Мне ужасно не хотелось идти на эту вечеринку. Надеть нечего, волосы в беспорядке, добираться далеко. К тому же, столько незнакомых людей! Что я буду говорить? Сумею ли я им понравиться? А главное – поймут ли они мою мятущуюся душу? Если бы я так и взяла себя в руки , не видать мне дорогого дружка, как своих ушей. Но это, конечно, не самое страшное.
Я опасалась устраиваться на работу. А вдруг не справлюсь? Целый день придется сидеть в офисе с чужими людьми. Еще придумают какую-нибудь корпоративную этику: заставят носить костюмы-тройки или не опаздывать. Если бы я так и не начала работать , то не съела бы с Веталем столько плюшек и не так весело проводила время с одиннадцати до шести часов вечера. Но это конечно, не самое страшное.
Я трусила увольняться с работы. Ну какой из меня переводчик? Я же окончила журфак. А вдруг кто-нибудь как крикнет: «Вон из профессии!» Если бы я так и не решилась , то у меня бы не было любимого дела, которое приносит много радости. Но это конечно, не самое страшное.
Я тряслась при мысли о том, что останусь одна. Поэтому прилежно улыбалась, слушая надоевшие разговоры, давила обиду, не ревновала и не хотела «слишком много». Если бы я не одумалась , то, наверное, сильно пожалела. Но это, конечно, не самое страшное.
Я боялась близких отношений. Это слишком сложно и режет по живому. И что делать, если мы решим расстаться? Если бы я продолжала в том же духе, седых волос было бы еще больше, чем сейчас. Но это, конечно, не самое страшное.
Самое страшное – что я угробила на глупые страхи столько времени.