Фаворитка
/все имена вымышлены, а любое совпадение с историческими персонажами случайно/
«Пресвятая Дева Мария…» -неслышно молилась Элизабет, шевеля сухими потрескавшимися губами, преклонив колени в углу сырого каменного мешка. Шёл двадцатый день её пожизненного заточения. Огромный чёрный ворон, жирный и раскормленный, нагло каркал, рассевшись на зарешечённом крошечном окне, мешая сосредоточится, а дерзкое отчаянное мартовское солнце тревожило и без того израненную душу весенним тёплым лучом.. По щеке Элизабет скатилась одинокая слезинка. Ещё крепче зажмурившись, она сжала в кулаке крестик, и, опустив голову ещё ниже, продолжила молиться…
«Мама, мама, мамочка, для чего ты родила меня???» -словно горьким ядом отравленным осознанием всего ужаса трагедии сдавило грудь юной девушки. Чуть меньше месяца тому назад она была всемогущественной Фавориткой короля Франции, затмив всех остальных придворных дам; перед ней лебезили и склоняли головы, ей пророчили блестящее будущее при Людовике 19, самые именитые вельможи благословляли в своих стихах неземную красоту Фаворитки, сравнивая её с лучезарным солнцем, а теперь она, ценой неосторожного слова и непримиримого характера короля изгнана из Версаля. Вот уже которую ночь ей снился в кошмарах весь ужас того дня, когда в двери её опочивальни вошла стража и зачитала ей, трепещущей и раздавленной, приказ короля..
«Пожизненное заточение в башне…» Двадцать лет жизни при дворцовой роскоши, два года в фаворе у Людовика Девятнадцатого, и остаток жизни в каменной темнице по соседству с крысами…
«Исключены прогулки на свежем воздухе, какой либо контакт с родственниками…»
«И это всё за любовь, преданность и верность, с которой я верой и правдой служила ему и ЛЮБИЛА Людовика!» -Элизабет застонала, в отчаянье стукнувшись лбом о сырую равнодушную стену.
Гнить в застенках, проживая свои лучшие годы молодости, увядая день ото дня для того, что бы отдать Богу душу от грудной болезни???
«О, пресвятая Дева Мария» -зачастила изгнанница, но, заслышав скрежет двери темницы, встрепенулась, резко повернувшись на звук отпираемой двери.
Её надсмотрщик, огромный ражий детина с абсолютно лысым черепом и объёмистым пивным брюшком, бросил на середину камеры холщёвый мешок.
-Виктор, -слабо позвала его Элизабет, но дверь темницы непреклонно лязгнула замком.
Метнувшись к мешочку, шурша испачканным подолом продранного платья, бывшая фаворитка трясущимися руками развязала атласную тесёмочку, извлекая на свет Божий сложенную вдвое записку.
«Дитя моё, - стала читать она, всматриваясь в расплывающиеся от слёз строчки, -Знаю, что ты недолюбливала меня, но у меня нет причин ненавидеть тебя! Я королева без короны, моё дитя, я персона лишь номинальная! Единственное, чем я могу облегчить твою душу, это покончить с этим кошмаром, в который Людовик замуровал тебя до скончания века. Не бойся, выпей содержимое пузырька. Это яд египетской кобры, концентрат настолько сильный, что ты даже не почувствуешь мучений и твоя смерть не будет медленным угасанием как после отравления другими ядами. Дитя моё, милая Лизи, ты служила Престолу верой и правдой и поверь, это всё, что я могу сделать для тебя! Не тебе и не мне судить поступки нашего Короля… Доверься Виктору, это мой человек, он ликвидирует все следы! Любящая тебя Натали»
Руки Элизабет разжались, и крохотный листик бесшумно упал раненой чайкой на каменный пол мрачного каземата. Слёзы нескончаемым потоком хлынули из прекрасных карих глаз изгнанницы…
Та женщина, которой она желала смерти, считая её виновницей всех её бед, к которой она ревновала как безумная, протянула ей руку помощи, подарив благостную возможность покинуть этот мир без мучений. Опальная Фаворитка прижала к лицу мешок –лаванда, любимый аромат Королевы…
Мешкать было нельзя, в любой момент в темницу мог нагрянуть кто угодно… Одержимая вселившимся в неё бесом, Элизабет, демонически расхохотавшись, залпом осушила пузырёк… Яд на вкус оказался чуть горьковатым, терпким… Дыхание у неё перехватило, и, схватившись руками за горло, она упала замертво, нелепо оголив непристойно белое бедро.. Серая толстая крыса, подбежав к разбитым осколкам пузырька, понюхала их, лизнула капельку яда, поранив язык об осколок и, упав на бок, засучила лапами…
А в эту самую минуту Людовик Девятнадцатый, одержимый минутной королевской блажью, подписывал приказ о помиловании своей недавней Фаворитки...