(продолжение)
Сознание возвращалось медленно, словно после бурной ночи, когда вино лилось рекой, и тосты сыпались один за другим. Сначала я услышал тихие голоса, а потом нежное мелодичное пение. Оно будто окутывало материнской лаской и спокойствием. Я не знал, откуда оно доносится, и даже если я еще жив, но этот нежный, льющийся голос заполнял все мое сознание и делал невообразимо легким. Вероятно, я действительно умер и именно так и происходит переселение душ, потому что по-другому не мог объяснить свое состояние. Потом я снова провалился в темноту, а когда вновь пришел в себя, то почувствовал мокрую прохладу на своем лбу. Возможно это именно она и заставила меня пробудиться из того волшебного сна, в котором я пребывал.
Я с трудом разлепил глаза, но зрение сыграло надо мной злую шутку и все, что я увидел, были лишь смутные очертания, каких-то предметов. По всей вероятности, каким-то непостижимым образом, я находился в помещении. Где-то справа пылал камин, его я угадал по пляшущим бликам огня и доносившемуся с той стороны жару. Постепенно, разглядывая комнату, я заметил, что зрение медленно начинает ко мне возвращаться, чему я, несказанно обрадовался. По всему видать, я пробыл без сознания довольно долго, раз моим глазам понадобилось так много времени для восстановления. Вскоре я уже видел настолько хорошо, что мог подробно описать помещение, в котором очутился. Моя кровать, а лежал я именно на кровати, находилась посередине обширной комнаты. Этот несомненный факт меня немало занимал, принимая во внимание, что еще совсем недавно я находился в лесу, и вокруг не было каких-либо признаков жилья. Напротив, на стене, висели два ружья на медвежьей шкуре. В углу слева, где была дверь, находился старый комод, грубо сработанный из какого-то темного дерева. Справа, как я правильно предположил, находился небольшой камин.
Однако простое убранство комнаты сейчас меня занимало очень мало, так как все мое внимание было привлечено дремавшей женщиной. Она сидела на стуле рядом с моей кроватью, и устало склонившись над ней, подперев щеки ладошками, забылась в коротком сне. Я не видел лица женщины, но, от чего-то, мое сердце запело от внезапной радости. Тому виной были знакомые волнистые пряди, в милом беспорядке, скрывавшие лицо моей заботливой сиделки.
Но вот она пошевелилась и, словно почувствовав мой взгляд, подняла голову. Ее глаза сперва расширились от удивления, когда она застала меня наблюдающим за ней, но потом в них засветилась такая неподдельная радость, что это само по себе уже явилось самой большой наградой за все, выпавшие на мою долю, испытания.
- Серафина! Он очнулся! – воскликнула она и при этих словах ее глаза заблестели. – Серафина!
- Ну, чего шум подняла? – приветствовала нас беззлобным ворчанием, вошедшая женщина. – Не кричи. Кавалера напугаешь, а он и без того, вишь какой бледный.
Она приблизилась и, нависнув над кроватью, принялась внимательно изучать мое лицо. Мне ничего не оставалось, как воспользоваться случаем, и рассмотреть ее в ответ.
Женщина была высокой, неопределенного возраста. Ей можно было бы дать и тридцать, если бы не седая прядка волос, которая обращала внимание на, застывшую в спокойных серых глазах, мудрость прожитых лет. Она вдруг покачала головой и тихо, словно разговаривая с собой, пробормотала.
- Господь не даст испытания, которого вы не сможете одолеть. Помните это, – на ее лице промелькнула тень печали, но тут же, неожиданно тепло, женщина улыбнулась. – А ты ничего, солдатик. Быстренько очухался.
Она сняла с моего лба мокрую тряпку и, выпрямившись, направилась к двери.
- Сейчас тебе водицы накипятим да отпарим, как следует.
- Княжна Виола, - взмолился я, непонимающе покачав головой, когда за Серафиной закрылась дверь. – Может, вы объясните мне, столь чудесное перемещение?
Последнее, что я помню, так это волков, ночь и снег. Много снега. Я помню, как вы кричали! Слава богу, что с вами все…
Ее нежный пальчик прикоснулся к моим губам, призывая к молчанию.
- Сударь я всё вам расскажу, только прошу вас, не тратьте понапрасну сил. Вы были без сознания почти три дня и…
- Три дня?! – я сделал попытку вскочить на ноги, которая мне дорого обошлась.
Комната неожиданно поплыла перед глазами, а желудок свело от боли, и я рухнул обратно на подушки.
- Ну, вот видите, что вы натворили, - укоризненно сказала она. – Вы все еще очень слабы. Когда вы упали, то ударились затылком о дерево и потеряли сознание. На мое счастье ваш пистолет выпал, и я успела его поднять. Иначе одной мне было бы не справиться с диким зверем.
- Значит это вы прикончили последнего волка? – воскликнул я. – Сударыня, я преклоняюсь перед вашей храбростью! Вы спасли мне жизнь.
- Полно вам, месье. Уж если кто и достоин всяческой благодарности, так это вы.
- Но, что произошло дальше? Как мы очутились в этом месте? И вообще, где мы находимся?
Она звонко рассмеялась.
- Для полковника вы чересчур нетерпеливы, сударь.
- Ну, рассказывайте же, прошу вас, не томите!
- Да она тебя, солдатик, и доставила сюда, - сказала, вернувшаяся за чем-то, Серафина. – Уж и не знаю, как на коня взвалила. Откуда силенки-то взялись.
Только, если бы не она... Рана твоя воспалилась, вот и провалялся ты в постели трое суток. Насилу травами отпоила.
- Виола, - прошептал я, не в силах сказать, что-то еще. – Вы… вы, мой ангел хранитель.
Княжна, пожав мою руку, поднялась.
- Сударь, вам необходимо отдохнуть, - сказала она строгим голосом, но, клянусь честью, глаза ее блестели от удовольствия. – Постарайтесь немного вздремнуть, пока будет готова ванна.
С этими словами она вышла вместе с приютившей нас женщиной, оставив меня одного. Я откинулся на подушки и счастливо улыбаясь, закрыл глаза. Все-таки жизнь чертовски приятная штука, скажу я вам. В особенности, когда перед вашим взором плавает столь милый образ, заставляя вас захлебываться от необъяснимой радости, а сердце стучать быстрее.
продолжение следует...