В этот жаркий день многие Дзержинцы покинули свои квартиры и в поисках прохлады отправились на пляжи. Город химик – город пыли, окруженный песчаниками, он раскалялся добела и душил каждого жителя. Некоторые могли укрыться в уютных квартирах, отдыхая в шезлонге под мерное гудение кондиционера. Но таких было не много, и даже в их сердцах ныло тупое томление, зовущее ближе к реке, к озеру или на дачи.
Мягкий расплавленный асфальт прилипал к подошвам ботинок и походки людей казались от того нелепыми и неуклюжими. Артур видел, как молодая девушка толкает коляску. Протекторы шин оставляли на черном теле дороги тонкие полосы, расчерчивая улицу на две половинки. Мальчишка по случаю оказался отрезанным этой чертой от своего подъезда и от площадки детского сада, на которой сейчас царил тенек и относительная прохлада. Хотя почему-то на свежеокрашенных лавочках совсем не было людей. Наверное, краска тоже поддалась жуткому зною и оплавленная истощала удушающие химические запахи. Хотя Артур не мог быть в этом уверен – ни сегодня, ни вчера он не попадал на эту площадку, а досюда запах краски не доносился.
Девушка, наконец, скрылась за кустами, преодолев липкую, отдирающую подошвы у сандалий, асфальтированную дорогу. И на рубеже появилась старушка. Она несла дутую сумку, наверняка тяжелую и неудобную. Бабка, даже не сделав нескольких шагов, ойкнула и остановилась, переводя дыхание. Было видно, что ее ботинки вонзаются глубже, чем у молодой мамаши, да и сил у бабки было явно меньше.
Борьба с этим препятствием началась с передышки. Бабка поставила сумку себе на ступню, так чтобы не испачкать днище в выступившем гудроне. Обведя взглядом двор, она на секунду посмотрела на Артура и, поняв, что помощи ей ждать неоткуда, взвалила сумку на плечо. Но шагнуть ей так и не удалось. Нога прилипла к дороге, и у старушки получился комичный рывок, словно у брэйк дансера.
– Эй! Артур, привет!– окрикнули мальчишку.
– Эдик!– Ответил он, взмахивая рукой.– Куда сегодня?
– Вилка на даче,– насупившись, пробурчал Эдик.
– Да, и Серега тоже. Может Егор вылезет…
– А, может быть,– сказал Эдик больше до проформы. Если честно, ему абсолютно было наплевать, выйдет там Егор, или не выйдет. Вообще непонятно было, на кой черт он живет в этом дворе и таскается за их компанией.– А что толку-то?
– А?– Не понял Артур.– Ты глянь лучше.
Эдик проследил брошенный взгляд. Поняв, что зрелище может затянуться, он подтянулся к металлической трубе забора и уселся поудобнее. Артур последовал примеру, немного расстроившись тому, что он тут уже минут двадцать торчит на солнцепеке и так и не догадался усесться на забор.
Бабка дернулась еще раз и ботинок, наконец, отстал от проклятого асфальта, сумка потянула вперед, а так как вторая нога все еще и оставалась приклеена к дороге, она потеряла равновесие и точно бы упала, если бы не бросила сумку. На радость Эдику там что-то звякнуло.
– И давно она это?– Осведомился он у товарища.
– Дак, вот… Только что.– Пробурчал Артур.
– Интересно, до вечера смогет?– огрызнулся в улыбке Эдуард, но его почему-то не поддержали.– Помнишь, навозника когда поймали, ему ветку в задницу воткнули? Он точно также вот тащился куда-то. Мы его потом еще кошке отдали.
Артур опустил глаза. Но в ухмылке резко выдал:
– Нахер его потом разобрали! По кусочкам, по лапкам, блин. Чтобы… эм… помнил.
– Чего?– Эдик в свою интонацию умудрился вложить сразу и удивление, и одобрение слов друга.– Вот так его!
После чего Эдик продемонстрировал как его, а заодно и куда его, и за какое место.
– Молодчик, чувак!– Стукнул по плечу Эдуард товарища.– Так их. И бабку эту в то же место. Как того таракана.
Артур поднял глаза и увидел, как бабка снова и снова пытается отодрать ботинки от асфальта, её сумка была измазана черным и в сущности уже служила третьей опорой. Бабка почти ползла, опираясь о сумку.
Эдик хмыкнул. Артур посмотрел на него. И глаза его нехорошо заблестели.
– Она не таракан.– С вызовом, но очень тихо, так, что даже Эдик с трудом мог расслышать его слова, прошипел Артур. Он размахнулся для удара, но в лице друга мелькнула растерянность и даже испуг. Артур тоже опешил, удивившись своим словам, своим действиям. Толкнув Эдика в грудь, так что тот спиной свалился с забора, он сначала побежал в сторону бабки. Но потом его ноги стали прилипать к асфальту, наверное, скорее приятно, но ноги стало передвигать сложнее. Глядя себе под ноги, он добрался до бабушки, хотел сказать, но во рту пересохло.
– Что тебе внучек?
Покрытое потом лицо бабки выражало удивление или неясно беспокойство.
Ни слова не говоря, Артур взял сумку, бабка не сопротивлялась, и оттащил ее к углу дома. Ноша была не просто тяжелая, а очень тяжелая. Просто неподъемная. Оставив ее на палисаднике, мальчишка бросился обратно, и даже когда кроссовки снова начали вязнуть в асфальте, он не остановился, продолжал неистово рвать вперед. Поравнявшись с бабкой, он схватил ее за локоть. Старушка, маленькая и сгорбленная, была ростом не многим выше мальчишки, и задача казалась вполне разрешимой.
Бабка сразу же запричитала, мол, вот молодец, не бросил старую женщину…
Артур ее не слушал, он смотрел только себе под ноги. Теперь и на его лбу выступил пот. Приходилось не только поддерживать бабку, но и вытаскивать из асфальта свои ноги. Бабушка явно пыталась справляться своими силами, но и Артуру тоже доставалось.
Только один раз оглянулся мальчишка, но на трубе уже никого не было, Эдик либо отсиживался в кустах, либо уже давно слинял. Да, много же сейчас хотел сказать ему Артур, но почему-то никак не мог понять, что именно. Ни одного слова он не мог придумать. Даже не получалось осознать, о чем же все-таки надо говорить с этим подлым Эдиком.
– Ой, спасибо тебе. Как тебя зовут, милый? Без тебя бы я не выбралась. – Бабка осклабилась в улыбке. Она полезла в свою сумку, достала оттуда яблоко. Красное, сочное. У Артура аж дыхание перехватило. Он понял, что если не съест сейчас это яблоко, то просто умрет от жажды. Именно прямо в этот момент и скончается, и компромиссы здесь были не уместны.
– Вот, это тебе. Спасибо тебе большое.
Артур сглотнул. Что-то жгучее вонзилось в его горло, и он прокричал:
– Сами жрите свои яблоки!!!
И только секундой позже он осознал, что дал такого драпана, будто за ним стая волков гналась. Он так не бегал даже на уроках физкультуры, когда все сдавали стометровку.
– Блин.– Только и смог он выдавить из себя в кустах.
– Артур. Ты что?– Возник откуда-то Эдик.
– Пошел ты!
– Но ты ведь сам сказал…
– Вали на хер!
– Ну, ты и козел!– Парировал Эдуард.
Артур не стал парировать. Он просто и веско внес свой аргумент. Удар пришелся по челюсти. Эдик упал. В его глазах вспыхнул гнев.
Случайные прохожие в этот ошеломляюще знойный день, заглянув в один из дзержинских дворов, могли увидеть, как трясутся и хрустят кусты. Кто-то подумал, что пьянь с подъезда решила себе наломать веток для импровизированного веера. Кто то решил, что там грызется свора собак, даром что не слышен был лай. Кое кто подумал чего и поинтереснее. А кому-то просто было начхать. Они проходили констатирую у себя в мозгу – кусты, трясутся. И шли дальше.
Когда Артур выбрался из кустарника, весь в траве и палках, он оглядел двор, пересеченный слабо видневшимися линиями от колес коляски. Двор был пересечен надвое. И подъезд оказался по ту сторону следов протектора узких шин.