Два измерения литературы русское и русскоязычное

 
 
 
Очерк первый. Струна, натянутая до отказа.

Важна ли для писателя национальная принадлежность?
«Современные биологи не сомневаются, что по наследству передаются не только физические признаки, но и особенности обмена веществ (химия организма) и поведенческие признаки, составляющие фундамент человеческой личности, то есть темперамент, характер, черты психики и способности». (Кирилл Резников, этнопсихолог).

Как язык- результат культурного развития народа, так и народ невозможен без единого языка. В каждом поколении сохраняется память о языке, как о связующей духовной субстанции. Следовательно, русские авторы на порядок отличаются от русскоязычных, чьими предками были носители другого языка. Существует великое множество плохо пишущих русских людей, но, как точно отмечает О.Л. Чернорицкая (ниже её анализ стихов Бродского), у русских есть «нечто общее- отсутствие страха сказать не по-русски». У русскоязычных авторов неизбежны напряжение, усилия.

Даже, если их речь соответствует нормам, она то и дело звучит не по-русски.
Например, у Бродского: «прощай, скворец в гнезде». Русскоязычный читатель не увидит здесь курьёза, потому что сам подсознательно озабочен тем, как сказать правильно. «Но русский споткнётся, прочтёт не как обращение к скворцу, а как к кому-то третьему, кому сообщается, что скворец в гнезде».
Или: «через двадцать лет я приду за креслом, на котором ты предо мной сидела» (Сидят в кресле или на кресле?)
«Так, что это находка певца хромого?» (Певец нашёл или его нашли?)
Подобные диссонансы режут слух. Вызывают у русских читателей «феномен неприятия». Срабатывает глубинное опознавание инородного.

Нельзя отрицать взаимодействие разных культур. Но чужое не должно заменять родное. Русскоязычная литература - белорусских, украинских, казахстанских, корейских и многих других братских народов вливалась в мощный потом традиционной русской литературы, не нарушая естественного баланса. Так чистые ручьи лишь усиливают мощь реки… Но с конца 20 века в силу многих причин (политических, религиозных, метафизических) равновесие было жестоко нарушено.

В порядке иллюстрации (Анна Мисюк «Русскоязычная ветка Палестины): в одесский литературный музей прибыли из Женевы на стажировку студенты, специализирующиеся в изучении русского языка.
- Какой странный выбор места!- удивилась я.
Пришла очередь удивляться студентам: ведь в Одессе жили все русские!!! писатели: Рабинович, Айзман, Бен-Али, Фруг, Бабель.
-Кто же читает вам литературу?- забушевало во мне подозрение.
-Шимон Маркиш…

Не странно ли, что в списке так называемых русских писателей - нет ни одного русского? Ситуация, вызывающая, беспрецедентная, требующая пристального внимания…Но не все хотят отдавать себе отчёт в происходящем. Термин «русскоязычные», не несущий никакой экспрессивной окраски, а просто отражающий суть вещей, игнорируется, как полемический жупел. Вместо дискуссии бросаются фразы: «Пилите, Шура, пилите!» или задаются тупиковые вопросы: «А, кто собственно возьмётся её русскость определить? По каким критериям?» Утверждение, что водораздел между русской и русскоязычной литературой - явление, вымышленное,- напоминает уже потрёпанный фигов лист, которым срама не скроешь.

«Всё едино» утверждают, как закон исключительно для русских те, кто отнюдь не собирается забывать о своих исторических корнях. «Моя иудейская гордость пела, как струна, натянутая до отказа». (Багрицкий «Февраль»). Безжалостная сатира Бабеля в той же Конармии относительно русских и украинцев сменяется слащавой патетикой, когда речь идёт о евреях. Русскоязычные авторы в большинстве своём остаются детьми своего народа, а русский язык используют, как базу для выражения своей, а не русской культуры.

Принципиальное различие мировоззрений гениально точно подметил Н. Гоголь:
«Так это выходит, он (Андрей) по твоему продал отчизну и веру,- спрашивает Тарас в одноимённой повести.
-Я же не говорю этого, чтобы он продавал что: я сказал только, что он перешёл, - не без удивления отвечает Янкель.
-И ты не убил тут же на месте его, чёртова сына?- воскликнул Бульба.
-За что же убить? Он перешёл по доброй воле. Чем человек виноват? Там ему лучше, туда он и перешёл».

Не добавить - не убавить.
Уже в 19 веке обнаружилось полное непонимание патриотизма, родовых обычаев иноплеменником Янкелем, привыкшим выживать в чуждой ему среде. Сейчас это непонимание стало напоминать пропасть.
То, что для одних - защита Родины, языка, будущего нации, для других, лишь проявление шовинизма, нездоровой агрессии.