- Ха! Барыня легли, ждут Вас! – с раздражением выкрикнула Ирка, вырываясь из Люськиных рук.
Мгновенно вскочив со своего ложа, я уставилась на Сергея. Видимо у меня было такое растерянное выражение лица, что он неожиданно громко рассмеялся.
- А ну катитесь оба отсюда! - в бешенстве заорала я. - Конец комедии. Занавес! Забирай, свое сокровище ненаглядное! - кивнула я Ирке, отворачиваясь к окну. Внутри все заклокотало, противно задрожало под ложечкой. Было нестерпимо обидно чувствовать себя отвергнутой, униженной, и одновременно готовой броситься на шею этому несносному парню, простив разом все его прегрешения. Стараясь унять свои противоречивые эмоции, я мертвой хваткой вцепилась в подоконник, тотчас вскрикнув от боли, пронзившей правую руку. Плохо зачищенная доска поприветствовала меня занозой.
- Что случилось? – бросился ко мне Сергей, осторожно дотрагиваясь до руки. – О, да у тебя заноза. Какая огромная! Давай вытащу. И он быстро, не позволяя мне воспротивиться, поднес мою руку ко рту, пытаясь зубами вытащить вонзившуюся в ладошку щепочку.
- Ха-ха-ха! – истерично засмеялась Ирка, - Поцелуй, подуй и не забудь сказать, у кошки заболи, а у Тани заживи!
- Люсь, йод у нас есть? – не обращая внимания на её вопли, поинтересовался Сергей, положив мне на ладошку извлеченную занозу. Сейчас в его взгляде было столько заботы, неподдельного участия и тепла, что у меня навернулись слезы. Так стало обидно от его жалости, так захотелось чего-то большего….
- Больно? – Засуетился он, заглянув в мои повлажневшие глаза. - Сейчас быстро йодиком зальем и все! Или ты йода боишься? Ну, точно, как моя Светка!
На меня словно ушат с холодной воды опрлкинулся, разом смыв самые мизерные надежды. Все сразу встало на свои места. Света! Как же я забыла о ней! Славный парниша – дома жена, здесь Ирка! О чем только я думаю? Нет, с этой дурью пора заканчивать.
-Ничего я не боюсь! – резко отдергивая руку, - выкрикнула я. – Помог – спасибо! Нечего тут из себя благодетеля корчить!
-Таня, - опешил Сергей.- Хватит дуться, может я, в чем-то переусердствовал, так ведь от любви-с? Все-таки жених!
-Тебе любви никто не поручал, просили лишь роль сыграть, а ты уж расстарался!
-Так, я по-Станиславскому, вжился!
-Перестань обезьянничать, кукрыникс, несчастный!
-Который из четверых? – живо поинтересовался он, насмешив вопросом приятелей.
Я уже приготовилась сказать очередную колкость, но, проникнувшись комичностью ссоры пряничной невесты и ее жениха, решила прекратить затянувшуюся полемику, рассеяв все дружеской улыбкой.
-Ну, вот так-то лучше! – облегченно вздохнув, улыбнулся Сергей. - А то сразу взрыв на макаронной фабрике! Понятное дело, я многим тебя не устраиваю, но ведь игра уже приняла такие масштабы, что хочешь, не хочешь, а до конца командировки тебе придется быть моей невестой, с этим я, надеюсь, ты согласна?
-Это ты возникать начал! «Он бы женился»! Может, я вообще замуж не собираюсь?
-Так бы и объяснила! Я же волнуюсь, все-таки не чужой человек, - хмыкнул «жених». – Ой, я сейчас так перенервничал! – обращаясь ко всем сразу, проговорил он. - Даже никогда не подозревал, что семейные сцены столько калорий забирают! Может еще по бутербродику, а?
Все рассмеялись, а Люська полезла в холодильник.
После очередного чаепития, по-домашнему глянув на меня, Сергей попросил:
-Танюш, может, споешь что-нибудь?
-Что желает, мой дорогой жених! – пошутила я.
-Ты же знаешь, что в твоем исполнении мне все приятно! – оскалился он. Тихо перебирая струны гитары, я начала:
Не уходи, побудь со мною,
Здесь так отрадно, так светло.
Я поцелуями покрою
Уста, и очи, и чело.
Побудь со мной,
Побудь со мной!
-Так это же совсем другое дело! – завопил Сергей, подмигивая приятелям. - Давай теперь про ласки огневые и про то, как ты любишь меня!
«Ну, берегись, клоун»!- мстительно подумала я, а вслух переспросила:
- Значит, как люблю тебя? Что ж, слушай!
Отложив гитару, я выпятила грудь, подражая модной поэтессе, подняла вверх правую руку, и прочла:
Мой любимый, мой волшебный талисман!
Как огромен ты – не положить в карман!
Если б можно было впятеро сложить,
На груди тогда смогла б тебя носить!
Но никак, прости, тебя мне не поднять,
Зря об этом, видно, пыжишься мечтать,
Лучше, нож консервный, думаю, я взять
И тебе свои губенки закатать!
Друзья застонали от хохота. Сергей смеялся вместе со всеми, но я поняла, что своей насмешкой сумела задеть его самолюбие. Однако, не теряя самообладания, он засюсюкал:
-Танюлик, я же просил спеть, стихи ты мне наедине пошепчешь! Честное слово не буду больше дурачиться! Будь ласка, допой романс!
Я вновь взяла гитару. Дослушав романс до конца, он завосторгался:
-С твоим замечательным голосом, следовало не в МАДИ поступать, а в консерваторию!
-Тогда бы ты не смог стать моим «женихом»!- засмеялась я, откладывая гитару.
-Тебя я бы и там отыскал! – посерьезнел «жених».
-Представляю, ты идешь мимо и останавливаешься, привлеченный моим райским пением! – дала я волю фантазии.
-Почему останавливаюсь? Я вбегаю в аудиторию!
-Нереально! Не пропустят дежурные!
-Прорвемся, там моя бабушка работает, - расхохотался шутник.
-Получается, мне от тебя нигде не скрыться?
-От судьбы не уйдешь! – назидательно заметил Сашка, многозначительно посмотрев в Иркину сторону.
-Так, похоже, с судьбой все выяснили, давайте определяться на ночлег! – строгим голосом распорядилась Люська, и все послушно потянулись к выходу.
Опережая неясно шевельнувшуюся мысль, я схватила полотенце и опрометью выскочила вслед за всеми, намереваясь принять душ. Непроизвольно повернув голову в сторону Иркиного номера, я увидела остановившегося возле ее двери Сергея. Он стоял, опершись рукой о стену, и что-то тихо говорил Ирке, скрытой от меня его спиной. Нарочито хлопнув своей дверью, я рванула в душевую.
- Таня, ты звонить? – окликнул выглянувший из своего номера Сашка, - Я с тобой!
- Нет, в душ! – на ходу пояснила я, ускоряя шаг.
«Ненавижу! Ненавижу! - шептала я, смывая струей воды слезы, - Да что же это я такая сумасшедшая? Других парней, что ли нет? Ну, зачем мне этот потасканный павлин? И как это меня угораздило в такого влюбиться! Влюбиться? – проглатывая очередной всхлип, подумала я. - Ну, какая же это любовь? Сплошное наваждение! Нужно срочно взять себя в руки! Каприз он и в Африке каприз! Не нужна мне эта игрушка!» - топнула я ногой, словно ставя точку под этим решением.
Успокоенная душем, я вышла в коридор. Он был пуст. Болезннно вздохнув, я вошла в свой номер. Люська еще не спала. Отложив в сторону книгу, она спросила:
- Таня, тебе еще не надоело в кошки-мышки играть?
- Ты о чем? – удивилась я.
- Долго еще думаешь Сережку мучать?
Поперхнувшись ее вопросом, я замерла перед зеркалом.
- У тебя головка бо-бо? – ехидно поинтересовалась я у подруги. – Опять затеваешь этот никчемный разговор? Не нужен он мне, понимаешь? НЕ НУЖЕН!
- Я и смотрю! – шумно вздохнула Люська, - Эх, Танька! Такой парень ее любит, а она дурью брызжет!
- Дурью? Любит? Кто любит, тот с другими не кувыркается по ночам!
- Это ты о чем? – подскочила на кровати Люська.
- Все о том же! Постучи к Ирке в комнату – узнаешь!
- Умереть не встать! Ты на что намекаешь? Да в жизни он с ней не будет! Она же …., а впрочем, тебе не понять!
- Где уж нам, бестолковым! Мы ведь по паркету на лыжах! – прогнусила я, снимая с кровати покрывало. Мне вдруг с ужасающей остротой стало понятно, что с окончанием командировки теряет свою актуальность «жениховская эпопея», и Сергей окончательно отдалится от меня. Сердце вмиг наполнилось тоскливой грустью, а по щекам заструились тихие, по-старушечьи безутешные слезы.
- Спокойной ночи,- прогнусила я.
- Мать моя женщина, да ты плачешь? Не понимаю, что еще тебе от него надо? – удивленно проговорила Люська. - Он же только что при всех тебе в любви признался!
- Ага! И потом повторил возле Иркиного номера!
- Таня, ты не обижайся, но только у тебя явные проблемы со зрением и со слухом. Я же тебе сказала, что она тебе не соперница. Сережка жалеет ее, вот и все!
- Еще бы не пожалеть, кто же это откажется такую красу приголубить! – съязвила я.
- Дура ты Танька, как есть дура! Он ее однажды жалеючи от милиции отмазал, порядочность, так сказать, проявил! Вот и все!
- А что она такого натворила?
- Хм! Она же валютная! Промышляла возле "Метрополя"! Вот с той поры и бегает за ним! Серж-то для нее сущий бриллиант, а она не привыкла своего упускать. Кстати, себя она, не смотря ни на что, очень высоко ценит, этакий хрусталь после бани!
- Валютная? А как это?
- Да! Детство у тебя явно затянулось! Все Темик со своей опекой! Вот приедешь домой, пораспроси его! А сейчас спать! И помни: любит Серж ТЕБЯ! Эх, тыыыы! – выключая свет, протянула Люська.
Мы замолчали, каждая думала о своем. «Валюта – иностранные деньги, – рассуждала я, вслушиваясь в сопение уснувшей подруги. – Причем тут Ирка? Предположим, он действительно ее опекает или что-то подобное, но как тогда быть с его Светой? Любит! А мне нужен что ли женатик? Сегодня одну жену любит, завтра другую! Люське хорошо рассуждать, у нее со всех сторон один Витя. Права была мама, зря я в это КБ пошла! Лучше бы с Артемом в аспирантуру! Мучайся теперь!»
продолжение
http://www.proza.ru/2008/11/26/451