Дом на изломе

       


       Около этого дома всегда что- то происходит, то местные бабки рассорятся, то собаки устроят между собой грызню. А, когда прошлой зимой в морозы у забора нашли замершего дядю Леню, время от времени уходившего в беспробудные пьянки, дорога у дома была признана проклятой.
В проклятиях наша деревня толк знает.
Поползли слухи, что дом стоит на земле бывшего кладбища. Правда, иные местные старожилы утверждали, что кладбище было правее, ближе к лесу, а дом построили у древнего тракта, на котором лютовали разбойники. Житья от них не было честным купцам, да торговцам. Не щадили ни малого, ни старого.
Так или иначе, а ближайшая дорога до местного рынка, куда я бегаю каждый день за продуктами, проходит рядом со злосчастным домом.
Главное и обязательное для меня – это покупка молока. Летом парное молоко сладко пахнет травами, и я выпиваю пол – литра по дороге домой.
Сегодня жарко, солнце прогрело воздух до тридцати градусов, на небе не облачка. Трава пожухла.
« Дождя – бы!» - бросаю взгляд в выцветшую голубизну неба – « Ангелы из Небесной канцелярии, вы о нас не забыли?»
В сонном воздухе послышался смешок – короткий и дерзкий. Обернулась. Никого. Разве что серый кот у обочины сидит и трет лапой шерстяные щеки. Пофыркивая и поуркивая.
-Чихаешь? - бросила на ходу. – Будь здоров, малыш! Где ты умудрился простыть в такую жару?
Кот перестал умываться и насмешливо блеснул янтарными глазами.
- Не стоит благодарить - буркнула я – потом поболтаем.
Спешить особенно не куда, но и печься под солнцем, даже, гладя на такого симпатичного кота как этот, не было ни какого желания.
Дорога вильнула и вывела на пустырь.
Одинокий дом в глубине заросшего бурьяном двора смотрел подслеповатыми окнами.
Никогда не могла определить есть – ли на окнах занавески или цветы на подоконниках - такие непроницаемые стекла. В других избах все как на ладони, даже горница видна. И здесь, вроде дом как дом, таких у нас в деревне много. Пятистенок, обшитый тесом. Зеленая краска местами начала облезать, через год - другой нужно будет красить. И только старая заросшая сероватым лишайником крыша выдает преклонный возраст дома.
Да выделяется досчатая входная дверь. Добротно сколоченная, она наводит на мысль, что хозяева въехали в дом, но еще не успели привести его в порядок.
Впрочем, ладно крыша – на нее нужно много сил, да и средств тоже – а вот окна помыть можно, даже нужно.
Мои размышления прервали приглушенные звуки, из которых выделились всхлипывания, шлепки и приглушенный мат.
У забора возилась местная ребятня.
Опять лупят этого несчастного. Сердце тревожно застучало, руки сжались в кулаки.
Я громко закричала и бросилась растаскивать дерущихся.
Кажется, в доме услышали. Дверь заскрипела. На пороге появился серый силуэт, направился в нашу сторону.
Именно он, а не я своими криками, возымел действие над ходом событий. Кто-то крикнул: - Идет!- и это послужило сигналом.
Куча - мала бросилась в рассыпную. Я попыталась схватить за футболку ближайшего ко мне мальчишку, но он вывернулся и исчез в клубах пыли, поднятой удирающими хулиганами.
Возмущаясь и чихая, я подняла с земли вялого худенького подростка лет десяти.
Он не сопротивлялся, бледно голубые глаза не выражали ни боли, ни страха – они равнодушно взирали на мир и, кажется, не видели меня.
-Он в шоке - сообщила я подоспевшему силуэту, который оказался женщиной, такой же бледной и безучастной, как мальчик. Ее удлиненное лицо, с тонким носом и бескровными губами, указывали на родство с несчастным.
Она не ответила мне, обняла мальчика и повела в дом.
-Нужно сообщить участковому - я едва поспевала за ними – Сколько это может продолжаться? Они не оставят его в покое. Мы должны что–то сделать.
Мои слова были оставлены без внимания.
Мы уже подошли к дому, когда дверь его снова распахнулась, и в проеме ее возник невысокий коренастый мужчина.
Его круглое курносое лицо было красным, глаза пылали гневом. В руках мужчина сжимал то - ли ружье то - ли спортивную винтовку.
-Где они? – его крик рассек воздух и разнесся по округе.
Я представила тикающую ребятню. Конечно они хулиганы, но чтобы с ружьем…
За мужчиной выбежали две юных девушки и защебетали испуганно:
-Дядя Сережа! Остановитесь! Остановитесь!
Не мужчина, не девушки даже не бросили взгляда на прошедших мимо них в дом мальчика и женщину.
Это обстоятельство удивило бы меня, если бы у меня было время подумать над ним. Но мое внимание было полностью поглощено ружьем и возможными последствиями.
-Послушайте!- я попыталась схватить мужчину за руку – Вас, кажется, зовут дядя Сережа?
Его маленькие глаза, не меняя выражения, сосредоточились на мне.
-Вы ведь не хотите в тюрьму, правда? Они, конечно, хулиганы и их нужно наказать, но это дети! Не нужно забывать о том, что это дети…
После моих слов о наказании дядя Сережа как по сигналу бросился к калитке. На бегу, он выкрикивал грозные слова, и стрелял в воздух. Один, два…пять сухих выстрелов.
-Все. Патроны кончились.
Прозвучал за моей спиной ясный голос. Я повернулась. Говорила одна из девушек, та, что постарше, очень красивая, высокая, круглолицая и кареглазая.
Ее спутница была ниже, немного полноватой, с мелкими чертами на круглом лице и огромными зелеными глазами.
Они рассматривали меня с интересом, и с каким – то насмешливым спокойствием.
Машинально, пытаясь убедиться в правоте их слов, я взглянула на дядю Сережу. Он бегал около калитки по кругу и сотрясал воздух громкими криками. Было во всем этом что–то театральное. Его изменившиеся намерения успокоили меня, и я снова переключилась на проблему мальчика.
-Нужно обратиться к нашему участковому Синину Павлу Олеговичу,- твердила я девушкам.
Почему я иду за ними в дом? Разве меня пригласили?
Мы зашли. Дверь захлопнулась с сердитым стуком.
Я оглянулась и обнаружила за своей спиной крепкого молодого человека, который не обращал на меня ни малейшего внимания.
Его равнодушие не распространялось только на дверь. Он встал к ней лицом, всем своим видом выказывая свое рвение стража.
Девушки за это время ушли вперед и младшая, видимо озадаченная моим молчанием, оглянулась. Хищно блеснули ее глаза. Или это шутка моего воображения и рассеянного света, струившегося откуда – то с потолка сквозь пыльные стекла?
Какое мне дело до их грязных окон, которые - и надо до такого додуматься – вставлены на верху! Я хочу помочь мальчику, уладить его конфликт с деревенскими детьми.
Я не сразу обратила внимание, что комната, в которой мы обосновались за большим, самодельным деревянным столом, не покрытым скатертью, была огромной. Ее своды утопали во мгле, куда не возникало желание смотреть, не то, что идти.
Поглощенная своими мыслями, я объясняла девушкам, сидящим напротив меня, пути выхода из положения:
- Если не поможет участковый, попробуем через школу. Нужно
составить список, замешанных в этом безобразии детей…
-Список,- коротко бросила старшая.
Младшая кивнула.
Они договаривались о чем–то своем, в пол– уха слушая мои измышления.
-В каком классе учится ваш мальчик? – поинтересовалась я.
Девушки переглянулись. Мой вопрос остался без ответа. В замешательстве я переводила взгляд с одного лица на другое, но они не торопились прервать затянувшуюся паузу.
-Сколько ему лет? - Попыталась я помочь девушкам.
-Неважно сколько ему лет. - Младшая терпеливо улыбалась мне.
Старшая склонилась над листом, исписанным убористым подчерком.
Я проследила ее взгляд и машинально прочла знакомые фамилии и имена односельчан с датой их рождения – это были данные на детей.
- Зачем это? Откуда у вас этот…список?
-Неважно происхождение списка
Старшая перевернула лист и улыбнулась:
-Спасибо за участие.
Младшая рассмеялась и сорвалась с места:
-Пока!
Старшая снисходительно улыбнулась:
-Непоседа!
Ко мне кто–то подошел и дернул за рукав:
-Мама, тебя папка зовет.
Сообщив это, мой пятилетний сын в припрыжку побежал к двери. Настала моя пора извиниться и попрощаться.
Пробираясь между столами к выходу, я опрокинула пустой стул.
Грохот потревожил храпящего мужчину, он поднял голову и снова уронил ее на руки, сложенные на столе крест на крест. Мне показалось, я узнала в нем усопшего дядю Леню.
Подойти ближе, и убедится в своей правоте - не хватило духу.
Пора выбираться. Я сосредоточила внимание на той двери, за которой скрылся мой сын и, не глядя по сторонам, устремилась к ней.
Страха у меня не было, паники тоже.
Дверь оказалась дальше, чем я ожидала.
В зале было шумно, подходили новые люди. Они занимали свободные места. Между столами сновали проворные официантки.
-Бабушка, иди сюда!
Моя внучка сидела за небольшим круглым столом и махала мне рукой:
-Мама с папой просили тебя присмотреть за мной! – щебетала она и на ее круглых щечках явственно обозначились ямочки.
Вот такой же егозой в детстве была и я.
-Ба, я не хочу кушать. Пойдем, посмотрим зверюшек.
Не дожидаясь ответа, она спрыгнула со стула, взяла меня за руку и повела в глубь зала.
Лавируя между столами, мы чудом избежали столкновения с одной из официанток. Малышка тянула меня дальше, и я обернулась, что бы извиниться.
Младшая смотрела нам в след с ободряющей улыбкой.
Импровизированный зоопарк находился в другом зале и больше походил на поляну в лесу.
Было светло и жарко. Животные занимались своими делами, абсолютно не обращая внимания друг на друга, как впрочем, и на восторженных посетителей.
Малышка восхищенно лопотала. Я смеялась до слез, глядя на возню медвежат: они боролись, кувыркались, забавно карабкались на поваленную березу.
-Баба, киса!
Малышка заметила серого кота. Он ловко миновал ее объятия и юркнул в приоткрытую дверь.
Малышка, а за ней и я, поспешили следом.
За дверью тянулся коридор, в конце которого обнаружился выход на улицу.
Я шагнула за порог. У калитки ждал серый кот.
-Прощай, страж Дома.
Молодой человек кивнул. Дверь Дома с глухим стоном закрылась.
Ночью была гроза.
Молния ударила в Дом.
К счастью, ни кто не пострадал. Сразу после моего ухода, жильцы покинули Дом. Погрузили свои нехитрые пожитки на грузовик. Заколотили окна.
Дом ослеп.
Прошло много лет. Пепелище заросло травой.
Я часто прихожу сюда и подолгу сижу в тени раскидистого дуба.
Все сбылось, что показал мне Дом в далекие дни моей юности.
Через год вышеописанных событий я вышла замуж, и долгие годы была счастлива.
Наш единственный сын закончил с отличием летное училище. Женился на милой девушке, ставшей нам дочерью.
Пять лет назад они с женой попали в автокатастрофу и погибли, оставив нам на воспитание трехлетнюю внучку.
Муж не смог пережить утраты, меньше чем через пол - года ушел следом за ними.
Я живу ради малышки и надеюсь увидеть правнуков.
А потом можно и отдохнуть.
Нет, я не боюсь умирать.
Смерти нет.
Я это знаю.