Кража

               


 Михаил открыл глаза и не сразу сообразил, где находится. Он лежал на железной одноместной койке в большой комнате с высоким потолком, сверху светила одиночная лампочка. Стояли еще две такие же койки со смятыми постелями и никого в комнате, кроме Михаила, не было.
       С трудом мужчина вспомнил, что это общежитие завода, а попал он сюда с Витьком, с которым повстречался вчера в пивном баре, куда Михаил заскочил после работы. Был день зарплаты на их заводе и соседний бар был переполнен. За столиком он разговорился с Витьком, он был его ровесником и работал двадцатисемилетний мастер в соседнем цехе. Михаил встречал его иногда на заводе.
       Выпили за компанию водочки с пивом, затем еще и потом уже пили в компании каких-то парней. Кажется, ходили по улицам, кого-то били и снова пили. На задворках памяти мелькало тело раздетой девицы, лежащей на смятой холостяцкой постели и дальше полный провал...
       На улице было пасмурно и непонятно, день или утро, часов в комнате не было. Михаил поднялся и оделся, смятые брюки и рубашку нашел на одном из стульев в комнате. Состояние было ужасное, его качало, тошнило, и было больно смотреть на свет. Душевное состояние было еще хуже, не хотелось никого видеть, слышать и тело мелко тряслось, а мысли путались.
       Язык во рту набух, и казалось, что ему тесно внутри, горло пересохло, и слюна отсутствовала. Сверлила мозг единственная мысль, скорее выпить, чтобы избавиться от этого удушающей душу состояния тревоги, немедленно найти покой.
       Михаил дрожащими руками обшарил карманы своих брюк, нашел кошелек и, раскрыв его, увидел, что он пуст. Он испуганно провел рукой по карману рубашки, тоже пусто.
       Ему было неважно сейчас, куда делась его зарплата мастера, важно было выискать немного денег, чтобы выпить и тем самым убежать от изматывающего его состояния тревоги и неуверенности. Он вздрагивал от любого звука, доносившегося с улицы и гулкого общежитского коридора, как затравленный зверек метался по комнате.
       Мужчина заглянул в шкаф, пусто, осмотрел одну тумбочку, другую и увидел в третьей деньги, лежавшие поверху какого-то хлама. Его глаза остановились на них и сердце радостно забилось.
       Он оглянулся кругом и снова посмотрел на деньги, несколько секунд боролся с собой, ведь это чужие деньги, но рука уже тянулась к купюрам, а мозг пересчитывал их. Насчитал тридцать рублей, целое состояние и, схватив их, запихал в карман. На душе стало еще гаже, ведь это была кража, но эгоизм Михаила толкнул на воровство, потому что это избавило бы его от страха, прекратило бы дрожь в теле алкоголика, принес бы покой. Главное не думать сейчас об этом, чтобы остатки совести не могли остановить его и бежать подальше отсюда, чтобы купить себе вина.
       Михаил поспешно выскочил из общежития, добрался до магазина возле своего дома, купил бутылку вина и здесь же за углом приложился к ее горлышку, стал жадно глотать спасительную жидкость, проклиная бунтарские действия своего организма, пытавшегося вытолкать жидкость наружу. Рефлекс самосохранения еще работал, но мужчина его подавил, и вино прижилось, пришел долгожданный покой и удовлетворение. Покой от выпитого вина был временный, а ощущение мерзости и грязи от подлого поступка остались на всю жизнь, преследовали и мучили его везде.