...Я сижу за столом и пью чай. Вдруг слышаться легкие шаги и в кухню входит она. Я оборачиваюсь и смотрю на нее.
Она только что вышла из душа и ее торс обвязан махровым синеватым полотенцем. Мокрые золотисто-желтые волосы мягко струятся по голове и ниспадают на тронутые легким загаром плечи. Бархатистая кожа. Великолепная грудь скрывается лишь за одной тонкой преградой полотенца, которое едва доходит до середины ее бедер и возбуждающе подчеркивает длину ее стройных ног.
Она смотрит на меня и улыбается, и я, отвечая ей тем же, никак не могу поверить своему счастью. Ведь это счастье: видеть улыбку любимого тобой человека и знать, что она дарится лишь тебе, вся без исключения; молча смотреть друг на друга, плавно скользить глазами по знакомым чертам лица, вновь устремлять взор друг на друга и лишь путем одного взгляда, без помощи слов, обмениваться всей той любовью, которая есть в душе, и кипит в сердце. Выпускать ее на свободу, делать ее осязаемой. Тогда она обволакивает влюбленных, и им начинает казаться, что они единственные оставшиеся на свете. Что нет больше никого, нет проблем, нет работы, нет суеты, нет ничего. Есть лишь они одни и этот безмолвный бесконечный взгляд в глубину душ друг друга. Что же это, как не счастье.
Не выдержав потока переполняющей меня любви, я встаю и подхожу к ней. От нее исходит нежный пьянящий аромат свежевымытого тела. Она по-прежнему улыбается, чуть склонив голову на бок. Я обхватываю левой рукой ее талию, притягиваю ближе к себе, и тыльной стороной правой ладони начинаю медленно гладить ее голову, начиная с виска, постепенно спускаясь на бархатную щеку и, в конце концов, замирая на подбородке, немного приподнимая его.
Эта улыбка. Она сводит меня с ума, и будет сводить, пока не добьется своего. Когда я ей это говорю, она смеется, еще больше мутя мне рассудок своим нежным ласковым смехом.
Я знаю ее улыбку как свои пять пальцев. Каждую черточку, каждую линию. Для меня она может выглядеть только так и никак иначе: краешки алых губ приподняты вверх и на их концах образовались две необыкновенные ямочки. Чуть насупленные брови, а из-под слегка прищуренных век на меня смотрят неземной красоты зеленые глаза.
Она тянется ко мне, обвивает руками мою шею, притягивает к себе, и наши губы сливаются в одном длинном, полном любви поцелуе. Ее губы ложатся на мои, ее язык толкается мне в зубы, разжимая их. Мы ласкаем друг друга губами, языком и никак не можем насытится этой лаской. Поцелуй, еще один. И вот мы уже во власти вспыхнувшей неудержимой страсти. Почувствовав, что начинаю терять контроль над собой, я отрываюсь от нее, и, подняв руку, прикладываю к ее горячим губам указательный палец. Она повинуется мне, и с интересом в глазах смотрит на меня.
Я нагибаюсь, обхватываю ее за спиной и под коленями, приподнимаю и как ребенка, на руках, несу в комнату.
Положив ее на кровать, я начинаю раздеваться, видя, как она вся дрожит от желания, и предчувствия того, что сейчас произойдет.
Оставшись в одних плавках, я подошел и сел рядом с ней на диван. Она приподнялась на локтях, потянулась ко мне, и наши губы начали продолжать прерванные ласкания. Вскоре мои губы отрываются от ее и начинают покрывать поцелуями все ее лицо. Она закрывает от удовольствия глаза и лишь подставляет его мне. Медленно я начинаю спускаться ниже, целуя уже ее подбородок, шею, плечи, постепенно приближаясь к кромке полотенца, которое по-прежнему закрывает ее грудь…
… Кто то тронул меня за плечо, и я очнулся.
Мрачный серый осенний день. Во всю льет мелкий дождик. Кладбище. Вокруг, куда не глянь, могилы. Без конца. Земля скользкая, насквозь пропитанная водой. Четкие очертания могил размыты. Кое-где на них вода собралась в лужи, и в этих “зеркалах” отражается бело-серое небо, с проходящими по нему тучами… Надгробные памятники лоснятся от влаги.
Прямо передо мной разрытая могила. Четверо незнакомых мне человека, медленно опускают в нее мокрый налакированный гроб.
Вокруг стоят люди в темной одежде. Многие плачут, уткнувшись в плечо соседа, или просто, закрыв лицо руками и опустив голову. Некоторые, сохраняя мужественное лицо, смотрят на опускающийся гроб, но и они, в конце концов, не выдерживают и по их лицу поблескивая, стекают слезы.
Я не понимаю, что я здесь делаю. Среди этой толпы, убитой горем. Кого все, пришедшие сегодня сюда, провожают в последний путь?
Я все еще во власти воспоминаний, цепкой хваткой вцепившихся в меня.
И тут приходит прозрение. Оно охватывает меня сперва медленно, начиная с маленькой точки, постепенно перерастая в огромный ужас, который мгновенно заполняет все места в моем сознании и не дает никак от него избавится. Там она. Та, которую я любил всей душой, и без которой не мог прожить ни дня. Теперь все кончено.
Одетая в свое любимое платье и уложенная в этот ненавистный мне деревянный ящик, она, с каждым плавным движением веревок, все дальше и дальше отдаляется от меня и от всего живого мира. Ее больше нет. Нет.… Нет… Нет..
Эти “нет” я повторяю про себя вот уже сотню раз, и никак не могу поверить в эти три незамысловатые буквы алфавита, которые обозначают конец всему тому, что я любил, и во что верил.… Нет… Не будет больше веселых пирушек, с сотней бутербродов и всяческих закусок; романтических ужинов при свечах; ночей полных страсти и любви. Но главное не будет ее. Ее… Я бы не задумываясь, отдал бы все на свете за нее, за ее жизнь. За то, чтобы она вновь была со мной рядом. Вновь смеялась вместе со мной, грустила, смотря на осенний дождь, мечтала, считая на ночном небе звезды…
Теперь это все ушло, пропало, разрушенной грудой металлолома, раньше называвшейся машиной. Один удар, и жизнь легкой птицей, подобно голубю, устремилась в небо, в облака, оставив на земле изувеченное тело.
Почему? За что? Зачем?
Ведь жизнь только-только начиналась. И счастье было так рядом – протяни руку и поймаешь.
Я смотрю в небо, капли дождя барабанят мне по лицу, а я кричу, захлебываясь от эмоций переполняющих меня. Я кричу, мысленно, вопрошаю у этого неба, у этих деревьев и у этого Бога - За что?? Но лишь тишина мне в ответ… и небо плачет вместе со мной.