Алексей вернулся домой, как и обещал – Олимпийским чемпионом. Он сбежал по трапу самолета, растолкал журналистов и прямо на взлетной полосе поймал такси. Игрок сборной страны по хоккею на крыльях победы, любви и ненадолго приобретенной свободы спешил к своей благоверной на загородную спортивную базу. Девушка тоже была будущей чемпионкой, правда, по более женской дисциплине, и, как сказали ему по телефону, сейчас готовилась к важным играм, что ожидались на следующей неделе. Она смотрела хоккейный финал и, разумеется, все знала.
Правда, незадолго до Игр была наведена досадная тень на их взаимоотношения – у нее появился кто –то другой. Он читал об этом в "желтой" прессе, верил и не верил, но соперником считать его отказывался. Несмотря на ее прозрачные намеки, он считал это все легкомысленным увлечением, которое скоро пройдет само собой. Теперь же он полагал, что она должна просто растаять перед неслыханным достижением сборной, вернуть ему, Алексею, свое расположение и навсегда позабыть о всех "желтых" парнях из газет.
Выйдя из машины, он послал за ней сказать и прогуливался перед входом в большом нетерпении.
Ждать пришлось долго. Прошло, наверное, полчаса, пока она вышла. Скорее, даже выглянула, а потом сама подошла. На тренировочный костюм была накинута "найковская" телогрейка, рукава которой болтались пустыми, девушка приветливо улыбалась, но в глазах у нее было беспокойство.
– Алеша, привет, – быстро сказала она. – Ты молодцом, я смотрела финал, ты просто герой! – она мельком коснулась его щеки губами и продолжила: – Слушай, у меня сейчас очень важный выход, пришла комиссия смотреть… Через два дня в "Олимпийском", приходи. Да, ты знаешь, я ведь тебе завидую!
– Послушай, Катерина, у меня несколько дней отпуска, может, мы сходим куда? В театр…
– Нет, Алеша, все изменилось, – выразительно произнесла она. – То есть все осталось по-прежнему. Ну, ты понимаешь, о чем я. О ком.
Он повернулся к ней боком и очень рассеянно взглянул в соседний лес, что окружал базу.
– Как же так, – пресным тоном проговорил он. – Эту последнюю шайбу я забросил для тебя
– Да, я видела, то есть… я даже не заметила – клюшка поднята, и гол!
– А завтра?
– Что – "завтра"?
– Ты свободна?
– Вечером – нет.
Он по –прежнему стоял боком, но отворачивал голову так, что видно было его затылок.
– Ты что, расстроился? – участливо спросила Катерина.
Он помотал головой:
– Расстроился? С чего мне расстраиваться? Что мы наконец победили, все чемпионы, сломали всего три ребра, и ты мне завидуешь? Нет, я не расстроился. Я просто вне себя от радости.
– Ну, тогда ладно, пока, – она направилась к двери. – Позвони мне или оставь сообщение.
Дверь за ней закрылась.
Он заметил молодую девушку, что находилась тут, пока они разговаривали, с интересом на него поглядывая. Кажется, он уже где –то видел ее… Да, она ведь была в команде Кати.
– Привет, – сказал он. – Знаешь, кто я?
Она кивнула и заулыбалась. Потом ответила:
– Ты чемпион.
Он сделал к ней несколько шагов, встал напротив.
– А ты могла бы стать Олимпийской чемпионкой?
– Не знаю.
Он сделался недовольным:
– Нет, так не годится. Ты не должна так говорить. Вот я пять лет назад сказал себе, что добьюсь своего, и видишь, так и вышло. А знаешь, чего мне это стоило? Две тренировки в день плюс… – тут он запнулся: – Ты умеешь хранить секреты?
– Угу.
– Ну, так тебе я скажу. После хоккея я шел снова на каток и занимался фигурным катанием с железной штангой. А знаешь, зачем я это делал? Видишь ли, я самый молодой в команде, у меня вес маловат для хорошего игрока, а отсюда страдает устойчивость. Грудь –то и руки, и ноги в порядке, просто мясо во мне не бычье, как у всех ребят, а скорее рыбье, более легкое, вот и вес мал. А катание со штангами придает большую остойчивость… как сказали бы моряки. Не так качает, когда на тебе виснут. Ну, теперь ты понимаешь? Ты никому не скажешь?
– Нет.
Он не отрываясь смотрел ей в лицо.
– Повторяй, – внушительно сказал он. – Я, обязательно, стану, Олимпийской, чемпионкой.
Но девушка молчала.
– Когда будешь говорить, смотри не рассмейся, это может плохо подействовать на твою уверенность. Ну, давай.
– Я обязательно стану Олимпийской чемпионкой, – ровным голосом повторила она.
– Молодец, – одобрил он. – Теперь не сомневайся. Как тебя зовут?
– Ира.
– Ира..?
Она назвалась.
– Ты уже выступала по России?
Она покачала головой:
– Нет, я пока дублер. Хотя… все говорят, что из меня, наверное, ничего не выйдет.
– Это хороший знак, – важно сказал Алексей, – мне тоже так говорили. Терпение, труд… – все остальное ты знаешь.
Он чувствовал себя с ней так запросто, что ему захотелось еще с ней поделиться:
– Хочешь, я расскажу тебе еще один секрет?
Ира неопределенно кивнула, но большого энтузиазма не показала. Наверное, она уже позабыла, в чем состояла суть первого.
– За три месяца до Олимпиады я начал жить на коньках, – доверительно сообщил он и оглянулся. – Ну, то есть вообще не снимал, только на ночь. Одевал чехлы и ходил где придется, если было время. Утром – кросс на коньках, в столовой, в душе, вечером снять их сил не хватает, бывало, во сне шнурки развязываешь. Смеялись, конечно, ну и что? Ты видела, как Берг мне двинул, – и хоть бы что? Вот до чего у меня устойчивость дошла. Сейчас, правда, мне кажется, что я без коньков как-то нетвердо стал держаться на ногах, – немного шатает. Ничего, это пройдет.
Он подождал, может, она что скажет, но Ира молчала. Возможно, все эти трудности были ей на свой лад близки и она принимала их как само собой разумеющееся.
– Слушай, чем ты сегодня занимаешься? Пошли вечером куда-нибудь, – предложил он. – В театр… или на бокс.
– Не могу.
– Почему?
– У меня брат боксер. И… у меня есть мальчик.
– А, ясно, – Алексей вздохнул. – Он тоже боксер?
– Нет. Он горнолыжник.
Тут, как и предсказывала Катерина, Алексей все-таки немного расстроился.
– Слушай, ты можешь на нее подействовать? – спросил он. – Скажи ей, что… Ты ведь ее подруга?
– Нет.
"Ну да, вы там все соперницы", – подумал он и сказал:
– Скажи ей, пусть исправится. На ее алтарь я положу все свои победы. И сам рядом встану.
– А что с ней?
– У нее тоже есть мальчик.
– Правда? А я думала, что мальчик у нее – ты, – удивилась Ира. – А кто он?
– Не знаю, – пожал плечами Алексей. – Кажется, он работает в "желтой" газете. Слушай, скажи ей, а? Хотя нет, лучше не надо, это бесполезно.
Алексей начал спускаться по лестнице. Потом он повернулся, когда нащупал в кармане медаль, и спросил, хочет ли Ира взглянуть на нее.
Девушка охотно согласилась.
Он возвратился и передал ей в руки свое сокровище.
– Видишь, тут год, венки растут, – говорил Алексей, – и змея оплетает шайбу. Хотя нет, это не змея, это… не знаю что. Какой –то шнур накрутили на шайбу.
– Это от венков тянутся, – сказала Ира, внимательно всматриваясь и показывая пальцем. – Вот здесь.
– Слушай, передай ее Катерине, – неожиданно сказал Алексей, – она забыла посмотреть. Пусть сама ее потом принесет. Или нет, лучше скажи ей, пусть забирает, это от меня подарок. Пусть наденет ее и носит, может, свою тогда быстрее заработает...
– Что ты, я не могу! – воскликнула Ира, отпихивая от себя кругляк с ленточкой, который сердитый Алексей вкладывал ей в руку.
В это время находящаяся неподалеку группа молодых людей оказалась рядом. Они уже несколько минут с интересом следили за Алексеем, а когда он достал медаль, то буквально примчались сломя голову. Однако автографов брать не стали, а попросили разрешения взглянуть на его драгоценность.
Он милостиво согласился, сам все показал и объяснил.
Однако парни, казалось, знали все наперед. Интерес к медали у них был довольно странный.
– Нульсон, – сказал один. – Шесть с половиной, не меньше.
– Завтра все падает в цене, – меланхолично заметил другой. – Вот посмотри.
Он протянул Алексею другую медаль.
– Тоже "золото". Легкая атлетика, осталась бесхозной, у чемпиона нашли адреналин. (Тут он усмехнулся). А "серебряный" заупрямился и не вернул своей медали.
– Да, он ненормальный, – сказал третий.
– Он благородный, – поправил второй, однако выражая всем своим видом иронию.
– Если бы он согласился, можно к ней еще "хаммеровскую" бронзу прибавить, – непонятно сказал первый, обращаясь к своим. – А вот еще, – парень спрятал за "атлетику" и достал другое "золото", после чего понизил голос и спросил: – Знаешь, чье? Самого… – тут он важно прошептал имя в самое ухо Алексею, очевидно полагая, что тот преисполнится благоговения.
Ира, оказавшись в этой компании, сразу поняла что к чему и со все возрастающим негодованием следила за этой демонстрацией. Ее так и подмывало уйти, но удержалась она только, любопытствуя на эти диковинки и соображая в уме даты и имена спортивных героев. Простодушный же Алексей просто испытывал радость, думая, что находится в собрании летних "олимпийцев" и чемпионов.
Тут, однако, когда прозвучало имя легенды, и у него потемнело в глазах.
В следующий момент его кулак заехал в челюсть главного "коллекционера", парень отлетел на три метра, а двух оставшихся Алексей схватил за грудки.
– Жулики, – с гневом сказал он, подбирая слова. – Краденым… продаете? Я вас сейчас…
– Никаким не краденым, – злобно отозвался парень с тротуара, поднимаясь на ноги. – Лев Севастьяныч сами изволили предложить. Они тоже есть хотят, и не только есть, но и в костюмы одеваться, когда им за границу надо. Чтоб не ударить лицом в грязь.
С тупым выражением он подвигал свою челюсть рукой.
– Так я тебе и поверил!
Ира, когда Алексей применил силу, в испуге юркнула за стеклянную дверь входа, и теперь оттуда наблюдала за происходящим. Спустя секунды она скрылась.
– А что делать, если человек в рекламу себя не дает? – продолжил парень. – Для него победы теперь ничего не значат, они никому не нужны. Забыли его.
Тут раздался свисток. По впечатлению, это был футбольный свист, но подельники мигом сбились в кучу и стали гуськом планомерно отходить.
Свистел тренер, показавшийся из подъезда, на его свист тотчас откликнулся другой, – из лесу выбежал маленький сухощавый милиционер. Выражением лица он более походил на ребенка, чем на стража порядка, – веснушчатые щеки, улыбка и васильковые глаза.
– Ваня! – обратился тренер. – Опять эта торговля здесь, гони их. Где ты есть-то?
– Ребятам санки чинил, – отозвался улыбчивый милиционер, после чего снова засвистел и побежал за припустившей что есть духу компанией.
Тренер уже хотел уйти, когда заметил Алексея.
– А тебе чего здесь надо? – довольно недружелюбно поинтересовался он.
Собственно, он не поинтересовался, а как бы предложил поскорее исчезнуть из виду, а может быть, даже с лица Земли.
Алексея это задело, но виду он не подал.
– А вот мне бы… – нерешительно начал он, – записаться…
– Что ты сказал?! – тренер тотчас очутился рядом и недоуменно поглядел ему в глаза. – Как ты сказал? Записаться?..
– Записаться.
– Куда – "записаться"?
– К вам.
Тот побагровел, но выдержка ему не изменила.
– Пойдем, – сказал он, взял Алексея за руку и буквально втащил за собой по лестнице. Потом открыл дверь и увлек дальше по проходу.
В коридоре он остановился.
– Значит, ты хочешь ко мне? – почти прорычал он Алексею в лицо. – А ты знаешь… Мастер спорта?
– Да.
– Какой у тебя удар?
Алексей с трудом представлял, о чем они беседуют, но решил доиграть роль до конца:
– Сто двадцать миль, – честно сказал он, представив, как выполняет этот удар в прямой трансляции. В авто есть телевизор, и когда он наносит экранный удар, на спидометре стрелка показывает: 120 миль. – В час, – тут же добавил он.
Тренер яростно расхохотался:
– В сутки, ты хочешь сказать, молодой негодяй! Ты думаешь, я поверю во всю эту чепуху? Разве я не вижу, что ты спортсмен не больше, чем я… разнорабочий. Где выправка, где осанка, грудь… – тут, впрочем, он убедился, что все на месте. Ведя речь, он то и дело тыкал Алексея в разные части тела и раз даже отвесил ему пару затрещин. – Если ты накачался, это еще ничего не значит. Важен настрой. Выражение. Успех. Натиск, нахрап. Вот посмотри на меня (тут он произвел телодвижения, от которых затрещали кости и по телу прокатилась мышечная волна). Видишь? А еще важно умение "сыграть". Поймать кураж, момент. Взять быка за рога, сорвать "банк", схватить майку лидера и в конце концов выломать все двери! А ты – что? Лицо у тебя – плеваться охота. Нет в нем решимости… заранее все выиграть. Грустный ты.
– А что, еще можно выиграть до соревнований? – не утерпел Алексей, крайне возмущенный таким обращением.
– Можно, молодой человек, все можно, – уверенно отозвался тренер. – А можно и проиграть. Так проиграть, что и сам не поймешь, когда ты проиграл – до или после соревнований.
Тут Алексей тряхнул головой, развернулся и решительно направился к выходу.
– Постой! – крикнул вдогонку тренер.
Он следил за ним, пока дверь не стукнула, и, кажется, о чем-то размышлял. Очевидно, годы тренерской работы развили в нем особое чутье и теперь он смутно сознавал, что Алексей все-таки не был настолько пропащим для спорта.
Но было уже поздно.
– Какой покатый лоб, – задумчиво обратился тренер в пространство. – Может быть, шахматы?..
…Поджидая электричку, Алексей посчитал пульс, сделал два глубоких вдоха и на секунду прикрыл глаза. Впереди была дорога, пустой день с речами и букетами, и, возможно, поход в ночной клуб. Через неделю он вернется в свою команду, и все будет по-прежнему. Никаких больше без толку потерянных минут, всё – в жертву будущим победам.