красивое, тонкое лицо отца, на нем черная морская шинель с золотистыми якорями на пуговицах в два ряда. Ослепительно белый шарф. Папа катит нас с сестрой на санках по хрустящему от мороза снегу. Лишь след от полозьев…
Папа работал шкипером на самоходной барже, или самоходке, а мама была его помощником, матросом. И в сезон навигации, пока не замерзали реки, нас с сестрой с самого рождения брали с собой в плавание. И, естественно, самые первые воспоминания связаны с рекой.
Каждая встреча на реке привносила новые впечатления, узнавал какие-то бытовые детали жизни на реке.
Огромный деревянный шлюз, на краю которого меня, неправильно одевшую в спешке сандалии, учат отличать лево-право, сено-солома.
Из истории известен такой факт, что царь Петр 1-ый, создавая свою армию, дал указание, чтобы солдаты лучше различали команды лево-право, примотать на левую ногу сено, а на правую - солому. Фельдфебель при занятиях строевой подготовкой отдавал команды: «сено - солома, сено – солома», тогда рота печатала шаг! Между тем у многих европейских народов еще три столетия назад понятия "правый" и "левый" различали только образованные люди. Крестьяне этого не умели.
Стою, опустив голову и думаю, где же наша баржа и какой высокий этот шлюз.
До сих пор помню палубу, где я играю, кругом – вода и крутой берег реки, а в нем много-много гнезд, и ласточки то вылетают из своих песчаных домиков, то залетают. Берег желтый, а птицы темные.
Два раза отец спасал мне жизнь. Один раз плыли в лодке, у отца болело колено,
и он опустил ногу в воду, а я, держа куклу в руках, опустила обе ноги за борт и – упала в воду. Папа нырнул за мной, оттолкнув ногами лодку, в ней осталась младшая сестра, пережив нелегкую минуту: одна в лодке, одна в мире!
А в другой раз я шли по пляжу Днепра в Днепропетровске и – исчезла, провалилась в яму. Папа, увидев, что меня нет, все понял и бросился в воду, искать и спасать.
Однажды я упала с верхнего этажа рубки на борт палубы и до крови разбила лоб. Мама была очень напугана, и рану промывал раствором марганцовки отец. Все обошлось, но шрам на лбу, остался на всю жизнь.
Мой отец родился в селе Мирополье. Закончив семь классов (учеба в школе прерывалась войной), нанялся матросом на судно в Херсоне. Служил на судах, приписанных к Херсонскому речному порту. Был старшим рулевым на теплоходе" Александр Суворов". Ходили с Херсона на Дунай до Измаила, делали перегон флота с Дуная на Одессу. Работал на рудовозе "Р-0190" в Новой Каховке.
На нем и побывал впервые в Белоруссии, в Пинске. Впечатления остались самые приятные. И никак не думали мои будущие родители, что станет этот город им по-настоящему родным и проживут они в нем долгие годы.
Когда образовалось Верхне-Днепровское речное пароходство, часть рудовозов Украина передала Белоруссии. Рудовоз "Р-0190", груженый рудой, отправился в речной порт Пинск. В начале 60- годов папа, закончив техникум водного транспорта в Киеве, решил обосноваться в Пинске навсегда. Сначала родители жили на дебаркадере, потом, когда им выделили однокомнатную квартирку, перешли жить на берег.
Отец работал в порту старшим приемосдатчиком речного порта Пинск. Также он был активным рабкором газет "Речник Белоруссии" и "Полесская правда". С удовольствием писал о товарищах по работе, умел подметить смешное, комическое, что, естественно, настораживало начальство: на повышение не шел.
Отец был скромен, довольствовался немногим. Однажды к нам приезжал журналист из республиканской газеты и предлагал издать сборник статей отца, но он не сделал этого.
Одно из ярчайших воспоминаний детства: отец везет нас с сестрой велосипеде, усадив одну – спереди, прямо на раме, другую на сиденье сзади. Мы едем на реку. Мама остается дома, предпочитая сделав домашние работы, отдохнуть.
Наплававшись вволю, выходим на берег, набрасывая на плечи полотенца, чтобы согреться. Расстелив одеяло-скатерть, мы подкрепляемся: на свежем воздухе особенно вкусны и огурцы, и помидоры, и бутерброды с колбасой, окрошка на щавле. Я и сейчас помню аромат и вкус этих обедов на реке.
Растянувшись на одеяле, мы рассматриваем высоко плывущие в голубизне неба белоснежные кучерявые облака, зелень травы, голубые с желтым вкраплением незабудки и нежно-розовые цветы иван-чая. Катера толкают по глади воды баржи, или ведут их на буксире.
От судов, движущихся по реке, расходятся волны, и мы спешим им навстречу: покататься на волнах.
Папа приносит нам охапку желтых цветов - кубышек и несколько белых лилий. Равномерно надламывая ствол цветка, оставляя лишь тонкую ниточку – кожицу, мы делаем из цветов ожерелья.
На детство отца пришлись все тяготы военного лихолетья. Коснулось его, подростка, как и многих других, само время сложными гранями своими. Когда Анатолий учился в седьмом классе, учительница истории на одном из уроков велела ученикам зачеркнуть в учебнике имя маршала Тухачевского. Видимо, эта деталь особенно болезненно отозвалась в чуткой, легко ранимой душе подростка.
И впоследствии, став уже взрослым, Анатолий неоднократно возвращался мыслью к несправедливо обвиненным и репрессированным, и, выпив, даже немного , Анатолий постоянно обращался к этой теме: судьба Тухачевского, Якира, Блюхера, Гамарника... Особой занозой в его сердце была судьба маршала Тухачевского.
Все, что волновало отца, находило отклик в моей душе. Я интересовалась именами людей, о которых рассказывал мой отец.
Александр Маринеско:
http://proza.ru/2006/10/06-214
Асхат Зиганшин и другие
http://proza.ru/2024/08/31/1526
...Помню сборник пословиц и поговорок народов мира «В мире мудрых мыслей», книгу, которая лежала у отца на столе. Отец сказал мне "Люби слово, оно тебе поможет".