На фото кусочек тротила из сняряда.
Кроме описанных выше шалостей, был еще один класс серьезных шалостей.
Евпатория прошла войну, и поэтому ее следы встречались повсюду. Помню в младших классах на день пионерии (19 мая) нас повели бесплатно кататься на катерах. Отчетливо помню как у свай причала у Курзала на дне лежали головки от артиллерийских снарядов. А сами снаряды (150 мм) мы находили в море в районе купания нынешнего пансионата «Днепр». Мы увлекались плаванием с масками и, проплывая в метрах 50 от берега, находили снаряды, лежащие между камней. Слава богу, что мы не пытались их достать.
Ребята где-то добывали артиллерийский порох. Он был двух видов:
а) толстые порошины размером с карандаш. Когда его поджигали с одного конца, он с шипением вращался и пытался двигаться в сторону убегавшего;
б) тонкие порошины размером с утолщенный стержень от шариковой ручки. Этот порох мы использовали для изготовления ракет.
Ракеты мы делали двух видов. Первые клеили из бумаги, накручивая несколько слоев и пропитывая канцелярским клеем. Такие ракеты, невзирая на мощную струю пламени, только перемещались по земле и взлетать не хотели. Более удачными были ракеты из алюминиевых тюбиков из под зубной пасты. Паста удалялась, тюбик мылся и заполнялся порохом. Затем формировалось сопло. Эти ракеты летали хорошо – могли залететь с земли на крышу сарая.
Одним из источников пороха была воронка от авиабомбы поразившая немецкий артиллерийский склад. Эта воронка была далеко за городом (около 8 км на Запад) в районе санатория «Чайка» за маяком.
Однажды я, Витя Лапин, его младший брат Валера и их двоюродный брат из Одессы пошли за порохом к воронке.
Я там был первый раз. Воронка располагалась метрах 200 западнее маяка. Вокруг были заросли лоха серебристого (его мы звали просто маслина), растущего на песке. До моря было метров 250. Недалеко от воронки лежала накрененная бетонная плита перекрытия метровой толщины то ли склада, то ли дзота.
Сама воронка было около 20 метров в диаметре и глубиной более 2-х метро. По склонам воронки торчали из земли 150 мм снаряды, несколько снарядов было на дне воронки. Вокруг, и в воронке и возле нее, был рассыпан артиллерийский порох, который мы и стали собирать в карманы штанов. Но поскольку больше всего пороха было внутри воронки, то мы находились в основном там. Кроме пороха нас интересовали и снаряды. Я сначала как-то боялся к ним прикасаться, но потом осмелел. Дело в том, что снаряды были без взрывателей, и, как объяснил нам Витя Лапин, взрываться они не могут, за исключением детонации от другого взрыва или в костре. (На самом деле опасность была: и наши и немцы иногда вместо тола использовали мелинит, а он уже чувствителен к ударам). Витино объяснения нас немного успокоили, но оставалась какая-то напряженность от близости серьезного оружия.
И тут Витя берет один снаряд, поднимает его над головой и бросает на другой снаряд. Внутри у нас пробежал холодок! Но взрыва не последовало. Брошенный снаряд от удара раскололся на две половинки, а внутри ... в красной картонной упаковке было 2 кг тола! Домой мы возвращались с хорошими трофеями: порохом, толом и снарядом. Один снаряд мы взяли с собой в рюкзак.
Дома из него мы добыли тол более цивилизованно.
Здесь необходимо небольшое пояснение. Наши снаряды заливали толом и заваривали донышко, а немцы в снаряд вставляли тол в картонной упаковки с этикеткой, а донышко закручивали по резьбе и слегка сжимали снаряд. Вот мы и решили вывернуть это донышко, но поскольку они было немного сжато, то процесс вывертывания затянулся на несколько дней. Мы методично с помощью молотка и зубила его вывинчивали. Наш труд был вознагражден красивой упаковкой тола!
Порох, как я уже писал, мы использовали для ракет или просто жгли. С толом у нас были две забавы.
Первая забава связана с созданием черной дымовой завесы. Для этого поджигался кусок тола и накрывался консервной банкой с дырками в донышке. Из этих дырок начинал валить густой черный дым с сажей. Однажды мы с Валерой Лапиным устроили такую дымовую завесу в центре виноградника. Но мы не учли направление ветра: когда повалил густой черный дым, то ветром его понесло на только что повешенные после стирки простыни из санаторской прачечной. В результате нам пришлось срочно убегать, не насладившись вдоволь видом дымовой завесой.
Другое применение тола связано со взрывами. Мы брали обрезок водопроводной трубы, наполняли толом, заклепывали с двух сторон и ... клали в костер.
Взрывали наши заряды мы в развалинах. Так называли недостроенный довоенный санаторий на западной окраине города. Там были коробки двухэтажных корпусов с подвалами, в которых разводили костер, бросали наш заряд и бежать наверх – ждать взрыв.
Еще на северо-западе от города были какие-то рвы и отвалы земли, где мы находили разрывные пули и тоже бросали в костер, но уже на нашем винограднике.
Бывали у нас в руках и снаряженные патроны от пистолетов и винтовок, из которых мы извлекали порох.
Нашу оружейную эпопею завершает последний поход к воронке. Лапин уже уехал в Ленинград учиться в институте, а я пошел в 7 класс.
Осенью я решил совершить кросс до Чайки (это около 7 км). Я договорился с одноклассником Сашей Васильевым, что он будет меня сопровождать на велосипеде. Тогда еще автобус на Чайку ходил по перешейку между морем и лиманом по песчаной дороге. По ней мы и двинулись: Саша на велосипеде, а я пешком. В то время Чайка состояла из одноименного санатория и группы частных домиков. Начиная от западной окраины города до самой Чайки росли заросли лоха, а между ними был чистейший песок.
Преодолев перешеек, мы двинулись прямо по песку. Из-за чего Саша вынужден был пойти пешком. Вскоре под одним из кустов лоха мы заметили мину миномета, у которой был отбит кусок от стабилизатора. Нам хватило благоразумия не трогать эту мину (правда, мы хотели забрать ее на обратном пути, но, к счастью, не нашли).
Кроме моего кросса была еще цель – набрать пороха в воронке.
Мы двинулись в сторону воронки. Вокруг и внутри нее продолжал валяться порох, которым мы начали набивать карманы. Наше внимание привлек маяк, с верхней площадки которого нам махали. Мы не обратили на это внимание, но вскоре увидели, что к нам быстрым шагом приближаются два матроса. Они заставили нас пойти с собой к служебным помещениям маяка. Там нас привели к начальнику, который набросился на нас с угрозами, обещаниями великих кар. Он позвонил (скорее всего, сымитировал звонок) в милицию Евпатории о нашем задержании. Мы отдавали себе отчет, что собирать порох – это, видимо, не самое хорошее занятие для детей, и поэтому струхнули. Попадать в милицию как-то не хотелось, но меня грела мысль, что не придется идти назад пешком – довезут в милицейской машине.
Нас заставили вытряхнуть из карманов весь порох. Жалко было расставаться, но…
Просидели мы «в заключении» около 1,5 часов, поле чего нас отпустили. Пришлось добираться домой вдвоем на одном велосипеде.
На этом закончилось мое общение с небезопасными игрушками.