Погоды стоят нелётные, и у Рафика опять ноет глаз. Как же неприятно, когда ноет глаз! Щуришь его, головой трясёшь - всё без пользы. Когтем даже ковыряешься в нём - опять без пользы. Это внутреннее. Хотя вот погоды нелётные - они снаружи. И как тут увязать? Ноет глаз и у Гургуты, нестерпимо ноет, и подумывает даже Гургута, что с такой чёртовой погодой долго не протянешь, думает, что, мол, надо мне на юга, там солнце, море, и глазам там станет хорошо. Рафик вот только не согласится, и Гургута чутко чует чувства Рафика насчёт югов.
Но на югах море, на югах Чёрное море, Средиземное море, и плевать, что там теперь турки, а если вдуматься, то даже не плевать, а использовать как-то, нет-нет, не турков, а факт их национальности, сказать Рафику, мол, что скифы мы и азиаты мы, и турки нам всегда родня были - да нет, какая, к чёрту, родня?! Во-первых, мы не скифы, а татары, и пусть Гургута не думает, что лучше меня разбирается в национальном вопросе. Во-вторых, я, конечно, понимаю его пристрастие к исторической родине Византии, но историю надо делать здесь и сейчас. Ты вот, Гургута, всегда на запад смотришь, вот и погляди, что было бы, если бы англичане захотели обратно в Данию, или откуда там был их Вильгельм Завоеватель. Прикинул? То-то. Тебе, кстати, проще, ты, Рафик, всегда на восток смотришь, а на востоке Сибирь, и глаз ни во что не упирается, простор да радость... Да, Рафик, у меня тоже ноет, да ты и без меня знаешь, что ноет, это не от простора и не от близости запада, это погодное. Эк ты сказал смешно - "без меня знаешь"! Я без тебя, Гургута, не бываю. Мы друг без друга не бываем. Ага, знаю. Смешные мы, наверно, со стороны. Эти, как его, близнецы-братья. Как же их?... Что-то восточное. Сиамские, Гургута, сиамские. А вот этот твой, как его... Фрайд, что ли? - сказал бы, что это расщепление. Чёрт... какое же расщепление? Шизоидное, Рафик.
Ладно, смех смехом, а глаз болит, да и у тебя болит. Давай спать? Давай. И Рафик, поискав для порядку паразитов, затягивает глаза плёнкой, а Гургута, повертя головой, даже прячет её под своё крыло. Тут теплее, тут тёплый пух приятно щекочет ноздревой валик. Слышь, орёл, бормочет Рафик, засыпая, ты корону-то под крылом не посеешь? Посею - запаску возьму, а ты сам гляди, державу не урони, отвечает из-под крыла Гургута, и через минуту оттуда уже доносится размеренный храп. Что за лопухи эти западники, думает Рафик, совсем уже засыпая, никакой бдительности, лишь бы храпака подавить. И уже засыпая совсем-совсем-совсем, освободясь от мыслей, он отчётливо чует, как ноет у Гургуты глаз даже сквозь глубокий сон.