За столиком ночного бара сидели трое. Чеченцы. Их мягкая речь красиво разливалась в мрачной атмосфере захолустного московского кабака. Старший, Юсуп, разливал по бокалам поддельный коньяк «Наполеон». Пили без тостов, отпивая мелкими глотками польскую подделку. На дворе стоял тысяча девятьсот девяносто четвёртый год.
- Пей, Руслан! – обратился Юсуп к самому младшему из них. – Пока над нами крыша, Аллах не видит.
- Руслану нельзя, - вмешался Мовлади, - он после тренировки.
Руслан осмотрелся. Кроме них в баре сидели двое, мужчина и женщина. Мужчина что-то шептал женщине на ухо, но был уже сильно пьян. Противно пахло табаком.
- Россия под нами, - продолжал Юсуп. – Мы Москву держим. Мы! Что захотим, то и сделаем. Любого выебем! – Юсуп поднял вверх указательный палец.
Руслану захотелось подойти к стойке. За ней стоял уставший бармен. Он молча смотрел на Руслана. На полочках стояли всевозможные бутылки.
- Что желаете, молодой человек? – Неожиданно за спиной Руслана заворковал немного пьяный женский голос.
Мужчина развалился на кресле за столиком, а женщина подошла к нему. Она упёрлась указательным пальцем в грудь Руслана.
- Не купите уставшей женщине что-нибудь выпить? – Широко улыбнулась она, глядя в глаза Руслану. Руслан густо покраснел и растерянно указал пальцем на старших товарищей. Те хищно заулыбались.
- А! Ну-ну. – Прошептала женщина, - старшие…
Руслан вернулся за стол.
-_Вот видишь, - сказал Юсуп. – Русские ****и сами на нас вешаются. – Ты присаживайся, Руслан, - добавил он.
- У Руслана в спортшколе тренер есть, младшую группу тренирует, - опять вмешался Мовлади, - сам русский, но своих же ругает. Просится к нам, в Чечню. Кого-то тренировать там хочет. Я ему в своём сарае место бы нашёл, пусть овечек моих тренирует.
Чеченцы заулыбались.
- Юсуп, - обратился Руслан к старшему товарищу, - а почему русские так делают?
- Потому что мы их сильнее, - ответил он. – Вон видишь ту русскую потаскуху? Хочешь, выеби её. Можешь прямо здесь, в туалете вон.
- Аллах не велит так делать! Юсуп, я не могу так сделать, Коран запрещает. – Руслан не мог прямо возразить старшему. Но он волновался. То, что предлагал сделать Юсуп, противоречило вере.
- Мне идти пора, разрешите? – спросил Руслан. – Я устал сильно на тренировке. Отец говорит, что после тренировки мне надо сразу домой идти!
- Иди, Руслан, конечно. – Мовлади явно не хотелось закрутить с русской в присутствии Руслана.
Начался обряд прощания. Руслан вышел. Пьянящий воздух ночной Москвы был прохладен. Немного пахло выхлопным дымом. Разум Руслана, воспитанного на строгой вере, призывал его идти спать, но молодое двадцатилетнее тело жаждало чего-то другого. Руслан посмотрел на множество горящих перед ним огней. По проезжей части бешено мчались два «Мерседеса». Их водители играли друг с другом в догонялки. Руслан заворожено проводил их взглядом. Машины скрылись в манящей огнями ночной Москве. На Руслана вдруг навалилась привычная усталость. «После тренировки – домой», вспомнил Руслан слова отца. До студенческой общаги надо было ещё идти километра два. Идти и мечтать о чём-то.
Надо перебрать в голове последнюю тренировку. Тренер предложил выступить по новому виду единоборств – по кикбоксингу. Уже почти три месяца Руслан нарабатывал сложные удары ногами, ноги от этого были словно деревянные, даже икры сводило. В боксе всё проще, легче как-то. И дистанция ближе, и нет такой сильной боли при столкновении голенями. Недавно тренер принёс видеокассету, на которой была записана тренировка бойцов тайского бокса. Они отбивали свои голени об обмотанные тканью пальмы. После этого Руслан тоже стал потихоньку отбивать свои «сухие» кости. Вечером из-за этого по голени бегали мурашки.
После ухода Руслана горцы почувствовали себя намного свободнее.
- Ушёл, джигит! – с восхищением произнёс Мовлади.
- У него отец верующий очень, - продолжал он, - и сына так же воспитал. Молодец. Вы в Грозном живёте, а я в Аргуне.
Юсуп окинул его быстрым взглядом. Ему не нравились такие разговоры. Его род был намного богаче и известнее рода Мовлади, но вспоминать об этом лишний раз ему не хотелось.
- А Руслан вообще с гор. – Мовлади говорил, временами поглядывая на женщину. – Он, когда овец пас, заболевшую овечку с пастбища в аул доносил на плечах. Километров десять нёс. До обеда успевал. А ещё! Знаешь ведь, у нас мальчишки прямо на траве борются. Каждый вечер собираются и борются. Руслан всегда всех борол. Даже если его бороли, он на следующий день отыгрывался. И никогда ни с кем не ссорился, ни с кем не дрался. Его дядя магазин открыл маленький. Закрыл! Не мог любимому племяннику отказывать - Руслан у него все шоколадки съел!
Мовлади усмехнулся.
- Полгода назад сюда приехал, сразу в бокс пошёл. Два месяца потренировался и соревнования выиграл! Мужчина! А ведь против него сильный русский вышел. Сейчас вон ногами махать начал. Мусульманин хороший, все намазы делает, все пять раз.
Юсуп посмотрел на собеседника.
- Хочешь эту русскую? – Юсуп смотрел прямо в глаза.
- Да можно - на этих потаскух Коран не распространяется!
- Давай. Но я пойду.
Чеченцы простились.
«Почему Юсуп ушёл? Раньше бы не преминул трахнуть эту русскую шлюшку » - думал Мовлади. Всё объяснялось довольно просто: Юсупу очень нужна была очередная доза. Но об этом пока никто не знал. Кроме барыг азербайджанцев, снабжавших Юсупа только что появившимся в Москве героином.
Бармен всё так же смотрел в одну точку. К столику, где сидела пара, хищно улыбаясь, подошёл чеченец. Мужчина спал, откинувшись в кресле, женщина курила, вытянув переплетённые ноги.
- Вас можно на танец? – улыбаясь, спросил её Мовлади.
- Можно, - с такой же точно улыбкой ответила женщина, пуская дым вверх.
Они стали топтаться посредине грязного зала. Мовлади жадно вдыхал запах женского тела, его руки сами начали мять упругую талию, охваченную турецкой синтетикой. Женщина обвила руками его шею. Её красивое лицо было в нескольких сантиметрах .
- Ты меня хочешь прямо здесь? – Прошептала женщина, хлопая ресницами.
Мовлади молчал, он немного растерялся.
- У вас речь красивая. Ты дагестанец? – Опять спросила женщина. – Кстати, как тебя зовут? Меня Люба.
- Меня Мовлади. У тебя глаза добрые… - Начал было Мовлади, привычную в таких ситуациях мелодию…
Люба коснулась указательным пальцем его носа.
- Знаю. Я выйду, если хочешь, иди за мной. Ты дагестанец?
- Чеченец.
- О! Люблю таких. – Люба убрала руки Мовлади со своей задницы и направилась к выходу, покачиваясь на шпильках.
Во рту Мовлади пересохло. Он почти выбежал за ней. Бармен устало усмехнулся. Люба молча направилась в женский туалет. Она не оглядывалась. Этот горный жеребец скакал за нею. В туалете он жадно накинулся на неё, стал мять её тело и неумело снимать платье.
- Что, так хочешь? – откинув голову, приглушённо засмеялась Люба.
- Да, да, хочу тебя, люблю тебя, - чеченец почти рычал.
- Погоди, бельё мне порвёшь, я сама.
Люба повернулась к нему задом, задрала платье, сняла трусы и низко нагнулась. Только сейчас Мовлади огляделся. Туалет был довольно грязен. Стены до самого потолка были неумело обложены кафелем. Довольно сильно пахло мочой. Но Мовлади уже не обращал на это внимания, он смотрел только на нагнувшуюся перед ним женщину и уже не мог оторвать взгляд от белой любиной задницы.
Когда Мовлади взял её, Люба довольно громко вскрикнула и упёрлась одной рукой в кафельную стену. Мовлади завершил своё дело очень быстро. Он был сильно возбуждён. «Хорошо, что никто не видит», пронеслось в затуманенном мозгу. Люба, почувствовав, что продолжения не будет, выпрямилась и натянула на себя трусы, при этом виляя бёдрами. Ей хотелось оргазма.
- Что, хотел сильно? – спросила она.
Мовлади стоял не отвечая. Эта русская имела теперь над ним власть. Это его сильно угнетало.
- Пойдём, ещё потанцуем, - предложила женщина.
В баре всё было без изменений. Муж Любы так же мирно спал на кресле, только под столом валялись осколки разбитого фужера.
- За фужер заплатите. – Холодно обратился бармен к Любе.
- Заплачу, - ответила она, - потанцую ещё только.
И они опять танцевали. Через несколько минут член Мовлади вновь стал работоспособным и упёрся в живот Любы. И они опять ходили в туалет совокупляться, где Люба всё-таки получила, чего хотела. Даже бармен слышал её истошные вопли. Потом проснулся муж, заплатил за разбитый фужер и стал звать жену домой. Люба вышла, томно улыбаясь.
Теперь Мовлади остался один в этом заведении. Бармен так же холодно смотрел перед собой. Мовлади знал, что у этого бара серьёзная крыша, поэтому сцен здесь лучше было не устраивать. Можно было уйти, не расплатившись (он много раз так делал) можно было попугать этого бармена пистолетом, можно было даже выстрелить, но Мовлади знал, что этого лучше не делать. «Эх, лучше бар на «своей» территории. Тогда бы не дал ничего», подумал чеченец и полез за бумажником. Бумажник был из крокодиловой кожи и с золотой пластинкой в уголке. Ему надо было расплатиться за весь ужин, такие у них обычаи. Вон у русских – каждый платит за себя сам. Но если бы Юсуп или Руслан отдали деньги, то это означало бы, что они сильно обиделись на Мовлади. «А всё-таки хорошие у русских обычаи» - думал чеченец, выкладывая кругленькую сумму. На следующий день он снимет ещё большую со «своих» торгашей. Рэкет. Чеченские рэкетиры в центре Москвы. Но надо сказать, что чеченцы особо не грабили «своих» барыг. Не то, что русские.
Через два месяца Руслан выступал на соревнованиях по кикбоксингу. Это были его первые соревнования по этому виду. Невозможно передать обстановку перед самым началом боёв. Запах исскуственной кожи и пчелиной мази, гул голосов пришедших посмотреть болельщиков. Почему-то очень сильно выделяются яркие цвета экипировки спортсменов, синие и красные. У Руслана, впрочем, как и у всех участников, покалывало под ложечкой от страха. «Страх есть у всех, у твоего соперника тоже» - вспоминал Руслан слова тренера. В его весовой категории кроме него было ещё три бойца, а это значило, что ему для победы надо выиграть два боя. В зал пришли его земляки, поддерживать. Они встали плотной толпой в одном из углов и громко разговаривали между собой. Руслан подошёл к землякам.
- Побей этих русских! – Понеслось со всех сторон.
Пожелания пожеланиями, но бокс есть бокс. «Ринг-то квадратный», как говорят боксёры. К Руслану подошёл его приятель Арби. Арби тоже ходил с ним на тренировки, но выступать не хотел. «Я для себя тренируюсь», объяснял он. Потом к ним подошли ещё двое ребят из их школы.
- Руслан, тренер сказал, чтобы ты к нему подошёл – жуя, обратился Женька, высокий худой парень. Женька сильно «согнал» вес и теперь, после взвешивания, налегал на сосиски.
- Сейчас, пойду – отозвался Руслан, - зря ты Женя, вес согнал, выступал бы в своём весе. Ешь теперь, часа два ещё до боя.
Рядом с Русланом появился Магомед, Мага, дагестанец. Он стал рассказывать о соперниках Руслана.
- Один вообще новичок. Двое других – бывшие боксёры. Один мастер спорта, второй кандидат в мастера.
Тут к ним подошёл Беслан, земляк, чеченец. Ему надо было представить своих собеседников.
- Женя, раски, – представил Руслан Евгения. Беслан пожал ему руку.
- Мага, сели (дагестанец – прим авт.).
Беслан пожал Маге руку.
- Арби, нохчи, - Беслан и Арби обнялись.
Мага чуть заметно поморщился. Беслан пожелал всем удачи и отошёл.
Бои начались. Женька проиграл. Мага выиграл. Уже объявили, что Руслану надо выходить. После того, как Руслан перелез через канаты, ему стало очень одиноко. Тренер стоял за спиной и разговаривал с каким-то мужиком. Соперник был тем самым кандидатом в мастера спорта, о котором говорил Арби. Руслан обратил внимание на его ярко-синие перчатки с латинской надписью. «Green Hill», - успел разобрать Руслан. Рефери пригласил их в центр ринга поприветствовать друг друга. Бойцы легко стукнулись перчатками. Раздался гонг. Руслан с удивлением почувствовал, что страх куда-то ушёл. Теперь он думал исключительно о бое, о том, что надо делать и как добиться победы…
Руслан сидел в душевой и смаковал моменты прошедшего боя. Вот он попадает сопернику в грудь, вот в голову… Неожиданно он услышал голос за дверью:
- Блин, этот чех монстр натуральный! Я в него бью, а он стоит, как статуя.
- Теперь и мне с ним биться. Что посоветуешь?
Руслан понял, что это два его соперника, бывший и будущий, говорят о нём. Лучшего подарка перед боем трудно себе представить!
- А что советовать? Точнее надо. Он на неакцентированные удары почти не реагирует – идёт вперёд, как машина. Я выдохся уже к концу первого раунда, а ведь специально на выносливость работал! Во втором зевнул немного, вот он мне ногой в печень и попал.
Руслан улыбнулся. Он выиграл чистым нокаутом. В печень! Интересно, что скажет его будущий соперник? Но тут вмешался третий голос, судя по интонациям – голос тренера.
- Так, Миша, Сергей, что вы здесь стоите? Сергей, раз проиграл, готовься к тренировкам, будем работать над твоими ошибками. Ты растерялся, руки опустил. Запомни: если видишь, что не можешь выиграть нокаутом, выиграй по очкам. Всё, иди. Михаил, готов?
- Готов.
- Вспомни всё, что мы учили, вспомни кассету эту, с тайскими тренировками. Вспомнил?
- Да.
- Всё, пошли разминаться, бой через полчаса. Здорово ты первого сделал, кстати, своим коронным.
Они ушли. Руслан задумался. Соперник будет серьёзный и победу так просто не отдаст. Но куда он денется?! Упадёт так же, как первый. Сейчас надо быстро сполоснуться, экипироваться и выходить.
Руслан вошёл в зал. На ринге шёл бой. После этой пары выходить ему. Очень сильно болела ушибленная голень. Надо терпеть и постараться не хромать, иначе соперник увидит слабое место. Вспомнились слова тренера: «Знаешь, - говорил он Руслану – что я тебе отвечу, когда ты на соревнованиях мне скажешь о своей боли? То, что у того парня, в противоположном углу, ничего не болит!» Что-ж, как раз кстати.
Его земляки стояли в углу тесной кучкой. Вот уже объявили его выход. Руслан подошёл к рингу. Чеченцы дружно закричали слова приветствия. Их рёв заглушил в зале все остальные звуки. И опять-то же чувство одиночества, быстрые напутствия тренера и взгляд его соперника. Глаза в глаза. Удар гонга! Началось!
Руслан работал, как заведённый. Удар, ещё удар. Он ударил больной голенью, но боли почти не чувствовалось. Соперник умело перекрывался и изредка атаковал сам. Руслан никак не мог точно попасть, все его удары попадали в умело поставленную защиту или вообще рассекали воздух. Руслан уже несколько раз промахнулся. Это сильно выматывало. Руслан опять пошёл в атаку, но вдруг что-то очень твёрдое ударило его в правый висок. Руслан успел повиснуть на сопернике. Так. Лёгкий нокдаун. Ничего, сейчас отойдёт, такое уже бывало. Руслан прижал соперника в клинче. Рефери расцепил бойцов. Надо быть поосторожнее. Он заметил, что его соперник, как бывший боксёр, плохо защищается от ударов по ногам, от знаменитых лоу-киков. Руслан неожиданно для соперника нанёс такой удар. Голень сочно впилась в бедро боксёра. Раздался дружный гул одобрения со стороны земляков. Но соперник в последний момент сумел немного поднять ногу и очень сильного удара не получилось. Раздался гонг. Конец первого раунда. Руслан подошёл в свой угол, откинул руки на канаты и стал слушать тренера.
- Смотри - он боксёр. Не старайся его на руках перебить, он руками лучше работает.
Руслан кивал в ответ.
- Лоу-кик попал, продолжай в ту же калитку! Лоу, лоу, лоу! Он не выдержит. Понял?
Руслан закивал ещё усерднее.
- Давай! Ты выиграешь!
По микрофону стали объявлять его соперника: «… мастер спорта по боксу Михаил Виноградов!»
Гонг! Второй раунд начался с плотного клинча, причём неясно, кто первый в него вошёл. Оба бойца пошли в атаку, но, не попав в соперника, опять столкнулись. Рефери оттащил бойцов друг от друга. Руслан внимательно следил за движениями соперника. Тот начал замах правой ногой. Он сам хочет нанести ему лоу-кик! Руслан привычно выставил левую ногу вперёд и в сторону. Неожиданно прямо перед собой он увидел всё тело своего соперника. Он летел на него в воздухе! Руслан инстинктивно выставил вперёд руки, и тут опять что-то неестественно жёсткое ударило его в висок! Перед глазами как-то быстро промелькнуло всё тело соперника: голова, грудь, ноги… Руслан понял, что он лежит на полу. В голове сильно гудело. Нокдаун. Надо вставать! Ноги плохо слушались. Он приказал им: надо встать! Всё, вроде можно! Покачиваясь, Руслан выпрямился. Рефери махал перед его лицом рукой и считал: «… пять, шесть, семь, восемь!»
- Бой можешь продолжать? – рефери смотрел Руслану в глаза.
- Да! – Кивнул Руслан.
Рефери вывел бойцов на середину ринга. «Бокс!» - коротко рявкнул он. Земляки почти бесновались. Их крики опять заглушали всё. «Убей этого русского!» - кричали многие из них.
Но этот русский уже понял, что победа у него в кармане. Быстрым нырком он сблизился с Русланом и начал бомбардировку его головы, корпуса. Мастер спорта знал, что надо делать в таких ситуациях. Ведь соперник ещё не отошёл от нокдауна, это надо использовать! Главное, самому не забывать о защите! Руслан пробовал как-то отвечать, но у него ничего не получалось. Перед ним мелькало совершенно безучастное лицо соперника с холодными, словно нарисованными цветной эмалью глазами. Несколько очень сильных ударов попало в голову. Руслан повис на канатах и почти не защищался.
- Стоп! – Зарычал рефери. Он оттолкнул мастера спорта и встал перед Русланом, широко расставив руки. В углу чеченцев повисла мёртвая тишина. Поражение.
После объявляли победителя, поднимали сопернику руку, он даже поздравлял Руслана. Потом были ещё бои, но Руслан пошёл в душ. Ему было очень плохо. У душа его поджидал тренер.
- Руслан, не раскисай.
Надо молча смотреть на говорящего, иначе он решит, что ты и вправду раскис.
- Когда придёшь?
- Через неделю, - ответил Руслан.
- Давай. Запомни, трудно после досрочного поражения. А удар этот во сне будешь видеть, думать, почему голову не убрал. Это тайский приём. Он бьёт якобы ногой, но не бьёт, а прыгает на тебя и бьёт рукой. Наскок. Сможешь восстановиться?
Руслан молча кивнул. Он продолжал смотреть тренеру прямо в глаза.
- Поражения есть у всех, - продолжал тренер, - боец из них делает выводы и идёт дальше. Остальные уходят. Давай.
Руслан так же молча пожал тренеру руку. Через неделю он придёт в зал.
В зал он пришёл уже через два дня. Тренер молча показал ему на висевшие вдоль стены мешки, дескать, работай по снарядам. Восстанавливаться и вправду было очень тяжело. Много раз в голове непроизвольно возникала одна и та же картина: летящее на него тело соперника и его летящий в висок кулак. Но Руслан тренировался. Через две недели он уже вышел на ринг. Странно, но боксировать ему стало намного легче, чем до соревнований. Руки и ноги словно сами выполняли сложные комбинации, тело почти не спрашивало команды.
- Что, прибавил после соревнований? – с улыбкой спросил его тренер.
Руслан как всегда молчал.
- Запомни, - продолжил тот, - любые соревнования поднимают тебя на новый уровень. Любой бой. Даже если ты упадёшь. Единственный бой, который тебя не поднимет – нечестно выигранный. Через три месяца соревнования, участвовать будешь?
Руслан кивнул. Вообще-то участвовать не сильно хотелось, но ему как бы бросили вызов.
- Виноградов будет? – всё же спросил Руслан.
- Нет, он в Италию, на какой-то профессиональный турнир едет.
У Руслана затрепетало в груди. В Италию! А он? Почему он не едет в Италию? Нет, он будет тренироваться, он будет выступать на соревнованиях! Перед ним приоткрылась какая-то совсем другая жизнь, расцвеченная яркими красками, манящая дальними странами.
- Я буду выступать, - уже вслух подтвердил Руслан.
- Будешь, будешь, - тренеру нравился его мягкий чеченский акцент.
Через два месяца они оба поняли, что Руслан готов к следующим соревнованиям. Понял тренер, понял ученик. После жестоких тренировок Руслан заходил в маленькую кафешку и пил чай. Потом шёл в общагу. В этот вечер, выйдя из спортшколы, он увидел машину Аюба, его дяди. Руслан сразу почувствовал себя очень неловко. Дело в том, что именно дядя обеспечивал его деньгами. Он обещал Лечи делать это. Старший брат Аюба Лечи и был отцом Руслана. Сам Аюб являлся активным участником чеченского преступного сообщества и обкладывал бандитской данью азербайджанцев-цветочников. Самое интересное, что Аюб держал племянника на расстоянии от своего «бизнеса». И пресекал попытки других своих земляков втянуть в него Руслана – обещание старшему брату было для чеченцев законом.
Аюб вышел из машины и обнял племянника.
- Поехали, покушаем, - предложил он.
Если честно, то Руслану совсем не хотелось куда-то ехать, но отклонить предложение дяди он не мог. Обычаи!
Они сидели в уютном ресторанчике и ели умело приготовленное мясо. Руслан попросил дядю заказать минеральной воды, ему очень хотелось пить. После тренировки всегда хочется пить. Сам Аюб пил дорогое красное вино. Дядя задумчиво смотрел на Руслана.
- Вислан пропал, - вдруг сказал он.
- Как пропал? – Вислан был каким-то очень дальним их родственником и подельником Аюба. Руслан знал об этом.
- Так. Уже четыре дня его найти не можем. Ментов подключили. Пока нет его. И тишина полная. Пусть Аллах ему поможет! – помянул дядя Всевышнего.
Нельзя сказать, что эта новость как-то сильно потрясла Руслана, но каждый чеченец должен помогать землякам.
- Дядя, что надо мне сделать, скажи? – горячо зашептал Руслан. – Скажи, что?
- Ничего. – По-русски ответил дядя. – Никто не знает где он. Мы уже пол Москвы перевернули – тишина.
Потом много ещё говорили. Руслан горячился, дядя его останавливал. Всё дело было в том, что Вислан просто исчез, без всяких видимых причин, и никто не предъявлял никаких условий для его освобождения. Так разговор и завершился – ничем. Дядя довёз Руслана до общаги.
«Тойота» остановилась у самого подъезда. Стоявшие рядом девушки восторженно смотрели на Руслана. Дядя попрощался с племянником и уехал. Руслан вспомнил, что забыл купить подсолнечного масла. До магазина надо было идти метров двести. Вот тут и навалилась привычная после тренировки усталость. Но идти за маслом всё же было надо. Стоящие у подъезда девчонки оживились.
- Эй, красавчик, куда ты пошёл? Возьми меня с собой! – услышал Руслан задорный девичий голос за спиной.
- Пошли. – Сказал он, почти не оборачиваясь.
«А вдруг правда пойдёт?», - мелькнула у Руслана тайная надежда. Но ожидание было напрасным.
«Оно и к лучшему!», - облегчённо подумалось сразу. Отец воспитал его в очень строгих религиозных правилах. Ему было уже двадцать лет, но Руслан до сих пор не попробовал женщину. Московские чеченцы давно не придерживались мусульманских обычаев и правил. Некоторые даже четырнадцатилетние мальчишки уже имели множество половых контактов с местными девушками. Правило шариата «дочери неверных заказаны для мусульман» давно здесь позабыли. Руслану было немного неуютно в Москве, он сильно скучал по родным горам. А ещё его жгла обида на дядю. Почему тот не сказал ему сразу о исчезновении Вислана! Почему не позволил ему тоже участвовать в поисках!
Неожиданно сзади послышалась какая-то возня.
- Стой смирно, коза! – чей-то развязный голос резанул слух Руслана.
Обернувшись, он увидел, как три невысоких плечистых парня окружили маленькую девушку. Один из них держал её за воротник куртки, девушка пыталась вырваться.
- Эй, отпусти её! – Сказал Руслан, приближаясь к компании. Парни окинули его быстрым взглядом.
- Отпусти её! – Руслан повторил.
Парни сразу определили по характерному акценту, что перед ними чеченец. Они уже сталкивались с чеченцами и знали силу их солидарности. Руслан тоже много раз чувствовал негласное уважение к себе, но на этот раз вышло по-другому.
- Тебе что надо, пацан? - обратился к нему самый старший из парней. На вид им было лет девятнадцать – двадцать. Три пары нагловатых глаз впились в него.
- Отпусти её!
- Если ты пацан, то ты должен знать, что за бабу впадлу впрягаться! Ты имеешь право впрягаться только за мать, жену, сестру и любимую девушку!
- Чего? – Руслан никак не мог понять только что услышанное.
- Вали отсюда, вот чего! – грубо крикнул ему державший девушку.
Он отпустил её и стал приближаться к Руслану. Сразу видно, что он намерен нанести удар. Дальнейшее произошло очень быстро. Подходивший был встречен прямым в челюсть. Он сразу обмяк и осел на землю. Остальные двое были отправлены в нокаут боковыми ударами. Неожиданно один из них поднялся с земли и сел на корточки.
- Чех, ты на воров руку поднял, - зашипел он. – Охуели вы совсем, понятий не признаёте…
Удар ногой в печень не позволил ему договорить. Вор свернулся калачиком и завыл.
- Ещё? – поинтересовался Руслан. Лежащие на земле дружно замахали руками.
- Бегите отсюда, - услышали они почти безразличный голос.
Троица неумело поднялась и быстро стала удаляться, тихо ругаясь.
- Спасибо, - услышал Руслан красивый тихий голос. Перед ним стояла миниатюрная светловолосая девушка и смотрела на него серыми глазами. Только тут Руслан рассмотрел её. Красивые светлые волосы подчёркивали красоту её необычного лица. Девушка была в очках, умные глаза благодарно смотрели на своего спасителя. Под мышкой у неё была какая-то большая доска. Руслан догадался, что такие доски носят художники. Девушка пыталась как-то закрыться своим мольбертом, но её глаза смотрели прямо на него. На плече девушки висела полотняная сумка с расстегнутой молнией. Девушка села на корточки и стала шарить рукой по земле. Было уже довольно темно.
- Они мне кисточки сломали, - сказала девушка, глядя снизу вверх. – Кисточки из расстегнутой сумки выпали, а один из них наступил. Я не знаю их.
Руслану очень нравился этот тихий голос. В нём не было ни капли фальши, девушка словно пыталась убедить его. Надо было помочь в поисках.
- Они ко мне ещё неделю назад пристали. Встречаться один предложил. Я тогда пообещала ему, что подумаю. Надеялась, что отстанут. Я из художественной школы возвращаюсь, но теперь буду другой дорогой ходить. Я не здесь живу.
Руслан сидел на корточках рядом с незнакомкой. Он рассматривал её длинные волосы, скользил взглядом по крепким, затянутым в джинсы ногам.
- Вас как зовут? – запинаясь выдавил он из себя.
- Света. А Вас как? Вы с Кавказа? – красивые глаза смотрели из под очков прямо в лицо Руслану.
- Да. Руслан меня зовут. С Кавказа. Чеченец. – С гордостью представился он.
Света испугано отвела глаза. В последнее время каждый день приходили новости о захвате чеченцами самолётов, о войне, начавшейся в их независимой республике.
- Но всё равно, спасибо Вам. Я нашла кисточку! – Света радостно держала в руках совсем не сломанную палочку. – Спасибо вам большое! А где Вы живёте? – Её глаза опять смотрели на Руслана. Казалось, она смотрела не глазами, а всей своей душой.
Руслана словно ударило током. В горле приятно закололо, покалывание спустилось вниз и охватило мелкой дрожью всё тело. Он не отрываясь смотрел на девушку. Было очень трудно что-то выговорить, язык стал каким-то вязким. «Кажется, я влюбился в русскую!» - мелькнуло в голове.
- Я рядом живу, в общежитии, - слова выходили как-то трудно.
- Красивый акцент, - Света улыбнулась.
Руслан понял, что готов на многое, чтобы ещё раз увидеть эту улыбку.
- Я провожу Вас. – ничего другого в голову не приходило.
- Конечно! Буду рада. – Света повернулась и пошла. При этом она ещё раз улыбнулась своей улыбкой. У Руслана чуть не затряслись колени. «Стоп», - сказал он себе. «Ты мужчина. Соберись. Тебе надо проводить девушку.»
- Давайте, я Ваш мольберт понесу, – выдавил Руслан.
- Это не мольберт, а планшет, - улыбнулась девушка, - извините, но я его сама ношу.
Дрожь немного утихла. А потом и исчезла вовсе. Они шли по ночной Москве и разговаривали друг с другом. Руслан рассказывал Свете о своей родине, о горах, о чистой речке, через которую он много раз переносил своих овец. Света смеялась и рассказывала ему о скандинавских рунах, о древнем боге Одине, о викингах. Света тайно для себя сравнивала своего спасителя с суровыми древними мореходами. Руслан улыбался и рассказывал о своём отце, братьях. Очень скоро Света взяла его за руку. Руслана словно ударило током. Но очень скоро ему стало очень уютно чувствовать маленькую девичью руку в своей железной лапе. Он стал рассказывать девушке о тренировках. Они словно превратились в маленьких детей. Можно было даже немного подурачиться. Дурачась, смотреть друг другу в глаза и весело смеяться. Вдруг Света остановилась перед каким-то домом и сказала, что они уже пришли.
- Вон видишь окно? – Спросила она. - Я там живу. Папа, мама, брат и я. Я увижу тебя ещё?
- Да! – Руслан заворожено смотрел в светлый квадрат на шестом этаже.
- Руслан, ты ведь чеченец! Слышал ведь, что вокруг говорят! – Света испугано посмотрела прямо в глаза.
Руслан почти не смотрел телевизор, не слушал радио, но понимал, что вокруг творится что-то очень недоброе и опасное.
- Да пусть говорят! У меня отец по шариату живёт, я по шариату живу, аллах не даст нас в обиду!
Света грустно взглянула на него.
- Приходи завтра! Сможешь?
- Да! – Руслан почти запрыгал, как мальчишка.
Они быстро договорились о месте и времени свидания.
- Досвидания! – Света крепко сжала своей нежной рукой грубую руку Руслана. Сердце сильно затрепетало.
- Я приду!
Света развернулась и ушла в подъезд. Руслан тоже развернулся и со всех ног помчался домой. Сейчас он напоминал древнегреческого бога. Через час он уже подбегал к общаге.
Вот и знакомое обшарпанное здание. У подъезда всё ещё весело смеялись девушки. На дороге стояла знакомая «Тойота». Аюб опять приехал к племяннику. Если он возвратился, значит случилось что-то важное. Может, Вислан нашёлся и требуется помощь? Руслан побежал быстрее. Дядя заметил его и мигнул фарами. После долгого бега дыхание было глубоким и ровным. Уже у самой машины Руслан перешёл на шаг.
- Что случилось? - Взволнованно спросил он.
- Большой разговор. - Ответил дядя.
Они пошли в общагу. Дядя имел право приходить к Руслану без приглашения, он старший. Руслана больше всего коробило, что Аюб давал ему деньги на пропитание. Но сейчас Руслан об этом совсем не думал. Он понял, что будет действительно какой-то очень серьёзный разговор.
Они поднялись по грязной лестнице. Вот и его комната – третий этаж, вторая дверь направо. Руслан достал ключи. В общаге ещё жило несколько земляков, они запросто заходили друг другу в гости, так же без приглашения. Сейчас в комнате никого не было. «Хм, странно», - подумал Руслан. Его соседа, Шервани, не было. Тот постоянно сидит вечером в комнате и читает Коран. Внутри царила чистота, но было пусто. Из мебели – только шкаф для одежды, большая книжная полка и две кровати. На полке стоял Коран, какие-то книги и два кубка, за первое и второе места. На их крутых боках висели соответствующие медали. В углу стояли стулья и маленький стол. На нём электрическая плитка. Здесь и готовили, и ели. За водой надо было ходить в умывальник. Руслан посмотрел на часы. Подходило время вечернего намаза.
Аюб молча сел на стул. Руслан уселся на кровати напротив него. Вдруг дядя неожиданно рассмеялся.
- Что, воров местных бьёшь? – Руслан знал, что в нехорошем мире новости расходятся очень быстро. Дядя выжидающе смотрел на него. – Здорово ты их, но зря ты за незнакомых баб впрягаешься!
- За русских? – Уточнил Руслан.
- Да.
Но было ясно, что дядя совсем не имел в виду национальность девушки. Похоже, впитывал воровские понятия русских. Трудно жить с волками и отвергать волчьи законы. Аюб поспешил перевести тему:
- Разговор серьёзный, Руслан. Твой отец звонил. Домой тебя зовёт.
В комнате повисла полная тишина. За дверью шла девушка на каблуках. Тук-тук. Тук-тук.
- Дома неладное творится. Русские опять нас завоевать решили. О Лабазанове слышал? – Племянник кивнул. – Он русским продался. Урус-Мартан его. Он недавно в Грозный уже входил. Сейчас опять готовится. За ним – русские. Твой отец зовёт тебя, Руслан. Воевать надо. С русскими. Они нас не оставят.
Чеченская речь звучала в комнате московской студенческой общаги. За окном московская осень скидывала с деревьев последние листья и кидала их под ноги мёрзнущим прохожим. А вчера стоял ясный солнечный денёк, из общаги высыпали девчонки и грелись на солнышке. Прямо под окнами их комнаты. Руслан молча смотрел на дядю. Почему-то вспомнилось, что масло так и не куплено.
- Отец сказал, что домой надо ехать? – Голос Руслана звучал глухо. Перед ним быстро промелькнули картинки из его московской жизни. Огни ночной Москвы. Соревнования. Света. Всё это уносилось от него. И Света тоже. Руслан понял, что он скоро уедет. Но ему совсем не хотелось воевать с русскими! В душе стала закипать ненависть к Аюбу. Это большой грех. Нельзя ненавидеть своего старшего дядю. Но этот дядя наверняка останется в Москве проворачивать свои делишки и постигать воровские понятия, а ему надо брать в руки автомат и защищать Дудаева, благодаря которому преступники совершенно безнаказанно чувствуют себя в отделившейся республике. В России нет сейчас сильной власти, и Дудаев этим пользуется! Раньше он был советским генералом и бомбил афганские кишлаки, сейчас он правоверный мусульманин и призывает чеченцев к джихаду. Руслан не читал газет, почти не смотрел телевизор и не слушал радио. Но он это понимал! Да, он чувствовал ненависть со стороны некоторых русских, но он не хотел воевать с Россией. Она была разорена и унижена, позволяла безнаказанно себя грабить. Он понимал, что чеченцы грабили Россию! Если русские войдут в Чечню с оружием в руках, то каждый чеченец обязан взять в руки автомат и идти на войну. Да, Руслан пойдёт тоже. Но всё равно воевать с русскими совсем не хотелось. Однако хотелось, не хотелось, но защищать свой дом – долг мужчины. Да и слово отца было законом.
- Мне надо собраться и предупредить всех. Я поеду завтра. – Эти слова прозвучали тоже глухо.
Аюб широко улыбнулся.
- Вот деньги на дорогу! Своему отцу поклонись за меня!
Это было в конце октября тысяча девятьсот девяносто четвёртого года. Чеченское преступное сообщество в Москве уже начало сдавать свои позиции. Под контролем чеченцев находился район Олимпийского проспекта и Рижского вокзала, но местные преступные кланы, все эти балашихинские, измайловские, щёлковские, подольские, солнцевские, уже зарились на эту территорию. С началом первой чеченской кампании московская милиция начнёт здорово «шерстить» московских чеченцев и постепенно некогда мощная чеченская группировка исчезнет. Многие её бывшие участники перейдут в легальный бизнес, станут респектабельными банкирами и биржевиками, владельцами торговых и развлекательных комплексов. Но пока они ещё преступники. Вымогатели, убийцы и мошенники. Та осень выдалась дождливой и слякотной. Так называемая «объединенная оппозиция» отмечала годовщину расстрела «Белого Дома». До начала первой чеченской войны оставалось чуть больше месяца.
1 сентября 1994 года начинаются боестолкновения дудаевцев с вооруженными формированиями оппозиции у населенных пунктов Урус-Мартан, Долинское, Аргун. Отряд одного из главных пророссийски настроенных оппозиционеров Руслана Лабазанова терпит поражение.
15 октября отряды оппозиции с двух сторон выдвигаются в Грозный и берут под свой контроль несколько районов чеченской столицы, вплотную подойдя к президентскому дворцу. Однако затем они покидают Грозный и возвращаются на позиции в 40 км от города. Военное командование Временного (оппозиционного) Совета Чечни заявляет о том, что состоялась 'генеральная репетиция свержения режима Дудаева'.
26 ноября силы оппозиции с 9 направлений начинают наступление на Грозный. Его поддерживают танки, управляемые офицерами Кантемировской дивизии. Танкисты прорываются к президентскому дворцу, но, лишенные поддержки пехоты, вынуждены остановиться. Опомнившиеся от первого шока боевики расстреливают их из гранатометов. 14 российских танкистов оказываются в плену.
6-7 декабря министр обороны России Павел Грачев ведет переговоры с Дудаевым о передаче пленных и обещает, что войны не будет.
К началу первой чеченской кампании Дудаев располагал хорошо подготовленной и оснащенной армией: две бригады, семь отдельных полков, три отдельных батальона. Личный состав: около 5-6 тысяч, а с доукомплектованием в короткие сроки (5-7 суток) – 15-20 тысяч. Танков – 42; БМП, БТР – 66; орудий и минометов – 123; средств ПВО – 40; 42 тысячи единиц стрелкового оружия. Кроме того, в населенных пунктах были созданы "отряды самообороны" общей численностью до 30 тысяч человек.
Объединенная группировка федеральных войск в Чечне к началу операции насчитывала: личного состава – 23,8 тысячи человек (в том числе Вооруженные силы - 19 тысяч, внутренние войска – 4,7 тысячи), 90 вертолетов (из них 47 боевых), 80 танков, несколько сотен БТР и БМП, орудий и минометов – 182.
11 декабря 1994 года в 8.00 части Минобороны и внутренних войск с трех направлении вошли на территорию Чечни.
Запасные пути Грозненского железнодорожного вокзала. Из поезда прямо на пути выгружается отряд милиции особого назначения. В голосах командиров чувствуются нотки нервозности. Но омоновцами сильно не покомандуешь – это не солдаты-срочники. «Менты» садились прямо на рельсы, некоторые закуривали. Всюду звучали грубые мужские шутки и скупые усмешки в ответ. «Не нюхавшие пороху», не успев сойти на землю мятежной республики, уже всюду начинали высматривать крадущихся чеченцев. «Злой чечен ползёт на берег, точит свой кинжал!» Только те, кто здесь уже был, а таких среди вновь прибывших было немало, чувствовали себя спокойно: знали, что «злых чеченов» они увидят ещё нескоро.
Наконец весь отряд уселся в армейские грузовики и колонна тронулась по грязным грозненским улицам в какой-то пригород. Там в здании средней школы для омоновцев была приготовлена казарма. На ближайшие несколько месяцев это будет их домом. Наступил декабрь тысяча девятьсот девяносто пятого года. Почти из всех окон бывшей школы торчали железные трубы – греться приходилось только так. Ни водопровода, ни центрального отопления, ни канализации в Грозном давно уже не было. Милиционерам предстояло за один день обжиться и завтра быть готовыми к несению службы. Их служба заключалась в дежурстве на блок-постах укреплённых пунктах, в охране различных объектов, как например строек. Кремлёвские чиновники что-то задумали строить среди разрывов гранат и автоматных очередей.
Взводу лейтенанта Чемисова досталась именно такая стройка. Что там строилось – до конца они так и не поняли. Может новый жилой дом, может новую больницу. Строители были не местными. Их набрали со всех концов «нашей необъятной», обещая им фантастическую зарплату и отличные бытовые условия. Фантастической зарплаты так никто из них и не увидел, а отличными бытовыми условиями оказались простые строительные вагончики. В них-то и кипела жизнь строителей после десятичасового рабочего дня.
Омоновцам сразу бросились в глаза горы пустых бутылок вокруг строительных вагончиков. Почти всё свободное время строители пили горькую.
Питались строители прямо на стройке. Две женщины – Катя и Ирина - готовили им еду. Договорились, что омоновцы будут питаться вместе со строителями, в одном из вагончиков. В «обеденном» вагончике вкусно пахло супом и жаренными котлетами.
- Эх! - Восклицал омоновец Серёга, - давно вкусненького не ели!
Вместе с ним за столиком сидели два его товарища: Андрей и командир их отделения Никита. Приятели радостно суетились, располагаясь за столом, и сыпали шутками. К ним подошла Катя, полноватая женщина лет тридцати пяти – сорока.
- Что, соколики, - сказала она, - покушать пришли? Поешьте, родимые, поешьте.
Никита пошёл за двумя кастрюлями, с первым и вторым. В другой руке он нёс пустые тарелки.
- Ой, мальчики мои, - продолжала Катя, - жалко вас, молодых таких. Быстрее бы мир политики эти заключили. Чеченцы вон тоже мира хотят, мафия эта наша кремлёвская на войну мальчиков гонит.
Омоновцы молча переглянулись. Серёга хмыкнул. Остальные скривились. Катя тараторила что ещё, но друзья уже дружно работали ложками и ничего не видели и не слышали.
- Кать, а это ты сварила? – спросил Катю самый младший из друзей, Андрей. – Вкусно!
Катя расплылась в улыбке.
- Ты присядь с нами, - продолжал Андрюха, работая ложкой. Он решил познакомиться с Катей поближе. То, что она старше лет на пятнадцать его не смущало – молодой организм страдал по женскому телу. Но опытная Катя сразу смекнула в чём дело.
- Я стара для тебя, - ответила она Андрею. Тот растерянно захлопал ресницами. Катя уже удалялась, мелькая полными голенями. В вагончик ввалилась толпа строителей. Гул голосов и топот ног сразу наполнили всё пространство.
- Андрюх, ты что на старух-то заглядываешься? – Серёга насмешливо смотрел на друга.
- Да я не засматриваюсь, с чего ты взял? – начал было Андрей, но сразу осёкся: Катя опять стояла у их столика.
- Что, ребятки, поели? Тарелочки вон на тот столик сложите.
Она повернулась и пошла, Андрей жадно смотрел на аппетитную повариху.
- Нужна мне старуха эта! – пробормотал Андрей, - хотя от такого воздержания на старух засматриваться начнёшь!
Друзья встали из-за стола. Вообще, в их отделении числилось пять человек, но Димана и Юрку командир отряда прикомандировал к своему штабу. Зачем они там потребовались, так никто и не понял. Говорили, что для охраны. То ли штаба, то ли самого командира. Оставшимся троим придётся «помогать налаживать мирную жизнь в Чеченской республике». Например, дежурить на этой вот стройке. Их боевое дежурство заключалось в сидении у наглухо закрывающихся ворот в бетонной будке и в проверке приезжающих на стройку машин. Временами они ходили вдоль огораживающего стройку высокого забора. Ночью по очереди спали в вагончике. Один спал, двое сидели в будке. Ночью из окошечка будки торчал ствол ручного пулемёта. Каждые полчаса надо было связываться с базой и докладывать обстановку. Уже две ночи обстановка была более чем спокойная. Друзья уже удивлялись – а где же здесь война?
Через день их сменили – на охрану стройки заступили местные чеченские милиционеры. А отдежурившие одну ночь отдыхали на базе. Серёга ночью вышел во двор бывшей школы. Мощные лампы вырывали куски земли у чёрной южной ночи. Светало поздно, часов в семь. За час до рассвета их взвод подняли по тревоге.
Взводный Чемисов рассадил своих бойцов в три бронетранспортёра. Сам запрыгнул в ведущий БТР и по пояс высунулся из люка. Колонна двинулась. По дороге омоновцы обдумывали то, что им только что сообщили. Ночью чеченцы напали на стройку. По предварительным сведениям, убит один строитель и ранен чеченский милиционер. Пятеро строителей похищены.
Сергей понял, что колонна едет именно на их стройку. Его охватило предчувствие беды. Да, вот она, знакомая стройка. У ворот стояли незнакомые в штатском. Русские. Здесь это имело решающее значение. На территории стройки была всё та же непролазная грязь. Двери двух вагончиков были сорваны. К взводному подошёл один из штатских и показал удостоверение.
- Не боишься на броне ездить, лейтенант? – спросил он у взводного.
Чемисов спрыгнул в грязь. Офицеры пошли к вагончикам, переговариваясь на ходу.
- К БТР! – обернувшись, крикнул взводный.
Омоновцы медленно стали вылезать из бронированных машин. Снаружи стоял лёгкий туман. Ребята шлёпали по грязи, зябко ёжась. Подошёл взводный.
- Ну что, кто здесь дежурил? Нападение неизвестных. Похитили двух поварих и троих рабочих. Мент-чеченец легко ранен, - взводный ухмыльнулся, - его сейчас опера наши допрашивают, пока родственники не понаехали. Сейчас давайте всю стройку обыщем.
Взводный быстро раздал необходимые указания. Омоновцы знали своё дело, через несколько минут начался придирчивый обыск. Ничего существенного найти не удалось, сразу видно, что нападавшие не новички. Для кровавых дел тоже нужны необходимые навыки.
- Да, негусто, - хмыкнул оперативник, осматривая найденные улики – несколько стрелянных гильз и огрызок яблока. Яблоко грыз тот, кто остался следить за воротами и охранять раненого милиционера. Оперативников было трое, остальные приехавшие были вообще непонятно кем. На этой войне было очень много наблюдателей. Оперативники отошли в сторону и подозвали к себе взводного. В открытые ворота уже входило местное милицейское начальство. А у ворот появился забрызганный грязью джип – ни дать ни взять приехали родственники. Они вылезли из машины и стали громко разговаривать, возбуждёно размахивая руками. Один из местных милицейских начальников подошёл к нашему оперу. Было слышно, что разговор между ними проходит на повышенных тонах. Это было обычное дело: чеченец обвинял русских во всех смертных грехах и требовал немедленного освобождения единоплеменника. Причём в некоторых случаях наглость местных переходила все допустимые пределы. Могли, например, требовать свободы для взятого с поличным убийцы. Нередко угрожали. Но оперативники были людьми учёными. Формально они подчинялись местному управлению внутренних дел, но опера давно уже научились «забивать» на чеченскую милицию. Да и омоновцы были рядом. Весомый аргумент. Трое оперативников холодно смотрели на распалявшихся перед ними чеченцев. Наконец им это надоело. Хотите забрать раненного? Вон он, в будке, забирайте. Жаловаться хотите? Да пожалуйста! Русские закончили разговор и направились к своим.
Старший из оперов, Артём, начал говорить.
- Кольнул я чеха этого. Кое-что удалось вытрясти. Строителей куда-то недалеко увезли. Взводный, - обратился он к Чемисову, - поможешь их вытащить? Через недельку где-то?
Чемисов молча подал оперу руку.
- Кстати, - сказал опер, крепко пожимая руку лейтенанта, - меня Артём зовут. Из Москвы мы.
- Павел, - представился взводный. Он хотел добавить ещё о себе, но тут очень низко над ними пролетел вертолёт. Где-то забухали разрывы.
- Бой идёт, - сказал второй опер, - где-то на окраине. Серьёзное дело, раз вертушки запросили.
В нагрудном кармане взводного запищала рация. «Гусар, Гусар, я Есаул. Немедленно возвращайтесь на базу», раздался из динамика голос командира отряда. «На маршруте следования возможны сюрпризы, соблюдайте осторожность». Чемисов подал команду водителям бронетранспортёров. Он ещё что-то говорил операм, а бронированная колонна уже тронулась. Взводный на ходу запрыгнул в БТР и закрыл за собой крышку. По улицам Грозного следовало ехать быстро, это мешало гранатомётчикам хорошо прицелиться. На перекрёстке их остановили военные регулировщики. Наперерез шли две самоходные установки. Бросалась в глаза свежая краска на их бортах.
- Как раз на ту окраину, - подумал Чемисов, - Задайте им там, ребята, - уже вслух добавил он.
У ворот базы стояли командир отряда и ещё несколько офицеров. Они поставили новую задачу: выдвинуться в район ведения боя и помочь военным произвести зачистку после сражения. Колонна опять пришла в движение. Мощные двигатели бронетранспортёров грозно рычали. Взводный залез внутрь машины и стал внимательно слушать рацию. Они неумолимо приближались к месту боя. Внезапно им навстречу выскочила самоходка, водитель БТР еле успел нажать тормоз. Башенный стрелок впился в рукоятки пулемёта. «Наши!» - раздался в машине дружный вздох облегчения. Лейтенант высунулся из люка.
Самоходка медленно двигалась по встречной полосе разбитой дороги. Чемисов обомлел. В люке самоходки по пояс стоял военный. Капитан. Он был в безупречно чистом и отглаженном кителе, на груди блестел ряд орденов. На голове капитана красовалась новенькая широкая фуражка с высокой тульей. Самоходка плавно покачивалась, позванивая гусеницами. Чемисов посмотрел вниз. Все траки бронированного монстра были забрызганы кровью, а в переднем колесе застряла человеческая рука с растопыренными серо-жёлтыми пальцами. Она вращалась вместе с колесом. Красивое, непроницаемое лицо военного напоминало лицо высеченного из камня героя. Взводный молча поворачивал голову, провожая самоходку. Перед ним словно пролязгала сама война, во всём своём жутком великолепии.
Чемисов нырнул в утробу своего бронетранспортёра.
- Что, - спросил водитель, - зрелище не для слабонервных?
Чемисов повернулся к водителю:
- Чёрт, вся в отметинах. Первый раз, когда мы их встретили, краска нетронутая была. Видно покрасили недавно. Я даже запах свежей краски почувствовал. Интересно, а долго самоходку красят?
Водитель ухмыльнулся.
- Не знаю. Не дольше чем наш БТР. Пульверизатором.
Дальше ехали молча. Наконец прибыли на место. Это была уже последняя улица города, после неё уже начиналось поле. Дома чеченцев стоят внутри двора, с улицы их почти не видно. На улицу выходят ворота (почти у всех металлические) и красивый палисадник с оградкой. Сейчас дома выглядели мёртвыми. Совсем рядом, в поле, метрах в двухстах от них, стояли БМП армейцев. Вокруг БМП залегла пехота. Стрельбы уже не было. В поле, метрах в пятистах, стояли какие-то каменные строения, уже почти полностью разрушенные. Впереди позиций армейцев стояла самоходка, её ствол был направлен на развалины. «Неплохо поработали», - подумал Чемисов. Он дал команду спешиться и сам вылез из БТР. Ему надо было добежать по полю к боевой машине пехоты (БМП), вокруг которой стояли армейские офицеры. Чувствовался запах пороха и взрывчатки. Поле боя пахнет именно так. Вместе с этим запахом приходит чувство смертельной опасности. Взводный побежал. За бронёй БМП стояли армейские командиры. Они коротко поприветствовали милицейского лейтенанта.
- Смотри задачу, лейтенант, - сказал чумазый старший лейтенант, с чуть заметной усмешкой, - видишь, дома стоят? – он показал рукой на улицу.
- Их надо зачистить. Чехи с поля шли, их ребята мои заметили, подмогу вызвали. Наша рота вовремя подоспела, не дали чехам к домам подойти. Мы их на две группы рассекли. Видишь, вон там кустарник весь чёрный, поваленный?
Только тут Чемисов разглядел метрах в трёхстах чёрную изрытую землю и торчащие из неё палки.
- Там была первая группа. Мы самоходки вызвали, помогли нам артиллеристы малость. Капитан-самоходчик отмороженный чуть. Рассказывают, как он год назад Грозный штурмовал. Три раза, говорят, в своей «Акации» горел, и каждый раз живой оставался. Сейчас вон пострелял по кустикам, а потом ещё и проехался там. Отпустил я его, снаряды у него кончились. Он их все расстрелял, их сорок шесть штук в боеукладке. Зато сейчас в этих кустиках наши миномётчики и артиллерийские наблюдатели. Не дают второй группе уйти. А оставшаяся группа вон в тех развалинах укрылась. Я ещё вертушки вызвал, но они не нужны. Чехи уже никуда не денутся. Сейчас кумекаем, как их лучше выкурить. Ваше дело, - старлей сделал ударение на слове «ваше», как бы отделяя своих армейцев от ОМОНа, - зачистить улицу. Сто процентов, что чехи туда шли. Их ждать должны были. Как зачищать, знаете?
Взводный кивнул. Он немного не понимал происходящее. Хоть Чемисову и приходилось ранее участвовать в мелких стычках, но настоящий пехотный бой он видел впервые. Офицеры деловито рассуждали, чей взвод, какая группа и в каком порядке поползут по полю под прикрытием БМП и «Акации». Стапятидесятидвухмиллиметровые снаряды самоходной гаубицы не оставляли укрывшимся чеченцам никаких шансов. Они будут падать по отвесной траектории и от них абсолютно невозможно укрыться. Через несколько минут все находящиеся в развалинах погибнут. Будут разорваны на куски, прошиты осколками и завалены землёй. И осаждённые знают об этом. Но чеченцы не поднимут белый флаг и не вылезут с поднятыми вверх руками, как это сделали бы солдаты какой-нибудь «цивилизованной» армии. Они будут драться до последнего. Достойный противник.
- Давай, лейтенант, действуй. – Старлей смотрел на Чемисова. – Нехуя ждать. Сейчас чехи огрызаться начнут, пули засвистят. Ты своих отведи в безопасное место, чтобы шальные не достали. И начинайте.
Армеец смотрел, как омоновец петляет назад к своим бронетранспортёрам.
- Ну и мы начнём, - повернулся он к окружавшим его подчинённым, - как говорится, с Богом!
Когда Чемисов подбегал к своей колонне, за его спиной уже забухало. Армейские БМП и «Акация» начали свой жуткий концерт. Одновременно по грязному полю поползли фигуры в камуфляже – штурмовые группы старались не выдавать себя. Из развалин почти не отвечали. Лишь изредка слышались одиночные выстрелы.
Взводный отвёл свои три БТР в безопасное место и подал команду спешиться. Омоновцы быстро вылезли. Во время разговора командира с армейцами они успели осмотреться и понять в обстановку. Оставаться внутри бронетранспортёров никто не хотел. Все боялись гранатомётов.
Сергей, Никита и Андрей слушали взводного. Каждый втайне опасался, что придётся помогать армейцам штурмовать засевших чехов. Но узнав, что предстоит зачищать улицу, все успокоились. Особенно обрадовался самый младший, Андрей. Ему очень нравилось вламываться в дома чеченцев. Эту троицу на заданиях всегда ставили вместе: Серёга и Никита удерживали Андрюху от разных необдуманных шагов. Сейчас им предстояло зачистить два дома. Никита уже тарабанил ногой в дверь. Ему никто не открывал. Было слышно, как в каком-то сарае рвалась с цепи большая собака.
- Хорошо подготовились, - Никита ухмыльнулся.
- Бэтээр надо, - Сергей побежал к взводному просить использовать машину для взлома ворот.
- Разрешил Чемисов, всё нормально, - возбуждённо прокричал он, - Водитель, давай сюда!
Они сориентировали водителя и тяжёлая машина нацелилась на закрытые створки. Взревел двигатель и в следующее мгновение ворота с грохотом полетели на землю. БТР с дымом и рычанием въехал в асфальтированный двор. Друзья ринулись следом с автоматами наперевес. Андрей и Никита укрылись у каменного сарая, Серёга, держа автомат наготове, подошёл к дому. Бронетранспортёр отъехал назад на улицу. Водитель пересел на место башенного стрелка и направил двенадцатимиллиметровый ствол КПВТ на входную дверь дома. Дверь чуть приоткрылась.
- Что вам? – Раздался из-за двери испуганный женский голос с сильным акцентом.
Дверь открылась и на пороге показалась женщина лет пятидесяти, в платке и длинной чёрной юбке.
- Что вам? – повторила женщина. Было заметно, что она очень хочет показать свой испуг.
- Документы Ваши покажите, - Сергей направил ствол автомата вверх. – Нам надо пройти в дом, посмотреть, нет ли в доме посторонних. Всё оружие отдайте сразу, всё равно найдём.
Женщина постаралась изобразить уже очень сильный испуг. «Нет у нас никого бандита, нет у нас никакого оружий, одна я в доме…» - запричитала она. Сергей отстранил её рукой, друзья быстро перебежали через двор и проникли в дом. Сергей вошёл за ними. Водитель перевёл ствол пулемёта на окна дома. Омоновцев всегда поражала богатая обстановка внутри чеченских домов. Дорогая мебель, импортная аппаратура, хрусталь. На стенах и на полу – ковры. Мимо них к двери проскочила кошка. Сразу ясно, что неспроста. По дому двигались согнувшись, перебегая от стенки к стенке, осторожно заглядывая в дверные проёмы. Почему-то сразу стало ясно, что в самой дальней комнате кто-то есть. Может интуиция, а может потому, что дверь в комнату была плотно закрыта. Никита заметил лежащие на кухонном столе грецкие орехи. «Пригодятся» - подумал он и сгрёб их. Друзья встали у двери и приготовили автоматы. Никита резко открыл дверь комнаты и швырнул туда горсть орехов. В ответ раздался выстрел. Но омоновцы успели отойти от опасного проёма. Теперь они стояли за стеной.
- Выходи! А то гранату кинем! – Крикнул Андрюха.
В ответ раздался ещё один выстрел. «Из охотничьего ружья» - подумал Сергей. «Надо было чеченку у входа связать. Теперь вся надежда на водителя, не упустил бы он её!»
- Чех, выходи! - Андрюха достал РГД. – У тебя ружьё охотничье. Не сдашься, гранату кинем, дом твой загорится. Тебе это надо?
Голос Андрея звучал уже почти примирительно. Его левая рука уже теребила кольцо. В дверях показался молодой чеченец в камуфляже с опущенными руками. В одной руке он держал обрез охотничьего ружья. Он исподлобья смотрел на незваных пришельцев. Сильно пахло порохом.
- Руки вверх! – Почти хором закричали все трое.
Чеченец ухмыльнулся и отбросил оружие. Он начал говорить
- Что, думаете, всё можно, раз с автоматами? А один на один, в рукопашную, нет среди вас желающих? В мой дом вошли, ворота выбили! Давай один на один!
Он смотрел прямо в глаза Андрею. Андрюха хмыкнул. «Давай!» - как-то беззаботно ответил он и снял с себя автомат. Он положил гранату назад в подсумок и уже начал расстёгивать пояс, как в комнате прогрохотала автоматная очередь. Чеченца встряхнуло и отбросило назад в комнату, откуда он только что вышел. Уже на полу тело согнулось пополам, и забилось в конвульсиях. По комнате растекалась красная лужа.
- Ты это, обрез ему в руку сунь, - посоветовал Никита, - рапорт ведь писать придётся!
Он опустил автомат. Из ствола ещё вился слабый дымок.
- И хернёй такой больше не страдай, совсем как местный стал. Горец несчастный.
Андрюха разочарованно слушал Никиту и застёгивал пояс с подсумком. Было слышно постукивание гранат друг о друга. Он взял автомат.
- Пошли, темнеет уже, а нам ещё один дом чистить!
Чеченка с безумными глазами вбежала в комнату и бросилась к лежащему на полу телу. Друзья выходили из дому и слышали её животный вой.
- Андрюх, иди назад, - сказал другу Никита, - мы дом так и не обыскали, баба сейчас ствол возьмёт какой и даст нам просраться! Да и обрез там лежит.
Андрей пошёл назад. Мать прижимала к себе мёртвого сына и выла, не обращая ни на что внимания.
На улице уже сгущались сумерки, звуков боя уже не было слышно. Взводный собирал своих бойцов. «Что случилось?» - спросил он у друзей. Никита рассказал.
- Чёрт! Рапорт на базе напишите, сейчас уже домой надо ехать, сами видите, темнеет уже. Второй дом отставить.
По улице проезжала армейская колонна. Последней шла самоходка. Взводный собирал своих, милицейские бэтээры так же выстраивались вдоль улицы. Сильно пахло солярным выхлопом. Друзья позвали Андрюху. Он быстро выбежал из дома, держа под мышкой свёрнутый ковёр.
- В бэтээр на пол положим! – Сверкая глазами, сказал Андрей. Солдаты всех армий что-то брали из домов своего противника.
На следующее утро было объявлено, что взвод лейтенанта Чемисова возвращается на охрану той же стройки. Омоновцам было как-то не по себе. Казалось, что притихшие строители осуждают их. После похищения своих товарищей рабочие стали неразговорчивыми. В столовой теперь работали два молодых парня. Во время обеда уже не было громких разговоров и скрабезных шуток. Сама еда стала намного хуже. Гора пустых бутылок заметно увеличилась. На второй день Никита притащил в дежурку три больших солдатских термоса: «Теперь здесь будем есть! Будем брать в столовой и сюда носить!». С ним немедленно согласились.
Раствор, кирпич и прочие нужные для строительства материалы возили местные чеченцы на заляпанных грязью грузовиках без номеров. Каждую такую машину приходилось досматривать. Досмотр производился под окнами дежурки, одним человеком. Иногда водители пытались что-нибудь вывезти со стройки, омоновцы жёстко пресекали такие попытки. Что только не предлагали им водители-чеченцы! И деньги, и вино, и даже женщин. Вчера Адам, молодой нагловатый парень предложил Андрею за беспрепятственный вывоз кирпича привезти девушек. Любых, хоть чеченок, хоть русских. Можно даже негритянок. Откуда в Грозном негритянки, так никто и не понял, но по слухам они всё же были. Работали проститутками. Иногда, правда, омоновцы брали деньги, но это было очень редко. Один раз Серёга даже предложил «толкнуть» чехам две гранаты, но Никита резко одёрнул Сергея.
- Ты что, охуел? – вопрошал Никита, глядя прямо в глаза Сергею. – Потом тебя же этими гранатами…
- Не мы продадим, другие продадут, не всё ли равно! – слабо возражал Сергей.
- А если «почикают»? – Взгляд Никиты становился злым. – Что, мало рапортов на этой неделе написали?
Рапортов действительно написали очень много. За применение оружия при зачистке и убийство боевика пришлось отчитываться. Омоновцам уже надоел весь этот Грозный со всеми его блок-постами и дежурками. Каждый день приходилось общаться с одними и теми же людьми, выполнять одни и те же действия. Пусть эти люди и были боевыми товарищами, но смотреть на их лица двадцать четыре часа становилось всё труднее.
Сегодня утром Андрей снова не позволил одному водителю что-то вывезти со стройки. Теперь все трое сидели в дежурке, Сергей чистил пулемёт. Он ворчал.
- Вот смотрите, когда надо с чеха бабки снять, кого отправляете? Правильно, меня. А Андрюха, типа, честный. Его даже сами чехи горцем называют, я слышал. Насмехаются, конечно, но не в этом суть. Мне ведь тоже неохота перед этими зверями проституткой продажной выглядеть.
- Серёг, успокойся, - сказал Никита, - нам не пофигу, что эти твари говорят? Вчера вон, армейцы рассказывали, как чехи троих пленных в бочку запихали, крышку сваркой заварили и на костёр поставили. И на видео сняли. С этих уродов можно деньги брать. Пусть дают, кирпича не жалко. Строим-то им, чеченцам. Пусть этот дом рухнет потом!
- Деньги-то наши, российские, - возразил Серёга.
Вообще, Сергей любил, чтобы с ним соглашались. И был очень недоволен, когда кто-то ему возражал.
Вдруг все притихли, к воротам подъехал УАЗик с оперативниками. Они зашли в дежурку и поздоровались.
- Ну, что, где Пашка, взводный ваш? – спросил старший опер, Артём.
Никита объяснил, как найти Чемисова.
- Веселей, ребята, - подмигнул стоящий за Артёмом оперативник, - скоро дело будет!
Что за дело, никто не спрашивал. На этой войне все привыкли к недосказанности. Друзья сразу поняли, что скоро будет какая-то серьёзная заваруха. Может даже очень скоро: после этого дежурства, например. И действительно, когда на следующее утро их сменили, взводный предупредил, что, возможно сегодня куда-то поедут. На самом деле всё выглядело не так просто: оперативники уговорили командование отряда разрешить взводу Чемисова помочь им освободить строителей. Командование неохотно пошло на это: для этого надо было ехать в одно пригородное село. По оперативной информации именно там и содержались похищенные. Это была одна из гримас той войны: по существу самостоятельные выезды на боевые задания.
Вечером взводный собрал свой взвод в одной из классов бывшей школы. С ним был Артём. Эта была не постановка боевого задания, а, скорее, собрание заговорщиков. Менты условились о месте и времени, о предполагаемых действиях, обговорили различные мелкие детали. Мелкие детали на войне особенно важны, чаще всего именно и решают, кому жить, а кому умирать. Предстояло выехать на трёх УАЗиках, на всю операцию отводилось часа четыре. Командир отряда ОМОН больше времени не давал. Он вообще не позволил бы ехать, будь вместо Чемисова другой командир. Но лейтенанту он доверял. Некоторым омоновцам ехать не хотелось, ведь поход предстоял ночью, вместо положенного отдыха. Но недовольные помалкивали. Судя по всему, придётся немного пострелять.
Вечером омоновцы стояли за воротами базы и рассматривали технику – три УАЗа – на которых им предстояло ехать. Впервые попавшему в Чечню человеку сразу бросалось в глаза, что все гоняющие здесь машины заляпаны грязью. Эти УАЗики не были исключением. Грязные, без номеров, с закрытыми стальными листами окнами. Эта сталь должна была защитить от пуль и осколков. Взводный дал команду рассаживаться. Андрею, Серёге и Никите достался первый УАЗ. Там же поместились Чемисов и оперативник Артём. «Поехали», - сказал опер водителю, местному молчаливому парню. Было видно, что Артём полностью доверял чеченцу. Колонна помчалась. Было уже довольно темно, но фар не зажигали. Водитель по ему одному известным приметам уверено гнал машину. Менты тряслись внутри УАЗика, проклиная всё на свете. Наблюдать за местностью можно было только через лобовое стекло. Внутри стальной коробки себя чувствуешь очень уязвимым. Омоновцы сжимали в руках оружие и смотрели на Чемисова и Артёма. Через полчаса опер объявил, что уже подъезжают. Колонна ворвалась на улицу маленького посёлка. Водитель включил фары, они высвечивали каменные заборы и спрятавшиеся за ними дома. Артём показал водителю рукой: «Вот, туда, Исрапил». Колонна затормозила у ворот одного из домов.
- Вылазим! Быстро! – крикнул взводный.
Омоновцы выпрыгнули из машины. Было очень темно и холодно, под ногами хлюпала грязь. Артём попросил взводного собрать всех, чтобы объяснить обстановку.
- Смотрите, - начал он, - через два дома их прячут. Они в яме там. У хозяина дома дочь, она одна из жён Руслана, известного полевого командира, как в газетках пишут. Этот Руслан сейчас там, так что пострелять придётся. Он своему тестю в качестве подарка русских рабов привёз, сука. Предупреждаю, стрелять надо без предупреждения, он хоть и один, но очень опасен.
Артём и два его товарища достали оружие. Оперативники были вооружены импортными пистолетами «Беретта», видимо отнятыми у боевиков. Менты тоже щёлкнули предохранителями своих «калашей». Через несколько минут указанный дом был окружён. Стояла гнетущая тишина. Опера постучали в закрытые ворота. Вместе с ними был водитель-чеченец, от тоже держал в руках «Беретту». Изнутри крикнули по-чеченски, видимо интересовались незваными гостями. Водитель ответил. Кто-то подошёл к воротам и загрохотал замком. Спрятавшаяся за стеной группа омоновцев приготовилась к броску внутрь двора. Дверь открылась и в следующее мгновение менты ворвались во двор, держа автоматы перед собой. Сейчас самое главное быстро пробежать через дворик, проникнуть внутрь дома и взять всех находящихся там «на мушку». Впереди бежал Андрюха, за ним Сергей и Никита. За ними следом во двор вбежали ещё пять ребят, взводный и оперативники. Остальные расположились снаружи по периметру двора, пресекая возможное бегство. Андрей уже подбегал к распахнутой двери дома, как оттуда выскочила огромная собака и со страшным рыком прыгнула на него. Андрей нажал на спусковой крючок и лохматое тело собаки рухнуло на землю. Быстрее, в дом! Но спокойно сидящий до этого у телевизора бандит, услышав выстрелы, успел вытащить оружие – ту же пятнадцатизарядную «Беретту». Андрюха первым вбежал в дом и тут же получил заряд свинца прямо в грудь. Андрюху отбросило к стенке. Но бежавший за ним Никита не растерялся и дал длинную очередь из своего «калаша». Он стрелял навскидку, по всему, что шевелилось перед ним. Бандит закричал и свернулся калачиком. Пули защёлкали по шкафам, по сервантам, по хрустальной посуде, по висящему на ковре оружию. Кроме стонущего на полу бандита больше никого в доме не было. Внутрь уже врывались остальные омоновцы. Андрей зашевелился.
- Никита, - позвал он друга, - правильно ты меня заставил бронежилет одеть. Посмотри меня. Но цел я, кажется, цел. Только грудь болит очень.
Никита расстегнул Андрюхин «броник». Крови не было. Под камуфляжной курткой, свитером и тёплым бельём на мощной Андрюхиной груди красовался огромный синяк.
- Что случилось? – взволнованно спросил взводный, - «трехсотый»?
- Нет, - ответил Никита, - помнишь, Андрюха у какого-то армейца импортный «броник» за блок «Бонда» выменял? А тот его с пленного чеха снял? Вот, помог «броник», не зря Андрей отраву отдал!
Всё рассмеялись. Было ясно, что основное дело сделано. Оперативник во дворе тряс хозяина дома.
- Где строители? Где твоя дочь? Кто ещё есть в доме?
Чеченец, ещё не успевший оправиться от шока, отвечал охотно. Его жена с дочерью пошли к соседям, а строители на заднем дворе в яме под навесом.
Омоновцы вытащили раненого бандита во двор. Артём начал нервничать. Нужно было немедленно уходить, так как соседи могут всполошиться и поднять тревогу. Всё дело было в том, что задание было осуществлено самостоятельно, без детального информирования начальства, и лишний шум был очень некстати. Наученные горьким опытом оперативники знали, что кто-то «наверху» продаёт информацию чеченцам, и предпочитали ставить своих начальников уже перед свершившимся фактом. К тому же местные могли сбегать в «зелёнку» и предупредить своих бородатых односельчан, что «собак» мало. Наверняка они уже побежали туда!
- Руслан, Вася, - позвал Артём своих оперативников, - быстро, на задний двор, пленных освободить!
Через пять минут во двор вышли четыре измождённых человека. Даже в темноте было видно, что они очень грязные. Запахло мочой. Руслан и Вася стояли сзади и смотрели в сторону.
- Где ещё одна? – спросил Артём.
Пленники молчали. Только сейчас омоновцы в истощённой старухе с синяками под глазами узнали Катю. Она безучастно смотрела в землю. Наконец один отозвался.
- Убили её. Сама умерла. Они нас перед селом высадили и километров десять бегом гнали. Ира падала. Её прикладами били. Она перед самым селом без сознания упала и уже не вставала. Мы её на руках несли. Бегом.
Голос пленника звучал глухо. Стоящий рядом хозяин дома, пятидесятилетний чеченец задёргал кадыком.
- Она больная была. Порок сердца у неё, она сказала перед смертью. Нас в сарай уже загнали, она очнулась ненадолго. Никто не знал раньше, что у неё порок. Она молчаливая была. Кормила нас. В сарае задыхаться стала. Потом умерла. Хозяин приказал закопать её за селом.
Артём весело взглянул на задрожавшего чеченца. Его приятель Вася спросил у строителей, помнят ли они место. «Да, помним» - ответили они.
- Пошли тогда. Нам минут пятнадцать, не больше. Взводный! – Позвал Вася Павла, - организуй охрану нам, мы быстро. Приготовьтесь здесь к отъезду, надо торопиться. И сами об обороне не забывайте.
Об этом Чемисову не надо было напоминать: в Чечне долго находиться вне базы опасно. Он смотрел, как его люди пошли со строителями откапывать труп Иры. Только Катя осталась стоять на месте. Один из омоновцев накинул на неё свою куртку и увёл в машину. Даже в темноте была видна грязь на её голых икрах. Артём подошёл к водителю-чеченцу и что-то сказал ему. Тот кивнул и направился к машине. Оперативник достал пистолет и приставил его к голове хозяину дома.
- Что, чех, попользовался рабским трудом? Пора ответ держать. Так как законов нормальных у вас нет, и если мы посадим тебя, то ты быстро оттуда выйдешь – извини, мы сами тебя осудим.
Артём показал жестом, чтобы омоновцы отошли в сторону, и нажал на спусковой крючок. Грохнул выстрел. Из затылка чеченца вылетели красные брызги. Он мягко свалился на жёлтую землю.
Артём посмотрел на вытащенного во двор связанного боевика. Кровь уже перестала течь из его раны. Он свернулся калачиком и тихо стонал.
- Что, Руслан? – Артём пнул раненного ногой, - поймали мы тебя? Скоро умрёшь уже, не волнуйся. Мучайся пока. Мы многое про тебя знаем. Знаем, что ты раньше в Москве жил, спортом занимался. На соревнованиях выступал. По боксу, кажись. Вы это любите, друг другу морды бить. Всё, отвыступался. Мужики! – обратился он к омоновцам, - кому уши нужны: режьте!
К лежащему чеченцу подошёл Никита и ловко отрезал ему оба уха. Раненный уже не реагировал. Рот его открылся, глаза начали закатываться.
- Одно ухо себе возьму, второе Андрюхе отдам! Всё-таки чуть не вальнул его чех!
Никита бережно, как величайшую ценность завернул уши в тряпочку. Со стороны поля из темноты показались какие-то фигуры. Никита приготовил автомат. Но это возвращались наши. Труп Ирины несли бывшие её товарищи, свидетели её гибели. Тело завернули в плёнку от теплицы. «Поехали!» - крикнул Вася. Второго приглашения не потребовалось – весь отряд быстро запрыгнул в УАЗы и колонна помчалась обратно. Ирину положили в последний УАЗ, сидевшие там омоновцы морщились – кузов машины быстро наполнялся трупной вонью. Туда же бросили и двух других мертвецов – Руслана и его тестя.
- Пригодятся!» - сказал Чемисов. - Может, обменяем на своих!
На этой войне мёртвые тела были в большой цене. Бывшие пленники ехали во втором УАЗе, в центре колонны. Взводный и оперативники залезли в головную машину. Чемисов на переднем сиденье тревожно вглядывался в летящую навстречу разбитую дорогу. Засада была более чем вероятна. Особенно его беспокоило, что так и не появились жена Руслана и её мать – хозяйка дома. Но колонна ехала очень быстро. Вроде пронесло – колонна уже подъезжала к блок-посту на окраине Грозного. Здесь пушки и пулемёты. Здесь бронетранспортёры. Здесь наши. Хотя в Чечне пулю можно было ожидать в любом месте. Чемисов поёжился и огляделся вокруг себя. Лицо Исрапила не выражало ни одной эмоции. В кузове УАЗа Вася что-то рассказывал Артёму. Несмотря на рёв двигателя, Павел слышал их разговор.
«Когда женщину откапывать начали, один строитель заговорил. Похитителей было четверо. На джипе. Вытащили из вагончика, пинками прогнали через стройку и затолкали в багажник. Уминали ногами и прикладами. Привезли, перед селом бежать заставили, посадили в сарай. После того, как Ира умерла, зашли все четверо, и стали насиловать Катю. В углу, никого не стесняясь. Первым Руслан этот, как старший. Потом остальные. На следующий день её ещё хозяин дома изнасиловал. Всех каждый день били. Есть почти не давали. Заставляли работать – выжимать масло из семечек. Спать давали часов шесть, не больше…»
Василий смотрел вперёд, на дорогу.
- Посмотри на них. Заросшие, грязные, похудели сильно. В Ханкалу их надо, в госпиталь.
- Меня тоже в госпиталь надо! – весело крикнул Андрей. – Синячина, бля, во всю грудь! Я в Москве недавно был, с художницей одной познакомился, Света зовут. Больная, бля, на всю голову. Но рисует классно! Рисунок свой показала, «Январь девяносто пятого», называется. Там наш с ножом бежит, отчаяние изображает. Но рожа у него не наша какая-то, на чеха больше смахивает. На Руслана вон на этого. Она мне обещала, что ждать будет. Я теперь, пацаны, в Москву переселюсь!
- Прилетели к нам грачи, пидорасы москвичи! – Подкольнул Андрюху Сергей.
В УАЗике раздался дружный мужской смех. Все как по команде достали сигареты и задымили. Показались ворота базы. У входа возвышался огромный, сложенный из бетонных блоков КПП. Во все стороны щерились узкие чёрные амбразуры. От КПП во все стороны тянулся высокий забор, опутанный спиралями колючей проволоки. Перед забором тоже - спирали и сваренные из рельсов ежи. Колонна уже заезжала внутрь. Спать оставалось очень мало. Даже сны присниться не успеют. Не смотря на это, все были довольны – им удалось освободить пленников. Без потерь. Ни один из ментов не знал, что с ним будет через день.
Прошло двенадцать лет. Умчались в никуда сиротские девяностые. Позорно кончилась первая чеченская война, отгремела и вторая. Русской армии удалось разгромить «правительственные войска республики Ичкерия» и уничтожить многих известных главарей. Новые чеченские правители демонстрируют лояльность по отношению к России. В чеченских сёлах до сих пор многие мужчины ходят с оружием. В самой России за эти двенадцать лет многое изменилось. Будем надеяться, что к лучшему.
Артём и Сергей уволились из «органов» и стали предпринимателями. Сейчас они разбогатели и почти не вспоминают о той войне. Серёга часто бьёт свою жену. Несколько раз он приковывал её наручниками к батарее, обливал холодной водой и жестоко насиловал. После одного из таких случаев жена ушла. Но вскоре вернулась – у Серёги было очень много денег. Никита дослужился до полковника. Сейчас он на взлёте своей карьеры: занимает довольно высокий пост в местном управлении внутренних дел и ждёт перевода в Москву, в министерство. Андрей так и остался в отряде милиции особого назначения. Он прошёл с этим отрядом и вторую чеченскую войну, был награждён многими орденами и медалями. Сейчас он занимает должность заместителя командира батальона. Ему так и не удалось поселиться в Москве. Чемисов тоже остался на старом месте, сейчас он заместитель командира ОМОНа. Оперативник Руслан неожиданно для всех ушёл из «органов» и стал работать столяром-краснодеревщиком. Неплохо зарабатывает. Всех драматичнее сложилась судьба Василия. После командировки в Чечню он начал пить и вскоре начальник объявил при всех, что алкоголику не место на оперативной работе. Но уволить Василия так и не удалось – он застрелился. Из «Беретты». Отнятой у бандитов и каким-то образом привезённой с войны.
Двенадцать лет. Китайцы успели отсчитать полный цикл своего календаря.
Официальных данных о потерях, понесенных сторонами в конфликте, конца которому в обозримом будущем не предвидится, нет. Неофициальные же источники говорят о том, что за годы противостояния в Чечне погибли 15 тысяч российских военнослужащих и свыше 70 тысяч мирных граждан, половина из которых – русские. Впрочем, по истечении десяти лет очевидно одно: за это время Чечня превратилась в одну из главных, если не самую главную политическую и экономическую проблему России, корни которой уходят в далекое прошлое, а пути разрешения теряются в необозримом будущем.