Пушкин и Маяковский
Пушкин очень хотел полюбить стихи Маяковского. Читал их дни и ночи, а поэму о Ленине клал под подушку, утром не спешил встать и долго пил кофий прямо в постели. Ничего не помогало. Гоголь приходил в гости и утешал Пушкина:
«Не доросли мы до Маяковского. Ростом не вышли».
«Что делать?» - мучился Пушкин. - «Нас потомки будут упрекать в великодержавности и народности. Беда».
«Ничего, пробьемся», - отвечал Гоголь. - «Ты запишешься в негры, а я в самостийца, верного последователя Ющенко и Тимошенко».
«Верно», - восклицал Пушкин и начинал цитировать. - «Да будь я хоть негром преклонных лет, и то без зазренья и лени, я русский бы выучил...»
Гоголь радовался перемене настроения в друге. Он не знал, что после его ухода Пушкин регулярно брал томик Маяковского, измерял свой рост и сличал со знакомой пометкой в дверном проеме. Разница составляла доли сантиметра, но Пушкин был оптимистом.
Маяковский и Пушкин
Маяковский обожал свергать Пушкина с Пьедестала Современности. Встанет утром и прилюдно свергнет. Вечером, в потемках, поставит обратно на Пьедестал и пойдет развлекаться. Пушкин очень возмущался подобной фамильярностью:
“Вова, отпустил бы ты меня хоть разок на ночь в Яр гульнуть, а не то на дуэль вызову”.
“Ничего, терпи”, - ухмылялся в ответ Маяковский. - “Это я тебя так пиарю”.
“Тоже мне, Павловский нашелся!”, - отвечал Пушкин, но вырваться из объятий Маяковского сил не было.
Народ возмущался Маяковским и писал письма во все инстанции. Маяковский возрадовался славе и на юбилей Столетия Пьедестала Современности под ногами Пушкина пришел к памятнику и торжественно поклялся - поэта больше руками не трогать, а ходить вокруг и каяться. Пригладить же Пушкина перед обратным водворением на Пьедестал Современности Маяковский поленился. Поэтому потом, с 20-х по 50-ые годы XX-го века, Пушкин выглядел на Пьедестале несколько взъерошенным. Когда же в 60-е годы Пушкина торжественно провозгласили диссидентом, Пушкин уже не сопротивлялся, а просто подошел к краю Пьедестала, сел и свесил ноги.