Суббота. Я иду по Боропарку, что в Бруклине, разговариваю по мобильному телефону. Воздух тяжёлый и влажный, какой бывает в мокрых лесах. И серые тучи бегут куда-то по серому небу. Неожиданно дорогу мне преграждает человек. Я продолжаю разговаривать увлечённо по телефону не замечая ещё человека, а слыша только его запах – густой запах пота, пробивающийся к моему сознанию через все не хочу. Человек стоит перед мной, еврей-хасид – в чёрной меховой шапке, чёрном блестящем сюртуке поверх пиджака, жилетки, плотной хлопчатобумажной рубашки, талита и, по-видимому, майки. Его тело изнемогает под слоями этой одеждой точно так же, как изнемогают сейчас деревья под белесым паром задушливого тумана. Хасид смотрит мне прямо в лицо.
- Вы не еврей?! – то ли спрашивает, то ли утверждает он и, не дожидаясь ответа, бесцеремонно продолжает. – Помогите мне включить кондиционер, такая жара, вы видите сами.
- Вижу, - механически отвечаю я и он понимает, что мои мысли ещё где-то далеко.
Он кивает головой на дверь дома, что рядом с нами, и говорит:
- Идёмте со мной, вам надо будет только передвинуть один рычажок на пульте управления кондиционера. Сегодня суббота и нам, евреям, нельзя этого делать. Вы знаете, я думаю.
- Знаю, - отвечаю я.
Он не отцепляет от меня своего взгляда и влечёт за собой к двери, потом – по ступенькам на второй этаж, где в коридоре между кухней и большой комнатой в стену вмонтирован прямоугольный пульт.
Хасид внимательно смотрит на пульт, щуря глаза под стёклами очков.
- Видите, - обращается он опять ко мне, - вот этот рычажок, - он указывает подушечкой толстого пальца на маленький выпирающий стержень посредине пульта, – надо перевести в крайнее положение, – и делает в воздухе движение влево, демонстрируя мне, как это просто.
Я неудачно кривлюсь в ответ, отняв наконец трубку мобильного от своего уха.
- Давайте палец, - говорит хасид.
Он мягко обхватывает мой указательный палец двумя своими и, как взрослые учат ребёнка, прикладывает его к торчащему рычажку.
- Вот так, - двигает хасид моей рукой.
Под давлением наших пальцев рычажок смещается влево и щёлкает. Хасид склоняет голову набок, всё ещё не выпуская моей руки, прислушивается - откуда-то из гостиной доносится шум включившегося кондиционера.
- Вот и всё, вы избавили меня от греха, – хасид довольно улыбается.
Я не могу себе представить, каким образом я смог избавить его от греха, потому что голова моя до сих пор занята разговором по мобильному и я не понимаю что делал здесь вообще. И делал ли что-нибудь.
- Bardzo dziekuje*, - говорит мне хасид.
Он снимает свою лисью шапку и его борода расползается от удовольствия.
- Я не поляк, - отвечаю я, оборачиваясь к выходу.
- Спасибо, - добавляет по-русски хасид.
- Я не русский.
- А кто вы?
- Если б я знал.
Происходит небольшая заминка и уже находясь внизу лестницы его дома слышу:
- Thank you anyway**!
---------------
* Bardzo dziekuje – большое спасибо (с польского)
** Thank you anyway – в любом случае спасибо (с английского)