Недолюбливали друг друга коньяк и самогонка. Крепко недолюбливали. Неприязнь была такая, что от одних только взглядов косых мороз по коже моментально пробирал обоих, градусов сорок, а то и выше.
Разные они , конечно, кто спорит, во многом разные: самогонка не гордой была особой, звезд с неба не хватала и по бомондам не шлялась; коньяк же, напротив, только в высшем свете и обретался и настолько к звездам неравнодушен стал, что звездной болезнью заразился. Три звезды уже ему до звезды – не менее пяти подавай; чинодрал, одним словом.
К негордым в обществе отношение соответственное: гнали самогонку повсеместно и оскорблениями в ее адрес при этом сыпали. Как только не называли: кто сивухой, кто бормотухой – натерпелась женщина. Коньяк выдержку имел, в споры не влезал, звезды накапливал, его и трогать боялись по пустякам, поводы искали серьезные. Помещения жилые тоже у каждого сильно отличались: коньяк индивидуально в бутылке элитной квартировал, самогонка чаще в коммунальном бидоне проживала. Праздники по раздельности праздновали.
Как-то раз встретиться им все-таки пришлось: на дорожке узкой в одном горле оказались. Сначала, конечно, коньяку приглашение пришло, а уже через пару- тройку часиков и самогонкой не побрезговали, в то же горло залили - хорошо пошло. Мира у них и там не оказалось, хотя чего, казалось, делить: из закуси лимон , и тот один всего.
Не переваривали они друг друга, даже в желудке брожения учиняли , лимон в разборки втравливали. В конечном итоге, опротивели разборками своими и исключены были навечно из членов желудочного кооператива. На улице оказались однородной массой – пойди, разбери кто из них кто.
Существует все-таки социальная справедливость на свете…