По слухам, этих людей знали все, но никто не знал точно, как они выглядят. По непонятным причинам, тощие, одетые в серые балахоны фигуры нельзя было четко рассмотреть, даже если они стоят прямо перед тобой. Еще задолго до праздника урожая и великой ярмарки трех океанов ходила молва, будто их видели в главном городе Коанадорлу – центра земли уходящего в небытие единого Старого Мира. За семь дней до гуляний, странная группа тихо сидящих маленьким уютным кругом без костра людей была замечена на обочине дороги недалеко от стен города. Спустя три дня после этих слухов появились новые: старые купчихи болтали, будто видели их на главной площади.
Вести о том, что путники в городе разлетелись как по ветру, и тогда каждый из жителей стал говорить, что видел странников, каждый тайком старался проследить их путь, рассмотреть еще одну деталь, чтобы потом было о чем посплетничать в таверне или дома за вечерним столом. Примерно двое суток, проходивших под знаком богатеющей луны, эти таинственные, и потому для многих странные люди бродили в пестрой оживленной толпе купцов и крестьян, среди облитых смолою и обляпанных навозом колес, среди пахнущих недавно обработанным деревом бочек со свежим духовитым пивом и ароматным вином, прохаживались подле кадок, корзин и глиняных горшков, по которым, проверяя качество, разноликие бабы и мужики ударяли своими грязными и заскорузлыми ногтями.
Сопровождаемые любопытными взглядами, загадочные люди поднимались мимо лавок, расцвеченных тканями и свежесорванными травами, листьями красодрев, лентами и кружевами, на возвышенность, к торговой площади, где бойкий краснолицый гном, подхватив за поводья черную, как смоль пони и грозно хлопая кнутом, выкладывался перед благородно приодетым феодалом. Дама, разряженная в шелка, увидев странных пришельцев, вскрикнула, но никто не обратил на нее внимания. Все старались не замечать того, что казалось непонятным и страшным, хотя любопытство велело выяснить о пришельцах все. Смазанные серые фигуры медленно шли, сливаясь с озабоченной делами толпой, но в то же время отчетливо выделялись своим необычным видом и абсолютным спокойствием в море волнующейся кучи зевак. Когда человек, возглавлявший колонну путников, с твердостью и настойчивостью продирался сквозь самые толкучие места, представители всех рас боязливо отодвигались, бросали на серые фигуры злобные и недовольные взгляды, но что-то сразу же заставляло их меняться в лице. Узнавая пришельцев и вспоминая что-то из слухов – у каждого разное, собравшиеся на ярмарку показывали на незнакомцев пальцами и шепотом пересказывали, что они слышали об этих людях.
Брели они, словно величественный караван, один за другим, держа друг друга за плечи, а впереди, направляя всех, шел их поводырь, белокурый, оборванный и грязный паренек с острыми скулами и осевшими внутрь глазами. Он на ходу прикусывал краюху свежего и мягкого белого хлеба, иногда подпрыгивая, будто от удовольствия и пританцовывая под музыку рассеянных в толпе трубадуров и труверов. На грязное лицо и оцарапанные руки паренька то и дело садились мухи, а он, словно давно свыкнувшись с этим, не обращал на них никакого внимания, шел вперед и ел свой хлеб. Этот мальчик был не такой, как существа за ним. Черты его лица отчетливо просматривались на ярком свете полуденного солнца. Фигуры таинственных путников брели за пареньком в тесной и шумной толпе с застывшими, словно в мраморе, чуть различимыми улыбками и народ расступался перед ними подобно волнам перед гордым кораблем.
Как-то один из самых любопытных горожан не выдержал, набрался смелости и обратился к пареньку:
— Почему эти люди идут за тобой, как гусята за матерью? Они что, слепые?
— В некотором роде, – со странной улыбкой ответил паренек. Вокруг них, образовав небольшой островок, быстро собиралась любопытная толпа.
— Они очень старые, – продолжал поводырь, – и глаза их устремлены в другой мир, куда уходит их сила. Они уйдут за ней.
— Но кто они, эти люди и откуда? – уже смелее вопрошал молодой горожанин.
— Они не люди. Они те, кого люди забыли, в кого перестали верить.
— Боги, что ли? – насмешливо выкрикнул из толпы толстый торговец.
— Не совсем, – так же весело отвечал паренек. – Но уже ближе. Богами они были созданы. Возможно, все вы последние из живых, кто видит эти серые фигуры. Это древние маги единого Старого Мира, последние на земле…
По толпе прокатился ропот удивления и смешков. Кто-то пересказывал весь разговор, передавая услышанное дальше, в конец толпы. Все больше и больше людей подтягивалось к этому небольшому островку, сжимая свободное место до предела. Желая получше все рассмотреть и расслышать, зеваки залазили на лавки торговцев и те не обращали на это никакого внимания; жены лезли на спины своих мужей, матери наказывали своим юрким детям пробираться в самое начало, слушать и запоминать, чтобы потом дома пересказать все в точности и мельчайших подробностях.
Теперь вопросы сыпались со всех сторон. Люди и нелюди, подогревая один одного, сливаясь в одну безудержную массу, с присущей жаждущей толпе горячностью, намеревались наконец узнать все, что так долго мучило их любопытство. Паренек-поводырь, стоя в центре, как на расстреле, старался услышать всех и спокойно отвечал каждому вопрошающему.
— А что они делают в нашем городе? Что им нужно? – вопила женщина где-то поодаль.
— Ничего, у них уже нет своих желаний. Они теперь лишь проводники между миром прошлого и настоящего. Они выполняют миссию…
— Какую еще, к змею их, миссию? – не дал договорить поводырю щербатый мужик в лохмотьях с бутылкой дешевого вина в руках.
— Да, какую? – тонким, надрывным голосом поддержала пьяницу старуха с корзиной. – Что эти колдуны собрались здесь делать? Колдовать?
— Не называйте их колдунами. Они давно не колдуют. Можете называть их гистрионами, а лучше всего просто Хранителями. Они здесь для того, чтобы в последний раз напомнить всем вам о традициях прошлого. Знания древности не должны быть утеряны, иначе мир вернется к тому, с чего начинал. За долгие годы, хранители переплыли все моря, побывали во всех городах и деревнях и лишь центр мира остался последним местом, где ступят их ноги, оставляя следы прошлого…
— Они могут причинить нам вред? – со страхом глядя на смутные очертания серых фигур, вопрошала молодая девица с малышом на руках.
— Не могут. Но даже если бы и могли, то не сделали бы этого. Хранители не сделают вам ничего плохого.
— Тогда почему не видно их лиц? Почему они скрывают их своей магией? – зло проревел протолкавшийся в начало солдат, следящий за порядком в городе.
— В этом нет их вины. Я уже говорил, что в нашем мире они лишь наполовину. Они лишь тени и земля еле удерживает их на поверхности. Их тела настолько разряжены, что они подобны призракам, но вам нечего их бояться. Хранители не смогут даже ухватиться за меч, рукоять пройдет сквозь их пальцы, как вода.
— А почему они молчат? Пусть они сами отвечают на вопросы! – грубо расталкивая горожан, на ходу кричал второй стражник.
— Их голоса вы еще услышите. А пока им необходимо молчать, чтобы сохранить остатки сил. Им слишком много лет и они знают цену словам. У слов их такая мощь, что мир сразу откликается их воле, воплощая любое их желание. Хранителям незачем тратить эту силу на избитые ответы. Для этого у них и у вас есть я. В каждом городе люди задают одни и те же вопросы, на которые я давненько выучил ответы и говорю уже не думая. Хранители давно передали мне знания обо всем, что может заинтересовать народы разъединенных земель Нового Мира.
— Сколько же тебе лет? – улыбаясь, тихо поинтересовалась молоденькая девушка напротив поводыря.
— Семнадцать, – хитро улыбнувшись, подмигнул паренек. Послышались смешки и девушка покраснела.
— Как же они собираются напомнить нам о Старом Мире, если они слабо различимы, слепые, глухонемые и даже в руки взять ничего не могут? – с искренним удивлением спросил молодой горожанин, чье безудержное любопытство и собрало всю эту толпу.
— Терпение, приятель. В свое время ты сам все увидишь и поймешь. Если, конечно, последуешь… за нами.
Договорив эти слова, как по команде, поводырь без предупреждения двинулся вперед, врезаясь в плотную массу людских тел. Хранители, словно готовые к этому, уверенно двинулись за парнем и люди, страшась соприкоснуться с серыми фигурами, шарахались от них, как от прокаженных. Нехотя, толпа потихоньку начала рассасываться. Кто-то еще стоял и смотрел в след путникам, кто-то пошел за ними, остальные же, сполна удовлетворив любопытство, просто разошлись по своим делам.
* * *
Словно ища нечто особенное, серые фигуры Хранителей с неутомимым поводырем еще долгое время бродили по базарной площади, нигде не останавливаясь, и это их казавшееся бесцельным хождение раздражало следовавших за ними горожан. Наконец, к концу дня, Хранители остановились на самой северной точке торговой площади, из которой некогда эта площадь разрасталась. Ощупав ветхими пальцами нагретую за день солнцем землю, покрытую навозом и подгнивающим мусором, Хранители медленно рассаживались по кругу спинами друг к другу, вытягивая вперед ноги, выстраивая похожую на солнце фигуру. Праздный народ снова стекался на зрелище.
Не считая белокурого поводыря, стоявшего теперь среди других наблюдающих, Хранителей было семеро: три женщины и четверо мужчин, различить которых можно было лишь по прозрачным длинным бородам. Точно по команде, серые странники резко воздели руки к небу. Раздался короткий, но громкий перелив звуков и от центра круга Хранителей быстро разошлась прозрачная куполообразная волна, прокатившаяся до самых границ города. Бывшие еще слабо различимыми звезды начали вспыхивать по всему небосклону, светясь ярче медленно опускающегося солнца. Небо неспешно залилось голубовато-зеленым светом. Фигуры Хранителей, словно вбирая в себя это мистическое свечение, плотнели и обретали краски, становясь все более отчетливыми. Люди вокруг, отодвигаемые светом все дальше и дальше, открывали от удивления рты, показывая пальцами на бывшие недавно неразличимыми морщинистые лица пришельцев из Старого Мира. Неизвестно откуда полилась спокойная, модулирующая музыка. Земля под ногами начала еле ощутимо подрагивать. Лиц хранителей коснулась умиротворенная улыбка, словно получилось, наконец, именно то, чего они и хотели. Их глаза, пугающе темные и бездонные, будто поглощали все вокруг, хотя все знали, что эти существа слепы. Народ же, глядя на магов, теперь не находил себе места: кто орал, кто пищал, кто бежал со всех ног куда подальше. Но были и те, кто спокойно рассаживался вокруг старых магов и ждал чего-то неизвестного. Именно к этим смелым и рассудительным людям были устремлены таинственные, полные знаний ушедших веков глаза Хранителей.
Еще через мгновение сидящие вокруг магов люди смогли различать возраст Хранителей. Как не странно, среди них были и молодые: две девушки и парень казались совсем юными. У них в руках различались маленькие, никому не известные струнные инструменты и окружающим теперь стало понятно, откуда появляются неземной красоты переливы звуков. Еще один Хранитель был мужчиной, по виду в самом расцвете сил. Он что-то чертил на земле в центре круга и самые старые из жителей города узнавали в этих рисунках рунические символы ушедших времен. Почтенный возраст остальных магов выдавала снежная седина: волосы хрупкой старушки казались белее облаков, а кончики бород двух давно облысевших старцев обрели сероватый оттенок от того, что по своей длине доставали до самой земли. У самого старого была белесая свалявшаяся борода, коротко подъеденные усы, запавшие щеки и тесно прижатые временем тонкие веки. Дотронувшись до лба молодого, этот старец криво раскрыл рот, показывая съеденные под корешок зубы, и запел необычно чистым и властным голосом:
Всему свое время,
Всему свой черед.
Несем свое бремя
Из года мы в год.
Года рушат стены,
Стареют сады,
Меняются сцены,
Сгорают труды…
Словно повинуясь его зову, на небе тут же появились миражи, необычно ярко показывая забытые старые места, людей и события давно минувших дней. Многим от этого зрелища в небесах показалось, что мир перевернулся или же что боги древности спускаются на землю. Все, о чем пел старик, мгновенно вспыхивало живыми, зримыми образами на небосклоне. Иногда одни картины совершенно незаметно и плавно сменяли другие, реки текли, люди двигались и словно бы жили своей, непохожей на земную жизнью. Многие видели в этих картинах себя и слезы текли из их глаз. Старик пел о Старом Мире, передавая утраченные знания тем, кто его слушал.
С голоса старца, так же сильно и уверенно подхватывала сидевшая рядом старушка. Лицо ее, загорелое и изрытое глубокими морщинами, еще хранило слабо различимые следы почти ушедшей миловидности. Она сидела с остро поднятыми коленями, с маленькими мозолистыми ступнями, сизыми от дорожной пыли несчитанных походов по городам и деревням. На непокрытой голове ее, отсвечивая на отблесках в небе, дыбились густые осивевшие волосы. Качаясь из стороны в сторону, вытягивая шею и будто всматриваясь поверх голов куда-то вдаль, точно ища там нужные слова, старушка быстро перебирала пальцами крупные, нанизанные на нитку бусинки и протяжно пела, растягивая отдельные куплеты всеми забытых песен:
…Голод, смех, война, рожденье,
Страх, утеха, боль, любовь –
Все уйдет в одно мгновенье,
Как уходит в землю кровь.
Что уходит, что приходит –
Нрав у времени такой.
Только ищущий находит
В тайнах вечности покой…
Тесным жарким кольцом магов-хранителей окружали сидящие люди, молчаливо-сосредоточенные, внимательно вглядывавшиеся в их немые глаза; от мелодичной музыки и спокойного повествования, некоторые из них, казалось, были глубоко погружены в какое-то оцепенение, раскачиваясь в такт мелодии; другие же напряженно пытались понять тонкий смысл и скрытую суть некоторых слов Хранителей; и всем этим зеленоглазым, сероглазым и кареглазым, молодым и крепконогим было любопытно и жутко заглядывать в лица сидевших слепцов, а еще боязней понимать, что мрак окружает не слепых магов, а их, что слепы они сами, страшно было представлять неизвестность, ожидающую их в новом времени, которое начнет свой бег сразу после ухода Хранителей.
С обостренным вниманием и любопытством всматривались в слепых пришельцев женщины, стоявшие в приумолкнувшей, падкой до зрелищ толпе за кругом сидящих, в трясущейся толпе из тех, кого, несмотря на страх и желание убежать, любопытство заставило остаться и смотреть. От их ненасытных взглядов не скрылась проступавшая на лице одной из слепых молодых девушек едва приметная круглота и прозрачность, что бывает почти у каждой беременной женщины. Они остро приметили, что под грубой, крестьянского сукна одеждой круглиться ее живот. И еще с большим любопытством глядели они на ее молодого соседа, ловко перебиравшего пальцами по струнам необычной магической лиры, чутьем ловя неуследимое, что мелькало между ним и девушкой, – в движениях рук, в подобии улыбки, проходившей по его лице, когда касались их плечи. Женщины, больше чем за другими наблюдавшие за этим молодым и красивым парнем поняли, что была у него любовь к беременной девушке, любовь непостижимая и загадочная, потому что душа мага простому человеку всегда кажется таинственной.
Музыка становилась громче, пение сильнее, подходя к своему завершению. Теперь поочередно пели то молодые, то старики, будто показывая незримое соперничество Старого и Нового миров, таких разных, но все же соединенных постоянством живых людей. Точно в какой-то божественной театральной постановке, на небе, словно причудливые облака, тянулись и пролетали года, эпохи, поколения, показывая то, что было и то, что может быть в Новом Мире. Семеро магов уже не раскрывали ртов, а их могучие слова странным образом еще разносились по площади, улетая вдаль. По очереди слышались уже запомнившееся и поэтому отличимые голоса каждого из семи Хранителей, каждый из них пел одну рифмованную строчку и на конце его тут же подхватывал другой маг:
– То, что было – исчезает,
– То, что будет – того нет.
– Каждый в мире оставляет,
– Своей жизни яркий след.
– Все великие победы,
– Рождены были в крови
– Вам писали эти Веды –
– Кровью строчки на яви.
– Время разумы притупит.
– Мы назад все воротим.
– Старый мир в легенду ступит.
–Мы уходим вместе с ним…
С последней фразой, из центра круга с руническими надписями, словно божественная стрела, ударил ослепительно яркий луч света и все неожиданно прекратилось. Непривычная тишина плотно окутала площадь, и людям показалось, что они оглохли. Над горной цепью вдалеке поднималось утреннее солнце. Никто и не заметил, как прошла целая ночь. На город медленно и незаметно опустился густой туман.
За кругом еще сидящих слушателей начали подниматься крики. Из этих жалостливых воплей становилось понятно, что многие, кто оставался на площади лишь из любопытства, перестали видеть свет. Их души окутывала тьма и страх. Они ослепли. Лишь те, кто слушал песни Хранителей остались зрячими. Они спокойно поднимались с земли, и это их спокойствие отражалось в их смелых глазах богатством обретенных знаний.
Магов не было. Хранители ушли, как и обещали, ушли слишком неожиданно, унеся с собою старое навсегда. В том месте, где они еще совсем недавно сидели, был только туман и все произошедшее казалось лишь странным, но долгим и очень реальным сном.
Парнишка, который еще вчера был поводырем последних из магов, теперь был обычным человеком. Он стоял, держа за руку ту самую девушку, что интересовалась его возрастом, и смотрел в туман, оставленный, он в этом не сомневался, ушедшими магами. Как потомственный поводырь Хранителей древних знаний, он давно знал все, что должны были знать люди Нового Мира и не раз ему приходилось видеть подобные представления магов в разных городах мира. Еще отец, будучи тоже поводырем серых фигур, передал ему знания и открыл древние тайны. Поэтому сегодня, когда маги делали свое дело, парень времени не терял и сумел покорить молодую горожанку. Но теперь немного сожалел, что развлекался. Ведь в этот раз все было по-иному – маги ушли. Они выполнили свое предназначение. Не будет ни городов, ни слухов, ни вопросов. Он больше не путник, не поводырь. У него теперь новая жизнь.
Плач ребенка прервал мысли бывшего поводыря. Плач не обычный, в нем не было страха или боли, в нем слышался зов. Идя на этот зов в тумане, парень и девушка нашли на земле маленький тряпичный сверток, в том самом кругу с рунами, откуда небо пронзал луч света. Переглянувшись, молодые люди поняли: девушка-маг жертвовала своим… сыном, дав бывшему поводырю новую цель и смысл жизни, дав Новому Миру мага, своего будущего Героя, который станет бороться за единство, если не земель, то хотя бы душ. Магия не ушла вместе с ее Хранителями. Магия стала другой. В новом, разъединенном мире будет новая, объединяющая магия. В этом и был тайный замысел Хранителей, смысл подготовки к переменам. Земля перевернулась, действительность окончательно изменилась, начиная отсчет времени Нового Мира.
© Цыплаков Александр
14.08.08