(примечание: в голове главгера нашла пристанище бестелесная дриада)
Глава седьмая. Гамбит почтенной леди
- Полегче, деда, грабками-то размахивай! Чуть в морду мне не заехал!
Ломающийся голос деревенского парнишки с передка то взвивался по-петушиному, то вдруг отзывался этаким симпатичным баском, и покачивавшийся в телеге Ридд мимолётно улыбнулся, припомнив себя в ту же, совсем недавнюю пору. Когда окаянные руки и ноги сшибают все углы, и решительно не знаешь, куда их деть. Когда собственный голос иногда вдруг предательски ломается - а случайное прикосновение юбок прошмыгнувшей мимо служаночки нечаянно заливает шею и лицо до ушей жаркой волной...
- Не, Грицько - морда то у собак или вон, у лошадей, - прокуренным голосом поучал внука возница, и тут же безо всякой надежды на успех подстегнул последних. - А у людей, чтоб ты знал, харя.
Попутная телега виновоза из Комарёвки, насквозь пропитанная стойким хмельным духом, продвигалась хоть и весьма неспешно, но всё же потихоньку приближала Ридда к городу. На ходу она тряслась и тарахтела так, словно колёса её отроду круглыми не были - а сделаны оказывались не иначе как самим врагом рода человеческого... чтоб ему набок своротило эту самую харю! Или морду? Ридд настолько заинтересовался этим вопросом, что даже сумел преодолеть свою лень и окликнул словоохотливого возницу.
- Слышь, батя? А лицо тогда у кого? Или, скажем, физиономия.
- Ну-у, - судя по тону, дедок восторженно осклабился, обнаружив в прихваченном до города молодом попутчике благодарного слушателя.
Из последовавшей затем тирады, витиеватой и преисполненной отсылов ко всяким примерам и житейским "ситуёвинам", Ридд с удовольствием узнал, что у простолюдина может быть токмо харя, и никак иначе. А вот ежели когда приезжают на ярмарку лицедеи и рисуют себе на харях всякие непотребства белилами да румянами, тогда и получается эта самая... физия.
- Ну а вот лицо, то у ваших благородий токмо и есть, - неспешно и занудно, как проплывавшие мимо виноградники, балагурил себе возница.
- А по шее? - поинтересовался парень и заворочался, тщетно пытаясь помягче устроиться на жиденькой охапке соломы, когда в его голове раздался весёлый смех и требование сейчас же всё-всё выяснить.
Дедок довольно хохотнул, отчего в его ладонях затряслось обшарпанное кнутовище, и выпустил в темнеющее уже небо клубочек дыма из своей носогрейки.
- Точно, их благородие и есть - чуть что, так по шее и норовят заехать. А ты, Грицько, в носу пещеру пальцем не ковыряй, а слухай! Есть меж родовитых такие, что в самом деле хужей вражин лютых, оченно полюбляют нашего брата в петлю определить повялиться. Но бывают и ничо, вроде мастера Ридда или барона нашего. Зазря пейзана или ремеслюгу какого не обидят, нет.
Удивлённо приподнявшийся Ридд так возжаждал пояснений - отчего это его вдруг так сразу к благородному сословию определили - что получил их сполна, не хуже как от болтливой дриады из вон той кленовой рощи за оврагами. Оказалось, в окрестных деревнях мастера Ридда чуть не каждая собака знает...
- На той седмице за гумном псоглавца кто порубал? А двое наших пацанят, оне лошадей в ночное водили, и угляди на зорьке знакомую фигуру в долговязом плаще. Да с посохом чудным, что в саблю вострую обернулся - потом всё как на духу старосте и выложили.
"Ну, такому даже я огорчаться не стану, вот!"
Парень задумчиво почесал в макушке, наивно пытаясь этим утихомирить расшалившуюся дриаду, и припомнил, что и в самом деле, было такое недавно. Жуткие подобия низенького и неимоверно волосатого человека, но с собачьей головой, псоглавцы иногда проникали в баронские владения из диких земель - в надежде ночью поживиться в деревне если не младенцем, то телёнком или овцой. Вот и подрядился Ридд в соседней Кречетовке заказ на такого злодея взять - за кувшин того муската, который даже барону не достаётся, только для своих. Понятное дело, выследил псоглавца и потом нашинковал, как хорошая хозяйка капусту...
- А так - ну, у меня ж ноги смолоду калечные, потому сельский сход в извоз и определил. Хучь какая польза опчеству... Вот и насмотрелся я на людь и нелюдь, теперь уж за пол-лиги отличаю, - дедок снова щёлкнул кнутом промеж лошадиных ушей, ничуть не огорчённо вздохнул их равнодушному шевелению и затем смачно сплюнул в пыль обочины. - Так что, мастер Ридд, ты уж не серчай - но видно глазу намётанному, что ты безземельный какой, аль из байстрюков графьёвых. Откель-то с полуночи, но с понятием насчёт простого люда.
"Ну ты и фрукт, оказывается, мастер Ридд!"
"Да уж, вовсе не овощ с грядки..."
Дедок ещё что-то балагурил и вещал, отчего голос его прихотливым ручейком тёк в одно ухо - не забывая столь же неспешно вытекать в другое - длинно и нудно, как сама дорога. Как весь необозримый мир и предстоящая впереди вся эта огромная жизнь. Но парень уже откинулся обратно на солому и вперил взгляд в немилосердно трясущееся вечернее небо, с которого уже робко проглядывала одна... а вон ещё одна...
- Эй, паря, просыпайся! - что-то затрясло за плечо, и парень волей-неволей заставил себя не только принять более-менее вертикальное положение, но даже и открыть глаза.
В полутьме грязными пятнами света чадили факелы, виднелись потные и усталые солдатские морды... хм, вернее, хари - спасибо за разъяснение, деда! Городские ворота хотели уже закрывать по вечернему времени, но стражники углядели на дороге кляч виновоза Симеона и пока придержали одну створку.
Ридд зевнул, встряхнулся и привычно продемонстрировал было на запястье тонкий браслет горожанина, но от изумлённого восклицания отшатнувшегося десятника окончательно проснулся. На защищавшем руку заклёпанном наглухо серебряном наруче, который парень не снимал последние пару лет и который больше походил своими размерами на обычный напульсник лучника, после недавней стычки виднелись такие зловещие царапины, что тут отговоркой про собаку или даже волка уже никак не оделаешься.
- С псоглавцем недавно дорожку не поделил, - буркнул Ридд, быстро спрятав руку под плащ и отчаянно надеясь, что простой служака не различает следы зубов, в общем-то, почти безобидной твари от тех, из гномьих подземелий.
Очень кстати дедок-возница просипел, кашляя и дудя со своего передка, что и впрямь было такое дело, староста их милости барону про изничтоженную пёсью-бошку на той седмице доложил. Ридд из благодарности даже сунул ему пару медяков, и повеселевший в предвкушении выпивки старикан весёлыми матюгами и разудалыми проклятиями разбудил своих задремавших было одров.
- Так это ты и есть мастер Ридд? - усатый десятник встрепенулся и посерьёзнел. - От их милости приказ пришёл: как появишься, сразу в замок.
Очень нужно было! Уж парень как ни кутался в свой плащ, но под ним от одежды оставались одни заскорузлые от крови лохмотья. И всё же, пренебрегать приглашением здешнего хозяина тоже не стоило.
- Надо заехать умыться хоть - в прошлый раз их милость барон выговор мне сделали за неподобающий вид, - быстро нашёлся Ридд.
Десятник в сомнении дёрнул себя за ус, но всё же понимающе кивнул и сделал своим солдатам жест освободить дорогу. Возница на передке азартно огрел своих кляч, и в не замедлившем возобновиться грохоте и тряске дедова чертопхайка кое-как проползла в городские ворота...