Кабачок в подвале бывшего купеческого дома по Полицейскому переулку знали все. Переулок давно стал улицей Вождя, но сущности своей не изменил. Как и питейный вход под вывеской «Мадера». В помещение площадью тридцать квадратов вели шесть затёртых ступенек и сплетения судеб человеческих. Длинный деревянный прилавок, тёмный от времени и жидкости, три столика с дюжиной стульев, освещаемые единственной люстрой создавали особый неповторимый колорит, который привлекал. Вино любого цвета, стоимости, урожая разливалось из одной посуды – огромной деревянной бочки в углу за прилавком… По осушении оной правила предусматривали технический перерыв, в течение которого её место занимала другая, и процесс возобновлялся. Цена предлагаемого зелья стояла крепче рынка, положенной не соответствовала, и компенсировалась стоявшей на прилавке вазой с шоколадными конфетами – бери, сколько хочешь. Но завсегдатаи блюли исконный ритуал и вазу не опустошали. Кабачок в подвале работал с пяти до двадцати трех, однако, за «кофе» в шесть утра можно было и схлопотать…
Ко времени описываемого случая трудились на ниве общественного питания в легендарном кабачке две почтенные женщины осеннего возраста. Худая востроносая Галка, по совместительству – уборщица, и дородная Мария, получавшая надбавку заведующей. Полная противоположность друг другу внешне, разнились они и характерами. Добродушная краснолицая Мария просто перепивала любого участкового, имела огромную душу и редким попадавшим в подвал детям отсыпала полную жменю конфет московской шоколадной фабрики имени Бабаева. Ладонь Марии имела размер крестьянской лопаты «чирва» и осмеливавшихся перечить её обладательнице обычно не находилось. Галка лицом и манерами смахивала на цыганку, прослыла замкнутой и чудаковатой, выработала привычку вполголоса браниться по поводу и без, но правил придерживалась строго.
Денег не считали. В нужный день из-под прилавка на свет появлялась большая обувная коробка, плотно набитая денежными знаками самого разного достоинства, кассовый аппарат отстукивал положенные комбинации, и требуемую выручку с лёгкостью набирали в течение каких-то минут, после чего ополовиненная коробка отправлялась обратно. И так – до следующего раза. Заработную плату с полагающейся премией за перевыполнение и культурное обслуживание Мария в полном объёме переводила на сберкнижку, а Галка, тщательно пересчитав, отсылала детям.
Так и жили, приближая заветную пенсию, со своими маленькими радостями и общими бедами, пока в один из январских дней семьдесят забытого года, не ввалились в кабачок с черного хода сотрудники ОБХСС.
Сказать, что две прожжённые торговки знали, как действовать в подобной ситуации, значит повторить прописную истину. Умению работников прилавка общаться с представителями органов завидуют профессиональные жрицы любви и опытные адвокаты. Двери заведения украсила табличка «Извините, переучёт», из личного шкафчика заведующей увидел свет армянский коньяк, в подсобном помещении затрещала печь – импровизированное подобие голландской. Кабачок наполнили изысканные ароматы. Печь на глазах проверяющих, без суеты и слёз, с виртуозной невинностью растопили огромной обувной коробкой…
Двое суток, с предельным тщанием проверяющие искали подтверждение сигналу, перемежая кропотливую работу с холодными бутербродами и фирменным блюдом адвокатов – жареным языком. Но что могли противопоставить служащие районного отдела – субтильные мужчины средних лет – мастерам своего дела? Были водка с танцами, беседы по душам, квартирные обыски и тщательная экспертиза документов. Тщётно. Какому рыцарю с решётчатым забралом, какой машине с безжалостно-железной логикой могла придти мятежная мысль, что лишние семнадцать тысяч полновесных рубликов обернулись в пепел без скромного намёка «поделиться»?
По окончании проверки Мария ушла в смежную отрасль с более размеренным укладом и привлекательным окладом. Вспоминая историю с комиссией, она неизменно хохотала, и свинцовой рукой утирала обильные слёзы.
А Галка обезумела…
ISBN 966-508-361-9 © Горобец В.В., 2006