Несмотря на возраст «Мне уже 21!» в некоторых аспектах жизни она была еще очень наивна . . .
. . . если вспомнить последние пол года, то кошмары уже не так донимали девушку, но были еще слишком часты . . .
. . . кровь, крики , куски мяса летающие по воздуху . . . она едва успевает уворачиватся от них, когда замечает что это не просто бессмысленное движение – куски липнут друг к другу, складываются в фигуры . . . три окровавленные, безликие, человекоподобные фигуры . . . вот одна из них шагнула к девушке
- ну что красавица, повеселилась? Хорошо повеселилась! Славно погуляла! Вовремя сбежала! – только услышав голос, девушка понимает, что это Олин . . . хочет что то сказать и не может
- молчишь? Совесть замучила? Так и надо! Так и правильно! – фигура начинает хохотать а две другие обступают ее тем временем с боков, тянут к ней руки полные кишок будто хотят сказать «ну возьми же, потрогай, они такие теплые, гладкие, такие. . . .» и уже не видно ничего вокруг кроме кишок которые начинают разбухать, налезать на девушку, стискивать ее . . .
. . . она проснулась от собственного крика, подскочила, срывая с шеи намотавшуюся простыню, бросилась к унитазу – ее вывернуло.
Потом, еле дыша, уселась на пол, тут же, и беззвучно разревелась, через силу хватая воздух и временами вытирая слёзы. Немного успокоившись, одела первые попавшие под руку шмотки и закрыв трейлер пошла бродить по ночному городу.
Она стояла у набережной и смотрела на текущую воду
- Девушка! – кто-то положил ей руку на плечо
разворачиваясь, уже открыла рот, чтоб возмутится, и тут встретилась с незнакомцем взглядом. Зрачки чуть пульсировали, завораживали, втягивали в себя, и у нее не осталось даже воспоминания о том, что она хотела возмущаться, только медленно шагнула в мужчине и, подчиняясь взгляду, откинула с шеи волосы . . . .
последующие месяцы она вспоминала потом как во сне, в не прекращающемся кошмарном сне.
Марко, казалось, доставляло удовольствие издеваться над ней, ломать ее волю и гордость, превращая в безмолвную покорную тряпку.
Она уже давно потеряла счет ударам и ранам, почти любая, из которых была бы для обычного человека смертельной. Но она выживала, регенерировала, перекидываясь, и карусель мучений крутилась дальше.
Иногда, оглядываясь на те пару месяцев, она думала, что маленькая капелька везения все-таки была во всём происходящем – фантазии Марко были извращенными и кровавыми но его не интересовал секс. Что могло бы прийти ему на ум, будь это иначе, она не хотела думать.
В тот день Марко ее не трогал. Он поймал на улице какую-то девчушку, точно также как поймал тогда ее, и насытился ею.
А она должна была стоять неподалёку и следить, чтоб никто не зашел в тот переулок.
Марко потащил безвольное тело в подворотню, а она обратила внимание на какой то тёмный предмет, валявшийся на земле.
Это была сумочка. Сумочка той дурочки, которой сейчас насыщался Марко. Она подобрала сумочку и открыв ее начала просматривать содержимое: Косметика, мобилка, пачка сигарет, зажигалка, удостоверение личности в отдельном кармашке . . .
При взгляде на него у нее перехватило дыхание – девчушка была несовершеннолетняя.
Быстро спрятала сумочку под куртку заслышав шаги
- убери ее – он небрежно махнул рукой в сторону подворотни – а потом сразу же ко мне
она убрала девушку, вот только не в кварталы гетто, как обычно, а поближе к полицейскому участку. Потом выждав удобный момент кинула сумочку на порог участка и помчалась прочь, подальше, но не к Марко а в противоположенную сторону
Утром его взяли. Его выдали свои же.
А в участке «по ошибке» оставили в комнате с окном.
Это она узнала уже из газет, уезжая на своем трейлере как можно дальше
стащила из его квартиры ключи от машины, сразу после того как его увели и уехала
с того дна она стала звать себя Иви.
Имя пришло во сне, так ее назвала Олин в первую ночь на свободе