ФРАГМЕНТ РОМАНА "ДРАЙВ"
Я летела в космическом пространстве, и этот фантастический полет с невероятной скоростью доставлял мне невыразимое наслаждение. Вокруг меня сияли россыпи галактических огней. В бесконечности вселенских пространств понятие скорости утратило свой изначальный смысл — осталось только ощущение полета и безграничной свободы. Я не была более земным существом, человеком. Земное осталось далеко позади, на крохотной планете, затерявшейся в глубинах космоса. Космоса, который уже не был черной ледяной бездной, несущей смерть всему живому, как это воспринималось мной-человеком; не был черным провалом, хаосом, ничто. Но напротив был насыщен удивительной жизнью и расцвечен невероятными по красоте красками. Само космическое пространство было живым. Живым и дышащим. Я летела сквозь какую-то среду, эфир, оставляя позади немыслимые расстояния, — ведь я была светом. Да, я была сгустком живого разумного света, являвшегося частью этой родственной мне бесконечности, которую ощущала своим домом. Своим настоящим домом. Вокруг меня раскрылось невыразимо прекрасное пространство, расцвеченное всеми цветами радуги, игравшее такими цветовыми оттенками, которых нет и не может быть на Земле, окутанной атмосферой. Здесь царило невероятное буйство красок, спектр которых растянулся от инфракрасного до ультрафиолетового; красок, для которых не существует названий в человеческом языке. Я была живой частью всего этого великолепия, которое не способно ни объять, ни вместить в себя ограниченное человеческое восприятие. Но я и не была человеком!! Я была пронзающим пространства лучом света, чье восприятие расширилось до масштабов вселенной. На меня стремительно надвигались, а затем оставались далеко позади лохматые пульсирующие звездные сферы, — сияющие, переливающиеся, разноцветные, живые. На краю беспредельности возникали сверкающие алмазные россыпи звездных скоплений, которые приближались с невероятной скоростью, чтобы через доли мгновения вновь раствориться в той же беспредельности за мной. Зелено-фиолетовое переливающееся великолепие Крабовидной туманности возникло на миг, чтобы тотчас раствориться в черной животворной бесконечности. На моих глазах вспыхивали сверхновые звезды и рождались молодые галактики. Я поглощала невообразимые расстояния среди серебристых облаков космической пыли, и миллионы световых лет равнялись для меня мгновениям, — а вокруг жил, дышал, был преисполнен игрой света и самых невероятных цветовых оттенков невыразимо величественный Космос. И это было прекрасно. Меня переполняло чувство любви ко всему. И это нечеловечески огромное по своим масштабам всеобъемлющее чувство любви, безграничное, как сама Вселенная, — было всем; оно омывало, ласкало, баюкало этот чудесный мир, преисполненный нечеловеческой красоты и гармонии. Я была абсолютно счастлива. Свободна и счастлива. Никогда прежде в своей земной жизни я не испытывала такого невероятного, беспредельного счастья…
Потом вдруг что-то изменилось, краски стали тускнеть и расплываться, — и я медленно, очень медленно выплыла из своего удивительного сна на поверхность реальности. Мне было хорошо и покойно. Так хорошо и покойно, как никогда. Я все еще находилась в состоянии абсолютной, блаженной, нечеловеческой гармонии, дающей ощущение безграничного счастья. Я все еще не понимала, кто или что я есть: трепещущий, наполненный жизнью сгусток света, — живая частица бесконечной вселенной, — или же земное смертное существо, срок которого так жестоко ограничен. И этому земному существу, такому уязвимому и одинокому, вовсе не хотелось просыпаться, не хотелось расставаться с той вневременной частью себя, которая составляет единое целое со вселенной, которая свободна и счастлива, ибо вечна, и которая одна суть квинтэссенция моего бессмертного «я». Но, увы, земная реальность брала свое; и я уже начинала осознавать свое человеческое естество, перейдя из глубокого сна в дремотное состояние, завершившееся узнаванием себя. Я — человек. Я — девушка. Мне восемнадцать лет. Я сплю в своей постели, вернее, спала, потому что уже просыпаюсь. Я только что видела сон. Невероятный сон! Я летела в космосе... Или летела не я?.. Да нет же, я!.. Я до сих пор помню ощущение полета. Быть может, это была моя душа?.. Не знаю…
Сон уступал место яви постепенно. Слишком уж ярок и впечатляющ он был, чтобы сразу бесследно кануть в Лету. Однако включившийся рассудок уже пытался осмыслить виденное. Кем или чем я была там? Светом?.. Кометой?.. Нет, это навстречу мне пронеслась комета с серебристым переливающимся хвостом из космической пыли… А сон между тем таял, растворялся в волнах накатывавшего на меня бытия, расползался под натиском окружавших меня предметов, таких земных, таких реальных и знакомых. Появилось ощущение собственного тела, подвластного закону всемирного тяготения, привычно не замечаемой нами повседневной тяжести, которой не было, да и не могло быть там. Уходило, истаивало, словно утренний туман в лучах восходящего солнца, восторженное чувство свободного полета; бледнели и гасли яростные, неземные краски космического пространства.
Наконец я проснулась окончательно. И острое разочарование, смешанное с ощущением утраты чего-то для меня невероятно ценного, что, однако, очень сложно передать словами, вошло в мою душу мучительной тоской. Я чувствовала, как вместе с остатками сна от меня ускользает нечто единственно значимое, объясняющее все: причины моего рождения и моей неизбежной смерти, смысл моей жизни и смысл бытия вообще.