Голос ночью шептал, так заговорчески, манил меня, звал…Пооо-й-дееем…А я не могу разомкнуть глаз. Вот-вот сейчас, я их открою и проснусь, но нет, опять проваливаюсь в забытье, придаваясь мечтам. Китайская мудрость пророчит, что у нас не должно быть не прошлого, ни будущего, а лишь настоящее. Вроде как, не вспоминай и не мечтай, живи, тем что есть. Так мало кто может. Я так не всегда умею, когда вспоминаю об этом, настраиваю, вроде получается, начинаешь ценить то, что здесь и сейчас, впитывать в себя воздух, запахи, движения, прикосновения, безмятежность, суету…А потом хоп, и забываешься…опять предаешься мечтам, строишь планы или вспоминаешь, давно ушедшее. Так и сейчас, я вспоминала и мечтала, одновременно, как бы разбавляя свои воспоминания новыми картинками воображения. Приукрашивала, придавала яркости, контраста, играла в художника, притягивала мысли, за шкирку, насильно, хотя уже и не во сне, но еще и не в реальности. Поо-й-дееееем…Повторилось близко. И стало страшно. Я очнулась. В холодном поту, ночью, одна, в своей постели. За окном дождь, набивал такт знакомой песенки, роняя капли на крыши домов и машин. Мурлыкал что-то себе под нос, вроде как успокаивал, а потом загрохотал, обиженно, вроде как я его обвиняю, в своем пробуждении. Закрыла окно. Легла. А на душе так не спокойно. Поворачиваюсь к стене, у меня там зеркало огромное, прям возле кровати, смотрю в отражение…за него…никого нет. Осматриваюсь по сторонам. Присутствие кого-то или чего-то, чувствую. И куда бы не повернулась, оно всегда оказывается предательски за спиной, как будто знает, что я этого не выношу и злит меня. Закрываю глаза. Еще с полчаса ворочаюсь, но глаз больше не открываю, пусть и не надеется, что разозлит меня. Проваливаюсь в сон. И все такое нежное, голубое, обволакивает меня, мягко, вроде как облако или вата…Люди какие-то ходят, но мимо, меня не замечают, я вроде наблюдателя в этом сне. Смотри и молчи. У них одежды такие странные, белые, длинные, у всех одинаковые, и нет ни пуговиц, ни молний. А горло узкое, прямо по коже, покрой дальше свободный, а горло тянет…И как они их одевают, эти платья? Хм…А женщин нет, только мужчины. Нет, и не мужчины они вовсе, а нечто среднее, между тем и тем. А волосы светлые-светлые, золотом, как кроны, кудрявые, нимба не хватает над краем. Улыбаюсь. А люди ходят и ходят. Взад, вперед, не спеша, разговаривают, жестикулируют, и ни куда не торопятся. Конечно, куда им теперь торопиться – подумалось, почему-то.
Пооо-й-дееем, - слышу у себя за спиной, опять, где-то близко, прямо у уха. Оборачиваюсь, думаю, вот сейчас я тебе все выскажу, за то что будешь меня, среди ночи…И вижу знакомое такое лицо. Ванька, - кричу – это ты?- и лезу обниматься. Ванька, это друг мой, мы в институте вместе учились, практически за одной партой. Странный такой парень. Он мясо не ел, а питался исключительно растительностью, и на уроки приносил, вечно, пакеты с сухофруктами и орехами, подкармливал нас. Наверное, от своего вегетарианства, он такой худой был. Я говорю был, потому что Ванька разбился на машине, год назад, на смерть, уснул за рулем, до сессии всего месяц оставался, а он не дождался, ушел. И вот, Ванька, живой здоровый, тянет меня за рукав и зовет куда-то. Ну, пойдем-пойдем, раз это так важно, что всю ночь зовешь меня, друг. Что там у тебя, рассказывай? – задаю вопросы по дороге, но Ванька нем, как рыба. А еще не давно разговорчивей был, «пойдем-пойдем», а теперь молчит вот…Надуваю губы.
- Вань, ну куда ты ведешь то меня? А? – кончается мое терпение.
- Павлику плохо, помоги ему, не проходи только мимо, ладно? – тихо шепчет друг. И тянет опять куда-то.
- Помогу, а что случилось-то, Вань!? – уже кричу я.
- Тссс – показывает пальцем у губ – тихо…
- Вань – шепчу я, пародируя друга – А что случииииилось?
- Ты только не проходи мимо, ему твоя помощь нужна.
- Да не пройду, не пройду, ты мне только объясни….
Очнулась. Утро. Солнце слепит в глаза. На часах пол день. Нужно собираться, а то не успею на занятия.
Через час я уже в душном метро, толкаюсь, как селедка, в толпе людей. Пару станций и переход на Павелецкую. Он длинный такой. С ума сойти можно, так вся жизнь пройдет, пока он закончится. А людей в этот день, как никогда. Праздники закончились, все вернулись со своих огородов. В середине суета какая-то. Три милиционера окружили скрюченное тело, по всей видимости бездыханное. Оборачиваюсь в след. Пытаюсь лицо разглядеть, бездыханного, что там на нем, улыбка безмятежная или кривая гримаса. А на лице возник вопрос. Знакомое лицо какое-то…Странно. Мысли в сторону, уже прибавляю шаг, занятия начнутся через тридцать минут. Никогда не могу вовремя прийти.
Вечер. Клацаю по клавишам моего ноутбука, набивая ночную, знакомую. Дождь припевает за окном, говорит, скоро погода наладится, а ему в отпуск, до осени. Улыбаюсь. Давно пора, может и мне в отпуск, осенью, что б с дождем по дольше не встречаться? Он обижается и снова грохочет, а я смеюсь в голос, и признаюсь ему в любви, как в вечно мокром Владивостоке. Телефон разрывается в сумке. И кто там такой дотошный? Подруженька моя звонит, сейчас будет рассказывать, как они в клуб сходили. В предвкушении беру трубку.
- Привет, ну как сходили? – с ходу начинаю я.
- Павлик умер…Ты знаешь? – тихий хриплый голос подруги.
-Как умер, я же его вчера видела…- глупо возмущаюсь я.
-На Павелецкой, в переходе, ножом порезали, утром.
-Я была там сегодня…- вспоминаю.
- А знаешь, у него на лице застыл вопрос – как будто не слышит меня подруга, и твердит свое – вопрос: «Почему ты прошла мимо?»
Короткие гудки в трубке раздаются одновременно, с обоих концов…