Горячие танцы в январе

Анатолий Аргунов
В конце декабря перед самым Новым годом завьюжило так, что перемело все дороги, дома утонули по крыши в сугробах, а на железной дороге объявили аврал. Поезда-снегоочистители врезались в полуметровые снега и едва пробивали в них туннели, по которой без перерыва шли и шли поезда… Время было такое, что за срыв движения по железке можно было запросто получить несколько лет отсидки за «саботаж» или «халатность». Так, что несмотря ни на что жизнь на железной дороге не прекращалась ни на минуту. В железнодорожном доме-бараке, на небольшом полустанке, уже который день сидел без дела Венька, пятнадцатилетний подросток, сын путевого обходчика Василия Калитина. Мальчишка был уже в том возрасте, когда начинал думать о девчонках. Случилось это как-то вдруг, на одном из школьных вечеров, на которых Венька чаще всего валял дурака. А тут его неожиданно пригласила на белый танец девчонка, из их же класса: тихая, вся в веснушках, Татьяна Говардина. Венька отнекивался:
- Мол, не умею и занят, видишь, шаржи рисую - и он показал на наброски, сделанные карандашом в маленьком блокнотике.
Но подбежавшие одноклассники в предчувствии хохмы тут же подхватили Веньку под руки, и можно сказать приставили к Татьяне:
- Мол, танцуй, все равно не отпустим.
Венька не стал сопротивляться, неловко взял за руку Татьяну и сделал первое «па». Как ни странно, но у него все стало получаться. Он, правда, пару раз наступил на ножку партнерши, от чего она поморщилась, но сделала вид, что не больно.
- Хорошо, хорошо Веня – нахваливала она своего партнера. Ты отлично, оказывается, танцуешь…
Венька раскрасневшись от напряжения и неожиданного для него нового дела, только кивал в ответ, не зная, что сказать. В общем, этот танец не стал, тем который запоминается на всю жизнь. В конце Венька взъерошенный по самые кончики волос на макушке, поблагодарил Татьяну за танец, и вздохнув воздух полной грудью, гордый вышел к ребятам:
- Ну, как? - посыпалось со всех сторон. Нужно было прижиматься, а ты оттопыривал зад, словно у тебя в штаны наложено – кто-то пошутил из окружения. Венька не стал спорить, он лишь слабо огрызнулся:
- Сам то иди, попробуй, у меня он первый - и пошел в свой класс приходить в себя.
Но танец, какое-то мимолетное соприкосновение телом Татьяны, ее теплые руки остались в памяти Веньки. Он сперва отгонял от себя эти мысли, но они снова и снова кружились около него, как рой снежинок за окном. Вот ведь, как в книгах пишут:
- станцевал танец и любовь… - А что же это такое – любовь? - задавал себе не раз вопрос и не находил ответа. Нет, он читал толстые романы Бальзака, Майн-Рида или Вальтера Скотта, где почти всегда была любовь, герои гибли, страдали из-за этой самой любви. Но что это такое, он так и не понимал до конца. Как можно идти на смерть из-за каких-то подвесок для любимой королевы? Разве можно менять свою жизнь на любовь? И тут для Веньки начинался тупик, как тот, что на их полустанке, куда иногда загоняли пустые вагоны.
Но вот наступил январь, начали новогодние каникулы, в школе один бал следовал за другим. И хотя после снегопадов ударили нешуточные морозы, ребят было не остановить: школьные карнавалы гремели каждый вечер. На один из них пришел и Венька. В этот раз он был одет в красивый, ручной вязки свитер, совершенно новые брюки, присланные теткой из Ленинграда, и в настоящих зимних ботинках на толстенной подошве, подарок матери ко дню рождения. Аккуратно причесанный, пахнущий дорогим одеколоном «Красная Москва». Несколько капель, которого он обнаружил на дне флакона, оставленного старшим братом, когда тот приезжал на побывку из Питера, перед отправкой в армию. Старший брат Савва, всегда хорошо одевался и любил шикануть дорогим парфюмом. Эта страсть появилась у брата, когда тот подружился с девушкой парикмахером, работающей в элитном салоне красоты на Невском проспекте.
Одеколона во флаконе почти не оставалось, но Венька долил туда несколько капель холодной воды, взболтнул и попрыскался. Вот результат – он весь благоухает, как настоящий лондонский денди.
Татьяну он заметил сразу и хотел, было уже пригласить ее на танец, в знак благодарности за тот первый, учебный. Но в этот время внимание его привлекла совсем другая девочка – Дина Тарушанская, циничная красавица из соседнего восьмого класса. Она была на год старше, красиво одевалась и по этой причине сильно задавалась перед сверстниками. Ее родители работали на Севере в Мурманском порту, а Дина жила у бабушки Варвары Петровны, учительницы начальных классов их же школы.
Школа была восьмилетней, других старшеклассников не было, и она считала себя хозяйкой бала. Достойных для ухаживания парней Дина в своем классе не находила, и обратила взор на этого смешного всегда всклоченного Веньку.
- А он ничего! – сделала она свой вывод и нарочно стала так, чтобы попасться ему на глаза, но со стороны это было бы не заметно. И достигла цели – Венька уставился на нее, как истукан, ослепленный красотой.
- Вот это да! – мысленно воскликнул Венька. - Королева красоты!
Дина была в ярко красном костюме с блестками, обтягивающем ее стройную, высокую фигуру, густые волосы, зачесанные назад в тугой узелок, и связаны красивым, серебристым шнуром. Карие глаза чуть удлиненны были тушью в восточном стиле. И весь ее облик Шахиризады – восточной красавицы-сказательницы, не только соответствовал внешне, но Веньке примерещилось в ту минуту, что и внутренне тоже. Крутился, где-то вверху под потолком, самодельный, зеленый шарик, оклеенный битыми кусками зеркала, создавая иллюзию космического пространства, разбрасывая при этом яркие пучки света.
Было шумно, весело, по центру стояла нарядная елка и где-то около нее в ярких, переливающихся всеми цветами радуги лучах, словно парила несравненная красавица Дина.
Вениамин рискнул и сделал то, что потом повторял в жизни много раз, пересилив страх, шагнул на встречу неизвестности, приглашая красавицу Дину на танец. Зал замер. Такого еще не было. По всем неписанным законам школы, младшие по классу не могут претендовать на дела и авторитет старшеклассников. Но Дина словно ждала этого поступка от Веньки. Она могла бы всего лишь отвернуться, сделав вид, что не заметила, и все… Показав тем самым, что каждый должен знать свое место. И тогда бы она снискала славу и почет всей школы. Но пойти танцевать с младшеклассником - позор для всех. И Дина пошла на этот шаг, дав всем понять, что она, есть она! Она не чета им всем! Она красавица и королева живет по своим законам! А им подданным, стоит всего лишь смотреть и завидовать, а не осуждать… Дина мило улыбнулась, легко порхнула навстречу Веньки, а потом уверенно и непринужденно повела его в быстром танце. Венька старался, как мог, крутился волчком вокруг ее изящного тела, делая при этом какие-то не мысленные пируэты. К концу танца зал взорвался аплодисментами. Это была первая и заслуженная победа Веньки над собой!!! Они весь вечер танцевали вместе, не отходя друг от друга ни на минуту, не замечая ничего: ни строгих взглядов учителей, ни завистливых девчонок, ни угрюмого шипения парней за спиной:
- Жених-невеста, тили-тили тесто…
Но тут вмешался случай. Бабушка Дины, Варвара Петровна, неожиданно появилась среди бала и забрала Дину домой. Венька вскоре тоже вышел на школьный двор в расстегнутом на распашку пальто, шапке сбитой на затылок, весь разгоряченный и счастливый!
Буквально вслед за ним хлопнула дверь и рядом оказалась Татьяна. Она подошла, дернула Веньку за рукав:
- Веня, а ты великолепно сегодня танцевал. Просто великолепно!
- Спасибо – и Венька как-то неловко себя почувствовал. Он ведь за весь вечер так и не смог пригласить на танец Татьяну. А ведь это она помогала ему… Музыка радиолы все еще громко звучала из школы. И Венька неожиданно сам для себя подал руку, приглашая ее на танец. Татьяна словно ждала этого, молча подала свою, и они закружились в вальсе, под редкие падающие снежинки, треск сосен на сорокаградусном морозе. Казалось, они не замечали ничего: танцевали и танцевали, один танец сменялся другим, и так без конца. Наконец устав и запыхавшись, они обнялись и поцеловались.
Жгучий стыд ударил в голову Веньки. Он же любит другую, ту, что ушла, Дину. Зачем он так. От растерянности он остановился, не зная, что делать дальше, развернулся и бросился бежать!
Жизнь потом закружила с каждым свой танец-вальс. Венька медленно, но верно делал карьеру, от любителя танца в армейском кружке художественной самодеятельности до ведущего солиста Ансамбля песни и пляски Игоря Моисеева. И вот он уже народный артист страны. Венька Калитин красуется на ярких плакатах во многих столицах мира, рядом с фотографией Игоря Моисеева, метра танцевального искусства. Миллениум ансамбль встретил в Лондоне, в Ковент Гардене, совершенно ошеломив изысканную публику своими страстными танцами народов мира. Но русская плясовая в исполнении Вениамина Калитина потрясла всех. Королева Елизавета II пригласила руководство ансамбля и русский танцевальный бриллиант Калитина к себе на ужин: тосты, здравицы лордов, членов королевской семьи и его Вениамина Калитина слились в единый длинный монолог человеческого счастья. Вениамин Калитин был счастлив и грустен. Карьера его как артиста заканчивалась, он это хорошо понимал. И чертой, что отделяло его прошлое от настоящего, был этот двухтысячный год. Он человек и артист навсегда останется в 20-ом, его веке. Новый век, новые надежды, новые люди - с этими невеселыми мыслями, он незаметно очутился с группой английской знати на площади Пикадилли. Кругом гремели фейерверки, огромное светящееся колесо медленно крутилось над крышами ночного Лондона. Кругом шум, веселье, радостные крики прохожих, поцелуи, брызги шампанского… Во всей круговерти этой январской ночи Вениамин Колитин вдруг остро почувствовал себя беззащитным и одиноким мальчишкой, тем Венькой, каким он был, когда-то на маленьком полустанке, жившем в тесном бараке. Ему сейчас так не хватало того тепла, родительского дома, тихой размеренной жизни полустанка, покой которого  нарушали лишь редкие и пронзительные гудки поездов. Господи, как же это было давно! А кажется, что только вчера!!! И он заплакал, не стесняясь своих слез. Но тут внезапно к нему подвели очень хорошо одетую, красивую женщину.
- Господин Калитин, баронесса Фон-Зауэр, хочет Вас поздравить. Уделите ей пару минут, пожалуйста.
Вениамин согласно кивнул головой, он весь был в мыслях там, в далекой, любимой им неумытой России.
- Сэр – обратилась к нему дама на хорошем английском. Разрешить поздравить Вас с новым тысячелетием и пожелать Вам танцевать так же ярко еще сто лет!
- Так не бывает! – ответил, грустно улыбнувшись, Вениамин.
- Бывает, если хорошо постараться! – вдруг на чистом русском возразила баронесса.
Вениамин опешил, где же он слышал этот невысокий, грудной голос… Он весь напрягся… Дама тоже грустно улыбнулась. Это было давным-давно… И тут над площадью зазвучала мелодия песни «Подмосковные вечера». Баронесса подошла к мировой звезде и протянула руку:
- Потанцуем, Веня?
- Татьяна - только и смог выдавить из себя Вениамин. Комок сжал ему  горло, но он послушно взял протянутую руку и они закружились в вальсе под русскую мелодию, как когда-то в холодном январе их тихого, теплого и счастливого детства…
Вениамин Калитин вскоре умер, по завещанию похоронили маэстро на сельском кладбище его малой родины. Среди толпы официальных лиц, правительственных чиновников и редкой родни, выделялись две фигуры: убитой горем красавицы жены Дианы Калитиной и баронессы Татьяны Фон-Зауэр. Холодный январский ветер танцевал свой последний прощальный танец Веньки Калитину.