Бетонные стены впитывают тепло. Над моим городом уже давно стемнело, а стены до сих пор держат тепло. Свежий асфальт еще не успел остыть, но его время почти истекло. Я гуляю по крышам в безоблачные ночи, а днем скрываюсь, скрываюсь в бетонных стенах. Стенах, которые все еще держат тепло. У меня есть цель и я знаю, что добьюсь желаемого.
Однажды ветер, забредший в мой скромный дом теплым осенним вечером, позвал меня гулять. Я возражал, спорил с ним, яростно размахивая руками, я кричал, доказывая, что люди не умеют летать. Ветер схватил меня за руку и, не говоря не слова, повел прочь из квартиры, вверх по ступенькам. На крышу.
- Смотри, - шепнул он.
И я увидел ангела. Да, это был ангел, ошибки быть не могло. Он сидел на краю, болтая ногами, положив руки на колени и, видимо от нечего делать, расправлял и складывал крылья.
Я хотел позвать его, но ветер закрыл мне рот.
Хотел сделать шаг – но ветер сковал мои ноги.
А потом ангел прыгнул. Крылья его блеснули в лунном свете, крылья цвета «ничто», или, если быть точнее, всех цветов сразу. И исчезли, исчезли, чтобы остаться в моей памяти навсегда.
- Как это? – вопрошал я у ветра, но ветер молчал.
- Зачем я видел это?! – мой голос срывался, но ветер молчал.
Я долго ждал ответа.
С тех пор ветер больше не говорил со мной.
Несколько ночей после я не мог нормально спать. Мне казалось, что я вижу его, блеск его крыльев, но мгновением позже я уже сидел на краю крыши, а рядом был ветер, он молчал, но я чувствовал его присутствие. Потом я просыпался, просыпался в холодном поту, но без страха. Я заваривал чай, читал книгу, а когда засыпал снова, в окно уже стучалось солнце.
Вскоре я перестал спать по ночам.
Наступила зима.
Я редко выходил на улицу, потому что не любил, не любил это время года.
Настольная лампа освещала стол, на котором я рисовал то, что навсегда осталось в моей памяти. Я смотрел на лист бумаги с готовым эскизом – и мял его, следующий – рвал на куски.
Так продолжалось еще много ночей.
На улице был мороз, когда я, остановившись около своего подъезда, увидел черный снег. Он падал хлопьями, черный снег, падал медленно, и мне стало не по себе. Внутренний голос заставил меня подняться на крышу. В сгущающихся сумерках я снова увидел ангела. Как и при первой нашей встрече, ангел сидел на краю крыши, болтая ногами, однако крылья его из цвета «ничто» (или из всех цветов сразу, если быть точнее) постепенно становились черными. Настолько постепенно, насколько их поедал огонь. Они горели. Медленно горели. Жесткие перья съеживались, и черными их уносило ветром. Они становились черным снегом, что падал медленно, так медленно, что становилось не по себе.
Я проснулся. За окном в сгущающихся сумерках крупными хлопьями валил снег.
На исходе зимы я потерял счет времени. Моя голова болела от напряжения, руки тряслись от усталости. Моим мыслям негде было укрыться.
У меня закончилась бумага.
У меня закончились идеи.
Я удивился, когда следующим вечером увидел на пороге весну. Проснувшись, я привычно распахнул окно, чтобы вдохнуть зиму, но ее больше не было. Я посмотрел на заходящее солнце и понял, насколько был глуп все эти месяцы.
Я взял куски картона и ножницы.
Я должен был успеть до наступления ночи.
Прищурившись, я смотрел на луну. Я сидел на краю крыши и, болтая ногами, дышал весенним воздухом. Я улыбнулся луне – она ответила мне тем же – проверил, все ли прочно держится, и прыгнул вниз.
Крылья поймали ветер.
Я исчезал.
В причудливом лунном свете могло показаться, что картонные крылья были цвета «ничто», или, если быть точнее, всех цветов сразу.