Я была тогда ещё совсем маленькой девочкой и спала рядом с бабушкой. Кроме нас в кровати - железной и неширокой - спали мои куклы - Аня, Катя и Наташа. И нам было совсем не тесно, но я почему-то сбрасывала их по очереди на пол. Бабушка ругала меня за это. Не знаю, почему, может, чтобы они не портились, а может потому, что она вставала рано, и ей приходилось их поднимать. Не помню. Но как-то ночью я проснулась. Из смежной комнаты, в которой спали мама и папа, лился какой-то неясный розово-голубой цвет и тихая-тихая незнакомая мне музыка. Вслед за каким-то едва уловимым дуновением на пороге комнаты возникла женщина, и медленно танцевальными движениями, больше порхая руками, чем пританцовывая, прошла вглубь комнаты. Сначала я не видела её лица, но потом она развернулась, очень плавно, также танцуя и словно помогая себе руками, и посмотрела на меня. Сначала мне показалось, что это мама. Они были странно похожи: женщина была некрасива, а мама моя была очень красива. Теперь я думаю, что это мог бы быть очень злой шарж на мою маму. А может быть, я в первый миг обозналась ещё и потому, что на голове у женщины были бигуди, совсем как я видела вечером у мамы. Я бы непременно испугалась. Но женщина улыбалась мне и продолжала свой странный танец. Это всё было мне непонятно, и я стала будить бабушку. Когда бабушка проснулась, женщина ещё была в комнате, но уже почти выходила-выплывала из неё. Она вовсе не спешила, не ускоряла ритм, а также медленно растворилась вместе с неясным светом и чудными звуками.
- Бабушка, здесь тётя была, она танцевала.
- Спи, Риточка, тебе приснилось.
Я стала протестовать, но бабушка не поверила мне и вскоре мерно задышала. Мне не спалось. И это было ещё не всё. Я абсолютно точно знаю, что в ту ночь прикоснулась к чему-то, что мне никто не объяснит, и сама я вряд ли когда-нибудь пойму. Ночь продолжалась. Не помню, что заставило меня стать на колени в изголовье кровати и посмотреть в дверной проём. Впереди был тёмный коридор, как и обычно. Но на этот раз в конце его я увидела девочку. Причём она стояла и не в коридоре вовсе. Уже светало, но девочка стояла в каком-то чёрном пятне. Позже я неоднократно видела такое в кино - пришедшие из потустороннего мира обычно являлись именно так, в тёмном пятне. Эту девочку я отчётливо помню до сих пор. Ей было на вид лет тринадцать. Она была очень худенькая и грустная, какая-то испуганная. По-сиротски прижимала руки к груди, и чувство, которое я испытала, увидев её, была жалость. Да, мне стало её нестерпимо жалко, и даже сейчас, очень много лет спустя, когда я её вспоминаю, что-то сжимается в моей душе. Почему-то вспоминается Любочка, одна из бабушкиных умерших детей. От неё не осталось даже фотографии - не фотографировались они. Просто однажды бабушка рассказала, что была у неё дочка, Любочка, что умерла она от голода. Что когда умирала, " кишочки" у неё светились, такая была худенькая. Моя мама родилась много позже своей сестры, когда Любочки уже давно не было, и когда я рассказывала маме о ней, она сомневалась, не придумала ли я это в детстве. А бабушка тоже давно умерла, и подтвердить мой рассказ было некому. Так вот, стояла моя жалкая девочка и смотрела на меня, а на голове у неё был повязан платочек, точно такой, который тогда был у моей бабушки. Я помню платочек, он был в мелкий горошек, вот только теперь уже не помню точно, то ли белым был платочек, а горошек синим, то ли наоборот, синий в белый горошек. Я опять стала будить бабушку:
- Бабушка, там девочка.
Но бабушка опять сказала, что мне приснилось. Но на этот раз я была настойчивей:
- Бабушка, да вон же она стоит, и на ней твой платочек.
Бабушка встала и пошла, куда я показала. Я боялась, что девочка убежит или исчезнет, но она оставалась на месте. Бабушка была всё ближе, вот она уже стоит рядом с девочкой и спрашивает меня:
- Ну где же, Риточка?
Она не видела девочки. А я почему-то сама не подошла. Теперь не знаю, почему. Может, бабушка не велела. Помню только, что удивлялась:
- Бабушка, ну как же ты не видишь? А твой платочек?
Бабушка куда-то вышла и принесла платочек, точно такой же, как на девочке:
- А вот и платочек, смотри.
А девочка в это время стала удаляться. Вроде и стоит на месте, а удаляется, пока совсем не пропала. Но я знала, что она где-то здесь, и когда бабушка уснула, я, повинуясь какой-то особой детской логике, побросала игрушки с кровати на пол, причём таким образом, чтобы куклы лежали лицами вниз, к полу. Я думала, если девочка здесь, а не приснилась мне, как утверждает бабушка, она непременно перевернёт игрушки, чтобы посмотреть, какие у кукол лица. Каждая девочка непременно бы посмотрела.
Я прекрасно помню всю эту ночь. И утро. Бабушка ругала меня, что я опять побросала игрушки. Все ждут ответа на самый главный вопрос, были ли перевёрнуты куклы? Не помню... Всю жизнь, не помню.