Ранним утром Люй Чжу вместе с навязанным ей напарником подходили к уездному городу. Его окружали толстые стены, а ворота охраняли вооруженные воины. Узкая и бурливая река, которая протекала через город, была перекрыта железными цепями. Оно и понятно, стену через нее не построишь, вот он, открытый путь в город вражеским солдатам. А так цепи задержат лодки, и защитники города под прикрытием сторожевых башен перебьют нападавших стрелами и копьями, утопят, зацепив и перевернув лодки баграми.
Люй не торопилась входить в город, ей хотелось осмотреться кругом, полюбоваться на чудесный вид приречных ив, еще укутанных утренним туманом. Железная Пасть не возражал, ведь они шли почти всю ночь. Хотелось немножко отдохнуть, прилечь на зеленую травку. Успеют еще в город. Да и надо дождаться момента, когда народу на дороге прибавится, в воротах возникнет толкучка, и стражи уже не будут обращать такое пристальное внимание на всех входящих.
- А почему у тебя такое прозвище? – спросила Люй парня.
- А я наесться все не мог. Как попал к атаманам, все сметал, что ни давали, а они смеялись! Оголодал уж очень.
Железная Пасть улегся поуютнее и зевнул.
- А как тебя зовут по-настоящему?
- Что-то уж ты больно любопытный, брат Второй. Ну ладно, зовут меня Чжан, третий в семье.
- Ну значит я тебя старше, ведь я второй.
Железная Пасть ничего не ответил, и Люй увидела, что он уже заснул. Она решила рассмотреть его, но ничего особенного не увидела: парень как парень. Молодой, сильный, лицо открытое, доброе. Ах, да, он же еще не участвовал в налетах, значит не успел ожесточиться, еще не пролил ничьей крови. Ей стало жаль Чжана. Вот он, ее ровесник, такой же изгой, никому не нужный человек. Наверное, его никто не ждет, никто не любит и не ищет на этих дорогах, по которым бродят тысячи людей, без места, без крова, без надежды.
Люй пригорюнилась, опустила голову на сложенные руки и стала смотреть на воду. Вон в камышах цапля. Как это она раньше ее не заметила. Цапля стоит так неподвижно, так терпеливо высматривает добычу. Поучится бы у нее терпению. Отец говорил, что все-все живое достойно внимания, даже маленькая лягушка, даже паучок, плетущий свою паутинку. Вот дунет ветерок, и паутинка оборвалась. А он снова за свое...
Невольно сложились стихи:
последним лепестком
взмахнула на прощанье
как долог этот сон
как коротко свиданье
В город вошли только в полдень. В животе урчало от голода, и Железная Пасть сразу повернул к рынку. Там они подкрепились гречневой лапшой с кусочками соленых овощей и запили простой водой из тыквы-горлянки, которую Железная Пасть носил на поясе. Вот теперь можно и оглядеться, и порасспрашивать, что да как в уездном городе. Вести были не утешительные. Беженцы наводняли его, но не задерживались. Шли дальше на Юг. В городе оседали лишь те, кто не мог больше идти, обессилел, обезденежел. Надеялись отсидеться и потом вернуться в родные деревни. Нищие плодились с каждым днем, ревниво посматривали на вновь прибывших: если так и дальше пойдет, скоро и милостыню будет не у кого просить. Нищий у нищего ничего не выпросит. На Люй и ее компаньона-конвоира смотрели без любопытства. Парни может в армию наняться хотят, молодые, здоровые. Один правда в костюме гадателя, тот вызывал любопытство. Люй даже пару раз попросили погадать, но узнав, что гадатель запрашивает пару связок монет, тут же охладевали к идее узнать свое будущее. Гадай не гадай, а ничего не выгадаешь...
Понемногу расспрашивая, потихоньку выведывая, Железная Пасть узнал, где живет магистрат. То есть понятно, что днем-то он в ямыне, дела неотложные решает. А вот живет ли его семья там же? Если так, то ничего не выйдет, не подберешься, каждый, кто вошел в ямынь обязан объяснить, зачем, по какому делу. А если без дела, то и палок можно отведать. Но оказалось, что магистрат сам родом из этого города и у него есть родовое поместье на южной окраине, где и живет вся семья.
- Пойдем, главное внутрь попасть, а там разберемся, что к чему, - Железной Пасти хотелось действия.
Вот уж кто не обладает добродетелью терпения. Но Люй пришлось подчиниться, хотя она и предпочла бы побродить еще по рынку и вокруг ямыня, послушать пересуды обывателей.
И вот теперь Люй Чжу бестолку расхаживала перед внушительными воротами. Они были покрыты красным лаком, а в столбы вбиты огромные медные гвозди-поплавки, говорящие о богатстве и знатности живущей в доме семьи.
Как попасть в дом?
Чжан Железная Пасть только ворчал и подгонял, но толкового предложить ничего не мог. Ясно же, что бедному гадателю путь в такой дом заказан. Да и долго точать здесь нельзя. Мигом вызовут стражу, а то и в тюрьму поволокут. По военному времени укатают и спрашивать не станут. Но в голову по-прежнему ничего не приходило.
Вдруг открылась маленькая дверка в стене, поодаль от ворот. На улицу вышла опрятно одетая служанка в летах и подошла к Люй.
- Уважаемый гадатель. Вот уже час как вы ходите перед воротами. Неужели вы не устали? Может быть у вас какое-то дело к господину? Так он с утра в управе.
Люй служанки не испугалась, она мгновенно сообразила, как можно извлечь выгоду из простодушных вопросов этой почтенной женщины.
- Да дело-то у меня не к господину, а к госпоже. Веди меня скорей к ней!
- Ой, я так и подумала. Ведь госпожа с утра сама не своя. Места себе не находит, плачет. Уж погадайте ей получше, успокойте ее сердце.
- А что у госпожи случилось?
- Да не знаем мы ничего. Мы-то во внутренние покои не вхожи. Мы больше при кухне... Вот беда так беда.
Люй чуть помедлила. Войдешь в этот дом, а потом еще чего доброго и не выйдешь. Но делать нечего. Вон и Чжан, за спиной у служанки, уже делает угрожающие жесты: давай мол, еще бы, удача сама идет в руки!
Она вздохнула и сказала служанке:
- Веди.
Через дверку они попали в первый двор. Он был просторен и тенист. Возле левой стены росли персиковые деревья и бамбук. Справа у входа в подсобное помещение был устроен колодец с воротом. А прямо – другие ворота, чуть поменьше чем те, что вели на улицу. Чжану пришлось, несмотря на все его протесты, остаться здесь.
- Не обессудьте! Хозяина дома нет. Я бы и господина гадателя не пригласила в дом, кабы не эта напасть с госпожой. А вы здесь посидите в тенечке, я скажу на кухне, чтобы вам чашку каши прислали... Она прошла в домик за колодцем, видно там располагалась кухня.
- Эй, Чжу Второй, ты времени зря не теряй с хозяйкой! Нам бы печать магистрата добыть! Вот тогда он с нами торговаться-то и начнет. За печать его не помилуют. Ты давай уж к хозяйке подольстись как-нибудь, а потом раз и за шею. Придави и жди, когда хозяин придет. Я тебе помогу с ним справиться, он небось бугай еще тот!
Все это Чжан прошептал сдавленным от страха голосом, видно только что придумал этот план и сам его испугался. Глупее-то ничего и не выдумать! Слуг полон дом. Да и госпожа, не одна же она там сидит, во внутренних покоях...
- Замолчи и слушай, - так же шепотом сказала Люй. – Я госпоже погадаю, а потом попрошу хозяину представить. Нам бы как-нибудь к нему в доверие втереться, а потом посмотрим... Сиди и жди, вот и все! А давить я никого не подряжался. У меня и силы такой нету.
И в облике гадателя Люй оставалась тем, кем она была: невысокой, изящно сложенной девушкой. Чжан сплюнул сквозь зубы.
- Ну ладно, тогда пусть она тебя пошлет к мужу в управу с каким-нибудь делом. А там и правда сообразим, как действовать. Печать у него всегда с собой, без печати он никакой не магистрат. Печать чиновника делает.
Чжан был хоть и силен, но для такого тонкого дела не подходил. С таким каши не сваришь – подумала Люй. И отделать от него никак нельзя. Хотя... можно потом что-то придумать. Ведь они сейчас в городе, а не в разбойничьем стане. Хотя кто их знает, сколько в городе разбойников обретается. Ведь задумал же что-то атаман. А уж того глупым и трусливым не назовешь.
Тут появилась служанка и торопливо повела ее через ворота во внутренний двор. Здесь все радовало глаз: вымощенная белым камнем дорожка была обсажена цветами. Они роняли на нее свои красные лепестки. В углу на цветущем дереве розы-мусян висела клетка с белым попугаем. Птица тут же с интересом уставилась на Люй и прокричала: чужой в покоях госпожи! Служанка замахала на нее руками и птица отвернулась с чувством выполненного долга, принялась что-то выкусывать у себя под крылом. Двери распахнулись и во двор вышли несколько разряженных женщин, видно решили, что принимать незнакомого мужчину, пусть хоть и гадателя, в покоях госпожи не совсем удобно. За женщиными выбежали служанки и расставили кресла в тени розового дерева. Одна из женщин была одета богаче других, она и заняла место в середине. Видно, это и есть госпожа, подумала Люй и низко поклонилась. Лицо у госпожи, как это и было в обычае, покрыто пудрой и напомажено. Но видно было, что она плакала, дорожки пробежали по щекам и частично смыли пудру. Глаза ее тревожно поблескивали.
- Ты очень кстати!
Люй поклонилась еще раз. Что за горе может быть у такой богатой и знатной женщины?
- Погадай!
- Госпожа! Может быть вы соизволите объяснить, на что мне нужно гадать?
- Погадай на преступника!
Люй испугалась, но виду не подала.
- Госпожа, у вас что-нибудь пропало?
- Нет, хуже, гораздо хуже. Любимая наложница господина погибла. А он подумает на меня. Что, ну что я ему скажу? – Она почти завыла от отчаяния, да и не мудрено. Кто как не старшая жена отвечает за всех женщин в доме. Может приревновала да и сама ее... Нет, не похоже, уж очень испугана. Люй незаметно, из под ресниц, оглядела других женщин. Все они были в страшном волнении, хотя и сдерживались изо всех сил. Две служанки, стоящие позади, тоже были испуганы. Да, попала она как кур в ощип. Но делать нечего. Люй развязала свой мешок и начала расклад. Медленно-медленно разделяла она дощечки, перекладывала, а сама собиралась с мыслями.
- Ну, не тяни! Что выходит?
Выпала вторая гексаграмма. Люй напряглась, вспоминая, о чем там говорится. Но мысль расплывалась, в голове зароились смутные картинки. Вот два дракона вступили в битву. Прямо, как на рыночном лубке – один синий, другой желтый. Желтый стал побеждать. Вот он когтями выдавил синему глаза, вот разодрал горло, полилась синяя кровь. Вот желтый вырвал у него сердце, оно превратилось в сияющую жемчужину. Желтый дракон осел и стал плоским-плоским, он стал похож на шелковое полотнище, развевающееся на ветру. Шелк скрутился, загнулся... Да это юбка, женская вышитая желтым шелком юбка. Что же это такое, ничего не понять... Люй очнулась от резкого окрика госпожи:
- Ну давай, толкуй! Осталось совсем ничего времени! Как зажгут факелы, явится господин. Что я ему скажу?
Люй посмотрела на дощечки в своих руках, да, все та же вторая гексаграмма, ей не пригрезилось. Потом она взглянула на женщин, с нетерпением ждущим ответа. Все они красивы. Даже служанки. Вот эта, в вышитой желтым юбке, особенно хороша. Почему же у нее так исказилось лицо?
- Скажите госпожа, а наложница носила синее платье?
- Как ты догадался? – Госпожа испуганно таращилась на Люй, да и другие женщины были явно поражены.
- А не пропадала ли у вас на днях драгоценность? Что-то необыкновенное, вроде большой жемчужины ?
Все застыли, услышав эти слова. Госпожа оправилась первой, на то она и госпожа.
- Да, я думала, что пропала, а оказалось, что господин подарил ее младшей наложнице, той, которая погибла. А что с ней, с этой жемчужиной?
- Попробуйте ее найти. Та, у которой жемчужина, причастна смерти. И еще, желтое, ищите там, где желтое...
Тут Люй испугалась сама, опять она толкует так, что кому-то может выпасть смерть.
Госпожа встала и огляделась.
- Все оставайтесь здесь! Я сама пойду искать!
Через некоторое время госпожа вернулась, по ее угрюмому лицу было видно, что она ничего не нашла.
- Ты и ты! Идите в покои, обыщите друг друга!
Она быстро разбила женщин на пары и они ушли внутрь. Только служанка в расшитой желтым юбке осталась стоять.
- А тебя я обыщу сама!
Служанка бросилась бежать к воротам, но споткнулась и упала. Госпожа, как коршун, накинулась на нее, рванула за рукава кофты и связала их на спине. Служанка разинула рот, и из него, прямо на белый камень дорожки, выкатилась чудная жемчужина. Казалось, она сияет всеми цветами радуги.
- Ах ты дрянь! Да как ты посмела!
- Ооооо... я просто взяла посмотреть... а она накинулась на меня, сказала, пожалуется хозяину, что я воровка... она приревновала, ведь я тоже хозяину приглянулась...
Служанка все еще пыталась вырваться. Прибежали другие женщины и помогли госпоже связать преступницу её же кофтой. Госпожа, отдуваясь, подняла жемчужину, оглядела и спрятала в привесной мешочек. Глаза ее по-прежнему сверкали, но теперь уже победно.
- Ну что ж, теперь я знаю, что предъявить господину! Эй, гадатель, подожди хозяина, я скажу, чтобы он тебя наградил!
Люй, потрясенная происшедшим, ничего не ответила, только низко поклонилась. Госпожа хлопнула в ладоши, и во двор вошла пожилая служанка.
- Отведи гадателя в передний двор, пусть он там подождет господина. Да, и вели зажечь огни, уже смеркается...