Шуршащее море из ветхой трухи пожелтевших от смерти листьев волновалось от жестких порывов пронзительно-недружелюбного ветра. Солнце мелким золотым кружком тщетно силилось продырявить грязно-серое с фиолетовыми переливами небо, чтобы пробежать своими лучами по лишившимся своих одеяний тополям, по мокрой и скользкой брусчатке, по малюсеньким «дворикам», огражденным невысокими заборчиками. Небольшая кованая калитка в той оградке, которую я так долго искал, распахнута навстречу мне и ждет лишь, когда я пройду сквозь неё навстречу далекому прошлому… Будто приглашает оживить в памяти всё, что давным-давно ушло в небытие.
Пасмурный пейзаж и облезшая краска повсюду вокруг совсем не радовали глаз… Массивный облезший гранитный памятник совсем собирался завалиться на бок, а деревянный крест, стоявший за ним, вообще превратился в гниль и песок; вазочка, вцементированная намертво в землю прямо перед памятником, давно не видела ни воды, ни цветов. Смахнув небрежно рукой с надгробия покрывало из листьев, я с недоумением уставился на выцветшие траурные буквы… Удивило меня не то, что имя и дата рождения выбиты на мраморе были мои, а то, что я прикоснулся рукой к тому немногому, что будет окружать меня в самом Конце… К одиночеству…забвению…тишине