(Начало Повести: http://propza.ru/2008/01/27/182)
44 Погоня.
Мы с Костей, обсудив предстоящую операцию, зашли к моим. Все было убрано, группа захвата уехала. Бабушка плакала и причитала надо мной, но потом, успокоившись, покормила нас. Дед перебинтовал мне голову, обработав рану йодом, и я, надев его рубашку брюки, сапоги, стал Петром Ивановичем Задорожным. Все остальное попросил завтра отдать Екатерине на сохранение.
Перед утром Костя доставил на мотоцикле меня в райотдел милиции. Дежурный сержант, сняв наручники, втолкнул в КПЗ. Я молча упал, болела забинтованная голова. Поднявшись при тусклом свете зарешеченной лампочки, сел на прикрученную к полу железную без матраца кровать, и обхватил голову руками.
На соседней кровати лежал на спине человек, положив забинтованную руку на грудь. Из объяснений Кости я знал, что это один из группы Валеры ("Банкира Гарри"), раненый в стычке с заезжими налетчиками из России.
Он поднялся, подошел к бачку с водой и выпил залпом несколько кружек воды. Вернувшись, он сел напротив меня и спросил, мешая русские и украинские слова:
- Шо, болить калган?
- Болить… А в тебе рука як?
- Та болить же зараза… і весь час сіпає...
Я приложил ладонь к его лбу и понял, что температура больше сорока.
- Доктор был?
- Та не… Позавчора був.
Он опять поднялся и подошел к бачку с водой, но там воды уже не было. Он выругался и, подойдя ко мне сказал:
- А я тебе помню…хоч і малий тоді був. Ти з твоїм друганом Женькой на разборке замочили того суку Сома, а кацапа, того, здали. Всі пацани тоді так і усеклі, шо ви за Банкіра їх здали... Ты ж с Валерой был по-корешам.
- Ти шо і Банкіра знаєш?
- Так я ж з його хеври... Ну, нічого тепер Косому буде хана...
- Нічого йому уже не буде, "кранты" ему, как говорят в племени умбу-юмбу- сказал я.
- Чого б це? (С чего б это?)
- Замочил я его и с ним троих…
- Божись!
- Это он меня,- и я показал на свою забинтованную голову. - А с ним я еще встречался во Владивостоке… было дело… Только тогда не узнал его. Темно было, думал, что еще есть один с такой кликухой, - сказал я.
- Да ты что! - воскликнул сокамерник, - Это он после отсидки там очутился…
- Наверно… Жаль, что тогда не узнал его…
- Молоток ты Серега! Я часто наблюдал в спортзале, как вы с Жекой работали. Меня в младших классах твоя мама учила.
- Как тебя зовут?
- Вася… Помню твоя матінка прйшла до нас, бо я три дні не був в школі – батько по-пьяні побив. А вона прийшла, обняла мене, жаліла та й плакала зі мною... Когда услыхал, шо ты в розыске всесоюзном, хотел зайти к ней, да побоялся... Ой пить как хочется...- он облизал потрескавшиеся губы.
- Какая кликуха тебе?
- Гвоздь, - ответил он.
- Тебе светит срок?
- Статья - какую сделают... лет пять- десять зоны,- он вздохнул и добавил, - а если не масть, могут и вышака...
Рассветало. За окном послышался шум двигателя и скрип тормозов. Кого-то привезли, слышен был разговор во дворе:
- Не закрывай. Сейчас уезжаем на вызов.
- Быстрее там,- ответил голос у ворот.
- Вася! Стань сюда,... гляну, - сказал я.
Бережно прикрывая раненую руку, он стал под зарешеченным у потолка окошком. Став ему на плечи, выглянул через грязные стекла. Милицейский "воронок" с включеными фарами и работающим двигателем стоял задом вплотную к открытой двери. Из него два милиционера выгружали пьяного.
В этот момент в открытые ворота въехали две "волги". Из первой вышел человек в штатском и стремительно направился в открытую дверь. Послышался голос дежурного:
- Гражданин! Вы куда? Не положено... Вход с улицы.
-Госбезопасность, подполковник Ключевский, – послышался незнакомый голос.- Я к начальнику, проводи... Он ждет...
Я понял: дружок Рикки предъявлял удостоверение, а наш план операции проваливается. Могут быть большие неприятности у Кости, а у меня еще больше... В этот момент загремел засов нашей двери, и она приоткрылась.
- Гвоздь! – шепотом сокамернику. – Я линяю... Хочешь со мной?
- ?!
Дверь открылась больше и милиционеры толкнули, мычащего пьяницу в камеру. Но он не ввалился, как рассчитывали, полностью, ибо ноги остались за порогом. Они вошли и наклонившись попытались протащить его дальше. Я сделал два удара ребром ладони...
- Прикрой дверь,- шепнул, стоявшему с разинутым ртом Гвоздю, втаскивая пьяного.
Быстро снял из рослого сержанта форменный китель, надел на себя, поверх – снаряжение с пистолетом, фуражку на голову. Хлопнув ладонями по карманам кителя, обнаружил наручники,и приковал им руки милицейских к прутьям кровати. Сунув пистолет второго в карман, сказал Гвоздю: "Быстро...", выглянул за дверь и вышел в пустой коридор. Дверь камеры закрыли на засов.
Втолкнув в "воронок" раненого Васю, закрыл дверь и сел за руль. Спокойно выехали. Глянув в зеркало, видел, как стоявший у ворот милиционер неспеша закрывал их за нами. Тихо шипела и потрескивала рация на милицейкой волне. Я погнал на выезд из города. Промчались мимо поста ГАИ.
И вдруг заикаясь прохрипела радиостанция:
- Внимание! Внимание! Всем постам ГАИ, всем патрульным машинами и постам! Принять меры для задержания служебной милицейской машины номер КИА – 77 - 94, в которой находятся особо опасные вооруженные преступники. Разрешено применение оружия на поражение.
Это значило, что Ключевский приказал нас просто расстрелять. Ситуация была, скажем прямо, не очень... Я взял микофон рации и сказал:
- Ключевский, а ты не хочешь поговорить со мной? Не хочешь уговорить нас вернуться?
- С тобой, бандит, у меня разговор один: к стенке...
- Ну, это я понял сразу. Мы ведь с тобой знакомы давно и я у тебя, как кость в горле.
- Заткнись, бандит, - прошипела рация.
- Ключевский, ты же, подонок и предатель Родины, знаешь, что я не бандит. Ты прекрасно знаешь, что я офицер военной разведки. Но ты организовал на меня охоту и пытаешься разделаться со мной, потому что я раскрыл ваш сговор с твоим дружком и сослуживцем майором Романом Торопыниным. Это вы очернили многих заслуженных и преданных Родине людей, из-за того, что они поняли ваши замыслы по преданию Родины, в попытке бегства за границу, и в попытке похищения милионов государственных денег.
А ты помнишь эти слова, которые говорил: " Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, принимаю присягу и перед лицом своих товарищей торжественно клянусь быть чесным, храбрым воином. Защищать свою Родину умело с достоинством и честью, не щадя своей жизни для достижения полной победы над врагом... " Помнишь, предатель?
И потом: "...Если же я нарушу эту торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся"? Помнишь, подонок?
В динамике послышались грязные ругательства и угрозы. В ответ я сказал:
- Фи! Подполковник! Что вы себе позволяете? А если эти слова дойдут до вашей уважаемой матушки, народного депутата Верховного Совета? Я ведь наш разговор пишу на магнитофон.. Да и отец ваш весьма интеллигентный человек. Жаль только, что порол тебя мало.
И вот еще что, я обращаюсь к вам, ребята, кто сейчас преследует меня. С некоторыми из вас, возможно, мы даже знакомы... Я не буду применять против вас оружие... Поэтому хочу предупредить – не вздумайте стрелять, ибо это, как вы знаете, запрещено законом. А, во-вторых, Ключевский, я знаю, где майор Торопынин и та сумма денег, доставку которых ему доверило Правительство. А эти сведения стоят дороже твоей головы, подполковник, Надеюсь, что ты понял меня, дубина... Всё. Конец связи.
И я крикнул своему пассажиру:
- Гвоздь! Твои предложения?
-Сейчас будет развилка. Повернешь направо, через десять километров свернешь в лес...
Я нажал на педаль газа до упора.
Продлжение:
http://proza.ru/2008/07/08/358