Химия во все времена была трудным школьным предметом. Неорганическая её часть ещё кое-как уложилась в наши головы, но как только мы приступили к изучению органической, то всем, за редким исключением, стало ясно, что это дело достаточно "тёмное", как говорится. Отличникам и "толковым" было проще — они могли "вызубрить" или разобраться, а вот основная масса страдала от полного непонимания сложной науки.
Лидия Григорьевна, наша добродушная и спокойная учительница химии, интуитивно чувствовала это и всячески пыталась лишний раз "разжевать" нам "простоту" какой-нибудь бензольной группы, галогена либо ангидрида, но все её многочисленные попытки были напрасными, ибо на следующем уроке мы напрочь забывали всё, что было сказано ею на предыдущем. В лучшем случае мальчишки могли припомнить формулу растворения этилового спирта в воде, а девчонки кое-как разбирались в ароматических углеводородах.
Чтобы хоть как-то выровнять ситуацию и не пасть лицом в органическую грязь, мы активно списывали на контрольных из учебников и шпаргалок, передавали решения задач по рядам. Благо мудрая Лидия Григорьевна предельно ограничивала количество вариантов максимум до двух-трех, что давало нам всем возможность, заблаговременно рассадив отличников и "толковых" по вариантам, получать правильное и своевременное решение.
Когда начиналась очередная контрольная работа, добросердечная Лидия Григорьевна, записав варианты мелом на доске, усаживалась за свой стол рядом с трибункой-кафедрой на "эстраде" химкабинета таким образом, чтобы нам её не было видно. Она наклоняла как можно ниже голову, будто бы рассматривая интересные, но очень мелкие формулы в своих "Методических рекомендациях учителю органической химии" и… напрочь "забывала" прохаживаться меж парт.
В знак огромнейшей благодарности мы "работали" чисто, быстро и без шума, сдавая под конец урока благоговейно списанные решения и ответы, иногда для правдоподобности совестливо допуская в них "специальную" ошибку. Так мы с горем пополам дотянули почти до конца учебного года, но тут грянула беда…
Оказывается, в районный отдел народного образования (РОНО) донеслись слухи, что мы-де великолепно знаем органическую химию, здорово решаем трудные контрольные и вообще, можем чуть ли не преподавать в младших классах этот сложный предмет. Нашу Лидию Григорьевну тут же расхвалили как толкового и грамотного педагога, умеющего донести все нюансы "органики" до простых смертных учеников, а на нас, как на "изумительный" результат её работы, решили послать "подивиться" всех молодых учителей-химиков! Мало того, их возглавит, возможно, сам заведующий РОНО! И ещё… будут задавать вопросы по всему "пройденному" нами курсу органической химии!
Когда об этом нас скромно проинформировала Лидия Григорьевна, уточнив, что завтра самым первым и состоится этот показательный урок, основной массе классного народа стало не по себе. Оно и понятно, потому что если вдруг… В общем, не хотелось даже и думать о том, как какой-нибудь молодой педагог поднимет нашего "химика-аса", даже близко не состоящего в рядах отличников и "толковых" и задаст ему простейший вопрос, а тот будет упорно молчать или умно мычать!
После урока мы всем классом остались и принялись усиленно раздумывать, как бы всё это дело уладить и не подвести нашу добросердечную "химичку", потому что может ей и грамота какая-нибудь полагается за наше "обучение", или там звание методиста , что она, бесспорно, заслужила — имеются же в классе, благодаря её титаническим усилиям и "толковые", и отличники! Другое дело, что их не так много, как хотелось бы … Зато "туповатых" в делах органической химии хоть отбавляй!
Скорбно согласившись с этим упрямым фактом, мы приняли решение самых тупых из "туповатых" эвакуировать из класса на время открытого урока под любыми предлогами. Я тут же вызвался опоздать на весь урок, что у меня и так без особых усилий всегда получалось. Серега Соломончук, хрипло кашлянув для убедительности, сказал, что он может, если нужно, "заболеть". Но что делать остальным? Допустим, все "туповатые" заболеют и прогуляют. В таком случае урок попросту перенесут, а томительное "оттягивание своего конца" уже никакие нервы не выдержат!
— Есть выход, ребята! Присутствовать будем все, так даже лучше, — вдруг выпалила Таня Мураховская, смелая и отважная спортсменка и барабанщица-ударник нашего школьного вокально-инструментального ансамбля. — Давайте сделаем вот что. Я буду…
Словно ушлая старуха Шапокляк из мультфильма, Таня, едва сдерживая вкрадчивый хулиганский смех, во всех подробностях изложила нам суть своего плана. Выслушав её в общем-то дельное, но весьма рискованное для всех предложение, мы рассудили, что другого выхода у нас попросту нет и приняли его...
И вот настал открытый урок химии. На столе, как и положено, ваза со свежими разноцветными тюльпанами, доска — вылизана, куча нового мела и чистая влажная тряпка. Нарядная и взволнованная Лидия Григорьевна делает перекличку класса, а на задних партах во главе с густобровым и важным заведующим РОНО, о чем-то перешёптываются, протирают очки и покашливают шестеро проверяющих — два безусых худосочных очкарика в строгих костюмах, тройка улыбчивых молодых женщин и полная седовласая бабушка, должно быть педагог-ветеран.
Перекличка показала, что все ученики на месте, кроме якобы " неожиданно заболевшей" Тани Мураховской. Густобровый заведующий поблажливо кивнул Лидии Григорьевне, мол, начинайте, и она бодро и отчетливо объявила тему урока, которая сводилась к повторению какого-то предыдущего материала, ну и дальнейшего изучения чего-то нового на его основе.
На вопрос, кто хочет пойти к доске, мы все тотчас взметнули вверх руки (знай наших!), что явно озадачило Лидию Григорьевну. Всё же, от греха подальше, она на всякий случай вызвала к доске "толковую" Валю Шпак, которая зашпарила по всем правилам, нервно и быстро рисуя на доске шестиугольники групп, круги с химическими элементами внутри и линии связей между ними. Мы, особенно, "тупые", уверенно закивали головами, мол, конечно же, всё так и есть! Валя, отхватив заслуженную пятерку, гордо удалилась на своё место.
Но густобровый и опытный заведующий, не "повёлся" на эту, как ему показалось, "показуху". Развернув собственный список учеников, он ткнул в него наугад и, как назло, тут же попал на "тупого". Обратившись к Лидии Григорьевне с просьбой вызвать этого ученика к доске, заведующий удовлетворенно откинулся на своём стуле, победоносно разглядывая наши худые шеи, в надежде угадать, кто же из нас встанет и пойдет к доске.
Фортуна меня, конечно, изредка баловала. Но сегодня решила этого не делать, испугавшись, должно быть, строгого заведующего РОНО. Тем не менее, я смело поднялся и направился, как мне показалось, уверенным шагом кремлёвского курсанта, к доске. По-хозяйски постирал все Валины формулы и замер в ожидании вопросов учительницы. Лидия Григорьевна слегка забеспокоилась и изменилась в лице, но я сделал вид, важнее даже чем у густобрового заведующего, и подбадривающе кивнул ей, мол, задавайте любой вопрос, уважаемая Лидия Григорьевна, отвечу исчерпывающе!
Настала очередь удивляться всем, включая проверяющих во главе с заведующим РОНО, потому что я не хуже Вали чеканил ответы, иллюстрируя их какими-то формулами. Для придания убедительности своим пояснениям, я периодически тёр и морщил лоб, будто прикидывая в своей "умной" голове, только одно — как бы покрасивее да "поисчерпывающе" ответить.
Лидия Григорьевна, зардевшись от удовольствия, полученного от моих неожиданно правильных ответов, наконец отправила меня восвояси с первой в жизни пятеркой по химии, ориентируясь видимо на растерянный кивок заведующего, явно не ожидавшего увидеть в моём скромном лице "отличника", или хотя бы "толкового". Он ещё несколько раз потыкал пальцем в своём списке, но все вызванные им к доске вели себя не хуже меня, вдохновенно разрисовывая доску мудрёными формулами и четко "отстреливаясь" от учительницы правильными ответами.
Видимо, густобровый заведующий угомонился, или подал какой сигнал Лидии Григорьевне, и она перешла к пояснению нового материала, проникновенно обращаясь почему-то по-очереди то ко мне, то к другим, "тупым" только что негаданно и нежданно разжившимся на пятерки…
Как только спасительный звонок выпроводил озадаченных проверяющих во главе с заведующим за дверь, мы тотчас ринулись к учительскому столу, из-за которого пыталась было выбраться удивлённая Лидия Григорьевна, скорее всего—
для прояснения причин невиданного доселе "всплеска знаний". Но мы решили не беспокоить учительницу такими "мелочами" и, увлеченно галдя, плотно окружили стол в несколько "кругов удава", давая тем самым нашей спасительнице Тане с учебником в руках незаметно выбраться из-под трибунки, которая выходила своей открытой частью к месту ученика возле доски.
Смелая Таня благополучно покинула класс без сто раз заслуженной пятерки, но с полной уверенностью в том, что имей мы только возможность отдать ей свои, то сделали бы это "нисколе не сумяшеся ".