-Не густо, я ожидал больше, что же так мало?
-У него деньги на книжке, а это на мои расходы к свадьбе.
Юлька заплакала. Эдик взял деньги, повернулся к Юльке и сказал, что они не знакомы, чтобы она молчала, иначе будет с ней то же самое. Повернулся и ушел.
У Юльки было пять дней выходных, и она решила все обдумать. Что ей теперь делать и как жить с этим горем. Она осторожно заглянула в ванную, но там все было в порядке, как будто ничего и не было. Следов драки в комнате не видно, и Юлька стала успокаиваться. Она стала все воспринимать как кошмарный сон. Было шесть часов утра, когда Юлька собрала вещи, решив уехать из дому. У нее была подруга, которая жила за городом на даче, вот туда Юлька и поехала. Она знала, что подруга уехала навестить мать, и ее не будет дней десять. На этой даче она и решила придти в себя. С первой электричкой и уехала.
Дни стояли холодные, октябрьские. Дворники сметали листву в кучи и сжигали. Одна куча была еще цела и маленькие второклашки из соседней школы, которая стояла в торце большого жилого дома через дорогу, решили разжечь костер. Листва была сухой, и костер быстро разгорелся. Его пламя полыхало весело, и мальчишки, радостно визжа, шевелили костер палками. Но вот легкие листья сгорели, и показался край мешка, который обгорел и обнажил его содержимое - какая-то шерсть, мясо. «Мясо, мясо, будем его коптить!» - зашумели дети. Мимо них проходила статная, приличного вида старая дама, которую заинтересовали крики детей. В городе нигде в продаже не было мяса уже около года. «Какое это мясо вы тут коптите?» Пошевелив палочкой в мешке, она увидела человеческую голову. Старушка тут же приказала детям, чтобы они бежали в школу и вызвали милицию. Сотрудники милиции приехали быстро.
В течение пяти часов в радиусе километра были найдены все части тела, а меньше, чем за два часа, опознали убитого. Это был Николай.
Я ничего не знала о том, что творится на углу нашего дома, я шла на бельевую площадку, и увидела толпу народа. Когда я подошла, то увидела этот страшный натюрморт: фарфоровый чайничек и голова мужчины. Я простояла все пять часов и видела страшную картину человеческой жестокости. Один из следователей был из той же школы, где училась и я. Он и посвятил меня в некоторые подробности.
Я очень долго переживала то, что увидела в тот октябрьский день.
Юлька, не выдержав, написала подробное заявление и отнесла в милицию. Был суд. Юльке ничего не было. Осудили только Эдика, к тому же, он уже был судим. Юлька уехала к родителям, а Николая – молодого, скромного парня – уже нет. И не понятно – за что он пострадал.
Я часто вспоминаю этот страшный натюрморт из фарфорового чайничка и красивой мужской головы, которая никогда не откроет своих прекрасных глаз.