Прямо за порогом, уже в сенях, прохлада не по-летнему пасмурного утра. И дождик своими иззябшими за ночь капельками, - в шибку окна:
-Тук-тук. Тук-тук! Впустите, люди добрые…
Ещё не проснувшиеся глаза и не смотрели б на эту, в общем-то вкусную, пшенку. Тяжёлая металлическая ложка из нержавейки с противным, гулким стуком постоянно выпадает из руки на чистую столешницу. И вдруг... От порога, сторожко снимая с коромысла на лавку только что принесенные с колодезя вёдра, бабуля:
- Мыша, Мыша…
- А?
- Дэ була?
- Дэ?..
- На пОли...
- И шо?..
- Шо заробыла?
Кусок сала!
- И?
Ложка стремительно ускоряет свой разбег в след за убегающей от бабули присказкой...
- Дэ ж тие сало?
Некогда!! Только глаза пошире и выгоревшие брови – вверх!
- ?!
- Пид лавкой.
И бабуля, наклоняясь, внимательно смотрит под лавку, на которой уже стоят почти до краёв наполненные вёдра:
-У чём загорнуто?
В халявци!
Не иначе - в чистой тряпице завернуто.
Ложка со скрежетом уже царапает дно миски...
- А?!
- А дэ ж та халявка?
Шея, как только можно, вытягивается вверх и чуть в сторону... Ну, что там под лавкой? Проклятая столешница! Огромная, как то колхозное поле, на котором совсем не видно бабулю, когда она с бригадой уходит пропалывать буряк…
- Дэ?..
- А дэ ж та халявка?
Мыши поточили…
И бабуля, не разгибаясь, почти из-под лавки, разводит руками. «Нэма...»
- А дэ ж ти мыши?
И вдруг... Стремительно поднимаясь из наклона, бабуля - тебе навстречу, громко, но мягко и ласково, прямо в лицо:
- Му-у-урррм. Кит зьив!
Ну, вот. Знал же, знал! И опять не страшно испугался...
Ещё мгновение и - уже где-то вверху, почти касаясь вихрами матицы, в сильных бабулиных руках. И её довольный смех...
Всё! Каши-то... Тоже... «Нэма»!
20.05.2008 г.