4
Мольберт в саду
Утром Даша села на электричку, до города было совсем близко. Мысли её возвращались в Колокольчиково, иначе его она теперь называть не могла. Ей не верилось, что работать за мольбертом могла та дебелая красотка, уж очень её образ не соответствовал образу творческого человека. О Вальке она также не помышляла, это было бы уж слишком, но какая-то струнка тихо дребезжала в её сердце и не давала ей покоя. Похоже, что она будет тянуть её в это заброшенное богом жилище…
Покачиваясь вместе с ритмом стучащих колёс, Даша задумалась о времени и временности. Казалось бы, один корень, но какая разница в словах… Можно написать: цветы лишь времени краса, а можно: цветы лишь временная красота и здесь красота принадлежит уже кусту, на котором расцвел цветок.
Время, оно постоянно, оно есть всегда в виде прошлого настоящего и будущего, а временность – она преходяща. Есть миг, и есть красота. Миг прошёл, и красота уже не та… Миг нельзя прожить дважды, он приходит и уходит и не возвращается назад. Возвращается наша память, потому что она материальна, как и мысль. Мысль может быть разной: временной – мелькнувшей и забытой; постоянной, остающейся в веках; суетной и гениальной. И цветок уже не расцветёт вновь, но расцветёт другой, похожий на него, может лучше или хуже.
Какая же всё-таки сила в слове! Ни один человек не скажет одинаково, а если скажет, то это будет слово, когда-то и кем-то сказанное. Мысли витают в воздухе и могут быть одновременно уловлены несколькими людьми.
Всю неделю Даша не могла придти в себя. Она была рассеянна, задумчива…, работа валилась из рук, в голову лезли, невероятные и, казалось, совсем уж дурные мысли: - если можно скрестить растения, то почему нельзя энергии, из которых создан человек «скрестить» с энергией более высокого порядка, изменив тем самым внутреннюю тонкую природу человека, его душу?
О чём бы она ни думала, пытаясь отвлечься, её мысли оставались в Колокольчиково. Даша не помнила, откуда она знала, что Валька закончив, институт работал в Пулковской обсерватории. Всё было правильно, художника должно было потянуть к небу и звёздам. Она где-то даже этому завидовала - это была её мечта из тех, что не сбываются.
Это лето, несмотря на аномально жаркий апрель, было довольно холодным, и растения, распустившиеся раньше срока, пропали и теперь в ожидании почек возобновления еле выживали. Однако Даша решила провести отпуск в Колокольчиково.
В ближайшие выходные, собрав кое-какие вещи и запасшись небольшим набором продуктов, (нынче из-за строительства дороги с магазинами была проблема) Дарья полетела туда как на крыльях. Желание увидеть владельца мольберта оказалось выше её сил. Её начинала подводить даже присущая ей сдержанность и, подходя к садоводству, она с трудом пыталась унять своё прыгающее сердце.
Колокольчиково гудело как пчелиный рой, похоже, что-то случилось?
Навстречу вылетела Люська и взахлёб начала что-то тараторить не понимающей её Даше.
- Люська! угомонись, рассказывай всё спокойно, но не тут то было, эмоции захлёстывали ту. Наконец перескакивая с одного на другое, она втолковала обескураженной Даше произошедшие события, в которые были втянуты почти все обитатели садоводства.
Охая и ахая, Люська сбивчиво поведала, что они с её племянником оказались заложниками, и виной всему была строящаяся скоростная трасса.
А дело было так:
Люськин племянник приехал из города с собакой. Это был молодой кобель обладатель стремительного и неугомонного нрава. Решив, что им будет спокойнее отпустить его на волю, чем слушать его пронзительный лай, они так и поступили. Что тут началось! – к нему присоединилась молодая сторожевая сучка огненно рыжего цвета. Да, никто из них не подумал, что к свободе надо приучать.
Словами передать всё происходящее было трудно. Собаки носились по всем огородам на скоростях, не воспринимавшихся глазом, и сливались с землёй. Чёрно-белый вихрь и солнечный огонь.
Свидетели, видевшие это чудо, стояли, как вкопанные недоумённо вытаращив глаза. Зрелище было похоже на балетное па-де-де. Прыжки и виртуозные повороты от кустов, клумб и прочего садового обустройства были высоки и потрясающе красивы. Увлёкшийся пёс влетел в маленький современный бассейн, называемый Люськой корытом. Фейерверк закончился операцией. Пёс распорол лапу так, что из города пришлось вызывать ветеринарную скорую помощь.
- Какое счастье, что хоть что-то меняется в лучшую сторону, иначе бы он умер от потери крови, правда влетело это племяннику в копеечку.
Предстояло делать уколы, и пришлось идти к Галюсику (так себя называла одна из садоводческих Галь) и просить придти часиков в десять вечера сделать первый укол.
Врач уехал и Люська с племянником решили попить чаю, умилённо поглядывая на спящего после наркоза пса.
Последующие события разворачивались практически молниеносно. Подходило время укола, на улице послышались голоса.
Люська решив, что это Галя, вы шла на крыльцо и увидела двух бегущих парней и догоняющую их троицу, несущуюся с огромными дубинами. Люська не нашла ничего лучше как спросить: - ребята, что случилось? – прокричав, что-то невнятное они пронеслись мимо. Где-то послышался шум, крики…
Люську одолевало любопытство. Вот уж вправду говорят: любопытство до добра не доводит…
К ней вышла ещё одна соседка и, посудачив немного, ушла.
Люська в ожидании Гали прохаживалась вдоль дома. На крыльцо вышел племянник. Мимо прошёл мужчина, его лицо больше походило на кровавую маску, с подсохшими густыми подтёками. Сердобольная Люська опять не удержалась и влезла со своими соболезнованиями по поводу его лица. Она ещё раньше заметила мужчину, когда он мылся из ведра у дома, стоящего немного в отдалении, но не придала этому значения: - ну, моется и моется…
- Вам же нужна перевязка!– подождите, я принесу бинты – она не могла оставить это без внимания
- Нет…, резко с акцентом ответил мужчина, - дайте водки. Водки у них не было, племянник пошёл за коньяком и вдруг откуда-то вывернулся парень и стал орать: - сюда, сюда он здесь! – отодвинув опешившую Люську, мужчина вскочил в калитку и прыгнул в открытую дверь дома, пытаясь закрыть дверь изнутри на замок. К счастью, выходящий племянник успел уцепиться за ручку и не позволил ему этого сделать, чем и спас положение. К дому уже бежала озверевшая толпа с криками и начала им предъявлять претензии: - зачем вы его впустил???? – да никто его не впускал, он сам заскочил – убеждала Люська, пытаясь объяснить, что она ждала подругу, которая должна была сделать укол собаке, но всё это выглядело глупо и неубедительно.
Они стояли за запертой калиткой и не знали что делать: открыть калитку, - означало, что они его убьют прямо на их глазах; не открывать – они окажутся заложниками, что по сути уже случилось.
В комнате за закрытой дверью залаяла проснувшаяся собака – это было хорошо, так как мужчина боялся войти внутрь дома и прятался в коридоре. Люська и подключившиеся соседи убеждали всех успокоиться и уйти, но вряд ли у них бы это получилось, если бы не пришёл пожилой человек, перебирающий в руках чётки, (вероятно, он был старшим среди них) и не увёл толпу.
Немного успокоившись, Люська с племянником стали уговаривать мужчину уйти, но это оказалось бесполезным, тот только твердил: - если я уйду, они меня убьют.
Немного подумав, Люська уговорила его уйти в дальний развалившийся парник, но, едва войдя в него и увидев, что частично парник затянут плёнкой, тот сел и сказал, что останется здесь. Постояв немного, Люська поняла, что ждать бесполезно, и пошла к племяннику, занимавшемуся с собакой, сказав, что гость не уходит. Племянник ушёл и через некоторое время вернулся, видимо, ему удалось уговорить мужчину, а Люська даже не стала спрашивать, как он сумел это сделать, её трясло от всего пережитого.
Так они столкнулись с гостарбайтерами и, похоже, такие разборки среди них не были редкостью. Даша представила, какого страха натерпелась Люська, и каково бы всем пришлось, если бы они убили его возле её дома, доказывай потом, что ты не при чём.
Вот в такой денёк и начался Дашин отпуск в умирающем садоводстве.
Несмотря на всё произошедшее и, вдохнув чудесный запах, начинающей зацветать персидской сирени, она оглянулась вокруг и, увидев бесхозно стоявший мольберт, подумала: - как же она устала от пустой городской суеты…
С ней происходило что-то странное, несмотря на то, что жизнь изменилась необычайно, а она, казалось бы, живя не так уж и счастливо, неожиданно для себя поняла, что стала замечать красоту. И вообще она стала более чувствительной ко многим вещам. Раньше бы она прошла мимо многих событий, происходивших вокруг. А сейчас красота именно в мелочах приводила её в восторг; в мелочах она была наиболее трогательной и неповторимой, а обострённость её чувств заставляла думать, что она просто стареет. Скорее всего, это была защита её психики, чтобы не сойти с ума, от суетности заполнившей жизнь и не дающей времени остановиться и подумать. О чём подумать? – да обо всём: о любви, о жизни, изменившейся так, что для многих в ней не осталось места – слушая Люську, она время от времени, исподтишка поглядывала на одинокий мольберт.
Ей не хотелось никого посвящать в свои размышления, надеясь, что со временем Люська сама расскажет ей о жизни своих соседей. Как бы ей хотелось, чтобы это был Валька…