Ч. 1. В стране родной

Иван Атарин
Оптимисты.

За зиму, раза три-четыре, ездим мы на рыбалку: собираемся, человек десять-пятнадцать, и вперед! Профком не очень-то хочет выделять нам автобус, но поставить галочку, что идет работа с народом все же надо и, хоть и не хотят, но автобус дают, подписывают заявку!

Дальше - главный инженер, теперь он должен подписывать, а он еще больше не хочет его давать, автобус этот, он всего боится, потому что за безопасность отвечает: мало ли что может случиться с мужиками на рыбалке?
Но, больше всего, он боится этой дальней дороги: холодно, зима, мужики все с подогревом, да и дороги: сегодня - нормально, завтра - замело, загололедило. Ни на что не соглашается и тычет в меня пальцем: - Вот, если он сядет за руль, тогда может быть, и никто другой! Идите, с ним договаривайтесь!
Не знаю, почему он так, все мы тут шоферы? Думает, если не я, а кто-то другой, то тот что, выпьет и по кочкам? Выпивают все, но все люди и когда при деле, ответственными становятся: коль уж тебе людей доверили, то кто ж пить-то будет? Но нет, все на меня показывает и поэтому я на всех рыбалках и бываю!
Чего только не повидал в этих поездках: не про рыбу я, я про людей - такие ли, редкие экземпляры попадаются!

Также и в этот раз было - с трудом, но подписал заявку и главный инженер! Человек пятнадцать опять набралось. К шести вечера собрались и поехали: сто восемьдесят километров ехать. По асфальту сто, потом по грейдеру, а последние пятнадцать километров и совсем по бездорожью. Хорошо, если по натоптанному бездорожью, а то бывает, что только лошади пробегали и то, копыта след в след ставили, намучаешься на такой дороге.
Но, все же едем! К утру, часам к пяти, надо добраться...

Получилось хорошо - дороги везде были! В этот раз нигде не буксовали, не ошиблись дорогой и к двенадцати ночи подъехали к реке - за шесть часов преодолели весь путь и очень радовались: бывало и по десять часов по степям блукали.

Холодно! Градусов двадцать-двадцать пять, но тихо и безветренно. Темно, даже Луны нет. Встали на место, вылезли справить свои дела и достать буржуйку.

Буржуйка - это наша любимица! Мы ее в складчину купили - заводская и удачной конструкции! Умный инженер ее придумал, как пить дать - деревенский был и знал с детства, что такое печка и тяга в ней: никогда не дымила, даже весь табачный дым в себя тянула и красная становилась сразу, если поддувало ей не прикрыть. Хорошо кушала топливо, но его не жалко - дрова и уголь брали с собой всегда с запасом: вдруг в степи заблудишься? Трехдневный запас всегда был с собой, поэтому и не экономили.

Тяжелую, чугунную буржуйку затащили, быстро нарастили ей трубу, которая проходила в потолочный вентиляционный люк ПАЗика и вот уже дрова в ней потрескивают, и ведро угля рядом стоит.
Начали доставать у кого что в рюкзаках и сумках - отмечать прибытие, прогнозируя утренний клев и лов.
После первой, можно послушать: «как когда-то...» или «А помнишь как...» - удивительно, чего только в жизни не может быть! Иногда, поведают такое, чего вообще никогда не может быть, но все равно - было оно! Лоб разобьет рассказчик, но будет доказывать, что это -  было!
У рыбаков так: два - превращаются в десять, а ладонь - до локтя растягивается!

Часа два сидим - байки не кончаются, большой чайник дважды заливали, вдруг, стук в дверь: интересно, кто тут-то стучаться может? Тут, вокруг, на сто километров никого:  разве что волки? До грейдера - пятнадцать километров...

Все замолкли, я открыл дверь - мужик какой-то стоит: лет тридцать-сорок на вид, пешня на плече, рюкзак за спиной.
- Мужики! - прогудел он сквозь обмерзшие усы. - Погреться не пустите? Посидеть, пока до рыбалки. Вы ж рыбачить приехали?
- Заходи! Не мерзнуть же тебе там, - открыл я ему дверь на всю ширь, а то не влезет, крупный он. - Ты откуда такой? До трассы далеко, домов тут нет, в одиночку?

Залез, поздоровался, рукавицы снял, руки к буржуйке нашей протянул: комбинезон на нем какой-то северный, у нас таких нет, тужурка подбита хорошим мехом, унты заводские, как у летчиков, шапка меховая, пушистая - не наш человек, не местный.

Раскраснелся с мороза, здоровьем пышет! Налили ему сто грамм, он выпил и начал рассказывать:
- В отпуске я, с Севера, из Заполярья: у друга остановился, отдыхаю! А тут, на речке, я уже в третий раз! Друг меня сюда привез один раз, показал где и что, а теперь, вот так вот: он в рейс уходит, по этому грейдеру идет, меня там высаживает, а сюда я пешком... Назад, порожняком будет ехать, прямо сюда за мной заедет - с рыбой-то, тяжело! Сегодня так же - он дальше поехал, а я сюда потопал. Тут недолго, часа полтора-два, если бодро идти. Вот и все!
- А если волки?
- Да какие тут волки? Чего им тут делать-то? Тут баранов поблизости нет, сайгаки ушли на юг и волки, наверно, за ними пошли. Больные может и остались. Ну, а если придут, у меня пешня: че-ж, не справлюсь что ли?
- Волки - сегодня там, а завтра - тебя обглоданного найдут, вместе с пешней твоей! По-одному волки не ходят! Ну, хорошо, вот пришел ты, мы тут, а если никого нет? Чтобы ты делал тут до самого утра, на таком морозе? Вокруг заводей ходил бы? Замерзнешь же, морозяка-то какой!
- Да ну, замерзнешь, у меня вся одежда северная, в ней не замерзнешь. Я бы щас поспал еще часика два-три, если б никого не было...

Все слушали нового человека, глядя на него с интересом. Подали ему еще полстакана водки, он выпил, вытер оттаявшие усы и закурил, даже не закусив!
Кто-то спросил:
- В снегу что ли, закопался бы? Так в нем хоть в какой одежде замерзнешь.
- Да нет! Зачем в снегу? Притоптал снег, камыша нарезал и стели его потолще, чтобы как на перине спать! Четыре алюминиевых стойки есть у меня, воткнул их в снег, на них накидываешь толстый целлофан, тоже есть у меня, вот и палатка получилась! Присыпаю края снегом, внутри зажигаю две свечки и все - две свечки хватает, так тепло станет, что пар изо рта не видать. На камыш лег, рюкзак под голову и спи! Да не проспи рыбалку! Было однажды - проспал. Главное - на рыбалке я! Дома-то, чем заняться? Нечем. А тут - хорошо! Отдыхаешь!

Все слушали его и только головами качали, да посмеивались, в то же время удивляясь тому, что все у него так просто и так смело он, в одиночку, ночами по степям ходит - были тут случаи, нападали волки на людей, опасно тут одному!
Кто-то сказал:
- Все тебе так прямо и запросто: ничего ты не боишься и все у тебя продумано и просто. Оптимист ты, да и все!
- Да какой я оптимист! - он махнул рукой. - Вот в прошлый раз я тут с одним познакомился, так тот оптимист: сдохнешь с него, все ему запросто! Правда, ловить рыбу научил он меня, поймали мы тогда. Обещал сегодня снова здесь появиться - познакомлю, если придет. Очень интересный товарищ!

Мужики стали его пытать: клюет не клюет, да что клюет и на что клюет, ловил не ловил?
- Рыбы тут, по заводям, набилось полно, только успевай вытаскивай! Лещ, да и жерех есть: сколько хош наловишь, по полмешка - запросто!
Так он отвечал на вопросы и рассказывал до самого утра про свой Север и жизнь тамошнюю, пока не пришла пора двигаться на лед. Все стали собираться, а он, как-то незаметно исчез, ушел раньше всех...

Подъехал еще один автобус с оравой рыбаков побольше нашей, а за ним и еще один. Когда рассвело, весь лед был усеян черными точками рыбаков - сидящих, стоящих, долбящих...

Я пробурил две лунки для себя и отмерив два метра в сторону, еще две, для своего друга - Николая. Николай у нас не работает, он начальник селекционной станции, где выводят новые сорта плодовых растений с косточкой. Он не рыбак, даже удочек у него своих нет, я даю. Он всегда со мной ездит, любит он выехать коллективно на природу...

Пить, Николай почти не пьет, но всегда берет с собой, с работы своей, десятилитровый бутыль вина: они там выводят новые сорта винограда, а потом пробуют, испытывают: годится такой виноград на вино или нет? Так что, мужики его очень уважают, заранее говорят:
- Ты, Николаю-то, не забыл сообщить, что на рыбалку едем? Хороший мужик, хоть и начальник!
Одним словом, уважают его наши мужики.
А рыбак он - никакой! Пассивный он в этом деле: поймал - хорошо, не поймал ничего - тоже хорошо! Главное для него - съездили, пообщались с людьми и увидели что-то.

Сидим с ним рядом, рыбачим...
В шесть закинули удочки, уже девять - не клюет. Поймал я трех небольших лещей, а Николай зря сидит, хоть бы шевельнул кто у него. Лунки рядом, а будто бы возле его лунок никто и не проплывал...

- Ты, Николай, попробуй червя поменьше «ростом» надеть? Может он крупный? - Советую я ему.
Он снимает червя и надевает другого, помельче - все равно не клюет! Тогда он говорит:
- Давай, в другом месте дырки просверлим: может быть тут дно какое-нибудь загрязненное? У тебя - клюет, а через метр от тебя - уже не клюет?

Просверлили новые лунки, за десять метров от меня, сел он там и опять не клюет, да и ни у кого не клюет! Сидят все молча, только пацаны бегают туда-сюда.
Вдруг, прибегает один и говорит:
- Тот мужик, который ночью пришел, сидит вон там, за поворотом и уже полмешка наловил! Да крупных таких!

Народ стал быстро перемещаться за поворот. А мы с Николаем не пошли, да и не только мы, осталось и здесь много рыбаков. Нет-нет, да и клюнет рыбка! Часам к одиннадцати я уже с десяток все же поймал и Николай тоже парочку вытащил. Но потом, все «сдохло» - ни у кого не клюет! Так обычно к обеду бывает: подмечено, будто бы и у рыбы перерыв на обед есть! Сидим, перекусываем, рассчитываем еще пару часиков посидеть, да и домой...

Откуда появился этот парень - непонятно. Как из-под земли вырос! Стоит рядом со мной, смотрит вокруг: глаза синие, выразительные и веселые - будто смеются! Я их навсегда запомнил: похоже, баламут, каких мало! Стоял, смотрел-смотрел потом заорал:
- Мужики! Кто в лунку пустит? Первых две рыбы отдаю сразу! Любого размера!
Ему закричали издалека:
- Тут лунок полно, иди и в любую залазь!
- Там рыбы нету, где ваши лунки! Вся рыба вот здесь... - он повел рукой, показывая на меня, Николая и от него рядом сидящих. - Лучше вы сюда переходите, вы зря там сидите!
Я ему говорю:
- Ну, раз рыба здесь, вот же две лунки: не видишь что ли?
Он посмотрел на лунки, в которых у Николая не клевало, подошел, заглянул в них, пробил пяткой намерзший лед, посмотрел на меня:
- Подзамерзли уже... У тебя есть чем почистить, а то я свою шумовку утопил?
- Вот, бери!- я бросил ему шумовку.
Он начал чистить, оббивая шумовкой края подмерзшей лунки...

Никто его не послушал - все сидят на своих местах. Он обдолбил намерзший лед, почистил все и опять заорал:
- Мужики! Кто даст червя? На тех же условиях...
Молчат все, никто не дает! Я смотрю, что же он дальше-то делать будет: с пустыми руками пришел, ничего у него нет, удочек тоже не видно. Куда он этого червяка надевать-то будет? На палец что ли? Ладно, думаю, увижу удочку, дам.

Но он, вдруг, заметил червя, которого Николай скинул со своего крючка: червяк уже вмерз в лед, не оторвать его, только повредишь, но целым не оторвешь - мороз хороший сегодня! Он лег на лед, хоть и одет-то не очень по-зимнему и начал на червя дышать и ведь отогрел его, дыханием своим, вытащил, осмотрел со всех сторон:
- Хороший какой! На такого только "мамы" клевать будут! - И достал из-под куртки удочку, какие у нас редкость, каких редко у кого увидишь, мы называли их «Москвичками» - пластмассовая, с катушечкой, и разборная, не больше двадцати сантиметров длиной, со вставным «удилищем» из иглы дикобраза: где он такую и взял-то?

У всех, у нас, были деревянные, строганые, сами мы их делали, и только кто в Москву ездил, тот и мог такую иметь, оттуда привезти. Да и то, в Москву поедешь, до удочки ли тебе, когда много чего поважнее есть, что можно там купить и семью порадовать. А удочки? Ладно уж, и самодельными обойдемся. А у этого баламута, вдруг, такая удочка?

Он размотал леску, надел на крючок этого, размороженного червяка, посмотрел на него:
-КрасавЕц, да и только! Ну, давай, брат! С Богом!

Метод рыбалки у него был необычный: он опускал грузило до дна, потом брал свою «Москвичку» двумя пальцами и плавно вытягивая, качал удочку вверх-вниз. Вот так он протянул вверх-вниз пару раз и потащил уже крупного леща: апупеть - такого хорошего леща вытащил! Только закинул снова, пару раз дернул и уже второго тащит!

Николай стоял рядом с ним и не верил своим глазам: он ведь здесь три часа просидел и хоть бы кто шевельнул? Говорит этому парню:
- Если ты еще одного вытащишь, я бурю дырку вот здесь! - он показал место в двух метрах от этого рыбака.
- Можешь сразу начинать, я его уже тащу...
И правда, третьего тащит! Николай начал сверлить, а этот, как ни в чем не бывало,  ловит и ловит: ни шум рыбе не мешает, ни что - клюет и клюет!

Народ весь потянулся к нам - вокруг бурят, сверлят, стучат! Мало того, прибежали из другой заводи люди и стали перебираться к нам, там тоже не клевало. Через полчаса, вокруг нас «поселился» целый город: но и ловят же все! Я успел поймать тоже трех крупных лещей - непонятно как: от него что ли все?

Потом, меня не было, я ходил прогревать мотор, при таком морозе, час-полтора, надо ходить и прогревать его - антифриза нету, чистая вода в радиаторе, а прихватит, потом делов будет...
Когда вернулся назад, Николай рассказывал:
- Он ловил и ловил, а тут, вдруг, остановился - червяк у него был полностью израсходован, кожа пожеванная осталась от этого червяка, от моего, которого я на лед бросил. Всё - не на что ему больше рыбачить. Он долго смотрел на эти огрызки от червяка, потом опять закричал: - Мужики! Кто даст червяка, тому даю десять рыб на выбор! Каких хочешь!
- Все сидят, думают, шутит не шутит, и я тоже. А тут шофер ходит, с другого автобуса, он же вообще не рыбачил, он же сидел в автобусе, читал газеты, а тут пришел и ходит, проверяет, кто сколько поймал. Услышал, что этот орет, и подходит - червяка у кого-то уже взял. Этот ему и говорит: - Бери каких хочешь, червяк у тебя добрый! Сам растил?
- Шофер, от жадности что ли, набрал столько, сколько хотел, а этот и не смотрел сколько он их взял! Вон он, шофер тот! К автобусу своему идет, рыбу тащит...

Я посмотрел, как тот тащит: набрал охапку, как дрова сложил, а это же рыба замерзшая, метров пять пройдет - одна обязательно выпадет из охапки этой, он нагнется - еще две вывалятся. Давно уже идет! Я его по дороге назад встретил, еще сказал ему: - Че ж без мешка-то? - Он промолчал, неразговорчивый какой-то...

- А у этого парня перестало клевать, - рассказывает Николай дальше. - Не клюет и все! Он встал, подошел ко мне и спрашивает:
- Слышь, сосед, а это кто такой, что мне червя-то дал? Вон, видишь, с рыбой: то сядет, то встанет, который...
- А это шофер автобуса: вон тот, синий автобус, это его.
- Бляаа...! А я-то думаююю, чего это не клюет-то, вдруг? Рыбы полно, а она нос воротит? Это же шофер! А у них, у шоферов, не то что руки, у них же из самой жопы бензином прет! А я ему еще и «на выбор»! От лопух я! А он, тоже ничего, одних "мам" выбрал! Кудесник: ни одной мелкой не взял...

Я сел на свое место, смотрю на этого парня, он «сгонял» ногами по льду оставшихся своих рыб в кучку, потом вытащил снасть наверх, посмотрел чего-то на нее, что делал - не понять, но опять закинул, посидел тихо минут пять-десять, покурил и начал снова таскать, и опять - крупные все! Правда, и вокруг, нет-нет, да стали люди тоже ловить.
Я посмотрел на свою рыбу - наловил уже неплохо, нам с Николаем уже хватит.

Этому парню, похоже, уже все надоело, он развлекался, показывая мне, как надо нежненько и аккуратненько привлекать рыб, при этом держа свою «Москвичку» двумя пальчиками - чуть-чуть подергал и уже тянул наверх крупного леща, говоря:
- О-оо! Это уже мама пришла, потому что без папы не может - соскучилась!

Натаскал уже снова хорошую кучу, а тут, вдруг, клюнул такой, что в лунку никак не пролазит! Он снял наполовину куртку, заголил рукав, залез по плечо в воду и с хрустом выволок большущего леща:
- Во, блин! Бабушка пришла! Старая, пузатая, заботливая...

Доигрался, клюнуло так, что его удочка, мечта наша, нырнула под лед и исчезла. Он попытался ее «догнать», но не успел, ушла она, только зря рукава намочил! Долго смотрел под лед, в лунку, потом сказал:
- Да, гадство, прозевал! Знал же, что он бабушку не оставит одну - пришел все же, дедушка! Это, точно, он был - дедушка! Здоровый видать! А в молодости какой был? Не дай Бог с таким встретиться было... - и засмеявшись, отжал свой намоченный рукав, оделся, попинал снова мерзлую рыбу, ее немало было, потом подошел ко мне, посмотрел что я наловил, снова ушел и заговорил сам с собой:
- Так: шумовку я утопил - жена, конечно, обидится, ругаться станет. Удочку дедушка утащил - ничего не сделаешь, огромный он был и незаметил, как спер! Скажу жене, что на рыбалку я вообще не ходил. А куда теперь рыбу-то девать?
Он посмотрел вокруг и закричал:
- Мужики! Кто сто грамм принесет, тот всю мою рыбу унесет - отдаю!

Этот шофер, который уже половину его улова унес, опять оказался тут же, подошел, посмотрел:
- Сто грамм, говоришь? Давай! Я сейчас рыбу унесу, назад сто грамм принесу?
- Ну, давай, только по-быстрее! Вот тебе сумка, а то будешь опять падать идти.

Он достал из кармана холщевую сумку-побирушку, помог шоферу загрузить рыбу. Всё, что не влезло, затолкал ему в карманы, в руки, в подмышки. Ушел мужик...

Руки в карманы засунул сосед мой и подошел ко мне:
- Самый жор пошел - заключительная часть марлезонского балета, а у меня удочек нет. Может дашь одного вытащить?
- Бери, хоть двух вытаскивай! - Он сел на мой стул, а я пошел к Николаю, взял у него фляжку с вином и пока возвращался, этот уже тянет рыбину:
- Вот он - Дедушка! Может быть мою удочку решил отдать? Щас посмотрим, может совесть его заиграла? Раздевайся, такой в дырку не пролезет...
Я сбросил полушубок, закатил рукав, залез рукой под лед, нашел жабры и кое-как протащил этого леща через лунку - самый здоровый лещ за этот день! Точно, Дедушка это, но не тот, что удочку утащил...

Пришел шофер, принес в кружке водку. Этот рыбак посмотрел в кружку, потом на мужика:
- Ну, спасибо! - И, вдруг, выдал целую тираду: - С вами, как раз и строить общество обязательного труда и справедливого распределения продуктов каждому по труду - утопия!
- Я виноват что ли? Что ты тут что-то утопил? - По-своему понял его шофер.

Этот парень посмотрел на него, ничего не сказал, выпил эту водку, закусил моим хлебом с салом, посмотрел на меня:
- Ты можешь уже удочки сматывать - клевать больше не будет, это я тебе точно говорю. После такого крупного, рыба в беспокойстве - потерялся вожак, и ей не до клева сейчас. Всё! Сматывайся!
Он потянулся на стульчике:
- Да и мне пора сматываться! Пока до дому доберусь, ночь уже будет. А этот, - он показал на уходящего шофера. - Не ошибся - точно сто грамм отмерил!

Я протянул ему фляжку:
- Вино это, может выпьешь? Ты такой интересный: думал, что тебе двести нальют?
- Думал! Но, ошибся. Бывает и...

Сзади, к нему подошел мужик, тот, который с Севера:
-Эй, ты что, тут задержался? Ты ж домой пошел? Надо было бы и мне с тобой идти, как ты ушел, так и не клевало больше, зря просидел!
- А я тут - люди хорошие встретились, не смог мимо пройти! Вина выпьешь? А то его тут немеряно...
- Нет, не буду! - Он подошел ко мне, сбросил мешок с плеча:
- Я вам, за гостепреимство, рыбы дам, у меня ее полно, берите, сколько надо! - Он схватился развязывать мешок.
- Да нет, не надо нам ничего, мы и сами наловили. Домой неси!
- Как хотите! А то, ночью, хорошо посидели, поговорили: отблагодарить же надо?
- Разговором, рассказами своими отблагодарил! Тащитесь уже.
- Я вам говорил про оптимиста, вот это он и есть! С ним не соскучишься! Ему - трава не расти, но все получается!
Потом посмотрел на друга своего:
- Давай, хватай мешок за одно «ухо», я за другое - тут половина рыбы твоей! И все - пошли! Тебе еще шестьдесят километров шагать! Сейчас друг мой подъедет, "прицепом" и тебя потащим.

Этот, удачливый рыбак, попрощался с нами кивком головы, взялся за мешок и они пошли в гору, к автобусам. Мешок тяжелый, то у одного, то у другого выскальзывало из рук «ухо», они останавливались, о чем-то спорили, а потом смеялись на всю округу...

Подошел Николай:
- Вот люди, интересные какие! Молодые, везучие: смотри - не унывают, все им до лампочки! Смотри - ржут! Да уж, не пессимисты...

Он не докончил - оттуда, издалека, из другой заводи грянула песня "Широка страна моя...". Эхом, будто трещина по льду, прошлась она возле нас, пролетела! Николай посмотрел туда, заулыбался, глянул на соседей:
- Сейчас и эти уже запоют после того, что приняли и явно - "Наш паровоз вперед летит" - настроение! А потом пойдут добавлять, предлагая рыбу даром! Хорошо отдохнули, вдохнули мира и покоя, за что я и люблю рыбалку - нервы здесь отдыхают! Смотри! - Он показал на гору. 

Эти два друга сидели на мешке с рыбой и укатывались со смеху, резво жестикулируя руками и головами, толкая друг друга в плечо...

Прав был этот синеглазый оптимист - зря просидели мы еще с час, но больше ни разу, ни у кого так и не клюнуло...

Иван Атарин